За пределами обычного

— Какого. Черта. Вы. Тут. Делаете? — отчеканил Джим, стараясь взглядом просверлить кое-чью открытую черепную коробку. Ну или красочно, а главное понятливо, без слов, послать стоящих на пороге посетителей туда, откуда они вылезли в… Джим еще раз скосил глаза на часы, видневшиеся в столовой… в семь, мать его, гребаных часов утра! Да он и спать-то, терзаемый мыслями, лег только под это самое утро, понадеявшись отоспаться в свой выходной! И как-то совершенно не думал, что будет вновь принимать гостей, и уже тем более — столь ранних пташек! — А мы тебе корично-ирисковый пирог принесли! К чаю! — из-за спины Блуберри выглянуло заискивающее лицо Чары и тут же, правильно оценив ситуацию, скрылось обратно, понимая, что подаяние Джим оценить в должной мере сможет вряд ли. Если вообще сможет. Нет, пироги он, конечно же, любил. Сладкие, овощные, мясные, а особенно — халявные. Но… — Лучше бы вы к чаю кофеин принесли, — в сердцах пробурчал подросток, слишком близко принимая каждый раз по утрам, что покупка дорогостоящего энергетического напитка чаще, чем раз в пару месяцев ему была не по карману. Сами ароматные зерна, как назло, недавно окончательно исчезли из этого дома, показывая дно жестяного короба. И это почему-то всегда происходило как-то слишком неожиданно и обидно. Вот, в одно мгновение, Джим точно помнил, как всеми силами пытался израсходовать их максимально медленно, используя лишь в крайнем случае, когда нужно было быстро прийти в адекватное состояние, а уже в другое — заветная коробка вновь оказывалась абсолютно пустой. Магия, не иначе. Он поворчал еще немного, но в сторону все же отошёл, не собираясь ещё больше времени торчать на пороге в одной пижаме. Встать-то Джим встал от громкого стука в дверь, слышно который, как ему чудится, было даже у соседей, находящихся по меньшей мере в четырехстах ярдах от его дома, но как-то на автомате, совершенно не сориентировавшись, что вообще происходит вокруг него. — Так какого черта вам двоим нужно в такую рань? — голова по утрам соображала всегда туго, отчего, бывало, иногда могли произойти довольно травмоопасные ситуации. Или просто глупые. Это он про то, как сейчас рефлекторно поплелся не открывать входную дверь, а умываться, тем самым едва не пересчитав себе ребра, когда чуть не навернулся, испуганно подпрыгнув от нового стука. Кстати, про умывание…. да и привести себя в порядок в целом было бы неплохо, да, Торопыга? Кот, все это время мрачно сверливший взглядом стену, лениво повернулся в сторону Джима, будто почувствовал его внимание, и так же лениво зевнул. Утро, кажется, не задалось у обоих. На данный момент, обстоятельства, так сказать, вполне способствовали повышенной травмоопасности. Хорошо Пени рядом не было, а ещё радовало, что он, слава богу, был не на рабочем месте, как в большинстве случаев, когда его подъемы приходили на такое раннее время. Здесь, по крайней мере, было кому присмотреть за подростком, уж кто-кто, а дух дома находил в себе силы и бодрость не только надоедать общением круглые сутки, но и сосредоточенно бдеть, не позволяя наставить новых синяков. Рука, кстати, все ещё болела, радуя глаза отвратительно фиолетовой раной. А хорошенько Джим так схватился за осколок бутылки, ничего не скажешь. Будет ему очередной урок по жизни — не выделываться, когда вновь недовольный посетитель решит, что ему подают отраву, и разобьёт целую бутылку дорогого пойла. Не выделываться и смести осколки в совок, а не таскать, как идиот, в руках! Парень сжал руку в кулак, одновременно от боли невольно тяжело выдохнув, и припомнил, что только вчера вечером, промывая ранение после грязной работы, рассмотрел не только пару глубоких царапин, но и вполне четкие лунки от женских ногтей. Когтей… ногтями заостренный маникюр на манер кошачьего Джим даже назвать не мог. Любимая форма ногтей Пенелопы, которая без подобного «орудия», похоже, давно себя не представляла. Точно такие же отпечатки, признаться, периодически появлялись на разных частях его тела. Руки — самое распространенное, но бывало страдала и шея, и грудь, и спина. Однажды глупая девчонка умудрилась поцарапать ему щеку! И Джим поставит на это все что угодно — нарочно! Слишком уж довольное лицо было у его девушки. А может все же ну ее? Утром, когда вместо организма просыпался нескончаемый пофигизм, Джим периодически размышлял, как бы хорошо было, брось он эту сумасбродную особу. И правда, думал он тогда, зачем ему вообще девушка, пользы от которой — ноль, а вреда… скажем так, достаточно. Хм. Ладно. С пользой он немного погорячился. Конечно же, Пени оставалась тем самым важным винтиком в системе, делающим его нормальным в глазах горожан и не позволяющим в умах многих задержаться мысли о правдивости слухов. И, кстати, о них. Так. Дьявол. Сейчас, когда легенда о горе Эббот оказалась правдой… не создаст ли это ему ещё больше проблем? Ладно… он просто подумает об этом чуть позже. Например, когда в голове мысли прекратят заплетаться в различные