За пределами обычного

В течении всей его жизни, а именно скромных шестнадцати лет, Джим, признаться, переживал за очень малое количество народа. Откровенно говоря — только за троих. Мама, дед и он сам. Идеально небольшой список, со временем уменьшившийся до одного человека. Впрочем, время винить было совершенно бесполезно. Оно всегда оставалось именно таким: безжалостное, несправедливое, и — неотвратимо забирающее у подростка всех, кого он так бережно хранил в своем сердце. Но в той же мере оно было достаточно милостиво, чтобы подарить взамен и нечто приятно-новое. Знакомства, связи, теплые сердцу моменты. Наверное. Потому что случалось это, право слово, слишком редко, чтобы обращать внимание на подобные мелочи. Вот и сейчас, момент, вроде бы должный как следует вогнать парня в панику и беспокойство. Но, позвольте. Разве обязан был Джим беспокоиться о монстре, которого знал… сколько? От силы пару дней? Несмотря на весь тот бред, блуждающий по его разуму, Блуберри уж точно не был в списке тех живых существ, о которых Джим стал бы убиваться — стоило бы ему исчезнуть из жизни подростка. Неуверенность из сознания медленно испарялась, оставляя после себя осознание и… стыд. Боже… очередной приступ, не так ли? Джим на самом деле ненавидел всю эту чехарду сознания. И, честно говоря, действия, что он мог совершить, будучи в подобном состоянии… да взять бы хотя бы тот финт с диваном, который чуть не отправил его к праотцам… все они — не шли ни в какое сравнением с… мыслями. Если так можно, конечно же, назвать эту несвойственную ему мешанину в голове. Итак. Вроде бы действительно начало отпускать, не правда ли? Теперь стоило сделать что-то и с другой ситуацией. Не оставлять же монстра тихо загибаться у стены, пока на него никто не обращает внимание? Джим, конечно, не питал ко всем окружающим его существам доброту, понимание и любовь. Однако не чудовище же он, на самом-то деле? Подросток похлопал по плечу Чару, привлекая внимание, и указал на скелета, которому, похоже, становилось только хуже с каждой секундой. Лучше уж привлечь к проблеме того, кто действительно был заинтересован здоровьем скелета, а не пялился на Блуберри, размышляя, стоит ли ему вообще что-либо делать. Результата, знаете ли, побольше будет. Джим вовсе не мог назвать себя жестоким человеком. Или мог? Подросток, право, не особо был уверен, что вообще должно включать в себя это понятие. Причинение умышленного физического вреда? Психологическое насилие? Интересно, а его периодическая грубость в разговорах — тоже включалась в данный список или все же была слишком мелкой для этого пафосно-замудренного слова? Так как вообще понять, что называется жесткостью? Где находилась та самая грань, разделяющая обычное поведение и — жестокое? И кто это определял? Чтобы не потеряться во всем этом, подросток давно сам придумал для себя ограничения и возвел границы морали, за которые ни в коем случае не ступила бы его нога. И в данный момент, когда девочка наводила панику, пытаясь заставить всех присутствующих бегать за ней по пятам, Джим, по его скромному мнению, действительно не был жестоким. Безразличным. Не к самой судьбе монстра, а, точнее, к глупым выкрутасам Чары. И желающим, чтобы ситуация выправилась поскорее, прекращая делать этот день ещё более проблемным. Подумать только, всего десяток минут назад парень бегал бы точно так же! Глупо, нерационально размахивая руками и мешаясь больше, чем принося какую-либо пользу. А также переживая, конечно же, за практически незнакомого ему скелета. Боже, это даже звучало до странного дико для его пришедшего в норму сознания. В его личную, относительную норму. Девочка не остановилась, даже когда директор раздраженно ее отстранила, пытаясь что-то наколдовать. Что можно было сказать? Колдовство явно не помогало, а волшебница раздражалась все больше и больше. Прекрасный показатель профессионализма, хм. С другой стороны, Джим все ещё был не против дать директору Макгонагалл скидку на нестандартность