За пределами обычного

Джим был готов едва ли не рвать на себе волосы и шипеть под нос — накаркал! Помнится, он думал, что может задержаться в магическом мире? Так вот, он и задержался. Шли вторые сутки с тех пор, как подросток все-таки умудрился попасть в обещанные руки целителей. Другое дело, что никто не уточнял, что руки эти будут довольно цепкими. Точнее, что Джима буквально не выпустят даже в коридор между палатами, исследуя, проводя какие-то непонятные ритуалы и вновь и вновь в голос споря над его телом. Местных колдомедиков, похоже, не смущало совершенно ничего, причем на особенной полке в этом безграничном «ничего» стояло его, Джима, мнение, а также то, что он все их словесные этюды очень даже слышал. Бывало, что местами немного понимал. Совсем крошечными местами, если говорить начистоту. В любом случае, даже пропуская всю эту ненормально отсутствующую врачебную этику, парень в полной мере ощущал себя скорее не подопытной морской свинкой, а передающимся из рук в руки призом. Причем призом желанным, тем самым, за который не стыдно было и выцарапать глаза оппоненту в попытке вырвать его из чужих лап. Или, что ещё лучше, тем самым давно лелеемым, долгожданным подарком на рождество. Знаете это чувство, когда под сверкающей ёлкой ты находишь красивую коробку с твоим именем? Ты буквально молишься не переставая: пусть там будет то, о чем давно в тайне мечтал, ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! И — да, в коробке действительно находится именно вещь твоей мечты. В эти мгновение дыхание будто бы обрывается от застрявшего в горле восторга, и ты всеми силами стараешься не закричать от диких, переполняющих эмоций. Знакомо? Вот, конкретно таким подарком ощущал себя Джим. Хотя парень не мог и утверждать, что действия целителей не помогали. Наоборот, с каждой процедурой энергия внутри становилась спокойнее, послушнее, уже не стараясь при любом неудачном движении взорвать все окна в округе к чертям. Стресса, чтобы это проверить, было более чем достаточно, уж поверьте. Мир был совершенно другим — волшебным, сказочным, завораживающим… магическим, одним словом, но даже здесь никто не застрахован от громкого шепота за спиной, обсуждающего тебя, твою болезнь и, конечно же, придумывающего эти отвратительные, бесящие клички. Джим уже успел побывать и «ископаемым», и «недомагом», и «прибавкой к жалованию». Остановились сплетники, кажется, на «ошибка системы» перед тем, как их мимоходом, изящно втаптывая в грязь, разогнал сам глава Мунго. Это от него подросток уже узнал, что мисс Макгонагалл слов своих на ветер не бросала и на самом деле «делала все, чтобы исправить свою ошибку». Заставила Министерство магии оплатить не только все его лечение, причем любое, какое ему только потребуется, за счет «неправомерности своих действий». Так, оказывается, виделась вся ситуация в магическом мире, но и выплатить ему компенсацию в странных золотых монетах. Неплохую такую компенсацию, стоило признать с чистой совестью после пересчёта на нормальные фунты. Помимо этого, женщина, можно сказать, задействовала свои связи в самом медицинском учреждении, побуждая колдомедиков не просто лечить, а уделять ему даже какое-то нездоровое внимание. Ещё и учредила денежный приз тому из врачей, что полностью восстановят магию Джима для обычной полноценно-магической жизни. Также из фонда Министерства, конечно же. Если смотреть с другой стороны, вновь подтверждалось, что миром, любым, что обычным, что магическим, правили деньги и связи. Печально. И все же помимо всего этого цирка вокруг Джима, подростка волновало кое-что еще. Нет, не свое практически запертое положение. И, к его собственному удивлению, не мисс директор, так и не зашедшая к парню ни разу за все то