кренделя, совершая совершенно ненормальные для них маневры. Ну, или же когда ему не нужно будет следить ещё и за положением в пространстве, пока тело своевольно не улеглось прямо на пол, может быть, решив таким образом, что тот будет неплохой заменой кровати, а может, и не совсем добровольно, натолкнувшись, например, на вон ту симпатичную стенку рядом, в которою он только что чуть не врезался, спотыкаясь о половик. Хотя, конкретно в это мгновение у него был совершенно прекрасный вариант протаранить лбом дверь, но она, благо, вовремя перед ним распахнулась. Про это препятствие Джим периодически забывал, летая в своих размышлениях, и каждый раз оно не брезговать оставлять послания то шишкой на лбу, то синяком на плече. И ведь, казалось, самая обычная дверь, которых в доме было достаточно. Зачарована она, что ли? Или проклята, периодически ворчал Джим. Ха-ха. Вот тебе и плюсы находиться утром дома во всей, так сказать, красе. — О! — звонкий довольный голос ребенка заставил невольно вздрогнуть, кинуть через плечо взгляд, скользнувший по заинтересованному лицу, и вновь едва не вписаться, на этот раз — в дверной косяк, тем самым вырывая из гостей пару смешков. — Наконец-то ее перевесили! Я, помнится, ненавидела эту дверь довольно долго! Она же единственная во всем доме открывалась в противоположную сторону, ломая систему полностью! Хи-хи-хи, вечно забывала, едва не выламывая ее! Отец еще вечно говорил, что это полезно для тренировки памяти… и реакции, раз уж память давала сбои. Когда ее повернули, кстати? Ещё при братике, или… — Недавно, — Джим нервно передергивает плечами. Не говорить же ей, что вот буквально сейчас. Ведь всего пару минут назад, вылетая из ванной на стук двери, он совершенно точно толкал ее так же, как и много раз до этого, — от себя, дабы открыть. Внезапно Джим затормозил, кое-что осознавая. А именно то, что умываться на глазах у малознакомых люд… существ — у парня нет совершенно никакого желания. — Подождите-ка вы меня на кухне, — осмыслив наконец происходящее и обозревая тянущийся за собой паровоз из девочки и монстра, выдавливает из себя парень. И, ха, даже успевает сделать вид, что это он с силой захлопывает упомянутую уже дверь перед любопытными носами. — Дайте хотя бы умыться нормально, птицы счастья! Ну что же, исходя из громкого смеха за треклятой деревянной конструкцией, слышали его превосходно. По правде говоря, чтобы проснуться утром нормально… в смысле быть в адекватном, осознающим, что происходит вокруг, состоянии, после неожиданного подъема с кровати, Джиму надо было всего ничего… проснуться не утром. Ну или, как он уже упоминал, принять бодрящий напиток, действующий, слава богу, на его организм именно так, как задумано. И — нет, тут совершенно не было ничего смешного, для парня, по крайней мере. Обычные рутинные проблемы, по большей мере решаемые увеличением количества ночных смен и, опять-таки, совершенно точно волшебными кофейными зернами. Хорошенько выспаться и привести свои внутренние часы к нормальному состоянию, как ему много раз предлагали знакомые, раздраженно морщившееся от, казалось, глупости проблемы, не помогало совершенно. Хотя Джим и пытался, право слово, не один раз. Ну да бог с ним. В зеркале отразилось заспанное лицо без единого следа не то, что обычной для подростка редкой щетины, но и даже блеклого пушка. Только постное выражение лица, сдержанное — как придерживался мнения сам Джим, позволяло не выглядеть совсем уж незрелым юнцом. Ну, и еще способность подать себя так, что даже умудренные временем, а не знаниями, люди заметно нервничали в его присутствии. Ну, бывало и такое, чего уж… Приводить себя в порядок пришлось быстро, и Джим, не собираясь оставлять без присмотра двух малознакомых гостей в живом доме, резко выкрутил кран холодной воды, запихивая под струю голову и не давая себе времени на то, чтобы передумать. Садомазохистское средство продрать ненадолго глаза, чтобы оценить ситуацию в целом… ну, и дождаться долгожданной середины дня, конечно же. Хмммм? Ему только пришло на ум. А мог ли быть вчерашний приступ помешательства как-то связан с его утренней бодростью? Джим, конечно же, винил в своем сонном состоянии бессонную ночь… да и сейчас он не то чтобы проспал нужное организму количество часов. Да нет. Как-то не складывалось. Ведь в любое другое утро — подними его кто, ощущения будут точь-в-точь такими же. Ядовитое сонное состояние мыслей и возмущенное бурление магии. В приступах же… в приступах добавлялась ненормальная активность. Безумная, опасная. И эти ощущения слизи в груди… как будто что-то пыталось вырваться, мечась по телу, побуждая разум все больше выплескивать магическую энергию. Джим и до этого замечал, что большая часть его всплесков выходила на первую половину дня, даже намного раньше охватившей его сознание… болезни. Но, серьезно, это вполне логично списывалось на утреннюю раздражительность. Хотя, казалось… парень, ты же по утрам, наоборот, заторможен больше обычного! Какая