Рысь и Горностай

Пока барон беседовал с сыном, маленькая Диана сидела в лохани с теплой водой. Аделина энергично водила по ее телу мочалкой, смывая грязь и пот после упражнений с оружием. — Ну зачем так сильно трешь?! — поморщилась девочка. — Потерпи! Надо же отмыть… — Что там отмывать? Это синяк, а не грязь. — Ох, и правда! Сильно же ты ударилась! — Ну да, сегодня я упала. — Сейчас смажем целебным бальзамом, и все заживет очень быстро. — Бальзамы так дурно пахнут! — сморщила маленький носик Диана. — Ну, это не самое страшное. Ты потерпи, уже заканчиваем. — Рауль говорит, что я хорошо занимаюсь! — Не только Рауль, многие так говорят. — Отец никогда не хвалит меня. Иногда только подойдет, посмотрит немного, как мы занимаемся, и уходит. — Ну, твой отец уже много лет как прославленный воин. Поэтому он очень взыскателен во всем, что касается воинского обучения, — объяснила Аделина. — Его похвалу надо еще заслужить, и сразу хвалить начинающего бойца он точно уж не станет! Диана кивнула, соглашаясь. А Аделина подумала, что все-таки Роже мог бы иногда похвалить девочку, хотя бы за старание и упорство. Служанка быстро вытерла Диану и одела в льняную рубашку и простое шерстяное платьице. Оно закрывало ноги почти до щиколоток и казалось девочке ужасно длинным и неудобным. Гораздо удобнее было в штанах и рубашке, в такой одежде она ходила упражняться в фехтовании. И ничего, что сверху для безопасности приходилось одевать тяжелую куртку-стеганку с нашитыми роговыми пластинами. Диана с радостью все время ходила бы одетая как мальчик, но это ей не дозволялось. — Ну вот, садись. Аделина усадила ее на скамью поближе к окну, где больше света, и придвинула короб с нитками и иголками. — Смотри на образец. Вот эти швы ты сегодня должна освоить. А завтра будем подрубать полотенца и другие нужные вещи. Диана тяжело вздохнула, послушно вдела нить в иголку и приступила к работе. Уговор есть уговор, она никогда не пыталась уклониться от того, что пообещала. «Ничего, — думала Аделина, разбирая мотки грубой шерсти. — Она уже понимает, что у нее есть обязанности, это хорошо. Пусть пока рукодельничает только ради разрешения заниматься с мечом, потом привыкнет. Научится и припасы учитывать, и дом вести. Еще мне спасибо скажет, когда вырастет, сама станет хозяйкой, и сотня человек будет ежедневно разевать рты на содержимое ее погребов!» А в том, что Диана когда-нибудь станет хозяйкой, Аделина не сомневалась. Пусть не здесь, а в ином месте. Ведь не отдаст же ее барон за виллана. По всему, идти ей за благородного человека, а значит, вырастить и воспитать ее надо сообразно этому! Диана терпеливо шила, но думала о другом. О том, что отец Августин обещал вскоре начать ее обучение грамоте. Интересно, как у нее это получится? Она была уверена, что читать и писать интересно, ведь не напрасно же ее брат Рауль любил эти занятия и подолгу просиживал над книгами. Наверно, поэтому Рауль такой умный! Она тоже хотела быть умной. И обязательно прочесть ту книгу, в которой святой отец вычитал ее имя. Других ее братьев, Жоффруа и Гонтрана, ничуть не привлекали толстые фолианты из замковой библиотеки. Но если Жоффруа, как старший сын и наследник, все же освоил кое-какие знания, то Гонтран не желал и слышать о какой-либо учебе, кроме воинской. В свободное время он бегал по лесу с деревенскими ребятами, разоряя птичьи гнезда и набивая живот заячьей капустой, недозревшими ягодами и орехами. И никакими наказаниями и уговорами удержать его было невозможно. Впрочем, отец был снисходителен к нему. Может, и лучше, если из его младшего сына вырастет сильный и грубый рубака, который всегда поможет старшему брату в войнах и набегах, будет для него верной опорой, и при этом не станет заноситься и не устроит никаких смут. Ведь только так, верной службой и неукоснительным подчинением младших в роду старшим сохраняют и укрепляют себя могущественные семьи! 