За пределами обычного

В отличие от своей матери, Джим не только не прощал обид, но и помнил их досконально, особенно те, что задели его сильнее всех. Так сказать, победителей в этой гонке априори проигранного сражения. Злопамятность. Да, не слишком хорошее качество. Откровенно дурное, стоит отдать ему должное. Но Джим вовсе не собирался ни заниматься самообманом, ни строить из себя ангелочка с крыльями за спиной. Каждый из его знакомых, продержавшихся в кругу общения чуть дольше нескольких встреч, прекрасно осознавал, насколько обидчивым был спокойный с виду подросток. А те, кого задела волна магической «мстительности», даже не имея ничего в доказательство, кроме слухов и подозрений, предпочитали в дальнейшем держать свой рот закрытым в его присутствии. По крайней мере, именно так делали самые догадливые. Мисс Макгонагалл была той самой первопричиной, из-за которой Джим когда-то понял, что не собирается больше спускать все эти обиды. Когда-то зачарованная волшебницей мать породила мстительность, ставя очередную галочку в списке его грехов. Время шло, жизнь парня менялась, что-то новое случалось, что-то старое — исчезало. Изменениям подвергался и сам Джим: внешность, ценности, характер. Вот только раздувшийся однажды огонек детской обиды и непонимания все еще ярко тлел в темноте его души. И сейчас, видя перед собой ее — женщину, с которой все началось, Джим испытывал… ничего. Как? Почему? Что вообще случилось с тем самым давним обещанием самому себе, пронесенным через года. Не он ли тогда со всеми чистыми в своей простоте, детскими еще эмоциями так хотел припомнить даме этот отчаянно-соленый привкус разочарования, смешанного со страхом? Откликнувшаяся позднее магия давала ему то, чего он так отчаянно желал, снова и снова мстя за обиженного ребенка глубоко внутри. Вот только мстить, глядя на уставшую, сломанную прошедшими годами женщину, больше не хотелось. Джим молча разливал по чашкам ароматный чай с добавлением собственноручно собранной ромашки. И хмурился. Он не чувствовал себя ни отомщенным, ни счастливым. Впрочем, он никогда и не ощущал этого в полном объеме, с обычным спокойствием принимая последствия такими, какими они были на самом деле: и чужих решений, и своего вмешательства. Тогда на улице, мельком заглянув в чужое, не тронутое временем лицо, этого было незаметно. Ни теней, гуляющих в уголках глаз, ни горечи на дне зрачков. Подросток видел, с каким безнадежным отчаянием поджаты чужие губы. А еще — как болезненно-резко выпрямлена спина. Словно расслабить ее хотя бы на мгновение означало безоговорочно сломать. Хотя кого именно? Остатки гордости, заставляющей не опускать голову, или души, что, казалось, потрескалась от перенесенных потрясений? Торопыга едва заметно замурчал, делясь мыслями-ассоциациями о сидящем на их диване в гостиной человеке. Ох — встряхнул головой подросток, значит, они были способны и на такое общение, да? Джим еще помнил, с какой уверенностью леди-в-зеленом рассказывала о Хогвартсе. Как гордо распрямлялись ее плечи, стоило заговорить про ее непосредственного начальника. И с каким безразличием во взгляде она смотрела на Мэри Стривиль, словно не считаясь с желаниями обычной, не одаренной женщины. Ах, да. Она же и не считалась, не так ли? Так что же случилось с той уверенной в себе, надменной волшебницей? — Вы изменились, — все же мрачно проронил он, беззастенчиво рассматривая гостью. — Случилось что-то плохое? Джим бы на такие вопросы не отвечал. Скорее послал бы в далекое пешее настолько грубо, насколько позволяла ситуация. Впрочем, он так и делал на постоянной основе, ничуть не смущаясь собственной резкости. Некоторые вопросы задать все же не следовало. Но женщина только грустно усмехнулась в ответ, не удивляясь ни интересу, ни чужой проницательности. И коротко ответила: — Война. Хм. Джим помнил про отдельное «Министерство магии», знал еще с давних объяснений, что у волшебников были свои территории и что они скрывались от обычных, неодаренных людей… маглов. Но — война? Как вообще можно скрыть целую войну? Потому что ни о какой полномасштабной войне Джим точно не слышал. Пару конфликтных междоусобиц, террористические акты, угрозы от разных стран и, быть может, политическое напряжение. Однако — точно не война. На вопросительный взгляд директор Макгонагалл печально вздохнула, опуская кружку с напитком. — Я вас хорошо помню, мистер Джим Стривиль, единственный маглорожленный на моей памяти, что отказался от обучения. Вы тогда своим упорством славно переполошили множество умов, утирая задранные к потолку носы чистокровных засранцев. Как же, маги — вершина эволюции, а тут какой-то мальчишка отказался от прекрасной возможности выбраться из практического животного мира маглов. Да уж. Хорошо, всё же, что нам с директором… с бывшим директором Альбусом Дамблдором удалось убрать