раздражительность? Это ведь реакция! Та самая, которая должна, вообще-то, отсутствовать! Но… Черт. Мысли были запутанные, оборванные, мечущиеся в панике из-за потока холодной воды, безжалостно заливающейся за ворот пижамы. Вот поэтому ему и нужен был кто-то, кто разбирался во всей этой белиберде. Джим мог построить кучу предположений, подметить что-то новое, в итоге упустив совершенно очевидное, а еще: делать выводы. Бесполезные выводы, которые и яйца выеденного не стоили без знаний. Но размышления в голове затушить не получалось, как и, довольно часто, переключиться на что-то другое. Однако вопреки обычному состоянию, сейчас мысли послушно замолкли, видимо, решив, что с него пока и так достаточно. Только после этого подросток, стуча зубами от холода, резко стянул тряпки, запутался в огромное полотенце. Выбрался из ванной он уже переодетый в хранимый здесь же комплект одежды. Так, на всякий случай, мало ли что могло произойти. Мама, помнится, тоже держала в шкафчике для полотенец домашнее ситцевое платье. Может, эта привычка пошла оттуда? В любом случае, она уже неоднократно доказывала, что выработалась не зря, периодически выручая. — Мр-р-мяв? Мряу-ум? — И какого черта они там делают, интересно? Я им в кухне сказал быть! М-м-м. Ладно. Черт с этим. Пусть развлекаются, пока я завтрак приготовлю. Присмотришь, Торопыга? Кот важно кивнул, срываясь с места, только его хвост и мелькнул в стороне опущенного вниз лестничного проема на мансарду. Ну и ну, что за гости. Бродят, где хотят. С другой стороны, Джим сам неоднократно повторял, что Чара может чувствовать себя как дома. Что ж, она, похоже, и чувствует. Хмммм. У самого Джима вообще в последнее время ощущение, будто он где-то нехило так накосячил, и мир теперь отыгрывается на нем как может. А что? Фактически, выглядит, как хорошее объяснение. Наверное. Впрочем, легче от этого все равно не становится. Тишина разбивается довольно внезапно. Джим едва успевает спуститься на первый этаж, как, казалось, на весь дом громко звонит стационарный телефон, расположенный на кухонной стойке. Вообще-то, его родное место находилось отнюдь не там, однако подросток, каждый раз обещавшись вернуть аппарат обратно в гостиную, по итогу проводя в столовой гораздо больше времени, так и не находил в себе должного желания бегать туда-сюда, отвечая на звонки. А прибор использовался намного чаще, чем практически уже не державший зарядку старенький сотовый телефон, брошенный куда-то в спальне. — Привет, чувак! — стоило Джиму добраться до аппарата, он услышал в трубке бодрый голос Мартина, одного из его «закадычных друзей». — Мне тут одна птичка напела, что у тебя сегодня выходной, хотя ты, зараза, сам мне так и не позвонил! Ты же обещал, братан, что, как только будет время, мы потусим вместе! Что за дела? — Мартин, — угрожающе пробормотал в трубку Джим, всеми силами сдерживая зевок. — О, сорян. Серьезно. Просто надеюсь, что я тебя не разбудил, не хочется потом, знаешь ли, ждать свою участь, как в Пункте Назначения! Ты второй, кстати, уже посмотрел? Это бомба, отвечаю тебе! Мне тут диск подогнали, если хочешь, закину тебе на днях! — Отвлекся, — пофигистично проинформировал подросток своего приятеля, одновременно проводя инспекцию в холодильнике. Окей, фасоль консервированная — есть, яйца — должно хватить, бекон, м-м-м? Только замороженный? Достав свёрток с остатками не очень-то любимого им самим бекона, Джим выдохнул, выпуская все ещё ворочающийся в груди комок энергии через руку, в которой и держал нарезку. Маленький фокус, который срабатывает через раз. И иногда заменяет отсутствующую микроволновку. Хотя, бывало — оставляет после себя только угольки. Джим удовлетворенно кивнул на получившийся результат. Жирная вырезка хоть и была все ещё промороженной, но теперь хотя бы не являлась куском льда. — Так что, ты согласен?! Джим? — М-м? На что я там должен был быть согласен? — поинтересовался в шумящую трубку парень, переставляя его к другому уху. На той стороне провода тяжело вздохнули. — Ты знаешь, что по утрам с тобой совершенно невозможно разговаривать? — Странно, — как будто искренне удивился Джим, сам в это время вытаскивая из холодильной камеры новую, только недавно купленную пачку сосисок. Что-то эти гости дороговато ему обходились… Хотя они все, будем честны, противно так били по карману. — Не ты ли говорил недавно, что со мной невозможно разговаривать постоянно? И теперь решил сократить всего лишь до четверти дня? Мне нужно поблагодарить тебя за это, Мартин? Так ты не стесняйся тогда, говори сразу. — Ха-ха-ха. Очень смешно. Не будь я твоим лучшим другом, может быть, и отравился твоим сарказмом, а так у меня, увы, уже иммунитет. — Жалко, кажется, придется терпеть тебя чуть дольше, чем задумывалось. — Мудак. Ну, раз у него есть сегодня все ингредиенты, то будет тот самый классический излюбленный народом английский завтрак, который нехило бил по желудку в будущем. И по кошельку в настоящем, впрочем. А, да. И поставить чайник. — Так ты