За пределами обычного

— Прости! Прости, Звезды! О, конечно, он простит его! Обязательно! В конце концов, мы всех когда-нибудь прощаем, не так ли? Только некоторых, бывает, посмертно! Нет, Джим совершенно точно никому не угрожает! Не. Угрожает. Ясно вам? А то, что Блуберри уже два раза за последние десять минут едва ли не попадает под машину — отвратительная случайность. И Джим к ней не имеет никакого отношения. Он действительно не виноват. Он же не идиот, право слово, чтобы, пусть и из-за какой-то непонятной вспышки агрессии, пытаться убить живое существо? Он имеет в виду — покалечить, выставить дураком — пожалуйста, но… господи боже мой!.. в том, что монстр не видит, куда идет, — совершенно точно виновата только его собственная рассеянность, а также отсутствие привычки смотреть по сторонам, переходя дорогу. Прекрасным показателем того, что магия парня не могла быть причиной подобных неудач, также являлась и быстрая реакция самого подростка, в обоих случаях вытаскивающего монстра буквально из-под колес. Причем, если в первый раз парень от неожиданности, не иначе, как-то задействовал свою энергию, дергая ею скелета на себя настолько быстро, что они оба едва не покатились уже под ноги прохожим. Хотя и располагался в это время Джим едва ли не за три метра от скелета. То уже во второй, наученный горьким опытом и решивший держаться как можно ближе к Блу, подросток своего знакомого за ворот футболки дергал на себя уже вручную, что также не способствовало удачному приземлению скелета. И тут будто бы осознание внезапно постучалось ногой в дверь его разума и, не здороваясь даже, ввалилось преисполненное ощущение неправильности. — Да ты издеваешься надо мной, — у распластавшегося под монстром на асфальте Джима голос немного подрагивал от кислого чувства собственной глупости на языке. И правда. Нет, правда! Чтобы парень, который буквально не попадал ни в одну ловушку дома да, периодически, вел себя, как заправский боец, — и не заметил эти чертовы машины? Он из него что — идиота делает? По крайней мере, сам Джим себя таким дураком ощущал впервые. Но только он собирается высказаться, как пораженно замирает, не особо понимая, что вообще происходит вокруг. Потому что Блуберри… смеялся. Тихо, закрывая лицо собственными руками в перчатках, он сидел рядом на асфальте и смеялся. Что?.. Что творилось в этом черепе? Что такого смешного было в данной ситуации? Почему, в конце концов, Джим чувствовал, совершенно неожиданно для самого себя, что… боже… также был не против присоединиться к этому легкому, воздушному смеху? Это не было помешательство. Не истерика. Не наваждение. В ситуации не было ничего действительно смешного. И причин для подобного поведения — также не было. Так что же тогда происходило? В итоге он попросту выдохнул, опускаясь головой на грязный холодный асфальт, и всего на пару секунд обратил свой взгляд на пасмурное небо Лондона, будто бы пытаясь осознать смысл бытия. Уже потом, более-менее приведя себя в порядок, и отправившись в дальнейший путь, Джим все продолжал слушать это зудящее над ухом «прости» и раздраженно фыркать каждый божий раз. Право слово! Поверьте, когда ты живешь в этой чертовой Англии — ты слышишь извинения по двадцать, а то и тридцать раз на дню совершенно, бывало, по нелепому поводу! Конечно, сам парень подобными глупостями не страдал, и, наверное, из-за этого факта его также считали не особо приветливым и вежливым молодым человеком знакомые… хотя что скрывать очевидное, в основном — не знакомые, люди. Но не в этом суть. Джим имеет в виду: когда ты привыкаешь к подобному обращению настолько, что уже даже, кажется, пропускаешь его мимо сознания, и вовсе не реагируя на данное слово — можете ли вы себе представить, насколько угнетающе извинялся монстр? Черт побери, это была будто бы заевшая, прожеванная пластинка, которая вновь и вновь на одной тональности повторяла свое «прости» и никак не могла остановиться. Джим уже не раз и не два говорил, что он не злится. Серьезно, не злится. Честное слово, не злится… Ладно, предположим, сейчас Джим был в бешенстве. Но вовсе не от неожиданных