ситуации. Небольшую такую, явно не оправдывающую ее действия, точнее, их практическое отсутствие, полностью. В это время Чара, переполненная желанием помочь, но, увы, не в состоянии этого сделать, была будто бы диверсантом в тылу врага, отвлекая, замедляя другую помощницу ещё больше и не останавливаясь ни на мгновение. Пришлось ловить ребенка за ворот свитера и затыкать самым мрачным взглядом из всей его коллекции. Взгляд номер тридцать шесть парню, честно говоря, нравился не слишком. Он был из разряда: «Я отгрызу тебе твою дурную голову, если ты не прекратишь творить эту дичь», что, сами понимаете, давило скорее страхом и совсем не заставляло думать над своим поведением. Этакий «взгляд-минутка», нужный, только чтобы резко оборвать чужую истерику. Но действовал тот в любом случае безотказно, этого было и правда не отнять. — Как он? Сейчас, когда дитя не носилась под ногами, мешая мисс волшебнице, директор все же смогла просканировать скелета и сухо поджала губы. Плохой признак. Ответил ему, впрочем, хозяин лавки. До этой секунды старый маг настолько сосредоточенно рассматривал принесенную ими палочку, совершенно не реагируя на окруживший его переполох, что, стоило мужчине обратился к подростку, Джим сбито выдохнул от неожиданности, едва не подпрыгивая. Спокойствие на лице удержать получилось, а вот судорожно бьющееся сердце в клетке ребер почему-то резко решило покинуть свою обитель. С чего бы, ха? Зато теперь он мог бы с уверенностью сказать, что на секунду сравнился цветом с монстром в предобморочном состоянии. Такое себе достижение, впрочем. — Диссонанс магических потоков, — волшебник покачал головой, отвлекаясь от своего занятия и стаскивая с лица налобный окуляр непонятного предназначения. Несмотря на то, что выглядел инструмент, как антиквариат, Джим не обманывался. Обычной лупой, на которую с натяжкой и был похож предмет, он точно не мог быть, а ещё он — так и фонил ровным потоком магии, как и все узкие коробки вокруг. — Ну-ка, ну-ка, — мужчина аккуратно отстранил волшебницу и сам забормотал нечто непонятное, изящно выписывая силуэт в воздухе тонкой, короткой палочкой. — Да-да-да-да, как я и думал! Минерва, милая, как же ты это упустила из виду? Даже такой дряхлый старикан, как я, помнит, что нельзя держать вместе два артефакта противоположной магической направленности! — Артефакт?! Олливандер! Со всем моим уважением, не уподобляйся этим… хрычам из Визенгамота! — Ах, прости-прости! Я не имел в виду ничего такого, — легкомысленно отмахнулся он, споро вычерчивая на полу какие-то знаки. — Ты и сама знаешь, что это я по привычке. Слишком уж много времени провожу со своими своенравными прелестницами, — захихикал волшебник. — Кстати, палочка, что вы мне принесли, очень капризна! Кость дракона и волос единорога! Надо же, какое сочетание! Я и не уверен, право, кто ее создатель, быть может, семейство Цепешей из Румынии, вроде бы они работают именно с костями, как основной… — Гарик! Не отвлекайся! — директор на остановившегося в задумчивости мага только покачала головой. — А! Да-да-да, — Джим невольно закатил глаза. Кажется перед ним был тот самый… «человек творчества». Не самый хороший выбор даже для временного врача. Оставалось только надеяться, что монстр и правда не загнется, пока ему будут помогать. Дернувшуюся было в возмущении девочку пришлось вновь притормозить. Не хватало ещё, чтобы и она начала высказываться не по делу, втягивая волшебников в бессмысленный и опасный спор. Джиму вообще начинало казаться, что он был единственным, кто желал, чтобы скелет не откинул свои кости в паре шагов от самого подростка. Иначе почему все так и норовили перевести свое внимание на что-то другое, оставляя Блуберри, едва находящегося в сознании, без присмотра? Почему-то, парень мог поставить на это все свои сбережения, виделось, что, будь на месте представителя иной расы — волшебник, маги забегали бы намного быстрее. А то и вообще перенаправили его в ту самую больницу, о которой