поедешь со мной за город? Там какая-то тусовка намечается, вроде как, с этими монстрами. Джордж Бристон в очередной раз решил выпендриться и быть, так сказать, на волне тренда. А в тренде у нас как раз любовь к странным созданиям. Было бы круто глянуть! — Хм? — Джим припомнил, что у него вроде как и так намечается перекус с одним из этих самых созданий. А ещё — куча незаконченной работы на чердаке. И только раздраженно закатил глаза. — Сегодня не могу, прости. Я решил тут хламовник убрать в кой-то веке, так что сам знаешь — променяю уборку на прогулку, и мусор будет лежать там аж до следующей попытки, неизвестно сколько лет. Повеселись сам, ладно? И оттащи туда Пени. Она будет в восторге, — припомнил он восторженные ахи девушки на новых соседей. — Чувак? Сколько еще раз мне стоит тебе напоминать, что это твоя девушка, а не собачка. Ее не должен выгуливать кто-то другой. — Кто-то, кто нас и свел? Считай, что я настолько тебе доверяю, — несмотря на слова, Джим особо заинтересованным происходящим не выглядел. Да и не был, говоря начистоту. — Ладно, вали уже, только смотри, чтобы в приключениях тебе нос не прищемили и крылья не подпалили! — Ага-Ага. До встречи, давай! — и отключился. Боже. Джим устало выдохнул. Слишком много потраченных с самого утра нервов, честное слово. И внимания со стороны внезапно активизировавшегося в его сторону мироздания. Нет, ну серьезно?! Кажется, день с самого утра намекает, что будет не в пример труднее своих предшественников! Джим, конечно, много слышал шуточек про понедельник, но с его работой… этот день уже давно казался едва ли не благом небес, тем самым островком затишья, что так не хватало, особенно в последние… пару месяцев внутреннего бунта, наверное. Каждый понедельник до этого момента Джим мог с уверенностью сказать — да, этот тот самый день, когда, даже если смена выпала на первую половину дня, его не будут дергать, оставляя существовать расслабленной амебой и набираться сил к последующему дурдому его жизни. Босс, друзья, Пени — все превосходно, не сговариваясь, следовали этому незамысловатому принципу. Но сегодня, видимо, что-то сломалось в налаженном механизме. Как будто явившаяся поздней ночью на его пороге Чара стала предвестником какого-то личного апокалипсиса. Ха-а-а-а… Парень закатил глаза на собственные мысли и быстрым движением убрал с разогретой конфорки будущий завтрак. Не хватало еще спалить его к чертовой матери. А что? Замечательное продолжения утра. Ранняя побудка — есть. Активные жаворонки в доме — есть. Друг, слишком переполненный энергией для этого времени суток и внезапно решивший вспомнить о Джиме? Есть. Что у нас там дальше по списку? Внезапно наклюнувшиеся родственники? Ах, да. Чара. Он с мрачным лицом потянулся за ножом. Для нарезки хлеба, конечно же. Так что это — тоже есть. Чересчур много галочек, по его скромному мнению. Зато можно уже сейчас подвести красивую черту внизу и написать итог — фиговый день. В окно несколько раз быстро постучали чем-то явно твердым, отчего Джим рассеянно вздрогнул, едва не проливая на себя горячий кипяток. — Это еще кого принесло? Если на его пороге стоит еще парочка гостей, то он за себя уже не отвечает. Все. Хватит. Его и так редко мелькающая доброта и понимание закончились чуть раньше этого момента. А гостеприимство — еще на прошлой неделе. Так что простите, но он очень даже против всего этого дерьма. Впрочем, ни ругаться, ни цедить ядовитые приветствия не пришлось. За окном, вальяжно расположившись на деревянном подоконнике сидела птица. Сова. А если быть точным — самая обычная сипуха. Джим пожал бы плечами, отворачиваясь, мало ли почему она решила остановиться и передохнуть от полета именно на этом подоконнике. Но тут же, удивленный, обернулся обратно. Ведь даже не учитывая крайне неудачное время суток для появления данного летающего создания, в клюве птица держала письмо. С сургучом на обратной, видимой ему, стороне. Это что, шутка такая? Какой идиот вообще додумался до этого? В смысле… почтовая сова? Серьезно? Ну, по крайней мере, точно выдрессированная. И достаточно наглая, чтобы буквально поторапливать адресата одним взглядом. Нервно хмыкнув, Джим приоткрыл створки, впуская почтальоншу, и осторожно вытянул из ее клюва адресованный ему конверт. — Хогвартс? Хм? Да черт! — пришлось отвлечься, выплевывая попавший в рот пух от резкого старта совы, и поспешно прикрыть за нею ставни, чтобы сервированные блюда на столе не получили дополнительной оригинальной приправы. Вот поэтому совы — отвратительный тип почтового отправления. Он бы предпочел более… двуногом курьера. Или же обычный звонок на телефон! В двадцать первом-то веке! Ладно. Успокойся, Джим. Подросток глубоко вдохнул, побуждая разум вновь перейти в более сонное состояние. Так хотя бы рисков было чуть меньше. И вдруг всего на мгновение замер, снова ощутив это прохладное течение внутри, что-то ледяное скользнуло по венам его руки к груди и пропало, растворившись. Вновь. Хм. — «Уважаемый мистер Джим