4 года спустя. — Рауль! Ты где? Диана уже успела поискать брата на плацу, в Большом зале, даже в поварне. Теперь она прибежала в оружейную. Но и там Рауля не оказалось. Зато, привлеченный ее зовом, явился Гонтран. Ему было почти 11 лет, он сильно вытянулся и окреп. Станет он красавцем или самым обычным молодым человеком, сейчас сказать было невозможно, но воин из него получался неплохой. — Что ты расшумелась, Бретонка? Хочешь, чтобы госпожа баронесса разгневалась? — Ну что ж, пожалуйся на меня! Между младшими детьми барона давно установилось соперничество. Разница в возрасте у них была всего несколько месяцев, и обучение фехтованию и верховой езде они проходили вместе. Мальчик и девочка ревниво наблюдали за успехами друг друга, подчас обмениваясь колкими шуточками. — Отойди от мишени, глупая Бретонка! — кричал порой рассерженный Гонтран. — Совсем жизнь не мила? Не видишь, я стреляю? — Вижу. Но зачем мне куда-то отходить? — смеялась та. — Сейчас я стою в самом безопасном месте! Гонтран топал ногами от злости, а на следующий день сам покатывался со смеху, когда Бретонка собралась бить острогой рыбу, лежа над водой, на ветке гигантского дерева, но, промахнувшись, не удержалась и угодила в реку. — Итак, что ты шумишь? — повторил Гонтран, напуская на себя важный вид. — Тебе одной не ведомо то, о чем знает весь замок? Отец и старшие братья пошли в набег на барона Ансберта! Тот снова угнал наш скот и забрал нескольких людей, вот отец и решил наказать этого грабителя и хвастуна! Мне они все рассказали, а вот тебе не захотели говорить. Всем известно, что девчонки — болтуньи, и ты могла… Не слушая его дальше, Диана побежала на плац. Что ж, она поупражняется с кем-нибудь из ребят своего возраста, раз уж на то пошло! Не терять же время. Но на душе было неприятно. Неужели и Рауль считает, что она сразу принялась бы болтать со всеми подряд об их планах? Разумеется, Диана знала о давней вражде между отцом и его соседом, Ансбертом из Коллин де Шевалье. Было время, когда близ границы их владений никто даже не селился, ибо это было все равно, что построить себе дом возле логова волков или гнезда диких ос. В последние годы, когда приходилось отбиваться то от норманнов, то от бретонцев, то от шаек дезертиров и лесных бродяг, оба барона несколько позабыли друг о друге, или просто не хотели перед лицом грозной опасности распылять силы на приграничные стычки. Люди вновь начали селиться на этих, еще недавно спорных, землях. Вражда двух сеньоров постепенно поутихла, во всяком случае, так многие думали. И вот опять! Говорили, что Ансберт нарушил мир первым, ибо для строительства новых укреплений ему были нужны рабочие руки. А где их взять? Жизнь вилланов нелегка. То надорвутся на тяжелой работе, то какая-нибудь эпидемия, то просто убегают, не выдержав побоев и поборов… Не говоря уж о том, что женщины умирают в родах, а дети далеко не все доживают до зрелого возраста. Можно, конечно, использовать для работы пленных, захваченных на войне. Но и тут не все так просто. Это ведь не покорные и забитые чернопашцы, а люди, выросшие на свободе, и чтобы вернуть ее себе, готовы на все. Их охранять — дороже обойдется, а не охранять — разбегутся, будут разбойничать здесь же, на землях своего бывшего хозяина. Поэтому захваченных пленных лучше поскорее продавать. Вот феодалы и уводят крестьян у соседей, чтобы было, кому работать. И, конечно же, это незаконно, но искать управу, писать жалобы герцогу — это долгие годы тяжб. И быстрее, и дешевле — тоже напасть на соседа и отобрать свое. А еще лучше — не только свое. Итак, Роже и Ансберт решили вспомнить молодые годы и возобновили набеги на земли друг друга. Угон скота действительно имел место всего лишь на днях. Но Диана не слышала, чтобы ее отец что-либо говорил о мести. Видимо, решил нанести удар неожиданно. И, конечно, он взял с собой Жоффруа и Рауля. А ей, Диане, ничего даже не сказали. — Ну, ты понимаешь, девочка, — говорила Аделина, видя, что Диана расстроена, — они боялись за тебя. Ты могла броситься следом за ними. А ведь ты еще не взрослая, и все это опасно! — Нет, — упрямо сказала Диана. — Это потому что я девочка. — Ну что за глупости. Гонтран же не девочка, а его они с собой не взяли тоже. Диана хотела что-то возразить, но тут обе услышали хриплый звук рога, возвещавшего, что к замку приближается хозяин. — Бежим, скорее же! — Диана сорвалась с места и бросилась к лестнице, ведущей в замковый двор. Аделина едва поспевала за нею. Во дворе уже толпились