Джиму уже успели прожужжать все уши. Как там говорила мисс Макгонагалл? Маги — это все ещё люди? Воистину так. В любом случае, им пока оставалось лишь старательно выжидать, не мешаясь. И, возможно, надеяться. А вот на что именно, тут уже был другой вопрос. Личного, так сказать, характера. — Вот так вот. Сейчас должно помочь, — хозяин лавки наконец разогнулся, удовлетворенно кивая головой. И пустил свою магию в действие, прогоняя по контурам изображения на полу. Джим едва не отшатнулся, стоило это почувствовать. Жуткую пустоту рядом с монстром, от которой начинало буквально трясти из-за разыгравшегося внутри урагана, стоило этой штуке очутиться рядом. Казалось, будто кусок мира, пропитанного магией, буквально выдернули из этого места, оставляя после себя неровные края кровоточащей раны. Монстр же, наоборот, задышал глубоко, словно не мог надышаться до этого момента. Раз, второй, третий. И постепенно начал приходить в себя. Буквально через минуту Блуберри уже сидел на полу, осматриваясь вокруг мутным взглядом. Точно. Это было похоже на реакцию самого подростка, когда он только появился здесь, где его магия начала восстанавливаться ударными темпами. — Ну, вот и все, — волшебник ещё раз удовлетворенно покивал. — Я изолировал вашего спутника от местной магии. Но всё-таки советую ему вернуться в свое измерение и как следует пополнить резерв. Да-да-да, крайне глупо было соваться в мир другой полярности без соответствующего блокиратора! Минерва, уж ты-то должна была это понимать, как посол! Джим с Чарой практически синхронно перевели взгляд на магиню, которая снова поджала губы. На этот раз упрямо не признавая вину. — Я предупреждала, что это крайне глупая затея! Но и подумать не могла, что все будет настолько плохо, — спустя пару мгновений уточнила она. — Все же, пока я находилась в Подземелье, со мной не было ничего подобного, только ограничило доступ к магии. — Минерва! — теперь голос волшебника был более чем раздраженный. — Конечно же магия будет блокирована чужими потоками! Нужно было подумать об этом! И о том, что монстры — не магические твари, а существа, полностью состоящие из магии! Мерлиновы подштанники, девочка! Уж от тебя я такого поистине не ожидал! Джим нахмурился. Главное сейчас, чтобы мисс директор действительно ошиблась или не учла этот момент, а не, например, решила преподать Чаре подобный урок. Вот это парень и правда назвал бы жестоким. Кстати, о девочке. Когда потревоженное пространство вокруг монстра наконец-то улеглось, оставляя ощущение пустоты только тонкой пленкой по контуру скелета, Джим наконец-таки отпустил чужое плечо, разрешая ребенку сорваться с места и едва ли не запрыгнуть с объятиями на несчастного Блуберри. Вот же неугомонная. Так что же получалось в итоге? Из небольшого поверхностного разъяснения волшебника можно было понять, что магия монстров и магов — сильно различалась друг от друга. Даже слишком, он бы сказал. Настолько слишком, что в насыщенном пространстве буквально чуждая пространству энергия перебивалась, не позволяя получить к ней доступ. Звучало, как предыстория к нескончаемой войне противоположностей, право слово. Ну, или же как причина, почему обе расы вообще создали себе личные, отдельные миры, стараясь максимально разграничить на себя влияние чужой магии. По крайней мере, с этой стороны причина была более чем логичной… вот только, зная человечество, он бы все равно поставил скорее на первый вариант взаимоотношений двух типов магических рас. В таком свете появлялся смысл и в резко возникшей неприязни у Блуберри, и в настороженном, упорном нежелании директрисы не пускать монстра в магический мир. — Я могу передвигаться в этом пузыре? — из размышлений Джима вывел хриплый голос скелета. — Да-да-да, конечно же. Он продержится пару часов. Удивительное заклинание! И удобное для перевозки нескольких артефактов, что не должны контактировать друг с другом. Ах, твоя ученица, Минерва, действительно нечто! Изобрести за пару месяцев то, над