время, что его госпитализировали. В перешептываниях, помимо сплетен было еще что-то такое… тревога? Беспокойство? Нечто негативное, заставляющее Джима подобраться. Он будто чувствовал: что-то случилось! Что-то произошло! И это «что-то» подростку крайне не нравилось. Причем, кажется, все это началось еще вечером, накануне его первых назначенных процедур. Тогда парень долго лежал, смотря в желтоватый потолок, размышляя, борясь с внезапно вспыхнувшим желанием подорваться с места и бежать-бежать-бежать… не от чего-то, вовсе нет. А словно опаздывая куда-то. Ощущения исходили не от магии. Точнее, от магии, конечно, но не той, которую сейчас пытались привести в нормальное состояние. То самое ощущение «слима» — как он обозвал это холодящее чувство в последний приступ, именно оно не давало покоя. Магия сквибов, «решимость», бурлила, кряхтела, словно порываясь сбежать из его организма к чему-то более яркому, более — полноценному. Почему-то на ум пришла Чара. Милая, светлая девочка с не по-детски серьезным выражением глаз и несомненно ядовитым языком. В мыслях она улыбалась отчего-то крайне печально, будто бы через силу, вгоняя сознание в еще больший раздор. Что-то случилось. Это было ясно как-то, что солнце появляется на востоке, и верно, словно аксиома. Джиму не нужны были все эти намеки из окружающего его мира, не надо было ни слышать, ни замечать, ни тем более — видеть. Подросток ощущал это где-то в самых потаенных уголках своей души, куда загнали противоречивую энергию колдомедики. Случилось. Нечто. Плохое. И вслед за этим пониманием приходила не только тревога. На хвосте за паникой прибывали: нервная дрожь, бледность… тошнота. Это было отвратительно. Мерзкий комок, который, казалось, невозможно было ни вытолкнуть, ни проглотить, заставлял буквально задыхаться, следя за обеспокоенными лицами магов пустым, мутным взглядом. Потому что все, что они делали — не помогало. Магия волшебников — не помогала. И это место. И все попытки успокоиться. Ничего не действовало! А потом, неожиданно, Джим вновь пришел к своему привычному равновесию. Он язвительно тонко вытягивал губы в подобии улыбки на все вопросы и мрачно сверкал покрасневшими зрачками исподлобья. А вот позже появилось это. Тревожность. Она растеклась по всей больнице, стараясь утопить каждого, кто появлялся на пороге медицинского заведения. Джим не знал точно, но вполне мог себе представить, что творилось за дверьми его палаты. Маги нервно улыбались, перешептывались, эмоционально махали конечностями, пытаясь что-то донести до своего собеседника. И смотрели. На него, Джима, смотрели. Причем тем самым странным, оценивающим взглядом, будто бы подросток был ко всему этому причастен. Нет. Даже не так. Словно парень — стал причиной этого переполоха. В то, что все его мысли не более, чем домыслы — подросток узнал чуть позже, ближе к вечеру второго дня, когда главный целитель стремительно влетел к нему в палату, громко хлопая за собой дверью. Обозленный, ругающийся себе под нос мистер Сметвик уже не был тем образцом выдержки и циничного хладнокровия, которым, признаться честно, Джим невольно успел восхититься за это недолгое время. — Выкидыши мантикоры, чтобы их дементор отлюбил! Это же надо было додуматься! Будут они мне тут еще свои права качать, криворукие опарыши! Мозгов меньше, чем у нюхлера, а все туда же! — он резко перестал бурчать, переводя то и дело вспыхивающие злостью глаза на парня, и, чуть поуспокоившись, спросил: — Жалобы? Новые скачки настроения? Боли? Выбросы магии? — Нет. Джим не собирался увиливать или замалчивать свое состояние, так что сказал совершенно правдиво. Ничего из перечисленного у себя он не находил, да и по ощущениям чувствовал даже небольшой подъем духа, чего, право