все обитатели замка, не участвовавшие в набеге, во главе с баронессой Вальдрадой. Как обычно, мачеха поджала свои бледные губы при виде Дианы. С самого рождения девчонка раздражала ее, и единственная надежда была на то, что бретонское отродье поскорее выдадут замуж. Диана не выражала открытого неповиновения мачехе, была неизменно почтительна, но Вальдраду не оставляла мысль, что девчонка смеется над нею. Ведь не удалось же баронессе услать ее в деревню, хотя именно там росли другие бастарды барона! И никого из них он официально не признал, только эту. Еще противнее становилось на душе от мысли, что, не откажись тогда пленная дикарка от своей дочери, и не разозли она этим Роже, могла бы до сих пор оставаться здесь на положении признанной фаворитки! Баронесса встречала мужа со скрытой настороженностью. С тех пор, как он, спустя всего несколько месяцев после их свадьбы, привез наложницу-бретонку и открыто поселил в замке, Вальдрада только и ждала беды после всех его походов и стычек. Набег оказался удачен для барона Роже. Он не только отбил обратно похищенный скот, но и пригнал новый — отличное стадо коров. Пригнали в Рысье Логово и нескольких крестьян. В спешке некогда было разбираться, этих крестьян похитили из владений Роже или других, а потому взяли первых попавшихся. Впрочем, оказалось, что двое из них и правда жили здесь когда-то, но в плен их угнали несколько лет назад. За это время крестьяне успели обзавестись на новом месте женами и детьми, но кого волновали такие подробности? — Никогда не поздно добиться торжества справедливости! — провозгласил барон. — И это ещё не всё! Мой сын Рауль захватил пленного. Все взгляды обратились на связанного по рукам человека, которого Рауль привел на верёвке, притороченной к седлу. Пленник уже восстановил дыхание и без какого-либо страха стоял здесь же, ожидая, чем все это закончится для него. Под слоем пыли и грязи, которыми он покрылся, пока его тащили в замок, невозможно было разглядеть лицо. Но, судя по стройной юношеской фигуре, он был примерно того же возраста, что и его пленитель.  — Оба моих старших сына сегодня отличились! — довольно сказал барон. — Жоффруа победил и проткнул насквозь воина гораздо старше и опытнее его самого, одного из вавассоров Ансберта! Рауль, а тебе решать, как поступишь с пленным! Барон велел готовить праздничный ужин в честь одержанной победы. Он был в отличном расположении духа и в замок пошел, обнимая за талию жену, чего давно не случалось. Что ж, на этот раз он не притащил в замок никаких девок, и у Вальдрады пока отлегло от сердца. Жоффруа с высоты своего иноходца окинул всех горделивым взглядом и соскочил на землю, поручая коня заботам слуг. Возле Рауля уже крутилась Бретонка. Ей не терпелось узнать в подробностях, как всё было и сколько всего недругов победили и обезоружили ее братья. — Ну, парочку из тех, что вздумали на меня кинуться, я смял своим конем, — весело отвечал Рауль. — А вот этого парня взял в плен. Надо сказать, он хорошо сражался. Принеси воду для умывания, сестра! За прошедшие годы Рауль стал почти взрослым. Юноша ещё не вошел в полную силу, но уже сейчас было видно, что он крепок и вынослив. И ещё — он стал самым настоящим красавцем. К радости отца и огорчению капеллана, теперь Рауль меньше времени проводил за книгами. Как у любого юноши его возраста, у него наступила головокружительная пора любовных приключений. Сегодня Диана в очередной раз заметила, как начинают перешептываться и прыскать в рукава молодые служанки, стоит только ее брату появиться. Да и какую женщину оставили бы равнодушной его белокурые локоны и темно-синие глаза под дугами каштановых бровей? Диану это женское преклонение перед ее братом очень забавляло. Чего стоили одни только их перепалки, когда нужно было искупать молодого господина! Казалось, они готовы драться за такую возможность. Но пока только один человек заметил то, чего не видела маленькая Бретонка, да и все остальные. Только Аделина разглядела пылающие взгляды, затаенные вздохи и внезапный румянец на щеках Вальдрады, когда та смотрела на пасынка. Оставалось надеяться, что на большее она не решится, хоть бы и из страха перед грозным супругом. Диана