ваши данные из архива Министерства, перенаправляя их в отдел Тайн, — мисс скупо улыбнулась. — Иначе, на той волне общественного бурления, что происходила, все могло закончиться не настолько спокойно. Это было довольно сложное лето, — мисс пристально посмотрела в лицо Джиму, и, неожиданно, от ее глаз распространились лукавые морщинки-лучики, побуждая и губы растянуться в нежной улыбке. Парень даже засмотрелся на несколько минут, завороженный столь резкой и внезапной сменой суровой магини на мягкую, добрую волшебницу. — Знаете, — выдохнула она чуть погодя тоном, будто признаваясь в неловком секрете. — Я даже рада, что хотя бы один ребенок не побывал в этом ужасе, который творился позднее. — Так?.. — Что произошло? Хм, — она покрутила в руке свою палочку и Джим с изумлением осознал, что именно сейчас — не в момент, когда дошло его письмо, не на пороге знакомого уже дома, а вот в эту самую секунду женщина решала — а не попытаться ли стереть его память еще раз? Но что-то тормозило. Что-то заставляло волшебницу откинуть эту мысль, настороженно, опасливо, словно ядовитую гадюку. — Что произошло, да? — в конце концов, вновь повторила она, решившись. — Ничего необычного и ничего приятного. Гражданская война, в которой взрослые подняли руку на детей. Отвратительное зрелище, должна признать. — И? — недоуменно поинтересовался Джим, когда женщина погрузилась в свои воспоминания. — Кто же победил? — Официально? Хогвартс. Люди. Дети. Но я все еще считаю, что проиграли все. Слишком уж много потерь с обеих сторон мы понесли в это время. Однако магам, видимо, не очень хорошо знакомо понятие здравого смысла, если… Мерлин! — последнюю фразу женщина буквально прорычала и тут же еще сильнее выпрямилась, обращая свое внимание на Джима. — Признаться, я была крайне удивлена, когда второе лицо Подземного народа, бывший король Азгор, передал мне от вас записку, мистер Стривиль. И даже намного больше, чем просьбой встретиться с вами. Так не могли бы вы пояснить, как же так произошло, что маглорожденный с заблокированной памятью оказался связан с магической расой, переполошившей всех магов мира не только своим внезапным появлением, но и беспрецедентным контактом с маглами? Джим в ответ лишь беспечно пожал плечами: — Случайность? — потому что именно что случайностью это и было. — Моя родственница, оказывается, некоторое время находилась на попечении этих самых монстров, что и позволило познакомиться нам чуть ближе, чем обычному жителю моего города. Подросток специально не уточнял временные рамки и близость их с Чарой родства. Не хотелось бы проверять, насколько это нормально. Джим ещё и сам пока не совсем смирился с мыслью, что вот эта вот мелкая девчонка — ему самая что ни на есть бабушка. Благо, что двоюродная. Да и невольно подставить члена семьи… не хотелось. — И насчет стирания памяти, — чуть погодя, поморщился он. На что волшебница только сухо улыбнулась: — Да, я уже по вашему письму поняла, что чары с вас слетели. Во взрослом возрасте есть шанс, что такое произойдет. — Эм. Ладно. Хорошо, — виски немного закололо от мелькнувшего неожиданно раздражения. — А как насчет того, что ваше… заклинание, я правильно помню? — дождавшись подтверждения, он продолжил. — Так вот, если оно вообще не сработало изначально? То же касается и этого… блока. Подождите, — мотнул головой подросток, как только на лице женщины отразилось изумление. — Да, я знаю, что поступил глупо, не сказав об этом сразу. О воспоминаниях, по крайней мере. Но поймите и меня, кто вообще захочет, чтобы ему стерли память?.. А вот, что касается магии… О! Об этом я бы с огромным удовольствием рассказал! И даже предоставил длинный список претензий, который успел составить всего через пару недель с нашей последней встречи. А он действительно был большим, можете уж мне поверить, — бледно улыбнулся Джим, переплетая собственные пальцы. — Вот только, увы, все не знал, как с вами связаться, — волшебница, чуть помедлив, кивнула, принимая подобные объяснения. Джим тем временем продолжил. — Я помню, что вы спрашивали тогда. «Случалось ли с тобой что-то необычное, волшебное?» Вы не слушали мисс, — парень мрачно зыркнул на гостью. — Но я и правда не лгал. До вашего «блока» не было совершенно ничего необычного. И уже потом начались все эти… проблемы. — Имеете в виду, что блок сделал из вас волшебника? Совершенный вздор, которого просто не может быть. Послушайте, мистер Стривиль, — мисс Макгонагалл буквально отмахнулась от хотевшего возмутиться парня. — Если бы в вас не было магии, Книга Душ Хогвартса ни за что не вписала бы ваше имя в список первокурсников! Вы несомненно были ребенком-волшебником! Хотя, — хмыкнула она. — Волшебником вы в любом случае остаетесь и даже блок этого не изменит. Это ваша сущность с самого рождения, молодой человек! — Муау-а? Мр-ра-ау! Торопыга, Господи! Джим