За пределами обычного

Джим прекрасно помнил собственные постулаты жизни, поэтому старался никогда не удивляться подножкам от судьбы. Бывали случаи, когда удавалось увернуться, продолжая идти по выбранному пути. Бывали, когда он со всей силы врезался лицом в твердую землю, проклиная все на свете. Сейчас же он словно стоял и не знал, что ему делать дальше. Джим никогда ни о ком не волновался, кроме себя, мамы и деда… Какая ложь. Джиму совершенно все равно, что происходит с окружающими его людьми. Вранье. Джим ненавидит этих «друзей», что ходили за ним хвостом. Кого ты хочешь обмануть? Джим совершенно точно не видит в поверхностной девчонке ничего особенного. И скорее всего, бросит ее через месяц-другой. …Ну и кому ты вообще рассказываешь все эти сказки, идиот? Джим стоит на месте. Он топчется, не в силах начать движение. Беспомощно смотрит по сторонам в пустоту. А ещё — пытается не слышать, как что-то на грани сознания все звенит-звенит-звенит, едва не переходя на ультразвук. И с силой стискивает собственные пальцы в кулаки, протыкая кожу насмешливо ровно обрезанными ногтями. Идеальными ногтями. Совсем не такими, как его гребанная жизнь. Но… Все идёт свои чередом. Люди приходят и уходят. И Джим ни в коем случае не привязывается. Прекрати! Хватит! Пожалуйста! Достаточно! Оно звенит. И звенит. И звенит. Дребезжит пустым звуком по краю разума. Оно режет душу, будто играясь, мелкими острыми осколками. Оно заставляет думать об ужасных вещах. Непривычных. Ненужных. И посылает отвратительную дрожь в конечности. Джим чувствует все это особенно остро. А также свое неровное дыхание, мурашки липкого ужаса, холодный пот на спине, даже переполох мыслей он, казалось, ощущает на физическом уровне. Но это было неправильно! Неправильно, черт побери! Он совершенно точно не должен впадать в панику! Или заранее хоронить своих знакомых. А ещё — буквально запираться в собственном сознании, без возможности вернуться в реальность. И если на всё перед этим можно плюнуть и, собравшись с духом, перешагнуть. То последний пункт его маленького списка создает ему огромные проблемы! Нет, что вы. Джим вовсе не лежит сейчас в собственной палате в окружении нового консилиума врачей. Совершенно точно нет. Было бы это так, и подросток, возможно, не напрягался бы так сильно, борясь с самим собой. Вся чертова проблема заключалась как раз в обратном. Что тело… его тело!.. самостоятельно шло куда-то, потянувшись на уже знакомый зов. Шло медленно, немного шатаясь, задевая углы на поворотах… теперь, если у Джима когда-либо спросят про неестественную походку, он без сомнения воскресит в памяти данный эпизод и ткнет в него пальцем. Потому что так шли зомби из популярных ужастиков, а никак не здоровый человек, которого уже пригрозили выписать. Господи. Серьезно. Если бы у парня было на это время и возможности, он несомненно во всех подробностях высказался бы и о целителях, что встретились на его пути, и о магах в общем. Особенно — про привет-ведьму на ресепшне, которая, словно издеваясь, указала прямой путь в магловский мир и даже направила по нему подростка. И да — Джим все ещё был более похож на ходячего мертвеца, чем на здоровье существо. Лунатизм? Совсем не похоже. Но это единственное, что вообще приходило в голову под нескончаемый звон. Ах, нет. Конечно же. Как он мог забыть? Оставался вариант с… магией. Хотя, боже, о чем это он вообще? Конечно же последние годы жизни было практически все связано с этой чертовой магией! Джим возмущался, шипел, ругался, мысленно перебирая все известные ему эпитеты — все что угодно, только бы не слышать этого гула в сознании. Только бы не утонуть в болоте мрачных мыслей. Только бы… Что угодно, боже… На все что угодно согласен, лишь бы выкинуть, отбросить к дьяволу, стереть собственное состояние. Тело не подчинялось. Разум не подчинялся. И Джим совершенно точно не знал, что ему делать со всем этим. — Подождите! Стойте! Мистер Стривиль! Джим! — что-то настолько резко развернуло его тело и потащило обратно с проезжей части, что подросток точно бы вскрикнул, будь голосовые связки ему подвластны. Но он все еще не мог даже моргнуть, не то что открыть рот. Впрочем, увидеть, кому он так резко понадобился, удалось. Перед подростком стоял тот самый зеленоглазый волшебник-аврор. И все никак не мог отдышаться, будто бы после быстрой пробежки. — Мерлин! Простите за это, но я никак не мог вас догнать! У меня есть еще несколько вопросов перед вашей выпиской, и если вы не против… Джим? Парень, ты в порядке? Эй?! А что, это было незаметно? Джим уж точно не был в порядке! Совершенно! Именно на столько, на сколько вообще можно быть не в порядке! — Да погодите же вы! Он бы, может быть, и не прочь едва ли не впервые в жизни остановиться и поболтать с едва знакомым