чем я бился едва ли не всю свою жизнь! Хотя, я же просто скоромный изготовитель волшебных палочек, а не гениальная волшебница, — чародей тихо захихикал, возвращаясь к прилавку. — Мое скромное дело — это работа с артефактами, которые ещё послужат множеству замечательных магов. — И что? — Джим терпеливо дождался, пока все замолкнут, перед тем, как задать интересующий его вопрос, обращаясь к нахмурившемуся монстру. — Ты останешься здесь? В столь неприветливом для тебя мире? — на вопросительный взгляд парень только прицокнул, поражаясь чужой тупости. — Ты идиот? Просто хотелось бы в таком случае сразу получше осознать риски общения с тобой. — Мистер Стривиль! Послушайте… На мисс Макгонагалл подросток взгляда так и не поднял, предпочитая сверлить им другую жертву поспешных решений. — Нет уж. Это вы теперь послушайте! — он раздраженно выдохнул сквозь зубы. — Я несомненно польщён всей этой непонятной заботой и самопожертвованием, но, пожалуйста… хватит. Я не хочу нервно следить за заклинанием и временем, чтобы, не дай боже, этот… блок не слетел, пока вы в очередной раз спорите или как-то по-другому выражает свое «фи» оппоненту. И уж тем более мне не нравится мысль, что если с тобой или Чарой что-то случится в магическом мире — последствия, а они будут, можете довериться многолетней истории и не засовывать голову в песок, так вот… я уверен — они уже никому не понравятся. И мне уж точно не хочется, чтобы твой призрак ещё долгое время преследовал меня по ночам, пытаясь воскресить давно умершую совесть. Поэтому, Блуберри, пожалуйста… пожалуйста, — надавил он. — Возьми ребенка и вернитесь да хотя бы ко мне домой. И дайте мне уже попасть в больницу, черт бы ее побрал. Блу, чуть просверлив его напряженными зрачками в глазницах, резко кивнул. Хотя, это было понятно каждому, он был бы скорее рад послать Джима со всеми его советами и мнением. Однако, всего на одно мгновение скелет стал выглядеть совершенно смирившимся и будто бы привыкшим соглашаться с чужими выводами, следуя чей-то воле. В тоже время… подросток тяжело выдохнул… не оставляло какое-то странное понимание, что как только Джим отвернется… Господи, это было так по-детски! Поэтому следовало не отворачиваться — сосредоточенно проследить за выполнением его просьбы. Пару раз переспросить директора — верно ли она направила его «чердачных гостей» и только уже потом устало выдохнуть, хотя бы ненадолго переводя дыхание. И, наконец, перестать себя ощущать многодетной мамашей с вечно воюющими друг с дружкой детьми. Джим понимал, что данная ассоциация совершенно лишена смысла. Взрослая ведьма, монстр, вполне отдающий себе отчёт в собственных действиях, да даже Чара, его двоюродная бабушка, несмотря на свой внешний вид, мало попадала под категорию — ребенка, как бы он не назвал ее мысленно. Хм, да и сам подросток знал их не настолько долго, чтобы брать на себя подобный… хе. Подобную ответственность. Так почему же тогда ощущения Джима максимально отчётливо кричат, что он будто бы находится между двумя детьми прямо посреди песочницы, которые не поделили чью-то любимую игрушку? — Насчет палочки, Гарик. Ты можешь что-нибудь сказать? У мистера Стривиля на нее какая-то странная реакция, — волшебница поспешила замять ситуацию, переводя их внимание в другое русло. — Впрочем, как я заметила, он вообще плохо контактирует с волшебными палочками. — Интересно, — мужчина отложил инструмент в сторону и резко сфокусировался на парне. — А ещё какие-нибудь реакции на магию у молодого человека есть? Неприятные ощущения? Покалывания? Странные порывы? Вы реагируете только на палочки или и на иные артефакты? Как у вас с ощущением чистой магии? Как вы чувствуете себя в магическом мире? Вы сами колдуете? Что насчёт пассивной магии? Зельеварение? Предсказания? Вы пробовали что-то из этого? Глаз Джима нервно дернулся. Он должен отвечать на весь этот поток, казалось, нескончаемых вопросов? Продавцу старой лавки? Даже не медику? Судя по нетерпеливому взгляду двух