уж точно не будет этого спрашивать у своей гостьи! И где он такого понабрался, хотелось бы узнать! Парень даже невольно смутился на откровенную грубость животного. — Какое невежливое создание! Вам следовало бы больше заниматься воспитанием вашего фамильяра, раз уж решили создать подобную связь! Поверьте, в обществе магов совершенно не приветствуется такое хамское поведение! Что такое? Ох, а что и правда такое? Перед ним всего лишь сидела женщина, которая понимала Торопыгу, как и он сам! Если не больше! Ха-ха, ничего необычного, да? Но извиниться за кота все же стоило. — Эм? — Джим нервно улыбнулся, чуть позже, неуверенно цепляясь пальцами за собственную футболку. — И что? Все маги могут понимать животных? — Нелепость. Ну конечно же нет. Лишь те, что выучили их язык, естественно. И это большой труд, стоит признать — изучать нечеловеческие языки. Если у мага изначально нет подобного дара, впрочем. Например, что касаемо именно языка животных, помимо кошачьего, я владею ещё и совиным, и уже это считается достаточно труднодостижимым. Хотя я также в свое время знала одного хорошего человека, который знал более десяти нечеловеческих языков. Он поистине считался гением, стоит заметить. Так что не волнуйтесь, что ваш разговор могут понять все вокруг, но и будьте готовы, что вы всегда можете попасть в подобную ситуацию, — мрачно выговорила она. — Считайте это негласными правилами этикета среди волшебников — правильно воспитать фамильяра. Вам это тем более пригодиться, когда вы всё-таки станете частью нашего мира. Вот… как? Но Джим ни разу не произнес, что хотел бы становится частью чего бы то ни было. И уж тем более ещё больше погружаться в волшебное сообщество. — Я бы хотел просто решить вопрос с собственным здоровьем, а не вливаться в общество, от которого когда-то отказался, — подросток и сейчас сказал это недостаточно уверенно, или была ещё какая-то причина? Почему-то мисс Макгонагалл от его слов скривилась. — Вы не понимаете сложившуюся ситуацию, мистер Стривиль, — по итогу небольших раздумий, волшебница попросту откинулась на спинку дивана, расслабленно крутя в руке волшебную палочку. — То, что ваша магия активна и вы не обучены — неприемлемо. Это даже простейший вопрос безопасности, как окружающих, так и Статута секретности. Не знаю, насколько хорошо вы помните, но я в обязательном порядке рассказывала вам об этом законе при первом посещении. Нельзя, чтобы маглы узнали о нашем существовании! И хотя я действительно не принимаю взглядов некоторых… представителей нашей расы, но должна заметить, что раскрывать Статут было бы в крайней степени неразумно! Вы выглядите достаточно разумным, чтобы самому осознавать причину к этому, не так ли? Мы, в конце концов, не монстры, чтобы у нас была гарантия безопасности. И знаете? Я совершенно озадачена, если говорить начистоту. Как именно вы, не обученный магическому искусству и при этом подверженный всплескам, все ещё храните в тайне свою натуру должным образом. Хотя, несомненно, магия буквально пропитала вашу жизнь. Взять бы хотя бы это дом. Вы призвали защитника, не так ли? Это чувствуется. — Защитник? — Джим недоуменно моргнул, одновременно ощущая, как дом настороженно-заинтересованно следит за их разговором. — Хм. Несомненно, это защитник. Сформированное самосознание места, основная цель которого в охране. Иногда его могут призвать на инстинктах, особенно, если дом связан с вами достаточно сильно, — строго пояснила мисс, в этот момент как никогда становясь похожей на учительницу. — Чаще всего в тех случаях — когда здесь, в этих стенах, проживало не меньше десятка поколений семьи. Они даже не обязаны быть одаренными — кровь, аура, эмоции — три точки связи, которые связывают всех. Дом, который защищает свою семью. Не зря говорят, что маги всегда сильнее на своей территории. Это, конечно, не родовое гнездо, которое буквально является неприступной крепостью и подпитывает хозяина… но тоже неплохой вариант. И фамильяр, не так ли? — женщина улыбается достаточно спокойно, чтобы можно было не напрягаться на этот странный то ли укоряющий, то ли старающийся похвалить Джима монолог. — Кроме того, я, несомненно, почувствовала магическую энергию в растениях перед домом. Ваша жизнь и так наполнена волшебством, мистер Стривиль. То, что вы узнаете о нем немного подробнее и откроете для себя что-то новое, только лучше скажется на ней. — И все-таки, — чуть помедлив, подросток мотнул головой словно в отрицании. — Что будет, если я не захочу того, что вы предлагаете? — Даже если вы будете настаивать на своем… Ситуация не кажется вам знакомой? — директор Макгонагалл грустно улыбнулась. — Помнится, когда-то давно вы точно так же говорили, что хотите прожить свою жизнь среди маглов, не участвуя в жизни расы, к которой имеете непосредственное отношение. И тогда, скрепя