человеком, и сделал бы это, честно говоря, с превеликим удовольствием… да только вот какая незадача — не получалось. Тело вновь двигалось само по себе. И, Джим был в этом полностью уверен, оно и продолжало бы идти в непонятном направлении, если бы не заклятие от мага, ударившее в спину. — Джим? Вы меня слышите? Сопротивляйтесь! Попробуйте сосредоточиться на моем голосе! О, он был более чем сосредоточен. И уж точно пытался перехватить контроль над своевольными конечностями. За кого его, право слово, принимали? За безвольного идиота? Вот только ничего из этого работать не спешило. Парень будто бы бился о кирпичную стену — странно, глупо и совершенно бессмысленно. Ощущал он себя именно так, по крайней мере. Почему глупо? Господи боже мой! Джиму не подчинялось — его родное тело! Его собственные мысли бунтовались, шипели друг на друга, будто бы клубок змей, истекая ядом в сторону своего хозяина. Можно ли было вообще поверить в адекватность происходящего? А присудить ситуации хотя бы маленькие крохи логики и разумности? Может для магов это и было в порядке вещей, однако для подростка — нет. Нет, нет и нет! Тело теперь было, будто бы застывшая муха в янтаре. Оно не двигалось, не моргало, даже, казалось, не дышало, что заставляло ту часть сознания, что все еще оставалась под контролем Джима, замирать от терпкого ужаса. С той же небрежностью и легкостью, с которой волшебник превратил тело подростка в окаменевшее нечто, его подняли в воздух, всего лишь взмахнув волшебной палочкой, и транспортировали обратно к обшарпанной витрине закрытого магазина, откуда совсем недавно шатающейся походкой вышел парень. — Осмотр, Целитель Сметвик, — буркнул мистер Поттер отдаленно стоявшему манекену в зеленом нейлоновом фартуке, и через пару мгновений Джим вновь ощутил на себе все прелести перехода через тот самый статичный переход о котором рассказывала директор Макгонагалл. — Поттер! Вы его нашли? Что случилось?! — ничего с ракурса, как транспортировался бывший пациент, не было видно вовсе, кроме мраморного пола и строгих зауженных ботинок подлетевшего к ним человека, но Джим в фантазиях и сам мог представить, как хмурятся брови главного колдомедика, пока он быстро осматривает висящее в воздухе тело. Или, например, насколько сильно сужаются его глаза, когда он недоволен. А, судя по тональности, волшебник был едва ли не в бешенстве! — Аврор Поттер! Позвольте объясниться, какого дементора мой пациент находится в подобном состоянии! Немедленно снимите с него заклятие! Тихий голос забормотал что-то объяснительное в ответ. Однако, это было настолько тихо, что Джим только и сумел разобрать: странное поведение, палата и проверка. И то, из-за невольного изменения тона на данных словах. Ну, он хотя бы прекратит устраивать своим несомненно веселым положением развлечение для публики. Вот чего-чего, а зевак вокруг них собралось уже достаточно. И нет. Джим все еще не мог осмотреться по сторонам, но, знаете, куча ног и шум от большого количества голосов как бы откровенно намекали, что рядом с ними были по меньшей мере с десяток человек. Господи, он на такое точно не подписывался! Зато гул в голове прекратился. Затих, перед заворчавшей в раздражении магией, что ожила, наполнилась силой, стоило вновь вспыхнуть раздражением. В предверии выбросов чувства обострялись особо, появлялось напряжение, которое невозможно было пропустить, а еще — отвратительный, еще больше распаляющий и так не очень хороший настрой, зуд под кожей. Сейчас же всего этого не было и в помине. А вот магия, будто бы по привычке, стоило Джиму разозлиться, заструилась по телу сильнее, омывая его своими потоками. Вполне возможно… нет, Джим, конечно же, не эксперт, но что мешает предположить, верно?.. Так вот, вполне возможно, что шепот и звон утих из-за этого? По крайней мере, очень хотелось думать, что он именно утих, а не приглушился на время. И вновь его потащили куда-то. Впрочем, на этот раз парень против не был. Что говорить, он, наоборот, был очень даже за, особенно если учитывать, что вскоре они скрылись в каком-то процедурном кабинете, отрезая любопытствующих деревянной дверью. Подростка аккуратно поставили на пол и, чуть помедлив, сняли чары, отчего он едва не рухнул тотчас, так как ослабленные, онемевшие ноги никак не хотели вновь работать нормально. Зато они чувствовались! И ноги, и руки, и… остальное тело! Джим глубоко вздохнул и чуть потянулся, разминая позвоночник и шейные отделы. Взгляд, который он поднял на чародеев, был мрачный, острый, а еще, увы, никак не доброжелательный. — Какого черта вы со мной сделали? — Мистер Стривиль? Что произошло? — медик взмахнул палочкой, бросая в подростка знакомый луч диагностического заклинания. — Все показатели в норме. Магия… в пределах нормы, активна, — пробурчал