Уильямс Стривиль. В связи с поступившей ко мне информацией…», — забормотал он под нос, отвлекаясь. Но тут же начал читать про себя, в мыслях все больше и больше переключаясь на более актуальные проблемы. Вот как. Значит, мисс Макгонагалл теперь директор той самой школы? Замечательное восхождение по карьерной лестнице, он ничего не имеет против. Вот только будет ли у нее время возиться с Джимом? В письме ярко и четко указано, что ему следовало бы обратиться в некое «Мунго» и «Министерство магии», а директор не занимается подобными ситуациями. Но милостиво прибудет чуть позже дабы сопроводить бедного ребенка. А то, что «бедный ребенок» совершенно не знаком с гребанными магическими организациями в общем и совершенно точно не знает, как туда не то что попасть, как связаться с их представителями, в частности, — это, естественно, никого не волнует. Корячься как хочешь, твои проблемы. Что же, совершенно типичная ситуация. Подросток примерно на такой ответ и рассчитывал, разве что с указанием конкретных данных, куда именно он может пойти со своими просьбами. В смысле, с адресами этих «Мунго» и Министерств. А вот то, что ему решили помочь самолично, пусть и выставляя Джима в виде должника, что ж… необычно. Смиренно ждать прибытия женщины дозволялось аж… в течение дня. Без указания конкретного срока. От чего парень возмущенно фыркнул. Вот они — представители власти во всей красе! Нет, он абсолютно точно не предполагал, что по его запросу тут же оперативно сорвутся с места, дабы предстать перед очами Джима. Однако, можно же было хотя бы уточнить конкретный временной отрезок, чтобы он мог распланировать и возможные другие дела, вместо этого расплывчатого «в течение дня». Хорошо хоть сам день прописан четко. А то было бы как в анекдоте: «Вам же сказали — ждите электрика в течение дня. Да, но это было месяц назад!» — Джи-и-им? Ой! А мы уже дома перекусили! — Чара, буквально влетевшая в столовую, резко затормозила, оглядывая накрытый стол. — Ну, — раздражено отмахнулся парень, одновременно складывая пергамент, на котором и было написано письмо, несколько раз и откладывая его в сторону, на кухонный шкафчик. — Значит, перекусите еще раз. На что еще вы рассчитывали, заваливаясь в подобное время? Завтрак — неотъемлемая часть дня, которую я не собираюсь пропускать. Когда меня будят в такую рань, по крайней мере. Где Блуберри? — Ой! Точно! Он наверху, уже разбирает вещи, — извинительно улыбается ребенок. И на просьбу позвать, видимо, слишком трудолюбивого монстра, резко кивает, сбегая обратно. Так они сюда работать, что ли, пришли? Джим недоуменно моргнул, не особо понимая логику скелета. Ну, парень, конечно, помнил, что тот пообещал разобрать весь хлам на мансарде, но не подумал, что скелет и правда решит следовать своему обещанию с таким энтузиазмом. Раньше, когда он просил в чем-то помочь знакомых, невольные помощники тут же закруглялись, стоило только найти в пользу этого причину. Закончившийся день — ей был однозначно. В Англии люди вообще предпочитали забывать не только то, что обещали буквально на днях, но и отмахиваться от дел, не приносящих им какой-либо выгоды. Вот сам факт того, что кто-то оказал ему услугу — этот кто-то, Джим знает не по наслышке, станет припоминать сей маленький нюанс еще о-о-очень долгое время. А то, что, например, в процессе было что-то сломано, и это он на конкретном примере из прошлого уточняет, этот знакомый будет скромно замалчивать, а потом и вовсе отнекиваться. Так что упорство, с которым монстр стремился ему помочь, парень не обманывался — энтузиазма в Чаре к чужой работе не было ни на грош, действительно удивлял. И заставлял с подозрением искать подвох, честно говоря. — А вот и мы! — рядом на стул рухнула девчонка, возвращая Джима из своих мыслей. Уже успевший пропылиться скелет неуверенно застыл перед столом, разглядывая то грязные руки, то испачканные шорты. Пришлось сначала вести его в ванную и вручать сменную одежду, потому что, неожиданно, в грязном Блуберри сидеть за кухонным столом отказывался. А чего тогда сразу же полез ковыряться на неубранном чердаке? — У нас, монстров, нет привычки закармливать своих гостей. Тебе, конечно же, предложат напитки и закуски, но не полноценный же завтрак. Еще и такой… жирный, — мрачно пробурчал он, ковыряясь в тарелке. Джим уже хотел было возмутиться. В смысле? Он тут старался, готовил, поделился своими запасами — а скелету это, видите ли, жирная пища? Но Чара закатила глаза быстрее: — Ой, да ладно! Не тебе об этом говорить, Санс! Блу, — тут же с ухмылкой поправилась она. — Не ты ли пичкаешь всех своими тако, стоит кому-то оказаться на твоей территории? — Это было давно! — не согласился скелет. — Тем более, что тако — относятся к закуске. Кстати об этом, а где там твой пирог? — Ой, точно! Дитя ловко подскочила со стула и юркнула в гостиную, оставляя раздраженного Джима наедине со сконфуженным Блуберри. Ненадолго, впрочем. — Да и вообще, давно — это когда? Ты же позавчера умудрился в Инка