сердце, я приняла этот выбор. Но на сегодняшний день, увы, ваше желание осуществить невозможно. Прекратите, — Джим буквально подавился ругательствам, что невольно полились из его уст, и мрачно скрестил руки на груди, показывая свое недовольство. — Да, мы можем стереть вам память. И на это раз уж точно перепроверить результат. Вот только проблемы это совершенно не решит. Ваше ядро, — она указала палочкой прямо на грудь подростка, отчего-то невольно напрягся, помня, что можно сотворить этой штукой. — Уже сформировано. И блок больше не сработает. А отпускать из внимания необученного волшебника и надеяться, что ничего не случится из ряда вон выходящего? Скажем так, наше Министерство не самое смелое, чтобы принимать на себя подобную ответственность. Конечно… если вы вновь откажитесь от того, что положено по праву рождения, жизнь это вашу не отнимет. Особенно сейчас, когда маги еще слишком хорошо помнят отгремевшие бои и зализывают многочисленные потери. Но никто не говорил, что они оставят вам и свободу. Я не угрожаю, — мисс сделала небольшой глоток из кружки, смачивая горло. — Только голые факты. С учётом того, что сейчас внимание обращено даже на сквибов с их генофондом, нового, взрослого мага уж точно не отпустят так бессмысленно выбрасывать магическую энергию в магловский мир. — Я не понимаю, в чём разница? Человеком больше, человеком меньше! Тем более, что с вашим… законом? Я и не помня о его существовании прекрасно справлялся с тем, чтобы меня не сожгли на костре до этого момента. — Шутите? Что ж, замечательно. Но в любом случае, это для маглов с их популяцией численность населения не почувствует разницы. Но не для волшебников, — не согласилась директор. — Вы, кажется, все же не совсем понимаете, как все устроено. Мне думалось, я достаточно четко, на примерах рассказала вам в одиннадцать лет всю основную информацию. И тогда вы показались мне довольно смышленым ребенком. Но… не помните, не так ли? Джим действительно не помнил. Точнее не понимал, что именно он должен вспомнить по желанию этой женщины. — Я повторяла это несколько раз и сегодня. Магический мир — называется именно «миром» отнюдь не для красивого словосочетания, мистер Стривиль. Хотя это и не мир в полном смысле данного значения, — она помолчала, собираясь с мыслями. — Вы, конечно же, слышали о Подземелье монстров? Сейчас все только и обсуждают скрытые у них под ногами поселения. Однако, они не совсем такие, как представляются в фантазии маглов. Никаких вырытых катакомб, или чего-то подобного под землёй, естественно, и быть не может. Я уже успела побывать там. И поверьте, их земли намного обширнее, чем может включить в себя не только эта гора, но и вся территориальная часть вашего города. И я уже не говорю про то, что ландшафты городов, которые там находятся, довольно сильно разнятся, что также невозможно воспроизвести физически. Как и настолько огромные пещеры без опасности обвала, впрочем. Вы, естественно, можете списать все на магию… и это действительно окажется именно так. Вот только решение проблем немного иное, чем просто расширить пространство и изменить погоду, — она очертила палочкой несколько кругов, оставляя в воздухе четкий светящийся след. И указала на один из них. — Представьте себе сферу. Внутри нее находится, скажем, Лондон. Один лишь город. Нет ни пригорода, ни полей, остающихся за границей, ни продолжения реки, ничего. За пределами этой сферы — пустота. Но мы не видим этого изнутри. Ведь оболочка сферы имитирует живой мир. Солнце восходит и заходит, земля под ногами плодовита, а река все ещё обновляется с новым потоком. И только лишь пройдя к окраине — вы упретесь в барьер, стену, не пропускающую никого. Это называется поселение или локация. Выход из нее может быть только в двух случаях: либо это портал или магическая тропа на другую, связанную с ней локацию, либо — переход в магловский мир, как мы называем тот, в котором сейчас находимся. Основной единый мир, к которому и привязана вся эта структура. И таких поселений у магов, например, насчитывается много, достаточно, чтобы сформироваться сначала в страны, окутывая густой сетью переходов связку локаций, — она дорисовала ещё пару кругов и подтолкнула их другу друг, чтобы было нагляднее. Фигуры сразу же привязало друг к другу возникшими из ниоткуда связями, собирая в одном месте. — А затем, когда подобные связки стали появляться на различной территории, сформировался общий магический мир, где каждая из них имела хотя бы несколько согласовывающихся с другими путей. Сейчас, впрочем, их намного больше, чем несколько, конечно же. Вы всегда можете взять портал, скажем, в Южную Корею или Аргентину и быть уверенным, что вас не переправит в долгий путь по пересадкам. Структура у Подземелья такая же. Разве что не доросла пока до столь больших территорий, как магический мир, все