он себе под нос. — Состояние сознание — в норме. Проклятия… нет. Последние наложенные чары… останавливающее, транспортирующее… Ничего, влияющего на сознание, — закончив диагностику, он вновь забурчал что-то себе под нос, только на этот раз настолько тихо, что Джим так и не смог разобрать. Зато действия колдомедика не оставляли сомнения, что он вдруг стал чем-то не на шутку встревожен. Мистер Сметвик вытащил какой-то флакон из стандартно белого шкафчика с кучей колб и повернулся к парню: — Немного вашей крови, пожалуйста. Обещаю, что использую ее только для проверки на содержание зелий в крови. Джим пожал плечами и кивнул. За эти пару дней его уже успели просветить, как бережно маги относятся к частицам своего физического тела и как сильно не любят, если эти частицы оказывались в чужих руках. Они даже придумали тысячи и одну формулировок, подтверждаемых своей магией, именно на такой случай, когда поделиться своей ДНК было для чего-то необходимо. И вроде как, целителей эта ситуация не касалась, ведь они в любом случае не могли целенаправленно навредить пациенту из-за клятвы Гиппократа. Действенной, стоит признать, а не обычным набором слов, как в привычном для Джима мире. Но все равно, ощущая недоверие от своих магических сограждан, колдомедики из раза в раз повторяли заученные фразы. Джим с этого, ну, не то чтобы смеялся… может, в будущем все могло и измениться, но пока он точно не воспринимал подобные перестраховки всерьез. Он уже говорил это своим лечащим врачам и теперь готов заодно и подписаться под каждым словом, проверенным не так давно на личном опыте, — ему стоило научить защищаться хотя бы от обычного колдовства, а не перестраховываться от каких-то замудренных мифических козней, что могли натворить с его кровью. — В каком состоянии ты, говоришь, нашел его, Поттер? — целитель Сметвик что-то шаманил с колбами, то переливая, по просматривая на свет, а то и вовсе смешивая несколько жидкостей в новую посуду. Наконец, удовлетворившись полученным результатом, он снова повернулся к подростку лицом. Жидкость в его колбе была прозрачная, словно обычная вода. Вот только от обычной воды не исходило такого сильного, умиротворяющего мысли запаха. — Поттер! — еще раз позвал он. Волшебник встрепенулся, переводя помрачневший взгляд с раствора на чародея, и потом уже впиваясь глазами в лицо самого Джима. Зеленоглазый чародей посмотрел на него всего на мгновение, но этого было вполне достаточно, чтобы почувствовать, как поползли холодные мурашки по спине от сканирующего взгляда. Уже через секунду перед подростком вновь стоял обычный низкорослый парень в темно-красной, строгой мантии. О том, что это было, Джим решил не раздумывать, ему сейчас вполне хватало и собственных проблем, чтобы углубляться в дебри чужой психологии. Да что говорить, проблем было как-то слишком много для одного нелюдимого, саркастичного подростка. Настолько, что появилось нестерпимое желание отмотать время обратно к самому началу его проблем и никогда ни-за-что не открывать входную дверь в тот злосчастный вечер. С другой стороны, каждый ребенок знал, что это было невозможно… эм? Правда же? А то он, с этой магией, мог уже поверить во что угодно. Пока мысли в голове Джима вновь возвращались к привычному ворчащему состоянию, зеленоглазый чародей успел точно и четко описать состояние подростка во время его необычного… боже, он даже не знает, как это нормально назвать, чтобы звучало не так тупо. Впрочем, сейчас не об этом. На самом деле, сильнее всего Джима поразило то, как точно мистер Поттер не только подметил все несостыковки с обычным поведением на физическом уровне, но и сразу же определил, что телом своим парень управлять не мог, оперативно принимая противодействие. На вопрос… а какого, собственно, черта? В иной формулировке, конечно же, более… благодушной, скажем так. Волшебник отмазался богатым опытом. В чем? Управлении людьми? Потерей контроля? Наблюдением за зомби? Как-то это все не особо вдохновляло и успокаивало. Ладно. Джим просто порадуется, что в данный раз ему повезло ровно на столько, что человек с «богатым опытом», что бы это не значило, оказался рядом. И он, так уж и быть, не станет больше беситься лишь от одной мысли, что его безвольное, перевернутое задницей кверху тело, послушно плывущее по воздуху за этим… мистером Поттером, видело как-то слишком много человек. Слишком, потому что Джим желал бы, право слово, чтобы этого не наблюдал никто вовсе. Хм. Он хотя бы постарается не беситься. — Так значит, жидкий Империус? Джим вновь обратил взгляд на ведущих диалог волшебников. Немного потоптавшись и все еще ощущая слабость в ногах, он все-таки присел на кушетку у стены, а уже потом весь обратился во внимание, включаясь в дискуссию. В конце концов, это все