последствий телепортации, что вы! И даже не от продолжающихся приключений после. Просто Джим был уверен полностью и без оговорок: вот этот вот скелет рядом решил устроить ему марафон самого раздражающего поведения. Может для того, чтобы Джим не утверждал, что он — самая отвратительная кандидатура в друзья? А как иначе? Скелет настолько великолепно демонстрировал на своем примере, что если подросток все-таки захочет войти в топ самых раздражающих на свете существ — ему еще есть куда стремиться, что Джим готов был ему аплодировать стоя. По крайней мере, на данный момент его личный список финалистов идеально так возглавлял Блуберри. Итак. Ладно. У него впереди еще одна пересадка и пять минут пешком, так что можно сделать еще несколько несомненно полезных глупостей в своем мозгу. Хм. Успеть пожалеть, например, что у него нет тех прекрасных беруш, что когда-то показал ему в свое время Мартин, или сделать один простой припозднившийся вывод о своем знакомом. Блуберри был активным. О, нет, он помнил, что уже говорил нечто подобное насчет слишком бодрого поведения. Однако в данный момент он имеет в виду не только его странно-феерическое поведение при брате или других монстрах. Сейчас, находясь с ним, только с ним, без тех, кто мог отвлечь скелета на себя, подросток сумел также сделать вывод о кое-чем не очень приятном, но довольно простом в своем понимании. Блу любил, когда внимание собеседника обращено только на него и, кажется, откровенно ненавидел, когда происходило обратное. Даже эти неадекватные со стороны, странные действия, что так злили Джима, казалось, имели лишь одну цель: вернуть внимание подростка на себя. И также… Блуберри все еще оставался тем самым монстром, за которым Джим только недавно подмечал довольно противоречивые качества… Противоречивые, сложные для осознания и довольно-таки специфические, стоило признать. Причем некоторые из этих «специфических» не оставляли Джиму надежды, например… потерять скелета где-нибудь в толпе. Да, он попытался, и что в этом такого? Конкретно к тому моменту, как они дошли до чертового магазина-перехода, Джим даже успел как-то смириться с происходящим. Вспомнив в один момент свою излюбленную дыхательную гимнастику, сейчас он вновь был скорее пофигистично-уставшим, в привычном, так сказать, состоянии, чем неимоверно монстра расстроил, если исходить из его печального взгляда, брошенного вскользь. Кажется, разводить парня на эмоции скелету нравилось намного больше, чем ловить язвительно-безликие замечания. Джим говорил, что Блу может не выдержать его в подобном состоянии? Забудьте. Потому что подросток с полным осознанием желает проклясть тот момент, когда вообще решился показать этому… монстру, что может не сдерживать свои эмоции. Серьезно! Это какой-то непонятный кошмар! Даже ядовитые слова, время от времени брошенные на раздражающие выходки скелета, тот принимал с небывалым энтузиазмом. Господи… пускай ему будет просто скучно, ладно? Чертова поездка по Лондону открыла его знакомого с новой стороны, с той, от которой мурашки злости пробегали по телу, будто бы взбесившись, а пальцы хотелось нестерпимо сжать… на чьей-нибудь шее. Кроме дурацких извинений и выходок Блуберри болтал, болтал и болтал. Совершенно обо всем и ни о чем конкретно. По крайней мере, самый интересующий парня вопрос — что же такого случилось до телепортации, что постучалось в голову скелета, чтобы поступить подобным образом — оставалось без ответа, а монстр только в очередной раз извинялся и переводил все в шутку, точнее, делал вид, что это была шутка. Что ж… если все и правда было подобным образом, то, Джим заверяет со всей серьезностью, это было ни капли не смешно. Но да ладно. — Целитель Сметвик, осмотр, — пробормотал Джим повернувшемуся к нему манекену. Вообще-то подросток не особо верил, что подобное сработает. Да, мистер Поттер точно так же обозначил цель своего визита, и парень, признаться, машинально поэтому и сказал первое, что пришло в голову. Но подумайте сами: мистер Поттер — аврор, причем пусть Джим и не знает его конкретную должность, явно не из последних, раз уж ему поручили