еще оставаясь на стадии страны. Да и то лишь из-за того, что была скованная и изолированная довольно долгое время. — Это все… интересно, — честно признал Джим. Он все ещё не совсем понимал, как это все работает и, да, зачем вообще нужны были столь необычные земли. Он даже не укладывал в голове подобные масштабы, признаться честно. Но все равно недоумевал больше по другому вопросу, более актуальному для него. — Мир, состоящий из… пузырей. Две магические расы с одинаковой структурой места жительства. Но при чем тут я? Точнее, ваша настойчивость по поводу моего переезда? — Обучения, — поморщившись, поправила собеседница. — Да, проводить большую часть времени, так же, как и проживать в магическом мире — приветствуется. Но не обязательно. С другой стороны обучение — это, прежде всего, заключение контракта с Хогвартсом. Именно та бумажка, которую вы так резко когда-то отвергли, — мисс устало улыбнулась. — У магических рас довольно много завязано на контракты, в том числе и поддержанием стабильности структуры мира. В прошлый раз, молодой человек, вы, помнится, очень подозрительно отнеслись к тому, что образование в волшебной школе бесплатно, естественно, не включая расходники. Это не то, что мы объясняем детям, на самом деле. Но вы были правы, оплата все же есть. Не деньгами, — она покачала головой, глядя на хмыкнувшего Джима. — Магией. Точнее, небольшим процентом вашей силы, которая, благодаря контракту, совсем крохотными порциями вливалась бы в общий поток как раз для стабилизации мира. Нет-нет, это совершенно не вредит здоровью! Снимаются только те самые излишки, что сейчас выплескиваются у вас в окружающее пространство. Поэтому же выбросы детской магии уже после первого курса в большинстве своем прекращаются. Если резерв не аномально огромен для этого возраста, впрочем. Хм, — она о чем-то задумалась, замолкая на пару минут. — После войны, — чуть позже продолжила волшебница. — Связка, находящаяся на территории Англии, потеряла слишком много подобных источников… так что сейчас нам пришлось отказаться более чем от шести поселений. Колоссальные убытки для нашей страны, стоит признать. Так как вы думаете, мистер Стривиль, не захочет ли верхушка власти заставить вас подписать контракт насильно, стоит только высказаться против? А если все же не сможет, запретить вам и вовсе покидать магическую территорию, подпитывая границы иным, хотя бы таким способом? Они уже успели наложить запрет на вывоз детей младше одиннадцати лет. Так что может помешать сделать то же самое с вами? Как бы мне не прискорбно было это осознавать, — на мрачный взгляд исподлобья директор Макгонагалл только поморщилась. — Ничто человеческое магам не чуждо. Принятие жестких решений, если этого требует ситуация, в том числе. — Вы не кажетесь особо расстроенной по этому поводу, — Джим подозрительно прищурился, как-то по-новому разглядывая волшебницу перед собой. Не было этого ощущения… недовольства сложившейся ситуации, такое знакомое для самого подростка. Нет, наоборот, женщина, несмотря на весь показательный негатив в сторону Министерства, будто даже не сказать что разделяла их точку зрения в решении сложившейся проблемы, но уж точно не видела в этом ничего особо плохого. Джим, признаться, за всю жизнь повидал разных людей да и побывал во многих ситуациях, когда от него что-то хотели. Но никогда ещё на парня не давили с такой психологической осторожностью, одновременно выставляя себя в роли сопереживающего ему друга и давя на отсутствие выбора как такового. Честно говоря, он скорее подумал было, что мисс станет отрицать или объясняться на его претензии, но уже точно не ожидал от нее спокойного согласия. — Я и не расстроена, как вы можете видеть, — усмехнулась она, прикрывая глаза на секунду. — В конце концов, я все же принадлежу больше именно магическому миру, и временные меры предосторожности, к которым решили прибегнуть власти, с моей точки зрения, вообще не являются чем-то несущим проблемы для общества. Они, наоборот, заботятся о нашем благополучии, — Джим нервно хмыкнул и тем самым привлек на себя ее острый взгляд. Больше женщина даже не пыталась показывать свою более мягкую сторону, вновь становясь той самой строгой леди, чей образ так хорошо отложился в памяти. — Вы зря не верите мне, мистер Стривиль. Вполне возможно, что ваше состояние здоровья связано отнюдь не с блоком. Здесь, в мире, где магическая энергия… довольно скудна, стоит признать, организмы магических существ довольно тяжело справляются с пополнением резерва. Вы это замечали, не так ли? Усталость, апатия и опустошение после выбросов? Регенерация не может работать должным образом. Появляются болезни. Обычные, магловские, которым маги и не должны быть подверженны. И еще много, слишком много мелких, казалось, незначительных моментов, которые в целом влияют отрицательно на