касалось непосредственно его самого, и, увы, ситуация была откровенно не та, когда оставалась возможность спокойно отсидеться в стороне. — Что за Империус? — поинтересовался он. — Одно из непростительных заклинаний, заставляющее человека полностью подчиняться воле произнесшего заклятие. Во Второй Магической Войне одни умельцы додумались перевести его воздействие в жидкую форму, создавая на данной основе зелье. Средство не так эффективно и длительно, особенно по сравнению со своим прототипом, но также опасно. Единственный плюс, что его возможно обнаружить не только по изменившемуся поведению, но и по остаточным следам в крови, — процедил сквозь зубы будто бы заученный текст мистер Поттер. — Так что, это оно? Джим перевел взгляд на целителя следом за зеленоглазым волшебником и невольно хмыкнул, не обрадовавшись нахмурившемуся колдомедику. Взгляд этот подросток знал прекрасно и, честно говоря, не любил его до крайности. Потому что сам не раз и не два прибегал к подобному, пытаясь объяснить собеседнику все не словами, а одним движением лицевых мышц. Напрасно, конечно, но в этот раз, находясь по другую сторону «диалога», он хотя бы понимал, почему. Все же когда тебе сигнализируют «не задавай глупые вопросы, разве ты не понимаешь, что все не так, как кажется», эти самые вопросы хочется задавать с удвоенной силой. Что и продемонстрировал более молодой чародей, вновь повторяя свой вопрос. Он, кажется, с подобным взглядом также был знаком не понаслышке. Ну, или просто не любил слишком много ждать ответа на свои вопросы, а еще — когда их игнорируют. — Я не знаю, — смирившись, выдохнул целитель. — Практически все компоненты и правда совпадают с жидким Империусом, но не полностью, не настолько, чтобы утверждать, что это именно он. Так что я даже не могу сказать, на что воздействует и как работает данный состав. Я же не зельевар, в конце концов. Ну, тут Джим помочь мог. Не в зельях, конечно. Однако как человек, уже находившийся под воздействием препарата, он вполне мог описать свои ощущения, особенно, когда точно осознавал, что происходило. Этот факт он, кстати, и сказал первым, сделав ударение на то, что волю его никто и не подчинял. — А вот магию, — покачал он головой. — Та ее часть, которая магия сквибов. Это она направляла тело, подчиняясь возникшим в голове голосам. Я не совсем понимаю, произошло ли это из-за препарата, или сама энергия так сработала, но сознание словно разделили на две части, оставляя основное без власти над телесными функциями. Главный колдомедик покачал головой, что-то прикидывая. — Сколько по времени длилось это состояние? Хм? И правда, сколько же? — Я не могу сказать точно… честно признать, — с искренним удивлением в голосе осознал Джим. — Я совершенно не мог сориентироваться во времени, пока был заперт. Думать, понимать, что происходит, даже осознавать, где нахожусь, — да, все это было мне подвластно. Но, кажется, я не смог бы назвать даже сегодняшнее число. — Меня больше волнует другой вопрос, — мистер Поттер напомнил о себе неожиданно твердым, даже стальным, голосом, в котором звучала неприкрытая угроза: — А как вообще в организм Джима попала эта дрянь? В больнице? В окружении чертовой дюжины врачей? Кто-нибудь мне может это пояснить? Подросток задумался. И правда. Он не питался, так как ему сказали — тело в процессе процедур настолько переполнялось магической энергией, что в питании, в нормальном понимании этого слова, на период лечения нужда отпадала вовсе. Ему точно не давали зелий, не ставили излюбленных в обычных больницах капельниц. Ничего подобного. Обряды, ритуалы, да махание палочками. Где он вообще мог… Стойте. — Вода, — голос Джима был тихий, задумчивый, словно он и сам не верил, как пропустил этот момент мимо сознания. — Что? — Стакан воды на прикроватной тумбе. Совершенно вылетело из головы, — он хмуро посмотрел на целителя, пытаясь припомнить, откуда он вообще там взялся. Но все никак не мог вспомнить этот момент. — Стакан, — повторил мистер Сметвик. Неожиданно его лицо разгладилось всего на мгновение, а потом застыло, будто фарфоровой маской. Побледневшей, хрупкой, кою, казалось, ткни — и она развалится на мелкие кусочки, потянув за собой и все остальное тело. — Уилфут!!! Ах, ты ж, единорожий выкидыш! Джим моргнул. Подумал… попытался припомнить, называли ли так кого-нибудь в его присутствии. И едва не присвистнул в удивлении, сразу же подавив в себе этот несвойственный ему порыв. Тот пухлый врач, что так долго крутился вокруг, не так ли? По крайней мере, если в Мунго не работали двое магов по фамилии Уилфут, то подросток полностью уверен в своих умозаключениях. Но где-то там, в глубине его сознания, парень все-таки надеялся на свою ошибку. Мистер врач был… вот представьте себе плюшевого человека. Он весь