запихнуть три порции! А они были размером с ладонь Папса, Блу! Я, например, и одну-то не полностью осиливаю! Так что, действительно, не тебе критиковать чужие традиции! Если говорить о традициях и… этикете, который оба его гостя принципиально не придерживаются, то тут и сам Джим, бывало, слишком уж расслаблялся, например, забываясь и опуская локти на стол. Верх неприличия, от которого большая часть взрослых британцев схватилась бы за сердце. Но парень никогда и не был воспитан, словно английский лорд, следуя семейным предпочтениям в простоте жизни и общения. Вот только обида — а задетое замечанием самолюбие мрачно оскалилось, намекая, что уж оно-то припомнит еще данную ситуацию, — все никак не хотела закрыть на подобное глаза. Он тут старается, готовит классический английский завтрак. Между прочим, тот самый, который, по опросам, обожает большая часть страны, пусть сам Джим и не особо его любит, а ему в лицо — жирновато. За столом повисла напряженная тишина, которую все пыталась разбить милая родственница. Неудачно, впрочем. Думается, и сама девочка прекрасно понимала тщетность своих попыток, если исходить из насмешливой ухмылки ребенка, однако развлекаться подобным образом не прекратила, пытаясь то Джима, то Блуберри втянуть в общий разговор. — Эм. Ладно. Прости? Чудесный завтрак, да, — скелет, словно маленький провинившийся ребенок, нервно захихикал, неуверенно разглядывая свою опустевшую тарелку. — Превосходный, — отчеканил Джим, резко кивая и вытирая салфеткой случайно испачканные пальцы. — Чай? — Да, пожалуйста. И снова замолчали. Через какое-то время, когда они в той же самой гробовой тишине разбирали завалы чердачного помещения, Блу, не выдержав, вскрикнул: — Ой, да ладно! Это совершенно глупо, человек! Тем более, что я же извинился! Что не так?! Все было совершенно, абсолютно так. Только вот собственная задетая гордость плевать хотела на все чужие извинения, предпочитая мрачно сверкать глазами и скупо улыбаться на попытки примирения. Джим уже говорил, что он был крайне обидчивым? Монстр, видимо, с подобным встречался впервые. Ну или крайне редко. Парень даже засмеялся бы, точь-в-точь как Чара, на недоуменно-обиженное выражение лица скелета, стоило Джиму снова проигнорировать его слова. Но, увы, детская обида все еще гуляла по крови. О! А он-то думал, когда это начнется? Блу, споткнувшись, кубарем прокатился по полу, врезавшись в стену. То, чего вчера хотел добиться дух, догнало гостя уже сегодня, буквально валяя по всему помещению. Неудача — не специально подвинутые под ноги вещи, от нее не увернуться. С другой стороны, и длилось это недолго, уже через минут двадцать оставляя в крайней степени пораженного скелета в покое. Обижаться на комично ругающегося монстра не было никакой возможности. И подросток вскоре легко улыбнулся, чувствуя, как пропадает колючий комок неудовольствия внутри. Итак, утро было ужасное, компания — странная, а сам Джим раздраженно-взвинченным. Так чем же еще его собирался обрадовать этот день? — «Дневник Литиции Стривиль. До. После. Во время», — процитировала очередную книгу из коробки девочка. — Интересненько, о чем она? Выглядит довольно потрепанной! — В любом случае, это чужой дневник, Чара, — поднял палец вверх Блуберри, реагируя на вопрос. Подросток лишь пожал плечами, продолжая перебирать исторические ископаемые текстильной продукции. О, а это можно было сдать в музей! Тяжелое теплое платье века так восемнадцатого удивительно хорошо сохранилось, да и выделялось среди найденных до этого тряпок. Хотя, скорее всего, он оставит его здесь, в доме. Может быть, когда Чара подрастет, то захочет забрать его себе? Или когда-нибудь он отдаст его своей жене. Не то, чтобы Джим собрался неожиданно венчаться в ближайшее время, но ведь однажды это произойдет, так ведь? Ох. Он, казалось, наткнулся на золотую жилу. В нескольких однотипных сундуках лежали сложенные вещи очень хорошего качества. Устаревшего фасона, конечно же, но это не отменяло, что, например, шерсть на ощупь была самой настоящей шерстью, а переливающаяся легкая ткань длинной глухой мантии — скорее всего, шелком. Изумительная находка. Кроме того, радовало, что среди одежды были и мужские фасоны. Тех же самых мантий например. И… это что? Камзол? Джим приподнял повыше на вытянутых руках длинную кофту полностью черного цвета. Мило. Смущало только одно — герб школы чародейства на левой стороне некоторых мантий. Ну, Джим устало вздохнул про себя, складывая вещи обратно, никто и не говорил, что он был единственным «волшебником» в их роду. Вполне возможно, что когда-то очень давно какому-то предку также пришло приглашение. Вот только он, в отличие от парня, отказываться не стал. Пальцы рассеянно погладили грубую нашивку, пробуждая невольное любопытство. Какого это было бы — обучаться в школе, наполненной магией и чудесами? Но тут же отдернул сам себя. Точно так же, как и в обычной, только способов покалечить ближнего своего было бы намного больше! И что-то подсказывает