волшебника. Было замечено даже, что маглорожденные волшебники, предпочитающие оставаться в магловском мире, значительно уступают в сроке жизни тем, кто остался в мире магическом. Неподходящая «среда обитания», кажется, так это называется здесь? Наш мир, мистер Стривиль, это не какая-то глупая прихоть. Это основа нашего выживания. Именно поэтому я и объясняю вам всю ситуацию в целом, уповая на ваш здравый смысл. — Что-то не похоже. То как вы подали… все это, — парень рассеянно помахал кистью, словно очерчивая всю вылитую на него информацию. — Было скорее похоже на предупреждение не рыпаться в сторону, чем способом показать, какое хорошее у вас Министерство и как оно заботится о своих гражданах. — Хм. У нас, — она сделала акцент, будто говоря — теперь ты не сможешь отвертеться от этого! Право слово, Джим уже, даже не поднимая свою задницу с кресла собственного дома, пожалел о том, что вообще решился написать это дурацкое письмо! В конце концов, ему и до этого жилось более чем нормально! Выбросы? Уже не настолько разрушительные… да и пусть совсем немного, но подросток даже научился их подавлять! Перенаправлять, если быть точным. Ох. Странное ощущение внутри и приступы? Ну, возможно, с этим даже можно было жить! Справлялся же Джим как-то до этого времени? И не загнулся, следует учесть. Между тем, женщина, вновь нагрев чай себе и подростку, пригубила темный напиток и продолжила. — Но ведь вы и не поверили бы мне, стоило сказать что-то в этом духе, не так ли? В чем-то… я даже, если честно, не могу предположить, в чем именно, разве что слишком развитым сознанием с детских лет? В любом случае… вы все же напоминаете мне мою личную ученицу. В разговоре с мисс Грейнджер тоже сначала следует показать, что у нее нет особого выбора в решении, которое следует принять, объясняя, впрочем, и все важные причины для этого. Разумные причины. Хотя, сейчас я бы не дала гарантии, что вам не придет в голову просто остаться при своем мнении, не заботясь о последствиях. — Это такое мнение я о себе оставил? — скривился Джим. — Скажем так. Оно было достаточно ярким, чтобы от него отталкиваться, даже при поверхностном знакомстве. Вот… как? Что же, парень вовсе не мог отрицать вариант, что будь ему как и тогда одиннадцать лет, он послал бы даму с ее своеобразной заботой и настоятельным советами обратно в ее школу. Вот только лет ему, увы, было побольше. И Джим уже мог понимать, когда было возможно угождать своим эгоистичным принципам, а когда — все же оценивать ситуацию с более трезвой точки зрения и прислушаться к чужим предложениям. На интерес кота, до этого внимательно выслушивающего женщину, подросток скривился, не собираясь комментировать этот, он уверен, ехидный взгляд. Несмотря на все свое бурчание и внутренний протест, побуждающий выставить волшебницу за дверь и ни в коем случае не участвовать во всей этой откровенно попахивающей авантюре, он только понятливо покивал головой и постарался перевести тему. В конце концов, они оба, и Джим, и мисс Макгонагалл, понимали, что без него дама из этого дома не уйдет. А вот в каком качестве будет сам подросток… Джим только понадеялся, что все закончится менее мрачно, чем он уже накрутил себя в сотый раз, проклиная момент, когда он все же решил связаться с магами. Вот чувствовал, что к добру это точно не приведет! Так нет — решил напомнить, что маги ему должны! А получалось, почему-то, что это чуть ли не сам Джим ходит в должниках! — Ладно, давайте… хм, — он с силой сжал переносицу, чтобы собраться с мыслями. И продолжил: — Так с чем я столкнусь, чтобы попасть в это ваше… Эм, которое не Министерство? — Чт… а-а, вы о Мунго? Рассеянный кивок парня только вызвал улыбку на губах женщины. Впрочем, самому Джиму ситуация веселой не казалась нисколько. Разум никак не могла покинуть мысль, что с таким раскладом к себе домой подросток мог вернуться очень не скоро. Если бы вообще вернулся. Черте что! Директор магической школы спокойно пояснила, в какой последовательности и куда они заглянут в этой, оказывается, больнице. Что будут делать потом. Какие документы нужно сделать и как зарегистрировать свое наличие. О том, что именно будет с договором обучения, который, вроде как, должен быть заключен, женщина не произносила ни слова, похоже, вообще стараясь обходить эту тему стороной и не нагнетать обстановку ещё больше. А мог ли он сказать, что она была… неуютной? Тяжёлой, скорее всего. Они будто находились в киселе, с гудящей от боли головой осознавал Джим. Он чувствовал это так же ясно, как и понимал, что это все — эта разлитая, пропитанная недовольством магия — его собственная. Что было уже привычно. Накопившись за непростой для принятия разговор, она бурлила вокруг, так и ожидая, словно раззадоренная собака, когда ей дадут команду, или, что страшнее, отвлекутся, чтобы сорваться с поводка. Ну