такой из себя мягкий, теплый и даже немного пушистый, быть может. Не на физическом уровне, конечно же, а по ощущениям. А еще, от него исходит уют. Джим даже не может сказать, как именно это выражается: может быть, запахом домашней выпечки, может быть, лучиками морщин у глаз, когда он улыбается, а может — теплотой голоса. Причин существовало великое множество, и для каждого — она индивидуальная, особенная. Целитель Уилфут был крайне восторженным человеком. А еще трусливым, прилипчивым и нервным. Однако, несмотря на все свои недостатки, нечто такое… теплое, домашнее … то ли в поведении, то ли отражаясь в той самой ауре, про которую постоянно припоминают и о коей пишут так много околонаучных публикаций, Джим каждый раз замечал, стоило волшебнику подойти к нему ближе, чем на пару метров. Впрочем, как только маг скрывался из поля зрения, подросток подчас и вспомнить о волшебнике не мог, хотя, если быть правдивым, и не находил в своем разуме причин вспоминать о нем. Самое интересное, что сейчас, размышляя на данную тему, Джим все больше и больше удивлялся собственным мыслям. Уж подобные размышления точно не укладывались в рамки его нормальности. Нет, он мог сходить с ума данным образом, пока происходили приступы. Но ведь их купировали окончательно, не так ли? И тем более, что под наблюдением целителей подобные скачки энергии уж точно были быстро выявлены. Подросток нахмурился и тихо, задушено выдохнул сквозь зубы, собираясь с мыслями. Если парня чему и научили последние шесть лет, так это тому, что во всех ситуациях, которым присваивался статус «необычно», задействована магия. И даже если подросток был в этом точно не виноват. Джим тихим, вкрадчивым голосом оповестил всех с ассоциативной цепочкой, что возникла в его мозгу, стоило упомянуть пухлого медика в его отсутствие, и поинтересовался: — Это нормально? Я, конечно, многое не понимаю в местной логике. Еще больше — не знаю о магическом мире и нормах поведения в нем. Но, почему-то, точно уверен, что если манипуляция с чужой волей здесь не приветствуется, то подобное воздействие на пациентов также находится за пределами адекватного поведения. Или внушать хорошее отношение все же в пределах разумности волшебников? — Духи и одеколоны на основе Амортенции уже три года как запрещены, — нахмурился низкорослый чародей, нервно вертя в руках свою палочку. — Как, впрочем, и все составы, воздействие которых в той или иной мере направлено на подавление воли. Раньше подобное действительно было в порядке вещей, хотя, насколько я знаю, поправка о запрете подобных составов не один и не два раза предлагалась на одобрение. Конечно, некоторые маги старой закалки все еще прибегают к подобным ухищрениям, — он поджал губы, будто бы припоминая что-то плохое. — Однако сейчас полагается большой штраф за их использование. Но разве целитель Уилфуд воспользовался бы чем-то подобным? Я не почувствовал ничего особенного, когда встретился с ним. А данные воздействия, если твой разум достаточно натренирован — замечаются с лету, — пояснил он, специально для Джима. Впрочем, как подросток и подозревал, специально для него объяснялось в диалогах практически все. Ведь для самих магов озвученные знания были словно прописные истины. Ну, или слишком хорошо известны, чтобы оставлять кто-то в неведении. Впрочем, сейчас не об этом. Целитель покачал головой, отрицая: — Нет. Я тоже не испытывал ничего подобного. Однако, и сомневаться в словах мистера Стривиля глупо. Он довольно четко описал воздействие «Домашнего розария». Помните, та линия духов, что практически сразу же сняли с продажи, потому что маги, очарованные запахом, сами могли отдать незнакомцу свои деньги или ценные вещи? Я уже не говорю о том, сколько было пострадавших, которые практически добровольно участвовали в темномагических ритуалах в виде громоотвода. — Но почему тогда никто больше не почувствовал эффекта? — задумчиво молвил аврор. Джим устало потер лоб, мгновенно складывая два и два. Однако волшебники все так же стояли и откровенно тупили, перебрасываясь мало логичными предположениями, отмахиваясь от них тут же. Вариант, который в первую же секунду пришел в голову подростку они не рассматривали вовсе, снова показывая, насколько маги… он не мог сказать глупы, нет… скорее, недальновидны? И снова мимо. Он лучше бы назвал это новомодным словом экстернал. По крайней мере, ведь именно так называли людей, которые предпочитали не замечать собственные пороки и ошибки, а также совершенно не хотели их признавать. Не все, нет. Джим не собирался поступать так, как делали те же волшебники — грести абсолютно всех под одну гребенку, когда что-то в людях его не устраивало. Он даже не утверждал, что это было особо ярко выражено в каждом из встреченных им чародеев. Однако мелькало, увы. Тут