слово, не случалось давненько. Как бы странно это не прозвучало, но попадание в цепкие руки колдомедиков сказалось на его состоянии лучшим образом. И сейчас единственное, что волновало Джима, было скребущееся любопытство, все пытающееся осознать или выведать, что такого же случилось за этой многострадальной дверью во внешний мир. Целитель Сметвик сухо кивнул: — Прекрасно, — тут же в раздражении он стукнул папкой с документами по руке, не в силах сдержать обуревавшие эмоции и вновь перевел внимание на подростка. — Мистер Стривиль, сейчас вы столкнетесь с одной из особенностей нашего общества. Честное слово, я бы предпочел и вовсе не знакомить эту сторону правовой системы и своего несовершеннолетнего пациента. Но, увы, даже гнев главного колдомедика Мунго совершенно ничто перед дуростью храбрых авроров! Посмотрим еще, как они повоюют с клизмой в… кхем. В общем, наши бравые служители закона просто горят желанием задать вам парочку вопросов. Отвечайте четко и по существу, на провокации не ведитесь. И помните, вы — ни в чем не виноваты, как бы остальные не пыжились. Джим недоуменно вскинул бровь, но кивнул, с интересом следя за мгновенно, стоило целителю снять заклинание, распахнувшейся дверью. — Не имеете права! — первым в палату ввалился пухлый колдомедик, только недавно восхищенно ахавший над потоками магии Джима. Следом за ним, едва не сметая волшебника прочь, зашли два серьезных, высоких мужчины в строгих темно-красных мантиях. Они, словно соревнуясь друг с другом, так хмуро и синхронно зыркнули сначала на сослуживца, а потом, найдя в палате самого пациента, — на подростка, что парень едва не засмеялся от комедийной глупости новоприбывших. Но все же сумел быстро спрятать предательскую улыбку в руке, имитируя кашель. — Слушай, я не думаю, что это обязательно! Кингсли! Это всего лишь ребенок, еще даже несовершеннолетний. И находящийся на попечении медиков! — Не пудри мне мозги! Или мне напомнить твою собственную историю, Поттер? Последними в помещении появились два особенно колоритных персонажа. Один из них, в такой же форменной мантии, что и сверлившие его глазами волшебники, был до поразительного молод. Растрепанные, торчащие обрезанными кудрями волосы, круглые старые очки на переносице и ядовито-зеленая радужка глаз. Это было первым, что бросилось Джиму в глаза. Вторая же мысль оказалась такой пресной и банальной, что он даже не полностью осознал ее в первый момент. Каким же ребенком казался вновь прибывший! Подросток и сам не раздавался в плечах и не пробивал головой потолок, да что там — иногда, только иногда, право слово, его еще и вовсе принимали на возраст меньше реального. Но этого волшебника, яростно спорившего с темнокожим чародеем — ну никак нельзя было назвать совершеннолетним. Кем он на самом деле являлся, если исходить из диалога. — Этот мальчишка яшкался с ними! Это вполне достаточно для подозрений, Гарри! Я, может, и Министр сейчас, но точно не потерял хватку, сидя на офисном стуле! И не оставлю это вот так вот просто! Второй был высоким. Гораздо выше целителя Сметвика, что до этого возвышался над всеми магами, которых успел увидеть Джим. А еще он был с явно вымуштрованной годами военной осанкой. Что-что, а держался волшебник настолько специфично, что невозможно было не приписать ему работу в каких-нибудь правоохранительных органах. Так что, как ни посмотри, но именно этому чародею в строгом костюме нужно было надеть красную мантию, а не пытающемуся успокоить его магу. Если Джим, конечно же, не ошибся, и недовольно-мстительный взгляд целителя был направлен именно на местных офицеров полиции. Хотя, скорее это была группа быстрого реагирования, мрачно осознал подросток, спустя пару минут тягостного ожидания. Ждал он, кстати, пока