такое интернациональное дело. И это Джим еще не говорит про личное знакомство с Министром и самим главой больницы. А он? Обычный подросток — пациент. Кто вообще его впустит по подобной причине? Но нет, потрепанный проводник в другой мир лишь приветливо махнул рукой, позволяя пройти через завесу. И он вновь очутился в огромном холле, где все также сновали толпы спешащих на прием волшебников. А, точно. Они… они оказались в холле. Притихшего, стоило им подойти к чувствующемуся проходу, скелета Джим уже и из головы выкинул, право. Сейчас же он хмурым взглядом оценил побледневшего монстра и слабо мерцающий амулет на груди, перед тем, как поманить своего спутника за собой, целенаправленно направляясь в сторону привет-ведьмы. Маги останавливались, маги оборачивались, маги шептались. Джим же почувствовал, как в его пальцы впились чужие костяшки, обхватывая ладонь и вновь посылая небольшие волны боли по руке. По многострадальной, несчастной руке. Взгляд, которым одарил своего спутника подросток, в самой меньшей мере был похож на доброжелательный. О, его единственное желание, поверьте, было вновь оттолкнуть жадного до тактильного контакта скелета и попросить никогда не прикасаться к нему вновь. Но лишь глянув на настороженно-опасную улыбку, которой он одаривал каждого, посмевшего взглянуть себе в глазницы, Джим только коротко вздохнул, даря ответное рукопожатие. Возможно и стоило сделать в этот раз исключение. Сунувшегося было к нему наперерез волшебника с возмущенным лицом подросток встретил с настолько свирепым выражением лица из-за все так же дарящей болезненные ощущения хватки, что тот молча отшатнулся, пропуская их тандем дальше. Черт побери, неужели этот скелет так и не понял, что физическую силу при телесном контакте все-таки стоило сдерживать? Он же ему сейчас пальцы переломает, не иначе. — Я хотел бы увидеть целителя Сметвика. Сейчас. Пожалуйста, — улыбнулся Джим знакомой девушке. Эм, но вот что-то подсказало практически сразу же: может, стремительно бледнеющая ведьма, а может, и ужас в ее глазах, что улыбка у него получилась такой же, как и выражение лица — крайне не доброй. — С-сейчас! Если бы Джим не знал точно из всех тех обсуждений за дверью его палаты о невозможности телепортации в подобных стратегически важных, как он подразумевает, местах, то несомненно восхитился бы, с какой скоростью и аккуратностью исчезла девушка. Сейчас же он только страдальчески вздохнул и перевесился за стойку регистрации, находя пропажу ползущей куда-то вглубь зала на трясущихся руках. Ну не идиотизм ли это? — Мисс Боунс?! Что тут происходит, позвольте спросить? Возмущенный целитель Сметвик собственной персоной оказался практически благом небес, ну или активизировавшийся удачей, иначе и не сказать, ведь на девушку, спрятавшуюся за спиной врача и все еще нервно косящуюся на него, Джима, надежды и вовсе никакой быть не могло. В любом случае, он, право, и не думал, что может воздействовать на людей подобным образом. Хотя, нет… погодите-ка. Он и не мог. Не настолько уж и устрашающим выглядел парень, дабы на него реагировали подобным образом. Так что же происходило в маленькой черепной коробке этой милой девушки? Господи… когда же, наконец, он начнет понимать людей? Или монстров? В идеале — причины поступков вообще всех окружающих? Впрочем, он прекрасно понимает, это его мечтание так и останется несбыточным. Джим недоуменно перевел взгляд на целителя, встречаясь с таким же непониманием в ответ. Внезапно лицо мужчины прояснилось, и целитель, предварительно что-то шепнув напуганной медведьме, решительным шагом направился в их сторону. — Мистер Стривиль? Давненько, давненько не виделись, — колдомедик улыбнулся, стоило подростку раздраженно закатить глаза на столь явный сарказм. — Надеюсь со здоровьем вашим все в порядке? — Лучше, чем могло быть, хуже, чем хотелось бы, — резко отрезал он, не собираясь продолжать разговор на всеобщем обозрении, хватит с него. Хотя будем считать, и прошлого подаренного зрелища и работникам больницы более чем хватило с головой, иначе почему же, интересно знать, представители, несомненно, уважаемой