подросток не мог этого отрицать. В любом случае, был один единственный недостаток, который Джим сейчас видел особенно четко. Волшебники перед ним думали узко. Они совершенно не принимали того, что другие люди могли придерживаться исключительно иных, он бы даже сказал, диаметрально противоположных взглядов. А еще они старательно не замечали за собой этого. Да, то, что подобное поведение было вполне в духе волшебников, со стороны подмечалось быстро. Хотя опять-таки, Джим не говорил, что это было присуще совершенно всем в магическом мире. По крайней мере, он все еще смел надеяться, что это только ему не везло на подобных людей. Хорошая такая, очень позитивная надежда для самого подростка, надо сказать. И, хотя парень варился в этом бульоне, казалось, маловато для подобных выводов — просто невозможно было опустить это. И в данный момент Джим не мог не видеть мелькающие черты подобного типа личности в любом маге, с которым он проговорил чуть больше уровня «привет-пока», и просто выкинуть все из головы. Впрочем, чародеи, скорее всего, действительно не понимали этого. Хм. Джим, опять-таки, искренне надеялся на последний вывод. А еще он удивлялся. Как так? В смысле, у них здесь, можно сказать, буквально только что закончилась война. По большей части начавшаяся из-за разницы в политических взглядах, не брезгующая террористическими акциями, с гражданами, закапывающими головы в песок, но однозначно — война. Именно с такими уточнениями, по крайней мере, ему уже успели рассказать о прошедших событиях. И теперь, когда одна из сторон в итоге вышла явным победителем, волшебники совершенно расслабились, уверенные в то, что мир тут же изменился в их, несомненно, лучшую сторону. Как и мнения всех недовольных, конечно же. Джиму хотелось подойти к каждому и хорошенько так встряхнуть за плечи, прорычать, указать, что реальность так не работает! Мир — так не работает. И какая разница, чей он? Обычные люди, маги, монстры — нигде, ни в одной даже самой приторно-правильной вселенной не бывает так, чтобы существо в одночасье изменило свои взгляды и ценности, с которыми жило на протяжении множества лет. На данный момент же он уже второй раз так четко видел то, что не хотел видеть никогда в живых, мыслящих организмах — неискоренимую веру вот в это странное крайне сомнительное чудо, которое никогда не находило места в реальности. Два взрослых, облеченных властью чародея пытались найти причину поступков человека, переступившего через современные, недавно принятые законы, и ни один из них не предположил то, что лежало на поверхности. То, что, в связи со случившимся откровенно недавно, должно в первую же секунду приходить на ум. — А может быть, зелье в духах просто не воздействует на магов? — ядовито поинтересовался Джим, чем прервал уже довольно напряженный спор своих собеседников. Они замолчали, недоуменно рассматривая подростка. О? — Серьезно? — он вскинул бровь, цедя слова сквозь зубы и все больше и больше мрачнея в ответ на нисходящее удивление с чужих лиц. — Нет, вы действительно серьезно? Если маги не могли почувствовать воздействие на себя, а я — мог, то не будет ли более логично, что ваше зелье было рассчитано на немагов? Сквибов, например? А то и на маглов и монстров всем скопом, чем не вариант? Нет, я мог бы, конечно же, предположить, что этот милый доктор создал духи, воздействующие индивидуально на меня, но, во-первых, я не настолько значимая особа, чтобы зелье, сложное и запрещенное по вашим же словам, переделывали настолько индивидуально, а во-вторых, произошедшее в таком случае станет еще более глупым, чем ваш вариант с неожиданно просроченным зельем. Вы все еще помните про этот ваш… м-м, забыл. В общем, тот состав в воде? Тоже индивидуально для меня сделан? Господи, не повышайте так мою самооценку, — иронично усмехнулся он. — Она и так уже практически пробивает потолок и без вашей помощи, — мистер Поттер с каждым словом мрачнел все больше и больше, кажется, понимая, к чему вел Джим. — Давайте сложим все вместе, ладно? Два зелья, действующие именно на магию сквибов, с довольно безжалостным воздействием, должен признать. Недавно случившаяся трагедия… кстати, сколько сквибов погибло в ней? Что-то я совершенно не услышал ни цифры, ни упоминания о них, словно подобного типа людей не существует вовсе, — он устало усмехнулся. — Неужто никто не пострадал? Или по счастливой случайности на вечеринке, собравшей все расы, вообще не оказалось сквибов? — Джим, это… — Нет-нет, ладно. Забудем на время об этом маленьком нюансе, — подросток отмахнулся от аврора, словно от мухи. — Продолжим то, что и так находится перед нашим носом. А именно — закончившееся военное противостояние. Неужто всех недовольных подчистую вывели? Или как насчет тех магов, что в стычках не