на него, наконец, не переведут внимание ключевые фигуры этого фарса. Однако, в конце концов, это затянулось на такое долгое время, что надоело не только Джиму. Он насмешливо хмыкнул, когда целитель Сметвик с силой хлопнул злополучной папкой по прикроватной тумбочке, заставляя всех остальных буквально подпрыгнуть от неожиданности. Ладно, не всех. Зеленоглазый волшебник на резкий звук практически молниеносно повернулся, выхватывая из кобуры палочку и направляя ее на главного врача. Признаться, Джим нахмурился, неплохая реакция. Чем-то ассоциировалась со взглядами Блуберри в подобных ситуациях, пока они разгребали мансарду. Такое легкое, поверхностное ощущение на самом краю сознания, за которое и зацепиться было практически невозможно, но и выкинуть из головы не получалось. — От кого вы собрались тут защищаться, мистер Поттер? Я все прекрасно понимаю, но война уже давно закончилась, так что уберите, пожалуйста, свою палочку, — язвительно процедил целитель. — Прекрасно! А теперь, когда вы наконец-то перестали собачиться друг с другом, попрошу обратить внимание, что это вам не аврорский офис и даже не Министерство! Вот там можете ругаться, сколько захотите! А тут — больница! Извольте вести себя соответствующе! — Как всегда все бурчишь, Сметвик! — голос высокого мага был громкий, под стать его росту, а ещё вкрадчивый. Некоторое время назад, после похорон мамы, Джим встречал людей с подобными голосами. На удивление, все они как на подбор работали либо в сфере политики, либо психологами, с которыми подростку, по законодательству, тоже пришлось встречаться какое-то время. Помнится, парень ещё долго размышлял — был ли подобный тон последствием долгой работы с людьми. Точнее, с попытками заставить людей выполнять твои поручения даже тогда, особенно тогда, когда они не хотят этого? С частыми манипуляциями общественностью, если быть ещё более точным. — А вы, значит, тот самый Джон Стривиль, если я не ошибаюсь? — он перевел взгляд на Джима. И — да, подросток мог поклясться, что ошибся в его имени волшебник нарочно. А вот позлить или что-то проверить? Тут уж парень отдавал откуп на отгадку кого-нибудь другому. Кого это волновало чуть больше, чем точное количество звёзд на небе. — Простите, но с Джоном Стривилем вы сможете пересечься, только если кто-то из волшебников может взывать к мертвым, — безразлично отозвался парень. Мистер Сметвик, видимо, решивший ему подыграть, учтиво наклонился поближе: — Это был один из ваших предков, Джим, — выделил мужчина имя подростка. На что тот только беспечно пожал плечами, никак не меняясь в лице и не сводя своих глаз с нервно улыбающегося округлого колдомедика. Врач уже не казался таким же смелым, как десяток минут назад и вообще, похоже, хотел теперь уйти отсюда как можно быстрее. — Скорее всего. Это имя настолько распространенное, что, возможно, у меня было несколько прапрадедов с именем Джон. Что гадать, если для разговоров с ними нужен диплом некроманта? У вас, тут, кстати, имеются подобные? — Некромантия в Англии запрещена и карается пожизненным сроком в Азкабане! — оскалился на вполне невинную с точки зрения парня шутку мистер «темный» маг. — А вам, молодой человек, я все же советую подучить законы страны, в которой собираетесь жить! — А если не собираюсь — значит не надо? — Джим совершенно невинно посмотрел на раздраженного мага и подумал, что как-то быстро господин почти-политик выходит из себя. Он же был политиком, да? Или все же военным? Ну что за магический мир такой, где никто не хочет представляться друг другу перед разговором? Джим тяжко вздохнул: — Джим Стривиль, не скажу, что особо приятно познакомится, — совершенно непроизвольно, так, как делали уже много раз до этого момента, губы подростка