волшебников — да. Господи, маги и правда были странными. — Саму магию я переношу нормально. Колдую только в виде выбросов. В магическом мире неприятных ощущений нет, наоборот, после истощения стало лучше, прочистились мозги. На палочки реагирую относительно нормально. Главное, чтобы ее не направляли на меня. А от этой меня жуть берет, словно как только я возьму ее в руки, она мне все внутренности выжжет. Хотя я держал ее в руках, — голос Джима чуть затих. — Первые пару секунд все было нормально, даже замечательно… а потом… хм, — подросток хотел ответить на вопросы коротко и четко, но все равно к концу недоуменно замолк, не в состоянии нормально сформулировать свои ощущения и не предстать в виде шизофреника. Но договаривать ему и не пришлось. — Словно что-то внутри вас крайне против этой палочки? — мужчина понятливо кивнул. — Кажется, я догадываюсь что с вами происходит. Давненько, ох, давненько я уже не сталкивался с подобным! Ну-ка, ну-ка, подскажите-ка молодой человек, еще кое-что старому магу. Девочка, что была с вами, она ведь ваша родственница? Больно уж похожи, ха-ха. Она сквиб? Волшебница согласно кивнула вместо подростка, что мага полностью удовлетворило. Он достал из-под прилавка целый ворох разных измерительных лент и, придирчиво отобрав одну, подкинул ее в воздух. Оживший предмет, будто змея, подплыла к подростку, обматывая то одну часть тела, то другую, даже измеряя длину пальцев. — Да-да-да-да, — маг снова закивал, как болванчик, отчего его седая копна волос пару раз стремительно взлетела вверх, вслед за движениями. — Поразительно! Давненько, ох давненько мне не встречать подобного. Мерлиновы подштанники! Минерва, дорогая, ты видишь это? Ах, где-то здесь у меня было точно… — волшебник, вскинув руками, на пару минут исчез среди нескончаемых полок. Вернулся он уже, обхватив костлявыми руками даже на вид тяжелый талмуд в кожаном переплете. Когда книга с грохотом соприкоснулась с поверхностью лавки, в воздух взвились тысячи частиц пыли, заставляя мужчину звонко расчихаться. — Простите, простите, что-то я подзапустил библиотеку. Надо бы убраться там на днях. Все время забываю! Джим мог бы указать, что подобный слой пыли на старой книге явно не входил в понятие «подзапустил». Кажется, пыль уже смогла создать себе колонию, небольшой город и вынашивать потомство, разрастаясь на все страницы. Вполне возможно, это была крайне разумная пыль, со своим мировоззрением и традициями. Она ходила в церковь по выходным, приглашала друзей и родных с соседних полок на день благодарения и вела свою многолетнюю обычную жизнь позабытой всякими вениками и тряпками пыли. И, судя по тому, как легкомысленно отмахнулся от идеи прибрать сейчас же свой несомненный бардак, долгоживущая пыль и вовсе не скоро окончит свое существование. Джим знал таких «любителей» завести себе собственное королевство разумной пыли, которой дай только шанс, и она захватывала все прилегающие поверхности в доме. Большинству среди подобных людей не было совершенно никакого интереса убираться или ещё как-то участвовать в жизни дома, кроме как спать, сидеть на несомненно своем любимом месте, причем чаще всего этим местом почему-то всегда был диван перед экраном телевизора, да принимать пищу в строго регламентированном ими же для этого действия месте, чаще всего, опять-таки, именно на том же диване. Причем люди, похожие на эту характеристику, были совершенно точно уверены в том, что для войны с такими захватчиками, как пыль, грязь или жирные пятна, что периодически появлялись на предметах интерьера, существовали свои специальные жители дома. Точно не они, по крайней мере. Другая, меньшая, часть хозяев разделялась на реалистов и мечтателей. Реалисты предпочитали постоянно находиться в своей работе, вечно забывая не то чтобы убраться — даже поесть периодически. Они работали, работали и работали. О! Для работы у них было множество оправданий! И каждое, несомненно, считалось важным и достаточным, чтобы вновь окунаться в