участвовали, мнение не высказывали и вообще занимали совершенно нейтральную позицию? Или скажете, таких и вовсе не было? Нет? Не скажете? Странно-странно. Молчите, мистер Поттер, я еще не закончил, — раздраженно указал Джим, отчего парень вздрогнул всем телом и почему-то поспешно отвел глаза от подростка. — Вы сейчас пытаетесь делать вид, что ничего не произошло. Да, говорите мне, постороннему человеку, что в вашем мире произошла война, делаете вид, что принимаете это, что понимаете это. Тогда почему у меня такое ощущение, как будто маги у власти закрывают глаза на последствия? Не надо говорить, что нет оставшегося сопротивления. Не надо делать вид, что каждый промолчавший в сражениях, оставшийся в стороне — доволен сложившейся ситуацией. И уж тем более, не надо делать каркас, основу вашей террористической группировки, главным козлом отпущения. Неожиданно, да? Но у нас тут не сказка, где есть только две стороны: хороших и плохих. Жизнь, как бы мне не хотелось обратного, немного сложнее. Давайте посмотрим, да? Ваш министр буквально недавно очень отрицательно отреагировал на мое замечание, но позвольте? Я не был прав? Мне, право, так и не ответили на этот, несомненно, простой вопрос. А теперь что? Целитель Уилфуд, несомненно добрый и хороший, иначе бы не остался на своей должности после смены власти, — травит сквибов? Ваша система их, кстати, и в грош не ставит, а менять ее что-то никто не рвется, не так ли? Ладно, это все было после вашей победы. Хотите пример более давнего времени? Нынешняя директор Макгонагалл, заколдовавшая обычную маглу, чтобы та допустила своего сына до учебы. Тоже показатель, не так ли? Не надо, — он мотнул головой, перебивая ругательства аврора, судорожно сжавшего кулаки, и возмущения колдомедика. — Не надо, — с нажимом повторил подросток. — Я никого не обвиняю. Сейчас. Я просто не знаю, как объяснить максимально доходчиво то, что не осознаю, как на самом деле этого можно не понимать, — Джим замолчал, переводя дух. И вновь впился едкими словами в собеседников. — Ваши рассуждения настолько узки, что мне, право, становится немного не по себе. Появилась новая раса? Ох, хорошо — тогда она виновата в том, что произошло что-то плохое. И, конечно же, какая разница, что у нас тут под крылом попрятались радикально настроенные чародеи, а верховное начальство, как и политики, крайне недовольны, что давние… кто они там? Соседи? Друзья? А, может, противники?.. вылезли из своего мира, получая то, что вы веками не может достичь — мирного соглашения с этими… маглами, — он сделал голос специально недоуменно-брезгливым, пародируя отношение волшебников. — На нашей территории появился кто-то новый, кто-то, кто был знаком с другой расой? Ну, в таком случае, он конечно же — шпион, не так ли? Ведь украли охраняемый объект! И снова для магов такой вывод — что? Нормальный? Лично я так и не смог понять точно, какие нужно было задействовать извилины, чтобы додуматься до подобной логической цепочки… ладно, предположим. Ах да, до того, что кто-то из действительно имевших доступ к вашему суперсекретному страшному оружию просто тихо стащил его — никто, конечно же, додуматься не может. Утрирую, — он вновь отмахнулся от возмущений, не собираясь отказываться от возможности высказаться полноценно без опасности разнести это помещение выбросом. — Впрочем, продолжать я не буду, думаю, остальную цепочку можно додумать, не так ли? А вот насчет всего остального… конкретно того, что кто-то пытался меня отравить… Господи! Вы сами себя слышите? Меня — отравить! Да кому я сдался во всем вашем магическом мире? Разве что мисс Макгонагалл, да и то, как стимул для чистки кармы добрыми делами. Ах, ну да. Еще Министерству — для галочки о популяции и для притока, как я понимаю, не лишней сейчас энергии. Вы вообще могли подумать, что я просто попал под раздачу, например? — Что ты имеешь в виду? — мистер Сметвик не был настроен благодушно к его, Джиму, словам. Это и понятно. Но и отмахиваться от них не стал. Как и второй чародей в общем. — Вы проверяли подобные случаи? Когда сквибы уходили отсюда странными, я имею в виду? Хотя я и не представляю, как вы можете это проследить, если у вас на ресепшене безответственная особа и, что-то мне подсказывает, в магическом мире нет никакой системы видеонаблюдения. Может, это произошло как единичный случай. Может — происходит постоянно? Ваш целитель просто ненавидит всех сквибов разом или все же как-то использует их состояние? Может, его заставляют, как вы предположили? Может — он поступает по чьей-то указке, но совершенно добровольно? А может, его подставили, и он вообще не виноват? Знаете, что поражает меня больше, чем то минимальное количество версий, что вы перебирали? — Джим встретился взглядом с мистером Поттером и