надо же, давно такого не было. Магия обычно предпочитала вырываться из тела короткими импульсами, не особо могущими навредить окружающим. Но сейчас что-то внутри будто бы почувствовало — есть тот, кто может не просто защититься — ответить агрессией, и решило на этот исход накопить сил побольше. По крайней мере, ощущения были именно такими. И что-то подсказывало подростку… интуиция, быть может? Или нечто более близкое… родное… Оно шептало, что вот эта штука, которая так настороженно копила силы, разливая недоверие и страх по его венам, именно она была тем самым холодным комком, что побуждал на странные, несвойственные Джиму вещи. — Успокойтесь, — подросток и не заметил, когда мисс Макгонагалл прекратила что-то ему пояснять. Вскинулся, вернул на нее внимание, уже когда дама сидела, словно проглотив прямую палку, и, нервно сжимая в руке свою палочку, пыталась успокоить парня. — Джим? Попытайтесь успокоиться. Стривиль, сделайте глубокий вдох, выдохните. Следите за моим голосом. Слышите меня? Он слышал. И видел. Хотя от последнего сейчас было даже больше проблем, чем от сознания, что никак не могло сосредоточиться на привычном уже способе контроля подобного состояния. Чертова волшебная палочка, от вида которой хотелось по меньшей мере грубо зарычать, а то и выкинуть ее к черту вместе с хозяйкой с его территории, никак не давала успокоиться. Он встал. Резко, практически пересиливая себя, и на ватных ногах направился к лестнице на второй этаж. Уже схватившись за деревянные перила, подросток едва слышно выдохнул, стараясь не спровоцировать тот самый толчок, которого так не хватало, чтобы его магия вышла за пределы тела, в очередной раз принося разрушения. — Мне нужно немного побыть одному, прошу меня простить. — Конечно. Дама-в-зеленом понимала. Она знала, что сейчас для Джима было просто необходимым быть от нее подальше. Это было странное чувство. Буквально впервые за всю свою жизнь ему не приходилось оправдываться или находить причину своим внезапным отлучкам. Сказать, что ему нужно неожиданно побыть в одиночестве, и знать, что тебя не посчитают истериком или придурком. Ах, да, простите. «Ранимой личностью». Жаль, что сейчас он не мог оценить это чувство в должной мере, цепляясь практически побелевшими пальцами за перила, стены, подоконник. Он даже умудрился вцепиться в единственную в коридоре тумбу с горшком белой бегонии, переворачивая ее с громким грохотом. И нервно обернуться на быстрые шаги сверху. Только этого ему не хватало. Встреча ещё и с другими своими гостями — не очень бы поспособствовала его душевному равновесию. В отличии от дурацкого горшка. Вот от вида разбитой керамики почему-то становилось немного полегче. Может, уничтожить ещё что-нибудь? — Все в порядке! Это просто случайное происшествие! — ещё бы можно было поорать, как бравые полицейские из боевиков: всем оставаться на своих местах! Ха! Только вот… мда. Похоже, Блуберри умел телепортироваться. А Чара — передвигаться чересчур быстро для человеческого ребенка. Что они ему, не сговариваясь, и продемонстрировали, оказываясь буквально в пару секунд перед его носом. Джим только и успел закрыть рот, чтобы перевести дыхание, как пришлось вновь уверять, что у него все в порядке. Снова. И снова. И… Почему они просто не отстанут от него, наконец?! Стекла окна рядом знакомо задрожали, заставляя уже рефлекторно прикрыть глаза. — Мр? Мау-р! Мяр-р! Да он самое спокойное существо в этом доме, Торопыга. Просто офигенно спокойное! Джим почувствовал, как возмущенно крякнул дух дома, когда в одну секунду по стеклу расползлась глубокая трещина. А уже в следующую — окно буквально взорвалось изнутри, посыпая его и заверещавшую Чару осколками. Попыталось засыпать, если быть точным. Хотя Джим, честно говоря, не знал, что ему понравилось бы меньше: оказаться нашпигованным стеклом, или же вывернуть и так уже пострадавшую ранее руку из сустава, когда тебя вместе с ребенком грубо повалят на пол, уводя из зоны порождения. — Что здесь… Мерлин! Деточка, вы же ранены! Постарайтесь не шевелиться! Джим приподнялся, кое-как скидывая с себя чужую руку и нахмурился. В плече Чары успели застрять несколько острых осколков, входя в тело довольно глубоко. Джим прикусил губу. Еще бы немного, всего пару сантиметров вверх, и осколки украшали бы уже отнюдь не конечность, впиваясь в беззащитную шею. — Осторожнее, стекло! Его резко вздернули за шкирку, не давая облокотиться рукой на усыпанный осколками пол. Вторая безвольно болталась, заставляя то и дело морщиться от простреливающей боли. Скручивающийся шар внутри наконец исчез, оставляя парня наедине с совестью и последствиями. Однако вдоволь порефлексировать подростку не дали, тут же вытаскивая из омута мрачных мыслей изумленным девичьим голосом. — Вау! Как вы это сделали?! Оно зажило практически мгновенно! — ребенок заворожено