принесла кувшин с водой, за нею Сунхильда тащила еще один. — Это чтобы твой пленный тоже умылся, — пояснила девочка. — А то похож на пугало! Рауль разрезал кинжалом путы пленника. — Да, пусть умоется, и дайте ему попить! — А он кто? — с любопытством спрашивали Диана и Гонтран. — Пока не ясно, — отвечал Рауль, умываясь. — Но одежда его была не как у простого крестьянина, когда мы с ним бились. Это сейчас она вся изодрана… Да и сражался он хорошо. Эй, как тебя зовут, парень? Кто твой отец? Пленный уже смыл с лица грязь и выпрямился перед детьми барона. — Мое имя Родерик, — гордо бросил он. — Барон Ансберт — мой отец. Теперь было видно, что он примерно одних лет с Раулем, того же роста и тоже красив, но какой-то нездешней красотой. До сих пор Диана ни у кого не видела таких черных глаз. Коротко подстриженные волосы юноши тоже были черными. — Тем лучше, — усмехнулся Рауль. — За своего сына барон даст хороший выкуп. А пока накормите его. — Где прикажете содержать пленного? — осведомился начальник замковой стражи. — Разумеется, в темнице. Но не в ублиете, куда отец сажает всякий сброд. Достаточно просто запереть в камере. Родерика увели в темницу, туда же ему принесли и ужин. Рауль и Гонтран отправились ужинать в замок. Диана же вместе с Аделиной и Сунхильдой разглядывала отобранное у супостатов добро. В сундуках было полно одежды, в том числе и женской, но Бретонка лишь сморщила носик и быстро потеряла интерес. Ей не нравились эти чужие платья, как и наряды мачехи — роскошные, но всегда мрачные. Когда она вырастет, у нее будут платья гораздо красивее, а уж туфельки она закажет все усыпанные драгоценными камнями. Или, еще лучше, они будут атласными, и Диана велит прикрепить к ним банты алмазными застежками. По несколько бантов на каждый башмачок! Родерик не долго пробыл в Рысьем Логове. Рауль, собиравшийся сперва потребовать с его отца денежный выкуп, передумал и обменял своего пленника на сразу нескольких воинов отца, попавших в плен к Ансберту. Тот не торговался, ведь Родерик был его единственным сыном. — Благородно, но расточительно! — сказал сыну Роже, узнав о таком решении. — Отец, ты же знаешь, что по-другому Ансберт не отпустил бы их, даже за выкуп, — возразил Рауль. — Их просто повесили бы. Это было правдой. Враждебный сосед еще раньше отказался от любого обмена пленными. Крестьяне оставались у него работать на полях и помогать на строительстве укреплений, воинов же ждала смерть или продажа в рабство в чужие края. Роже кивнул и не стал отговаривать сына. Прощание Рауля и Родерика состоялось во дворе замка. Пленник уже переоделся в присланную из дома новую одежду и выглядел теперь, как и подобает юному аристократу. — Ты поступил благородно, Рауль, — сказал Родерик. — Это соответствует тому, что я слышал о тебе раньше! Но взять деньги тебе все же было бы выгоднее. Ты всего лишь второй сын, и как знать, что готовит тебе будущее. — Я ведь тоже слышал о тебе, Родерик, — сказал Рауль. — И, если верить людям, ты и сам поступил бы на моем месте так же. — Не знаю, — в голосе сына Ансберта не было полной уверенности. — Ты хорошо сражался со мной, — Рауль чуть улыбнулся. — И все же ты сражался лучше, если смог разоружить и пленить меня. Ну, значит, мне есть что совершенствовать! Буду стараться, чтобы в следующий раз был мой верх. Они пожали друг другу руки, и Родерик вскочил на подведенного ему коня. — Вы лучше оба старайтесь, чтобы бить норманнов, а не друг друга! — прозвенел нежный девичий голосок. Родерик опустил взгляд и увидел стоявшую между ним и Раулем маленькую Диану. Она была одета по-мальчишески, ибо наступало время занятий на плацу. Контраст между тяжелой грубой стеганкой и нежными чертами ее личика невольно заставил сердце Родерика биться сильнее. Ведь и у него дома были две младшие сестренки, и он любил их. Родерик улыбнулся и направил коня к воротам. При выезде из замка ему вернули оружие. Когда он выезжал, а стражи Рысьего Логова впускали освобожденных Ансбертом пленников, Рауль говорил сестре: — Ты хорошо сказала сегодня, Бретонка, хоть и вмешалась в мужской разговор. Видимо, книги отца Августина идут тебе на пользу. — Идем заниматься, — позвала она. — Гонтран уже опередил нас!