профессии врачевания теперь в панике убегают от него, стоило завидеть. Ну, ладно, не все, а только эта особа… но надо же к чему-то стремиться, да? — Так что, — холодно цедит парень, скрывая свой интерес. — Много ли у вас настолько замечательных медсестер, которые впадают в панику, лишь завидев пациента? На что целитель только насмешливо фыркает: — Не принимайте слишком близко к сердцу, мистер Стривиль. Просто вы напомнили нашей мисс давно покойного человека. А с учетом вашего спутника, — колдомедик учтиво пропускает посетителей внутрь, и только затем закрывает за собой двери кабинета, заходя следом. — Боюсь, у девочки и вовсе разыгралось воображение. — Прекрасно, — он, конечно же, то, что произнесенное оправдание подходило под слово «прекрасно», не подразумевает вовсе. Джим вновь смотрит холодно. Только теперь уже на Блуберри, что все так же с силой сжимает его пальцы и осматривает исподлобья кабинет и врача цепким, настороженным взглядом. — Однако, надеюсь, не настолько похож, чтобы вместо меня маги видели лишь призрак умершего волшебника, — тут же хмыкает Джим вдогонку. — Да и не очень-то хотелось быть, знаете ли, копией того, кто одним своим видом способен вызвать подобную реакцию. — Одним видом у вас не получится, не переживайте. Все-таки сходство у вас отнюдь не физическое. А вот характер, ха-ха… Так что, пока вы не будете рычать на несчастных медведьм, никто и не подумает впадать в панику. Рычать? А что? Он мог бы… Ай, черт! Джим и не против был бы сейчас и зарычать, но только глухо вскрикивает, когда скелет на слишком резкий отрицающий взмах рукой доктора рефлекторно сжимает пальцы еще сильнее. — Блу! И монстр, словно только осознавая, что именно происходит, тут же раскрывает свою ладонь, позволяя пальцам Джима безвольно выпасть и демонстрировать всем желающим красные полосы от чужих костей, уже начинающие наливать синевой по краям и вот-вот обещавшие перерасти в отвратительные фиолетовые синяки на его коже. — Прости, — в этот раз извинения не раздражают так сильно, из-за чего Джим лишь отрывисто кивает, невольно пряча руку в карман штанов. — Мистер Стривиль, если вам… — Познакомьтесь, Блуберри, монстр из Подземелья. Блу, позволь представить тебе главу больницы Мунго, целителя Сметвика, — не давая закончить какую-нибудь глупость, в стиле «этот монстр вам угрожает», отрезает подросток. Он всем своим видом демонстрирует, что с ним все в порядке, что к скелету парень более чем лоялен, и что, в конце концов, произошедшее сейчас совершенно не касается окружающих — это их личное дело. Ну ладно, быть может, понять все по одному только виду было бы слишком сложно даже для мистера Сметвика, поэтому Джим добавляет взгляд и… да, повторяет это вслух холодным, бесстрастным голосом, словно забивая гвозди в чужое любопытство. А потом все же выдает цель своего визита: — Мне бы хотелось встретиться с мистером Поттером, если это возможно, конечно же. Так вышло, что вы, мистер Сметвик, единственный, кто мог бы мне помочь с этим. Целитель смотрит с интересом, даже немного насмешливо, но после только что выданного подростком этюда, интересоваться вслух подробностями, вроде бы, не собирается. Ну да… Джим бы тоже удивился… да нет, он бы еще и прокомментировал, его бы никакая этика не сдержала, если бы человек, что только недавно вполне однозначно намекал: маги в общем и данный аврор в частности лучше бы держались от него подальше, вдруг совершенно неожиданно не просто меняет свое мнение, но и сам ищет встречи… Однако, немного подумав и окинув взглядом двух посетителей, колдомедик все же медленно кивает в согласии на просьбу. И, отправив вызов прямо при них, используя для этого странный прозрачно-белый образ орла, оставляет посетителей ожидать в одиночестве, ссылаясь на сильную загруженность. Джим устало передергивает плечами, обустраиваясь на гостевом стуле со всем возможным комфортом. Печально это признавать, но все-таки, если исходить из общего поведения недовольных друг другом и с первого взгляда ставших напряженных мага и монстра, медик и вовсе не задумывался в тот момент: много ли пациентов ожидали своей