рассматривал собственное плечо, которое только недавно было безжалостно вспорото. Теперь на нем в напоминание о довольно глубокой ране остался только красный след. Но и он словно поторапливался убраться подальше, исчезал с завидной скоростью, никак не свойственной человеческой регенерации. Изумительно. Магия способна и на такое? С этого ракурса, обучение в волшебной школе уже не казалось таким уж бесполезным занятием. Впрочем, эта мысль точно так же быстро исчезла из его головы, вытесненная другой с изумлением подмеченной информацией. То, что под впечатлением оказалась не только девочка, ему очень четко дали понять костяшки чужих пальцев, нервно сжавшие здоровое плечо. Они не знали? И Джим только понадеялся, что удивление исходило в сторону оперативного лечения, а не самой мисс Макгонагалл. Напрасно. Чара, словно насмехаясь над ним, строчила вопросы как из пулемета, заваливая волшебницу десятками вопросов за пару минут. И каждый из них — не намекал, буквально кричал о том, что она еще ни разу в жизни не встречала людей-магов. И… души решимости? Это еще что была за фигня? В любом случае, тот факт, что дитя, прожившее с монстрами… сколько? Лет семьдесят? Больше? Не знала… Что, за все это время не было ни одного упоминания? Словно монстры находились в точно такой же информационной изоляции, как и «маглы». Непонимающее лицо Блу, на которое кинул короткий взгляд подросток, было также на стороне этой версии. Джим почему-то до этого момента находился в полной уверенности, что, по крайней мере, две расы, населяющие земной шар: маги и монстры, знали другу о друге. Да, уверенность в знании магов после разговора с волшебницей только получила подтверждение. А монстры? Похоже, что-то в его, казалось, логичном умозаключении было не так? Правда? — Мистер Стривиль? Вы как? — кажется, он опять выпал из реальности. По крайней мере, он только что, видимо, пропустил как минимум пару минут, раз не заметил, как женщина подошла к нему практически вплотную, и очнулся только на моменте, когда она с какой-то целью протягивала к нему руку. Что? Зачем? С нервным изумлением Джим отшатнулся назад, наталкиваясь всем телом на Блу и тут же глухо вскрикивая, стоило больной руке с силой задеть стоящее каменной стеной препятствие. Нечто вновь подняло голову и волной пробежалось по организму, вновь вызывая недовольный стрекот внутри, пока Джим считал звёзды в темноте закрытых глаз и старался не выругаться особо смачно, используя для этого все наиболее интересные фразы из собственного словарного запаса. Выбитый сустав, а, как бы он не надеялся втайне до этого на обратное, ничем иным знакомая, благодаря Пени, боль быть не могла, в большинстве случаев болел сильнее, чем перелом кости. И во сто крат неожиданнее каждый раз, стоило задеть покалеченное место. — Вывих? — женщина вновь протянула было руку… но на этот раз резко отшатнулась сама, стоило Джиму непроизвольно напрячься, вновь отступая на шаг назад. Впрочем, благодаря так и не сдвинувшемуся ни на дюйм с места монстру, маневр не удался, ещё раз награждая новой вспышкой неприятных ощущений. — Не шевелитесь, Мерлин! И успокойтесь, если не хотите новых разрушений! Хорошее замечание. Но как тут вообще можно было оставаться спокойным, когда его магия, откликаясь чем-то негативным на чужую и словно напрягающую его энергию, так и норовит зло забурлить под кожей, пусть и слабо из-за недостатка сил? Она явно хотела что-то… наколдовать. Что-то, что точно не понравилось бы самому Джиму. Не предчувствие, парень однозначно не мог назвать то ощущение, гуляющее по крови, интуицией или чем-то подобным. Это словно дежавю. И последствия, он знал — не понравятся никому. — Стойте! Прекратите, пожалуйста! — Чара, неожиданно заслонившая подростка с перепуганным лицом, заставила нахмуриться еще сильнее и непроизвольно вжаться в чужие кости. — Блу! — Действительно, леди, — Джим вздрогнул. Голос над ухом звучал до ледяных мурашек пугающим. Да, он уже понял, что скелет явно не был наивным милым ребенком, как хотел показать окружающим. Вздрогнувшее тело, непроизвольно захотевшее отстраниться, остановила на месте рука, все так же сжимающая его плечо. И вот от этого уже, почему-то, рычащее нечто подозрительно быстро притихло, заставляя испуганно замереть. — Что бы вы не захотели сейчас сделать, остановитесь. Мы же, ха-ха, не хотим начать наше знакомство с чего-то непоправимого, не так ли? Директор устало выдохнула, опуская руку и оглядывая их композицию со всех сторон, словно оценивая происходящее. Впрочем, чуть позже, она сухо кивнула, предложив перебраться в более удобное место для осмотра его, Джима руки. Но парень уже не слышал ни ее, ни того, что с наигранным весельем отвечал монстр. Джим смотрел прямо в глаза своей бабушки, которые горели точно таким же ядовито-алым цветом, что и сейчас его зрачки.