Пепел покинутой тревоги

Инк сплюнул. В сигаретах был ма-аленький минус, на который он закрывал глаза. Это горькая слюна, которая накапливалась постепенно. По идее, её у скелетов быть не должно, но Джи иногда сплёвывал. Он редко это делал. Инк приобрел замечательную книгу о скелетах. Ну как приобрёл. Он её позаимствовал у Саенса, пока тот занимался различными тестами, которые должны были показать НЕ наличие ребёнка в организме Инка. Собственно про слюну у скелетов говорилось многое. Допустим говорилось как о веществе, которое выделялось у скелета по задумке автора. Как о смазке и как об одном из способов «поцелуев». Но эти «поцелуи» происходили при помощи языка, который слюну и выделял. За восстановлением в памяти использования слюны как смазки, Инк потянулся за пачкой, но в ходу битвы она была помята и художнику пришлось её выкинуть в лаву Хотленда. От него наверно сильно пахло сигаретами, а как иначе растолковать поморщившиеся лица монстров. Пришлось забежать в АУ, полностью состоящую из конфет. Там пахло сладостями и этот запах должен был перебить запах никотина на его одежде. Ну Инк не был бы Инком, если бы не забыл, зачем он вообще пришёл в эту вселенную. Он остановился прямо посреди главной дороги Сноудина, ища на своём шарфе какую-нибудь заметку. Значки в глазницах быстро менялись, пока скелет читал все записи на своём излюбленном шарфике, но нужной ему информации нигде небыло. А монстры всё морщились, проходя мимо Инка. Так и ничего не вспомнив, художник решил просто осмотреть эту АУ. На всякий случай. Он шел в Ватерфолл, по пути собирая разные сладости для своих друзей. Они редко здесь бывали, иногда залетая в недружелюбные АУ. Инк всегда забывал их сюда проводить, а они не находили смелости снова попадать в Underworld или в FreakTale. Саенс долгое время пытался привести скелетов в порядок. Найтмер воспользовался их «открытием», снабжая Блу кошмарами, от которых страдал и Дрим. Инк же получил от Стретча по черепушке. В конце концов вся эта история замялась, оставляя лишь табун мурашек по костям от воспоминаний. В конце концов, художник даже не заметил тот факт, что начал поедать конфеты, которые он собирал. Вздохнув, Инк начал собирать сладости заново, отмечая на шарфе, что должен отдать часть Крашу. Этот скелет никогда не откажется от конфет.        Зайдя в портал, ведущую сразу в его комнату, художник почуял запах табака. Пообещав себе, что пшикнет в комнате освежителем, как только выложит конфеты в вазу для сладостей, он спустился вниз на кухню. Инк всё же забыл про неприятный запах в его комнате, пока красиво раскладывал конфетки в форму цветочка. Потом он сжарил до угля хлеб. Позже начал рисовать непонятные ему картины. Он настолько ушёл в себя, что опомнился только тогда, когда в его гостинной появился Дрим. Причём появился так тихо, что когда бросил художнику короткое «приветик», чуть не получил в лицо кистью. Инк неловко посмеялся. — Прости, ты появился очень тихо. Конфетки будешь? — Инк протянул вазочку со сладостями Дриму, на что получил вежливый отказ. — А мне показалось, что я зашёл очень даже громко… — начал хранитель. — Я хлопнул дверью и сильно чихнул на входе. Потом я споткнулся о собственные сапоги. — Дрим в смятении пренес свой вес сначала на пятки, а потом на носки, как бы демонстрируя ноги без обуви. Инк подорвался с дивана, залетая в ванну, потом в комнату. Он был не сильно выше своего друга, поэтому и взял свою одежду. Выбегая из комнаты, он всё так же забывает попшыкать освежителем. Сбегая по лестнице вниз, художник положил скомканную одежду на диван и побежал наверх за пледом. Пока Инк там ковырялся, Дрим сидел в ступоре. Его забывчивый друг был не только с дырявым черепом, но и довольно невнимательным, но каким-то образом заметил, что хранитель промок до ниточки. Да, он попал в воды Ватерфолла когда перемещался по АУ. Всё же Инк прибежал с найденным им пледом и уставился на ещё не переодетого хранителя. Крикнув только фразу о переодевании, скелет скрылся за дверью, ведущую на кухню. Скелеты тоже могут заболеть простудой, хоть это и редкое явление. Но несмотря на это, Дрим может заболеть. Открыв ящик, Инк не нашёл лекарств. Никаких. Было решено просто заварить чай. Выйдя из кухни, художник застал своего друга за обнюхиванием его вещей. Хранитель нюхал одежду как ищейка, которая учуяла запах животного или наркотиков. Он нюхал, цеплялся за запах, но при выдохе он терялся и скелет вдыхал запах заново. Инк кашлянул, пытаясь обратить внимание друга на себя, но тот его не замечал. Впопыхах, художник отдал Дриму толстовку, в которой один раз курил после битвы. А ещё, во внутреннем кармане этой вещи лежала пачка сигарет. Скелет встрепенулся и подошёл к другу. — Если тебе не нравится эта кофта, я могу тебе принести другую. — Инк взял край толстовки в руку и хотел уже взять её, как хранитель резко дернул её на себя. Это было резко и яростно, что было не в характере мечтателя. Инк попытался взять вещь ещё раз, но в неё вцепились мертвой хваткой. — Инк, не трогай. — Голос Дрима стал на тон ниже и он взглянул художнику в глазницы. В глазницах хранителя плескалось недоверие и злость. Присмотревшись, Инк заметил красноватые кончики, в звёздах его друга. Мечтатель в ярости. Или в отчаянии. Художник не мог чувствовать, при этом мог лишь предполагать, что чувствует его друг. Но он никак не мог быть в ярости! Он хранитель положительных эмоций. Пока Инк думал, Дрим ощупал толстовку, вытаскивая пачку сигарет и поднимая голову с застывшей гримасой страха, злости, отчаяния и желанием убить друга и голосом, полным ярости и обиды крикнул: — Ты куришь!