нее с головой. Мечтатели же были с ними на диво схожи. Разве что от мира вокруг себя они сбегали не в цифры и строчки своих дел, а в красочные вселенные собственного разума, вовсе отрицая скучный серый мир реальности. Джиму казалось, что такие люди, что мечтатели, что реалисты, — со временем уходят в работу или грезы — могли забыть самое главное — вовсе не какую-то пыль на полках, а то, что они были все ещё живыми, что мир вокруг них был настоящим. И прекрасным, чего уж там. Когда ты смотришь на мир широко открытыми глазами, ты явно будешь защищать не только свою собственность от посягательства какой-то межгалактической пыли-захватчика, но и не дашь ей осесть на тебе самом, пожирая краски, делающие жизнь более… приемлемой, как выразился бы Джим. Парень бы мог сколько угодно бурчать, ворчать и жаловаться на людей вокруг и сложную судьбу. Вот только спокойно улыбаться каждое утро новому дню, потягиваясь в кровати, он бы не за что не перестал. Не стал бы прятаться за барной стойкой своей работы от людей. Не предпочел бы сотни непрочитанных историй своим собственным приключениям, несомненно проживающих его на каждом углу. И уж точно не собирался отдавать всего себя любимому, но ограничивающему делу. Слой пыли был даже не на книге. Много ли книг мы протираем ежедневно, чтобы сохранить идеальную чистоту помещения? Он бесспорно отпечатался на самом маге, показывая, насколько глубоко в его душе сверкали чистотой полки с тысячами волшебных палочек и как грязны, покинуты были остальные уголки его интересов. Джим устало покачал головой собственным мыслям и все же переспросил судорожно ищущего в трактате волшебника, что именно он имел в виду. Мисс Макгонагалл, хмуро размышлявшая о чем-то своем до этого момента, так же встрепенулась, переводя на хозяина лавки свой строгий взгляд. — Вот, нашел! Погляди-ка, похоже? — он сунул магине под нос открытые страницы, и Джим только мельком успел заметить какую-то схему, окружённую кучей то ли непонятных неординарных символов, то ли такой же непонятной надписью. Подросток лишь распознал на одной стороне в огромном кругу волшебную палочку, а на другой — то ли в четырехконечной звезде, то ли в крайне неаккуратно нарисованном ромбе начертанный знак, тот самый с крыльями, что занимал свое почетное место и на облачении королевской четы монстров. Джим запомнил его особо хорошо, так как предпочитал смотреть на что угодно, только не на плачущего ребенка в тот момент. — Я посмею сделать предположение, что молодой человек был подвержен заклинанию блока? Ах, давно, давно берет начало эта проблема, — вновь причитает чародей. — С года так восемьдесят шестого до нашей эры, быть может? Предок мой, пусть Извечная Госпожа смилостивится над ним в посмертии, успел записать сию несомненно увлекательнейшую историю! Когда он был совсем молодым мастером палочек, только вступившим на эту стезю, доводилось ему подбирать магический инструмент удивительному ребёнку! Гибриду двух рас — волшебников и… монстров… — Вы хотите сказать, что я… — едва не задохнувшись от возмущения начал Джим. Но его сразу же оборвали, замах руками в отрицании. — Что вы, что вы, молодой человек! — Джим Стривиль, — процедил подросток, раздраженно подметив про себя, что женщина так и не удосужилась их даже представить, пренебрегая общеизвестными правилами этикета. — Мистер Стривиль, — заохал волшебник. — Я вовсе не говорю ничего подобного про вас и не наговариваю на ваших родителей! Но будет понятнее, если я все же закончу эту историю, не так ли? — подросток резко кивнул, надеясь про себя, что предположения, какими бы они не были, не выйдут за рамки дозволенного, затрагивая его родителей. Джим, как и любой воспитанный в строгости ребенок, матушку свою, которая подняла подростка на ноги, любил до безумия, а отца, хотя и не знал его совершенно, предпочитал просто не вспоминать лишний раз. Но уж точно не позволил бы постороннему человеку обвинять в чем-то его семью. — На чем же я остановился? Ах, да! Так