растянулись в ядовитой ухмылке, заставляя зеленоглазого мага отчего-то вздрогнуть и впиться в его лицо сильнее. Что? Этому волшебнику подросток тоже не понравился? О, почему бы тогда не завести специальный блокнот для достижений и крестиками отмечать, сколько именно за день встретилось Джиму чародеев, с которыми они не сошлись характерами? Почему именно крестиками? По его, несомненно, скромному мнению, это было максимально элементарно — для того, чтобы все они поместились на бумаге. Джим уже привык, честно говоря, что мало кому нравился. И без разницы, какой вокруг был мир. — Гарри. Гарри Поттер, — мелкий чародей заполошно дернулся, протягивая ему руку. Которую, едва не закатив глаза, Джим спокойно пожал. — Офицеры Бренкинс и Малькен. А это Кингсли Шеклболт, наш Министр Магии. — Прошу любить и не жаловаться, — услышал он тихое бурчание рядом. Министр тотчас зарычал: — Сметвик! — Даже детским садом подобное поведение назвать было нельзя в полной мере. Двое взрослых мужчин попросту испепеляли друг друга взглядом, не собираясь сдаваться в этом непонятном противостоянии. Джим невольно переглянулся с зеленоглазым волшебником и, не найдя даже крохотной доли осознания, что вообще творилось в этой палате, громко откашлялся, привлекая внимание. — Да, — тут же встрепенулся мистер Шеклболт. — Это прекрасно, что у вас такое замечательное чувство юмора, Стривиль. Но давайте я сначала задам вам парочку вопросов, а уже потом посмотрим, насколько вас хватит в ваших «шуточках», — Джим недоуменно приподнял бровь. Он действительно это услышал? Не показалось, нет? Ему угрожали? После всех тех заумных рассуждений мисс директрисы он, конечно, ожидал, что тут единороги пасутся отнюдь не на каждом солнечном лугу. Но чтобы вот так напрямую, да еще и сам Министр Магии? Что ж, интересная ситуация, ничего не скажешь. Впрочем, с каждым произнесенным вопросом она становилась еще более интересной, заставляя помрачнеть: — Где вы были прошлым вечером? — Эм, — подросток недоуменно приподнял брови и только затем смерил волшебника взглядом под номером семь — тем самым, любимым, который буквально кричал о сомнениях своего хозяина в наличие у оппонента головного мозга. Ну, или умением им пользоваться. — Здесь. Конкретно в этой палате, в окружении… — он быстро припомнил. — По меньшей мере, четырех врачей единовременно. — Допустим, — Министр нахмурился. — Но я все еще не исключаю, что вы могли сбежать из-под надзора порталом! — на то, что после этой фразы уже как минимум трое человек сомневались в адекватности чародея, он не обратил никакого внимания, продолжая импровизированный допрос. — Что вы скажите о своих отношениях с расой монстров? Кем они вам приходятся? Как долго вы поддерживаете связь? Вы рассказывали им о чем-либо? Например, о Поглотителях ПРИ-С-4? — О чем? — Джим недоуменно смотрел на темнокожего мага — тот же пялился в ответ довольно враждебно. И как там было? А, искра-буря-эмоции! Так вот, ничего этого не было и в помине. А все еще подросток до сих пор не понимал, чего от него вообще желают добиться. — Знаю о монстрах с… неделю? С тех пор, как они вышли из подземелья, как и все земное население, впрочем. За пару дней общался близко только с одним. — О чем вы говорили? Что делали? Он делился с вами планами? Может быть, вы заметили что-то необычное? — Ну-у-у, — парень прикрыл глаза, припоминания. — О перестановке мебели говорили, о старых вещах, о погоде, о смене сезонов, о небе, — бурчал он себе под нос совершенно скучные предлоги для разговоров. Ну что Джим мог, право слово, сказать в ответ на столь странный вопрос? Говорили о завоевании мира? Порабощении всех людей? Или о вызове демона из преисподней? Что-то подсказывало, что господин Министр совершенно не оценит