очереди к специалисту уровня главного колдомедика. Подросток скорее бы поверил, что мужчина устремился перехватывать вызванного аврора до встречи с Джимом и его спутником, чем в такое, право, нелепое оправдание. И Джим просто надеется на сознательность, не волшебников в целом, нет, иначе он бы тут сейчас не находился, не так ли? Скорее, его надежда возлагалась на мистера Поттера, в большей своей степени, который для мага… для мага, уличенного властью к тому же, проявил себя более чем лояльно к ядовитым замечаниям буквально подростка с улицы… Эм. Да. Так себе звучит со стороны, честно говоря. — Прости, — на тихий голос парень немного вздрогнул, проклиная свою привычку задумываться по любому поводу и в каком угодно обществе. Пришлось немного оборачиваться, чтобы обозначить свой интерес да вернуть фигуру скелета в зону видимости. Не на столько сильно, как он думал, впрочем, так как Блуберри уже успел подойти к нему вплотную, пока Джим опять летал в облаках. Не то, чтобы это особо напрягало, но… ладно. Чертова привычка подкрадываться действительно его напрягала, он может в этом признаться хотя бы себе. Хотя погодите-ка, он признался себе в данном утверждение довольно давно, еще с первых выходок подобного действия от монстра. Может, тогда следовало уже сказать это и самому Блуберри? Но только Джим открыл рот, решившись сделать замечание, как тут же довольно резко его и закрыл, пораженный чужой наглостью. Еще никто из его знакомых не мог так же фамильярно подойти и дотронуться до кожи подростка. Он не говорит о семье, нет. Но даже Мартин, с которым они были знакомы… сколько? Еще со школы? Не позволял себе подобных выходок. Господи, в этом социуме, который окружал Джима с момента его рождения, даже обычное похлопывание по плечу могло стать причиной раздора между малознакомыми людьми! Это, в конце концов, было до жути странно, если бы сам Джим, например, схватил кого-нибудь за руку или подошел и обнял… не из-за характера, вовсе нет. Скорее свою роль играл менталитет… немного. Кого вообще не напряжет, если существо, появившиеся в вашей жизни недавно, начало бы вас лапать? Хотя, это он, конечно же, приукрашивает, но сам факт-то остается. Несмотря на всю странную любовь скелета вторгаться в личное пространство, на которую Джим, в большинстве своем проявляющуюся в относительно невинных мелочах, даже закрывал глаза, делая поблажки как представителю совершенно иной расы, монстр еще ни разу не позволял себе подобных выходок, как сейчас. Так что сильное замешательство подростка объяснить было вполне легко. А вот наглое неожиданное и совершенно безосновательное на данный момент очередное приватизированние его, Джима, руки, которую держали сейчас чужие костяшки пальцев в перчатке — не особо. На попытку вырвать конечность, Блу совершенно не обращал внимания, только сильнее сжав пальцы и продолжая рассматривать наливающийся синяк. — Прости… — Если ты еще раз скажешь это слово, я не обещаю, что потом уже не придется извиняться мне. За тяжкие телесные, — откликнутся Джим, суживая глаза в гневе. — Не мог бы ты уже отпустить мою руку? И не делать так больше. Пожалуйста, — молвил он. Но монстр даже головы в его сторону не повернул, продолжая разглядывать свое творение. Ну, естественно. Почему бы и не проигнорировать его, он подчеркивает, вежливую просьбу? Господи. Неужели попросту нельзя не делать таких странных вещей? Не быть таким непонятным, непредсказуемым, в конце концов? Он, вроде бы, просит не особенно много, не так ли? И пока Джим опять плавает в океане мыслей, параллельно пытаясь понять: вырвать ли ему конечность насильно, или в действиях монстра все же не было ничего для подобных причин, кроме вездесущей наглости и неприязни самого подростка, скелет зубами стаскивает одну перчатку, прикасаясь к голой коже уже напрямую костяшками. Вот в этот момент подросток на самом деле, едва отойдя от первоначального шока, со всей силой дергает рукой и непонимающе, ошарашенно смотрит на скелета, когда это ни к чему не приводит. Ну, кроме того, кисть начинает ныть еще сильнее. По-хорошему следовало бы оскалиться, спросить, что