Джиму, там его отвратительный характер вызвал бы куда больший резонанс, чем в самом что ни на есть среднестатическом городском образовательном учреждении, где его, откровенно говоря, сторонились и недолюбливали. Джим недоуменно моргнул, нащупав в кармане одной из мантий длинный твердый предмет. Это что… шутка такая? Под солнечным светом дня и спор двух гостей на заднем плане, подросток с искренним удивлением сжимал в руке длинную совершенно белую палочку. Эм? Костяную? И явно волшебную, если учитывать приятное тепло, потянувшееся через руку к груди. Но неожиданно что-то изменилось. Это «что-то» резко потревожило все его существо, заставляя едва ли не оскалиться и брезгливо отбросить волшебный предмет. Жар в груди сменился привычным холодком. И, Джим мог поклясться, недоуменно ворчал, едва выплескиваясь наружу, пробуждая сильное ощущение тошноты. Да что же это было такое, в конце концов? Парень невольно прижал руку ко рту и отошел от находки на шаг, натыкаясь на крутящегося рядом в завалах монстра. — Джим? С тобой все в порядке? — Да. Прошу прощения, — он кое-как привел чувства в сознание и, быстро подхватив закрытый вновь на замок сундук, в котором осталась лежать брошенная палочка да оставляя своего гостя без внимания, потащил ящик на выход. — Тебе помочь?! — Нет, спасибо! Я сейчас приду! — быстро оповестил подросток, спихивая хранилище вещей вниз по лестнице. Чувство, поднявшее голову и как-будто охватившее все его внутренние органы, требовало от неожиданной находки тотчас избавиться. Оно медленно холодом оседало на языке, побуждая магию встревоженно гудеть, а еще срываться к зрачкам красными искрами. Более здравомыслящая часть его разума понимала — нужно было оставить магический инструмент, дожидаясь хотя бы той же мисс-в-зеленом. Мало ли от чего у Джима такая реакция? В проклятые вещи он теперь уже верил с полным осознанием того, что они — реальны. И как-то не хотелось бы наткнуться на нечто подобное. Поэтому вытащить сундук на первый этаж в гостиную, поближе к выходу и подальше от него самого, почудилось достаточно не плохой идеей. А еще в доме был замечательный охранник. — Присмотри, чтобы его не открывали, ладно? — обратился он к духу. — Мр-ряу? — кот рядом с интересом покосился на массивный предмет и недоуменно промяукал. Эм. А и правда? Как он вообще умудрился его поднять?! Сундук и с виду был очень даже тяжелым. А еще — большим. При всем этом Джим точно знал — он был забит до краев предметами гардероба, тоже в итоге весившими явно побольше десятка фунтов. Магия? Да, несомненно. Но точно не его. В таком свете сундук выглядел еще более подозрительным. — Не подходи к нему, Торопыга. Мало ли что, — передернул плечами парень. И правда, мало ли что. — Ты как? — Джим спокойно обернулся на чужие шаги сзади, но отвечать на заданный вопрос не спешил, просто игнорируя его, как и множество подобных до этого. В его стране вообще любили игнорировать вопросы о личном, и не любили тех… кто на них отвечает. Сам Джим на подобное чаще всего огрызался. Он, в отличие от статистического англичанина, наоборот, недолюбливал тех, кто эти дурацкие вопросы задавал. Чаще всего — без интереса к ответной информации, а просто так — для галочки. Сейчас Джим не мог сказать, что Блуберри поступал так же. Когда вопрос был «пустым» — это прекрасно чувствовалось и воспринималось, страшно сказать, в острые пики штыков, заставляя больно кусать обидчика словами. Но в голосе скелета слышалось… участие? Что же. Это и правда было довольно неожиданно. Нет, парень и до этого замечал нечто подобное в голосе монстра. Так, мимоходом. Но, право слово, не воспринимал всерьез. Теперь же Джим смотрит прямо в чужое лицо, наполненное тревогой, и никак не может сориентироваться. Хм. Та шуточка, где он говорил, что монстры — феи добра, еще актуальна? А то он почему-то наталкивается на все большее количество подтверждений этому определению. Хотя, вполне могло оказаться, что это касалось только данного представителя чужой расы. — В норме, — в итоге выдавил из себя подросток, кусая бледные от волнения губы и рефлекторно отводя взгляд. — Все нормально. Скелет не настаивал. Однако, и это было бы заметно абсолютно любому, не поверил. Джим рассеянно покачал головой, даже сам не понимая, что хотел бы сказать этим жестом. А стоило им начать обратный путь, тихо выдохнул себе под нос: — Вам совсем не обязательно заниматься перебором старого хлама. Тем более, что все тяжелое уже благополучно разобрано. Поймите правильно. Джим, сколько бы он не ворчал и какую бы недовольную физиономию не строил, никогда бы не отказался от чужой добровольной помощи. В конце концов, люди… ну, или монстры… совершенно самостоятельно взваливали на себя подобную ношу, и кто такой Джим, чтобы отговаривать их от этого? Данным высказыванием, он только… хм. Ладно. Можно сказать, это была его небольшая благодарность за проявленное участие к его жизни. В конце концов, уже практически целый год никто не интересовался его самочувствием