подобное чувство юмора. Он тяжко перевел дыхание. — Насчет необычного. Необычнее, чем оживший монстр-скелет? Или необычнее, чем летающая по воздуху мебель? Насколько необычнее? Что вы вообще хотите добиться этими вопросами? — Кингсли! Вы сами-то себя слышите? — поддержал его главный целитель. — Ребенок находится на моем попечении со вчерашнего дня! В чем вы вообще его обвиняете? Во взрыве, к которому он просто не мог быть причастен? Или в краже информации, к которой у него не может быть доступа? Я уже говорил, и Минерва подтвердила, Джим Стривиль — практически вчерашний магл! Он точно ни на кого не работает! И не копает под вас! — Серьезно, Кингсли, — мистер Поттер тоже был не на стороне своего знакомого. — Ты вновь перегибаешь палку! — Перегибаю?! Три мага-подростка погибли! Три, Поттер! А это не то время, когда мы можем позволить себе хоть какие-нибудь потери! И эти — монстры! Я совершенно точно уверен, что это их рук дело! Скелеты! Поттер, скелеты! Да они даже выглядят так, будто встанут под руку Того-Кого-Нельзя-Называть, если он воскреснет! — Но он не воскреснет, ты же знаешь! — О, как! — получилось, что высказывание Джима неудачно раздалось именно в момент затишья, когда спорящие переводили дух, отчего взгляды волшебников сразу же сосредоточились на подростке. — Вам есть что сказать, мистер Стривиль? — зло выплюнул Министр. И если вначале Джим даже хотел извиниться за свой невольный порыв и промолчать, то сейчас, под этим пренебрежительным взглядом, все желание улетучилось в одно мгновение, оставляя после себя только стремление побольше уязвить. — Не знаю, что произошло, — Джим пустым взглядом всмотрелся прямо в раздраженно сощуренные глаза чародея и, не найдя никакого желания поделиться с ним информацией… впрочем, не найдя совершенно ничего, кроме непередаваемой веры в собственную правоту, с интересом наклонил голову, делясь мыслями: — Но вы сейчас высказываете крайне расистские взгляды по поводу другой расы. И это немного странно, стоит признать. Особенно, если учитывать, что мне рассказали о недавно прошедшей в магическом мире войне. Разве человек проигравшей стороны мог бы получить место Министра? Или же, — он легко пожал плечами. — Разницы во взглядах не было никакой? Джим даже не дернулся, когда в одно мгновение на него была направлена волшебная палочка главного политика страны. — Да как ты смеешь, мальчишка! Сравнивать меня с этими зазнавшимися чистокровками? С Пожирателями Смерти? Да ты хоть знаешь, через что мы прошли, по их милости?! — Конечно же… нет, — подросток потер шею, наблюдая, как в нетерпении дернулся его собеседник. Казалось, только сделай Джим что-нибудь подозрительное, и он тут же схлопотал бы какое-нибудь заклятие. Не факт, что не летальное, кстати. Остальные маги только напряженно вслушивались, будто бы не зная, какую сторону принять. С одной стороны, Джим их прекрасно понимал — он своими словами сейчас оскорбил всех присутствующих разом. С другой же: — Я действительно не понимаю, как можно опускаться до того же уровня, что и люди, против которых ты боролся, — высказал он совершенно безжалостно прямо в лицо чародею. — Судить только по тому, что вы отличаетесь? Серьезно? Я все же думал, что маги хоть где-то лучше обычного человеческого сброда. — Да что ты вообще знаешь об этом? — не выдержав, выступил вперед один из мужчин в красной мантии. — Молокосос, у которого даже молоко на губах не обсохло! Будешь еще учить нас, как работать?! — Я? Ох, правда? — Джим невольно прыснул в кулак и тут же обратил взгляд вспыхнувших зрачков на открывшего рот волшебника. Голос, в отличие от бушевавшей внутри магии, здоровой, возмущенной магии, оставался привычно спокойным, даже насмешливым. — Считаете, что я вас учу? Что