язвительно тонко усмехнулся. — Какого черта вы вообще все еще слушаете сопливого подростка, не знающего даже, на что в действительности способна магия, а не ловите своего подозреваемого, господин аврор? Насколько большая вероятность, что он уже давно в курсе, что меня вернули в невменяемом состоянии и, можно сказать, под белые рученьки? Думаю, большая. Даже причин для такого вывода более чем достаточно. Толпа народа в фойе, быть может? Или та фанатичная любовь к сплетням у людей, что здесь работают? А вы как думаете? Джим с каким-то болезненным удовольствием наблюдал, как шестеренки в голове волшебника, наконец, приходят в движение и он смешно округляет глаза, бросаясь к выходу. Но так и не делает шаг наружу за распахнутую дверь, останавливаясь буквально за мгновения до этого. Взгляд, которым одаривает его маг, подросток так расшифровать и не может, улавливая в нем и злость, и сомнение, и даже какую-то странную радость, и еще под десяток менее выраженных эмоциональных оттенков. А вот в голосе явно звучит ядовитая задумчивость: — Вы говорите, что никто не захочет вас отравить в магическом мире, — аврор усмехается. — В данный момент, я бы был не прочь это сделать. Жалко, правда, что потом долго бы жалел о вашей смерти. Когда дверь захлопывается, в губ срывается невольное хмыкание. Странный парень. Еще никто и никогда не говорил Джиму таких вещей… Нет, не о желании травануть или еще как-то от него избавиться. Признаться, подобное он слышит постоянно. И уже даже не уверен, точно в шутку ли это говорят. Хотя нет, на самом деле — он убежден, слова данные звучат со всей возможной серьезностью. А вот то, что об этом потом пожалеют… Маг и правда был странным. — И что? — целитель Сметвик хмурится скорее показательно, чем в полной мере злясь на всю эту ситуацию. — Стало ли тебе легче, после того, что ты выплеснул на нас? Джим задумывается. Хотя нет, на этот счет он уж точно не задумывает, он говорит четко, совершенно уверенно: — Стало. Однозначно стало, — подросток устало вздыхает. — Я, признаться, уже и забыл, как это прекрасно — выплеснуть свои мысли вместе с эмоциями на кого-то. Но в то, что это оказались именно вы, извиняться я не буду. Взгляд, который кидает на колдомедика подросток, очень уж далек от смиренного и совестливого, как и его слова. Скорее, он привычный, родной, безразлично-холодный. И маг на это никак не реагирует, будто бы и не сомневаясь в подобном ответе. — Что делать с зельем во мне? — уточняет он, поднимаясь на ноги. — Ничего. Препарат не стабилен настолько, чтобы задержаться в крови больше тройки часов, так что просто полежите в палате под присмотром и… — Нет уж, — Джим совершенно не против врачей, действующих лекарств и болезненных процедур, если они действительно нужны. Но просто так околачиваться в подобных местах не собирается. — Если ничего страшного — то я позволю себе напомнить, что меня уже выписали и задерживаться в месте, которое, оказывается, не настолько безопасное, как хотелось бы, я отказываюсь. Медик явно против, он даже попытался давить не на состояние здоровья, а на идущее расследование, в чем, увы, также не преуспевает. — Я понимаю, что с моим характером я идеальный кандидат вытряхнуть на голову собеседника ушат воды и грязи, однако если мистеру Поттеру захочется острых ощущений, я, так уж и быть, оставлю вам свой домашний адрес. Ах да, он же и так записан в моей карточке, не так ли? — Джим кидает еще один безразлично-философский взгляд. И тут же поводит плечами, тяжело вздыхая: — Я, право слово, устал, — говорит он максимально искренне. — Думаю, эти дни были слишком насыщенными. Новая информация, стресс, лечение и снова стресс. А потом еще эта ситуация с зельями. Знаете, хватит с меня пока что. И он снова вздыхает. Джим и правда устает от всего этого настолько сильно, что совершенно забывает про мисс Макгонагалл, с которой, по-хорошему, надо встретиться и хотя бы поблагодарить за бесплатно оформленное лечение, он уже не говорит о финансовой поддержке. Плюет на волшебную палочку, которую мистер Олливандер посоветовал забрать обратно. На то, что его, вообще-то, действительно отравили. И какая разница, случайно или нет? Хотя, подождите… про это он не забывает. Парень просто с мрачным удовлетворением смотрит, как утекает половина его резерва куда-то, попутно окрашиваясь в довольно темные оттенки и, он знает это, стремится принести неудачу его обидчику. На все же остальное… Хм. Он просто хочет уже попасть в свой дом. Поэтому уходит быстро, не оглядываясь, по уже знакомому пути, ловко уворачиваясь от всех встречных волшебников. Подросток уверен на все сто процентов — если его сейчас окликнут в спину, он проигнорирует и попытается скрыться с чужих глаз максимально быстро. Но его, слава богу, никто так и не окликает.