этот монстр вообще позволяет себе, или хотя бы попытаться призвать магию, как недавно, чтобы уже отшвырнуть от себя в край обнаглевшего знакомого. Вот только в голове Джима полная пугающая пустота, а тело едва ли не оцепенело от неожиданного ощущения чужой, почему-то теплой, конечности. Следом приходят приятные покалывания. Они пробегают кусачими мурашками по коже и рассеиваются где-то глубже, расслабляя в напряжении сведенные плечи. Что? О… Кожа, он видит это так ясно, как может его зрение, приходит в свое нормальное состояние, подчиняясь волнам магических потоков, исходящих от чужих пальцев. Блуберри… лечит его? — Постоянно забываю, что человеческий организм настолько хрупкий. Чара уже настолько пропиталась энергией Подземелья, что ее точно нельзя назвать человеком в полном смысле этого слова, — наконец открывает рот монстр, переводя свои зрачки с исчезнувшей травмы на лицо Джима. Что же. В это мгновение парень и правда не против принять его извинение. Пусть не сказанное вслух, но подразумевающееся во всем: в тоне, взгляде, действии. Более того, со странным чувством неуверенности, Джим, кажется, начинает осознавать, что причин, чтобы злиться так сильно на последствия чужой неосторожности, или проигнорировать простое, доступное извинение — у него попросту… нет. Они будто бы стерты ластиком из его сознания, оставляя после себя только легкое недоумение с собственной обостренной реакции. Так что подросток всего лишь кивает в ответ, довольствуясь этим. А вот следом теряется совершенно, не зная что делать: то ли краснеть, то ли бледнеть, когда Блу тянется к вороту его рубашки. В голове, как назло, всплыли те дурные мысли, навеянные слимом. Как же не вовремя! Однако от этого даже не спутанные мысли — сам организм приходит, наконец, к окончательному решению, заставляя щеки раскраситься в отвратительный румянец двумя пятнами. Почему-то подумалось, что вот в этот момент они с Чарой были похожи, как никогда ранее… И в кой-то веке Джим готов поблагодарить свой вечный рой жужжащих вопросов в голове, что позволяет, переключившись на столь невинную мысль на секунду, выйти из очередного ступора и резко перехватить совершенно потерявшие страх пальцы, что уже обосновались на второй пуговице его одежды. — Не думаю, что это стоит конечности, мистер Блуберри, — холодно отчеканил парень, полосуя смешавшегося скелета мрачным взглядом исподлобья и с намеком добавил: — Не испытывайте свою удачу на прочность, она вполне может отказать вам в самый важный момент. — О чем? Нет, я… я хотел только посмотреть, как сильно сжал свои руки при переносе, честно! И вылечить, если там все так же плохо! — Обойдусь! В такой постановке и встречает их открывшаяся едва ли не настежь дверь под нетерпением входящего волшебника: Джим, с заледеневшим подозрительным взглядом и со всей доступной силой сжавший кисть костяной конечности, да сам Блу, раскрасневшийся от возмущения, стоящий перед стулом на коленях. Такая себе картинка, честно говоря. Неоднозначная. Наверное, поэтому подросток вполне понимает мгновенно растерявшего весь свой боевой настрой и смутившегося мистера Поттера, который, судя по первым мгновениям появления в кабинете, начать их встречу думал явно с высказанных претензий. Сейчас же он судорожно извинялся, что помешал, не зная, куда деть собственные глаза и пятился назад, пытаясь спиной нащупать уже прикрытую инерцией дверь. В данный момент, скажите, пожалуйста, должен ли Джим как смущенная барышня лепетать что-то оправдательное? А может, шаблонно вскрикивать, что чародей вовсе все не так понял? Или, как Блуберри, смущенно подскакивать с места, вспыхивая румянцем в одно мгновение? В любом случае, каких бы от него не ожидали действий, Джим спокойно остается на месте и только плавно опускает руку себе на колени, демонстрируя совершенно наплевательское отношение к произошедшей пару секунд назад сцене. Впрочем, он и окружающим искренне желает того же, не собираясь обострять на случайном эпизоде внимание, а то и вовсе собираясь тут же выкинуть его из головы. По крайней мере, он, честное слово, пытается это делать. — Не городите