же, это крайне печально если то, что я говорю, является для вас новой информацией. Даже… маглы… знают, что перед тем, как кого-то обвинять, надо доказать его вину. Презумпция невиновности. Или здесь о таком и не слышали? А еще — уж точно не обвинять всю расу следом. Хотя, быть может, я действительно не прав? Так вы не стесняйтесь, скажите мне об этом. Джим приглашающе помахал рукой, призывая к действию. Вот только действие почему-то не последовало. Наоборот, мистер Шеклболт возмущенно цокнул, но палочку убрал. Возможно ли это было считать его маленькой победой? Джим, право слово, не уверен, являлась ли сказанная пафосная речь адекватным ответом на наставленное в лицо оружие, но, как он уже успел заметить, волшебники на диво любили поговорить. И там, где в родном городе человека уже давно бы скрутили, надевая наручники за неподчинение следствию, чародеи все еще вели дискуссионные беседы на потеху публике. Сейчас оцененный мимоходом уровень «любви поболтать» на удивление не дал осечку, только подтверждая его выводы. А самое поразительное — к Джиму и правда прислушивались! Хм. Что? Стоп, подождите. Вот сейчас было крайне неожиданно. Особенно — для самого парня. Нет, он, конечно же, знал про свое «обаяние»… в отрицательном виде, правда. Хм. И, честно говоря, это скорее вызывало сильное недоумение, чем хоть каплю проясняло ситуацию. Как вообще можно было послушать… кого? Левого подростка? «Вчерашнего магла»? Мальчишку, которого только что подозревали? Не просто послушать — спорить! А значит, принимать его слова за аргумент, к которому было возможно прислушаться. Мир вокруг и правда сходил с ума. — Джим, — рядом с кроватью на корточки опустился зеленоглазый волшебник, обращаясь к подростку довольно… панибратски. Доброты и понимания это Джиму, кстати, не добавило. А вот нахмуриться заставило сильно. — Мы тебя ни в чем не обвиняем. И монстров тоже. Мистер Шеклболт просто немного погорячился. Правда ведь? — аврор Поттер обернулся за спину, и, подросток мог бы поклясться в этом, темнокожий маг вздрогнул в страхе. Однако, быстро кивнул. — Сейчас мы как раз проводим расследование. И нам очень нужно знать каждую мелочь. Например, что ты можешь сказать о монстрах? О тех, с кем ты встречался? Твои личные впечатления? Мы складываем картинку, собирая данные от всех, понимаешь? И то, что ты нам расскажешь, сильно поможет! — О? — Джим, может, и хотел съязвить, вновь делясь с миром своим сохраненным, сконцентрировавшемся за столько лет ядом, но все же скромно потупил взгляд, решив не обострять вновь ситуацию. В конце концов, это было крайне глупо — настраивать против себя всех встречных волшебников. — Не думаю, что я могу сказать особо много. Те, с которыми мне случилось встретиться, дружелюбны, не агрессивны, а еще — добры, — он немного помолчал, обдумывая, что сказать. — Я имею в виду ту доброту, которую хотят видеть в людях вокруг, но чаще всего не находят. Бескорыстные поступки, хорошее отношение, душевность, отзывчивость. Все эти ощущения не только из их поступков, они будто бы сами его генерируют. Не знаю, как описать, — пробормотал он. — Я понял, — волшебник ему благодарно улыбнулся. — А вот такой вопрос, скажи, как ты думаешь мог ли кто из монстров украсть оружие магов? Что-за-вопрос? В смысле… какого черта это вообще ему задают? Он что, пророк? Или ученый, который всю жизнь исследовал другую расу? Джим никогда не замечал за собой особой любви к членовредительству. Но, право слово, сейчас так и хотелось вскрыть чужую черепную коробку и заглянуть внутрь. Вдруг маги действительно отличались от обычных людей физиологически — и в их черепных коробках не было ни грамма серого вещества? В любом случае, он только тяжко вздохнул, вновь сосредотачиваясь на