по-настоящему, пусть и мимолетно, из-за случайно показанной слабости. Вот только настроившись на поспешное согласие и столь же быстрый уход, подросток никак не ожидал, что ответ будет… немного иным. — Не обязательно. Но я и правда не против помочь тебе с этим. Тем более сейчас, когда Подземелье налаживает политические связи с внешним миром… эм, — он неожиданно запнулся, огляделся по сторонам и нервно улыбнулся на чужое удивление. — Хорошо, что Папса тут нет, его глупые шуточки уже… мда… — пробурчал себе под нос скелет и вновь продолжил оборванный разговор. — Пока остальные занимаются политикой, на меня скинули присмотр за мелкой. И вот мы ищем развлечения, где можем. Почему бы не провести время с ее единственным кровным родственником? — подмигнул Блуберри. — Тем более, что сегодня она была явно настроена на поиски сокровищ в чердачных залежах! Джим только хмыкнул. Ну, раз все повернуто таким образом… Чара сокровище себе все же нашла. Ну, или что-то похожее. Девочка сидела, уткнувшись в ту самую книгу, как-то судорожно пробегая глазами по страницам и постоянно прикусывая нижнюю губу. Что такого интересного было в старом потрепанном дневнике непонятно какой давности? Но, видимо, все же что-то действительно ценное для нее, раз девочка не отвлеклась, даже когда осталась одна. Часы, которые обычно в выходные тянулись достаточно медленно, сейчас буквально летели вперед для погруженных в работу монстра и человека. Среди брошенных когда-то давно вещей находилось много интересного, невольно заставляя то и дело останавливаться и стопоря всю работу. Джим уже успел подумать, что они вновь не успеют закончить, затягивая разбор на очень долгий срок, и с ужасом понимал, что сам бы провозился как минимум вдвое дольше, если не втрое. Блуберри, в отличие от него самого, над интересными вещичками не залипал, быстро сортируя на вконец испорченное и годное. Но нет, вещи все же понемногу исчезали из общей кучи, то появляясь внизу, на уже массивной свалке барахла, где все так же предводительствовал огромный дряхлый диван, то перебираясь в соседнюю часть помещения, на расчищенное от пыли и грязи место. Конечно, Джим понимал, что на этом конкретно его работа — не заканчивалась. Ему все еще предстояло выдраить само помещение, разобрать сохраненные вещички и собрать внизу мусор в одну кучу, подальше от дома, чтобы не спалить его ко всем чертям. Но одно то, что за сегодня они смогут сделать основную часть работы, едва не заставляло глупо улыбаться в рукав под удивленно-заинтересованным взглядом голубых зрачков. Ну. Это немного смущало. Джим остановился, почувствовав вибрацию пола под ногами и спокойно отложил в сторону кинжал, что до этого с интересом крутил в руке. — Джим? На скелета парень посмотрел довольно спокойно, немного не понимая, как тот вообще чувствовал, когда менялось настроение подростка. Но тут же откинул мысли в сторону, целенаправленно подходя к одному из узких, дополнительных окон мансарды, нужных, скорее, для проветривания, чем для освещения большого помещения чердака, и выглядывая наружу. И правда. Гостья. Внизу, не в силах пройти через дверь, окутанную пробудившимся сознанием дома, топталась его давняя знакомая. Она резко подняла глаза на подростка, поворачиваясь в его сторону и безошибочно находя среди пятерки каких же почти не заметных проемов. Строго кивнула, приветствуя, и, он видел это отчетливо, отшатнулась в недоумении, когда дверь приветливо распахнулась, подчиняясь его настроению. — М-м-м-м? У тебя тут сквозняки? — голос рядом с ухом заставил едва ли не подскочить, теряя прямую связь с домом и резко разворачивая голову, отчего шея сразу же заныла. Едва в паре сантиметров от Джима стоял, невинно улыбаясь, монстр. И подростка совершенно не волновало ни то, что, несмотря на кажущееся спокойствие, скелет явно интересовали «странности», ни то, что он, скорее всего, успевал что-то замечать со своей реакцией. Даже то, что Джима могли, так сказать, «раскрыть». Пф-ф-ф. Да он и не скрывался, вообще-то. От людей с их логикой и мнительностью — может быть. Но не от магических же созданий. Просто не выпячивал свое полу-волшебное состояние. Так что бог с ним, пусть узнает все, что захочет. А вот то, что скелет уже не в первый раз так тихо подкрадывался к Джиму, заставляя магию внутри чуть ли не ощетиниваться в его сторону, напрягало изрядно. И нервировало, чего уж там. — Сквозняки, — процедил раздраженный подросток, отодвигая от себя Блуберри. — Личное пространство, пожалуйста, — кое-как приходя в нормальное, спокойное для него состояние, выдавил из себя парень. А еще очень раздражало, вот эта непонятная уверенность в то, что Джим не разобьет ему нос, если монстр не прекратит подходить настолько близко. Ах, да. У скелетов же не было носа! — Сейчас вернусь. Подождете? Блуберри согласно кивнул, Чара, не отрываясь от чтения, тоже. Ну, хотя бы услышала. Внизу Джима ждало логичное продолжение проблемного дня. Женщина, однажды перевернувшая весь его мир с ног на голову.