бреда, аврор Поттер, — все же выдавливает толчком из себя подросток, уставший от этого нелепого цирка, что демонстрировал взрослый волшебник. — И успокойтесь, право слово! Не нужно мне еще больше демонстрировать ваше слабоумие. Я, признаться, рассчитывал встретиться со знающим свое дело представителем правопорядка, а не с подверженным влиянию гормонов мальчишкой. Все это было сказано настолько сухим и официальным тоном, что не только волшебник вытаращился на него, в немом изумлении открывая и закрывая рот. Монстр так же ошарашенно замер. В подобной тональности Джим, право, не разговаривал даже с мисс Макгонагалл при скелете, чего уж говорить про самого Блу? А вот почему выпадает мужчина, Джим, признаться, не знает. Но он не достаточно раздражен ситуацией, чтобы тыкать волшебника носом в его детскую реакцию во второй раз, а еще достаточно внимателен, чтобы услышать тихий приглушенный писк с той стороны двери и заметить небольшую щель, на которую та приоткрыта. Ну и глаза, огромные, золотисто-карие, практически рыжие глаза, что с удивлением таращатся в эту самую щель, не оставляя никакого сомнения в том, что у них есть еще один свидетель. Что ни встреча с магическим народом… любым народом, то какой-то балаган, черт побери, тяжело вздыхает про себя подросток. Ну, действительно, никак нельзя было обойтись без всех этих непонятных прелюдий? Попросту подойти к серьезному, знающему свое дело аврору, объяснить ситуацию и попросту вернуться домой. Прекрасный же был план: простой и действенный. Почему же тогда, скажите на милость, вечно происходит нечто… подобное, заставляя Джима снова и снова сомневаться в адекватности. И он уже даже не уверен точно: окружающих или своей? — Было бы неплохо, — заявляет подросток достаточно громко, чтобы быть точно услышанным, сквозь стиснутые зубы, подавляя вспыхнувшее внутри желание встать и резко распахнуть дверь. — Если бы наш любопытный зритель не торчал на проходе, оставляя без присмотра свою, несомненно, самую важную часть тела, в которой у него хранится мозг, видимо. Дверь и правда открывается. Только ме-едленно, провоцируя на невольное хмыканье. Впрочем, после этой реакции действие пошло быстрее, продемонстрировав собравшимся бледного рыжего мужчину достаточно сбитой комплекции, который на фоне того же мистера Поттера смотрелся скорее медведем, чем чародеем. Хотя, давайте уже признаем это вслух, любой представитель взрослого мужского населения, человеческого он имеет в виду, нормального телосложения на фоне зеленоглазого господина аврора смотрится крупнее, чем есть на самом деле, а Министр Магии вообще фактически великаном. Не кормили его в детстве, что ли? Хм, ладно, он просто пока не будет распыляться еще и на этот вопрос. Кроме того, незнакомый маг также вполне мог сойти и за комедианта. Джим поменял свое мнение тут же, стоило взрослому волшебнику в темно-бордовой мантии, как и мистер Поттер, приблизиться к своему знакомому и громким басом, отчего-то решившим, что он шепот, блекло пролепетать: — Ты был совершенно прав, Гарри, — чародей то и дело нервно передергивал плечами и стрелял в подростка взглядами, полными сомнений. — Похож до жути. Как думаешь, это крестраж, как у Того-Кого-Нельзя-Называть? — Лично я думаю, если мое мнение вообще здесь учитывается, конечно же, что подобный театр глупости отнимает время не только у меня, но и у мистера Блуберри, заставляя выслушивать подобные нелепицы, — Джим это цедит с особым удовольствием. Да, он не очень хорошо понимает, о чем говорит этот служитель закона… ну, кроме, конечно, схожести с кем-то, видимо, тем самым достаточно известным погибшим чародеем, что выяснилось после небольшого уточнения главного целителя, но это совершенно точно не мешает ему издевательски формулировать фразы именно таким образом и с той самой тональностью, от которой несчастный мужчина вновь и вновь бледнел все больше. Ох, хорошо. Предположим… ладно, Джим может сказать точно, что поступает подло, играя на чужих воспоминаниях. Но они сами своей реакцией спровоцировали подростка вести себя подобным образом. Кому вообще понравится, если в нем начнут