собеседнике и спросил: — Физически? — Что ты имеешь в виду? — целитель Сметвик удивленно вскинулся. — Ну, тот момент, когда в магическом мире у монстров блокируется магия и они имеют неплохой шанс загнуться? По крайней мере, именно так описал состояние Блуберри мистер Оливандер вчера. Подросток видел, как недоуменно переглянулись чародеи. Они действительно не знали? Или это какая-то глупая шутка? В таком случае, Джим совершенно точно не против, чтобы и с ним ею поделились, не хотелось бы ощущать себя слишком умным среди взрослых уверенных в себе волшебниках. Чересчур сильно поднимало чувство собственного достоинства, знаете ли. Зазнается еще. Но нет, когда встревоженные маги потребовали точнее рассказать, что произошло в лавке мастера-чародея и кто еще это может подтвердить… Да. Больше ситуация никому не показалась бы веселой шуткой. Впрочем, веселой она не была с самого начала. Уже перед уходом, когда маги быстро засобирались, Джим услышал напоследок раздраженное перешептывание двух волшебников: — Ну, если это правда, Поттер… ты понимаешь, что все мои выкладки тогда и ломаного кната не стоят? — А я говорил тебе сначала перепроверить! И что все это могли вычудить и с нашей стороны! Что, дебилов, что ли, не хватает? Когда дверь столь же резко закрылась, оставляя наедине Джима и главного целителя, подросток потянулся к стакану воды на прикроватной тумбочки и, только смочив горло, со вздохом откинулся на подушки. — Ну так что? — его голос, вопреки только что пережитым эмоциям, был тих и бесстрастен, а взгляд вновь не выражал ничего, кроме усталости. — Неплохо держался, — ухмыляясь, проинформировал его чародей. — Я даже под конец поверил, что тебя волнует судьба целой расы. — Меня и волнует, — лениво пробормотал парень, игнорируя закатанные глаза колдомедика. Конечно волнует, ведь сейчас с монстрами находилась его единственная родственница. Отчего не волноваться-то? — Кстати. Так что произошло-то? Почему-то показалось, что целитель не хотел отвечать на этот вопрос. Он вообще не желал что-либо рассказывать, угождая чужому любопытству, чаще попросту игнорируя вопросы не только пациента, но и других медиков. Но вот сейчас… сейчас и воздух потемнел, подчиняясь настроению волшебника. И все же, маг не стал ни отнекиваться, ни уходить от ответа, разве что поджал губы в недовольстве, перед тем, как проинформировать: — Вчера, когда у тебя был приступ паники, в магловском мире рядом с горой Эббот произошел взрыв. Погибли три несовершеннолетних мага, которые приехали на летние каникулы к родителям, два монстра и более десятка магловских подростков. Еще более трех десятков пострадавших с разной тяжестью со всех сторон, — мистер Сметвик нахмурился сильнее и продолжил. — Что произошло точно, пока только расследуют, но уже сейчас все знают, что на волшебников и монстра воздействовали Поглотителем, блокирующим все потоки к любой магической энергии на короткое время. — Все знают? — непонимающе уцепился за фразу Джим. — Утечка информации. Откуда пошла, авроры не могут дать ответа. Знаю только, что множеству маглов пришлось срочно стирать память, — он покачал головой. — Ладно. Давай теперь посмотрим, что у тебя с потоками. Подросток задумчиво кивнул, практически не реагируя на манипуляции. В сознании что-то противно царапалось, а в голове крутился и крутился вопрос, на который сам парень никак не мог дать ответа. — Где вообще можно было собрать магов, монстров и маглов, чтобы они попали под удар? В торговом центре? Кафе? Кинотеатре? — М-м? — колдомедик сделал последние тесты перед тем, как ответить: — Кажется, это была какая-то загородная вечеринка в честь монстров или что-то подобное? Джиму показалось, что что-то внутри противно зазвенело, разбиваясь на осколки.