вот, что самое поразительное, палочку подобрать мой прадед так и не смог. Ни одна из прекрасных прелестниц, что побывала на его полках в тот злосчастный год, так и не выбрала своим хозяином полукровку. Не потому, что он не был магом! О, поверьте, магия в его венах текла очень сильная, тягучая. Она настолько пронизывала мир вокруг дитя, что иногда от его улыбки зацветали растения. Вот только какое дело, магия двух разнополярных типов смогла ужиться в одном теле только при довольно жестком условии — она перешла в категорию пассивной, наглухо блокируя другу друга, сливаясь в такой спектр магической энергии, что никогда не существовал ранее. Сильный, несомненно, но по-своему ограниченный, бесполезный в магическом мире. Мы называем подобных созданий — сквибы, мистер Стривиль. А монстры, насколько мне известно, — души решимости. Я вовсе не предполагаю, что ваши родители могли быть из разных рас, молодой человек. Тем более, что мы все знаем, что монстры сняли барьер с Подземелья совсем недавно. Так что это и не могло быть на самом деле. И вы сами несомненно являетесь магом, это видно и без всех этих измерений. Ваша аура буквально пылает родной для нашего мира энергией. Вот только одна несомненная ошибка, — он повернулся к волшебнице, качая головой. — Сделала реакцию вашего организма настолько чувствительной к внешним раздражителям, а итоговую ситуацию несколько неоднозначной в целом. Несомненно, не просто так запрещено накладывать блок на магов, в чьем роду были сквибы, и течет энергия двух рас. Не так ли, Минерва? Джим недоуменно хмыкнул, переводя взгляд с одного мага на другого и пытаясь сложить на одну полку всю ту информацию, что ему подали в виде то ли сказки, то ли рассказа. Волшебница поджала губы в неудовольствии на секунду, но все же тяжко выдохнула, словно принимая правдивость озвученных укоров: — Я прошу прощения, мистер Стривиль. Джим, — она нервно одернула манжеты на одной руке и все же подняла глаза, встречаясь взглядом с парнем. — Мне жаль, что я не вспомнила об этом сразу, как только увидела вашу сестру. И я глубоко сожалею, что не учла этот момент раньше, при нашей первой встречи. Он не видел особого раскаяния, честно говоря, но особого категоричной веры в собственную непогрешимость тоже не замечал. Весь вид мисс Макгонагалл так и говорил — да, она признавала свою ошибку, но вовсе не собиралась всю оставшуюся жизнь терзаться мучениями совести по этому поводу. Данный взгляд был скорее достоянием тех людей, что смотрели своим ошибкам прямо в лицо и, удостоверившись, что запомнили их, шли дальше, стараясь исправить возникшие последствия и больше не наступать на те же самые грабли. — Мне стоило проверить вначале вашу кровь, а не довольствоваться ответами ребенка. И уж точно не принимать на веру вашу предположительную маглокровность, давая позволение на заклинание блока. Поверьте, я, несомненно, приложу все усилия, чтобы загладить свою вину. — Вы мне лучше объясните нормально, что такого было в этом заклинании? — подросток устало потёр виски, понимая, что голова опять разболелась от повторного переизбытка информации, сведений, которые он и воспринять-то нормально не может, не ломая себе сознание чужой логикой и понятными только магам аксиомами. — Все довольно просто. И в то же время данный процесс сложный и редкий сам по себе, нуждающихся в ворохе определенных условий, и который, по какому-то злосчастному стечению обстоятельству, зародился именно в вашем организме. Дело в том, что подобная ситуация уже случалась пару раз. Изначально сам принцип заклинания блока был использован в другом заклинании, медицинском, должным, по утверждению своего создателя, сделать из сквиба — полноценного мага. Точнее, чары блока были созданы на основе заклинания Дивизионс и разработаны, чтобы разделять магию двух типов перегородкой, барьером чистой, нейтральной энергии. Последствия были… довольно плачевны, стоит признать. Ведь некоторые вещи, что принимала с распростёртыми объятиями наша