видеть… мертвеца? Отвратительно. Однако он, так уж и быть, проявит чуть больше лояльности и… Джим резко подскочил, когда Блу с глухим хрипом рухнул ему прямо под ноги, теряя сознание. Амулет на его груди был совершенно пустым, хотя только недавно… Джим точно помнил, как проверял это!.. был практически полон магической энергией под завязку. В данную же секунду от него не исходил даже блеклый свет, едва не заставляя волосы на голове парня встать дыбом от осознания. Черт побери! Как так могло случиться? Неужели мистер Олливандер солгал, сказав, что заряд протянет несколько часов? В любом случае, не обращая внимание на застывших, словно статуи волшебников, Джим наклонился к телу, пытаясь его поднять, и чуть не рухнул от тяжести, казалось, должных быть достаточно легкими, костей. — Чего стоите? Вам нужно особое приглашение? Помогите мне, живо! — рявкнул он в сторону авроров. Джим уже решил было, что они так и останутся на месте, позволяя монстру окончательно погибнуть. Но нет, оба мужчины пришли в себя своевременно, чтобы тут же закрутиться рядом. И не только закрутиться. Нельзя было не признать, что действовали они оперативно и целенаправленно, принося намного больше пользы, чем растерявший в мгновение ока всю свою уверенность подросток. Он только и мог, что споро отодвинуться, дабы не мешаться под ногами. Подчиняясь движением палочки рыжего чародея, Блу взмыл в воздух. Мистер Поттер тем временем кидал диагностическое, параллельно ругаясь сквозь зубы. — Транспортировать? — Времени нет, — прорычал в ответ знакомому зеленоглазый волшебник, приказывая тут же: — Трангрессируй в магловский мир! — Что?.. — не успел Джим и осознать, как рыжий волшебник и монстр исчезли, оставляя его с мистером Поттером наедине. Впрочем, они отстали не на долго. Стоило только Джиму начать возмущаться, как его грубо схватили за руку и дернули вверх, снова будто бы пропуская через мясорубку. Дьявол. Нет, если у него есть возможность научиться телепортироваться только как волшебники — то к черту эту возможность. И телепортацию туда же. Потому что даже в нормальном состоянии организма Джим после переноса чувствовал себя так, будто бы его внутренности вот сейчас готовы попроситься обратно. Что он и едва не проделал, от отчаянья прикладываясь лбом к прохладному асфальту. Они находились на улице, близ входа в больницу, но, парень осознал это, стоило ему стать чуть полегче, колоритная компания и вовсе не привлекала внимания у снующих туда-сюда людей. Магия — философски мотнул он головой, оставляя это где-то на грани внимания, и переводя свой взгляд на монстра. Блуберри сидел прямо на земле, облокотившись обеими руками позади себя и глубоко дыша городским, пропитанным химикатами и выхлопами автомобилей воздухом. Рядом переводили дыхание волшебники, словно бы и не выбитые из колеи скоростью случившегося, а просто спокойно отдыхавшие от неожиданной, да, но привычной работы. Джиму вообще казалось, что только он настолько ошарашен случившимся и настолько не понимает, как так произошло: ведь только что они все, в какой-то степени… шутили? И вот сейчас его знакомый едва не умер. Он только что чуть ли не потерял существо, которое было решительно настроено стать ему другом… вновь. Как, черт возьми? — Что с твоим амулетом? — непонимающе выдавливает из себя Джим. И правда — что? Очередной заговор? Чей-то злой умысел? Обман? Но на вопрос, настороживший и магов, монстр лишь смущенно улыбается, махая рукой. — А-а-а, — Блу тянет это лениво, светя румянцем на скулах. — Наверное, все же не стоило тебя лечить в Магическом мире. Все-таки эта штука не настолько крепкая, как я надеялся. Он — что? Джим, признаться, совершенно забыл, что с активированным амулетом использовать иную энергию не следует… нет, он по правде считал, что это невозможно-то было! А вот как оно… то есть Блу сам сломал единственную вещь, что защищала его от агрессивных потоков чуждой ему магии? Что ж… может, тогда и не стоило его спасать? Так сказать, вмешиваться в естественный отбор? Потому что в голове Джима только и мелькает мысль, что такие придурки непонятно как вообще выживают.