магия, негативно воспринималась магией монстров. Те же волшебные палочки, например. У сквибов, стоит признать, самой природой заложено, чтобы все находилось в строгом балансе, порождая на выходе специфичную и узконаправленную энергию. Пусть не очень приживающуюся в обоих мирах, но все-таки не несущую ее владельцу особых проблем. При разделении же магия, бывало, даже становилась опасной для своего носителя, начиная конфликтовать друг с другом, — женщина грустно вздохнула, переводя дыхание. — Заклинание Блока использует похожий принцип. Оно направлен на то, чтобы активная магия переходила в пассивную, ставя барьер вывернутым наоборот, наружу, и не пропускающий потоки активной магии. Но в то же время, это было замечено, к сожалению, намного позднее, когда блок уже использовался в повседневной жизни и под заклинания попали такие маги, как вы, мистер Стривиль, в венах которых тек не только один тип энергии… так вот, в этих случаях наши магические потоки, а они в подобных ситуациях, как правило, намного превосходят энергию, доставшуюся от монстров, не в силах бороться за свое дальнейшее первенство в пассивном виде, поглощаются чужой энергией. Не полностью, в соотношении один к одному, но и этого вполне достаточно, чтобы магия начала буквально бунтовать в организме, разделяясь на обычную для нас энергию и — магию сквибов. Что совершенно точно не характерно для естественного соседства. Отсюда и выбросы, и скачки настроения, в общем, все те проблемы, что преследовали вас в детстве. Впоследствии ваша энергия привыкает друг к другу, становится более лояльной к соседу, высказывая свои возмущения только в моменты, когда одна из сторон находится в истощенном положении, теряя свои позиции. Кроме этого, вам шестнадцать…. Время становления волшебника, когда магия резко начинает расти. Не удивительно, что у вас вновь начались проблемы с взаимоотношением энергий. Джим раздраженно вздохнул, переваривая, и тотчас вскинул руку, привлекая внимание, когда директор на секунду остановила свой получающий монолог. — Просто скажите, насколько это опасно и можно ли все это поправить? — К семнадцати скачки роста энергии должны успокоиться, вновь принимая привычный уже для вас вид, так что это не особо опасно, если вы уже приноровились жить с подобным дефектом. Что касается исправления… в большинстве своем энергию могут привести к соотношению, что и до установления барьера, тем самым избегая появления выбросов и вновь получая доступ к обычной магии, но об этом можно будет судить только после посещения Мунго. О магии сквибов известно мало… она до сих пор не очень хорошо изучена, в частности, из-за того, что ее применение так и не было найдено в магическом мире. Также можно сказать, что, в отличие от того же Подземелья, здесь она довольно сильно ослаблена и разве что позволяет пользоваться магическими артефактами… однако даже в таком случае, неполноценная и слабая — она уже навсегда останется в вас, мистер Стривиль, с этим ничего не поделать. — Тогда… хорошо, — он криво улыбнулся и повел плечом, разминания и будто бы сбрасывая с плеч тяжёлый груз. — Если это все же возможно, я бы хотел, наконец, добраться до медиков и сделать с этим что-нибудь уже, прекращая этот фарс с квестовой цепочкой заданий. Ох, — Джим поморщился, заметив недоуменные взгляды двух волшебников. — Просто доставьте меня уже туда, куда и собирались в самом начале. — Молодой человек! — когда магиня уже собралась их телепортировать, раздался вдогонку голос хозяина лавки. — Когда приведете вашу магию в порядок, не забудьте заглянуть снова ко мне! Палочка будет ожидать выбранного ей волшебника столько, сколько потребуется. Все же, несмотря на неприязнь, исходящую от вашей второй энергии, эта прелестница уже выбрала именно вас. Не подведите ее! На столе перед чародеем лежала та самая белая палочка, что принесли они из дома Джима. Но вот ответить подросток уже ничего не успевал, чувствуя сильный рывок и знакомую слабость во всех конечностях.