Рысь и Горностай

Был на исходе третий день. Портнихи заканчивали платье. Башмачник и ювелир, десять раз поругавшись между собой, создали истинный шедевр из бархата и каменьев. Гонтран помог подыскать еще одну служанку, бойкую Флоранс, да еще привел музыканта и повторил с сестрой все модные при дворе танцы. До представления герцогине оставался лишь этот вечер и ночь. Все дни, что шли приготовления, Диана почти не выходила из своих покоев. Но сейчас вполне можно было это сделать. Даже Гонтран заметил, что она устала от этого водоворота переливчатых тканей и украшений, да и флейтист играл слишком уж пронзительно. Брат пообещал ей принести что-нибудь вкусное с герцогской кухни. В ожидании его Диана вышла на галерею. Отсюда был виден двор с журчащим фонтаном*, возле которого прогуливались рука об руку две нарядные дамы в сопровождении кавалеров, пажей и маленьких пушистых собачек*. Вечерний ветер приносил нежный аромат каких-то незнакомых цветов. Видимо, поблизости был сад. После душной комнаты это было приятно, и Диана облокотилась о перила. Где-то звучала музыка, но совсем другая, она не знала, какие инструменты дают столь чарующую мелодию и невольно заслушалась. Не будет ничего дурного, если она подождет брата прямо здесь. В конце галереи раздались быстрые, уверенные шаги. Шли несколько мужчин, скорее всего, воинов, которых легко было распознать по звону шпор и стальных пластин, нашитых на доспехи. Диана знала, что, поравнявшись с благородной дамой, они должны поклониться и проследовать дальше. Но тут… высокий мужчина, шедший впереди, вдруг резко остановился и притянул ее за косу к себе. — Откуда ты такая? — медленно проговорил он, оценивающе оглядывая ее. И тут же отшатнулся, от неожиданности даже выпустил косу, ибо Диана резко оттолкнула его. Возмущение не помешало ей заметить, что мужчине было около сорока лет. Он был плечистый и сильный, с короткой темной бородой и, судя по доспехам и плащу, накинутому поверх, явно не простой воин. — Ты кто такая? — он явно не привык к подобному приему. — Что-то не припомню среди здешних девиц такой красавицы… и строптивицы, надо признать! У кого ты в услужении? Тут только Диана вспомнила, что ее роскошное новое одеяние еще не вышло из рук портнихи, и на ней простое льняное платье с короткими рукавами, из-под которых виднелась полотняная сорочка. Но разве это давало кому-то право вести себя с нею, как с прислугой? Девушка гордо вскинула голову. — Как и все подданные герцога Нейстрийского, я служу ему, о старец! — Старец?! — он даже опешил, а двое его спутников разразились громовым хохотом. Гуляющие у фонтана подняли головы, прислушиваясь. Их болонки заходились визгливым лаем. — Но мне все же хотелось бы узнать ваше имя, и чья вы дочь, — сказал он, с трудом перекрывая этот шум.  - Не бойтесь, красавица, я вовсе не желал обидеть вас и прошу прощения за то, что сделал! —  Я вовсе не боюсь вас. Но там, откуда я родом, всегда сначала шевалье представлялся даме. — О, вот как! — Да, мессир… Простите, не знаю, как к вам обращаться. — Да, это моя ошибка, прекрасная девица, простите, я должен был сначала представиться… — Мессир, вас срочно требует его светлость герцог! — сказал кто-то громким и властным голосом. Это был главный герольд-распорядитель двора, Диана уже знала его. На этом разговор с незнакомцем прекратился. К тому же, с другого конца галереи уже бежал Гонтран, сопровождаемый поваренком с подносом пирожных и засахаренных фруктов. — Ну вот, оставь тебя на полчаса! — говорил он, пока Диана с удовольствием пробовала пирожные. — Тебе же объясняли, что только девица с незапятнанной репутацией может быть представлена ее светлости! Драка — серьезный повод, чтобы быть изгнанной отсюда. Он-то, конечно, вряд ли пожалуется, но тут везде глаза и уши, и чаще всего не слишком добрые. Запомни: во дворце лучше всё-таки сначала узнавать, кто перед тобою, а потом уж бить! — Ну и кто же этот старый нахал? — Владетель замка Монришар и всех прилегающих к нему земель, военачальник, к тому же барон и очень богатый человек. Возможно, станет и графом, он из числа приближенных герцога. — Монришар? — Диана потерла лоб ладонью, что-то припоминая. — Моя подруга Луиза была из замка Монришар! Так это ее отец? Гонтран на миг задумался. — Наверно, да. Дочь у него вроде есть, но при дворе ее почти не знают. Муж держит ее взаперти, какой-то старый ревнивец. Слушай, тебе одной не много пирожных? Прекрати, иначе платье завтра может треснуть по швам. И дай мне вон то, с персиком! Утром в покои Дианы явилась немолодая и очень важная дама. — Вы и есть Диана из Каменного Брода? — спросила она покровительственно. — Я госпожа Химильтруда, старшая придворная дама. Я буду представлять вас сегодня, таковы правила. Надеюсь, у вас все готово? Она осталась довольна платьем юной дебютантки, посоветовала лишь не злоупотреблять украшениями и распущенными волосами. — Также, — добавила Химильтруда, — я рекомендую, чтобы ваша прислужница была наготове с каким-нибудь рукоделием для вас. Ее светлость очень ценит, когда девушка — умелая мастерица. Герцогиня Беатриса, по своей давней привычке, после завтрака проводила время в покое, называемом солар. Большие окна пропускали много света, что очень удобно для занятий рукоделием. Вот и сегодня герцогиня в обществе придворных дам и девиц сидела в центре комнаты, куда для нее придвинули кресло с высокой спинкой. Возле ног госпожи лежала ее любимая борзая. Еще несколько собак поменьше улеглись поодаль, время от времени затевали возню между собой. Вся мебель здесь была украшена искусной резьбой и позолотой, банкетки, на которых расположились дамы, обиты темно-зеленым бархатом. Беатриса, изысканно и роскошно одетая дама средних лет, была немного бледна, но сохранила стройность и легкость движений. Голова ее в тонком, с золотой каймой, белом покрывале, поверх которого она носила золотой венец, была изящно склонена над прямоугольной рамой-пяльцами. Юноша-арфист наигрывал приятную мелодию, что не мешало женщинам герцогини потихоньку переговариваться. Среди них были как придворные дамы и фрейлины, так и гостьи двора. Одни, по примеру герцогини, вышивали, другие пряли, но главное, что занимало их сегодня, это представление новой девушки. Это всегда было развлечением, зрелищем, которое потом можно долго обсуждать, и стоило лишь госпоже Химильтруде объявить, что дебютантка уже здесь, как все головки в покрывалах и золотых, украшенных драгоценными камнями обручах, повернулись к двери. — Диана, дочь покойного барона Роже, сестра шевалье Рауля, хозяина имения Каменный Брод близ Этампа! — объявила старшая придворная дама. Диана вошла в сопровождении Химильтруды и, как ее заранее научили, медленно и плавно преодолела расстояние, отделявшее ее от герцогини. Все взгляды были прикованы к ней, и даже музыкант прекратил играть и чуть не выронил арфу. Голубое платье Дианы было с небольшим шлейфом, но спереди его сделали на дюйм короче, чем обычно, чтобы были лучше видны туфельки, сшитые из той же ткани, что и платье, и выложенные изысканным узором из драгоценных камней. Если присмотреться, можно было разглядеть, что внутри каждого цветка, вышитого золотой нитью на этих туфельках, сверкал маленький сапфир или жемчужина. Такая обувь стоила целое состояние и вполне могла считаться самостоятельным украшением, и в остальном Диана довольствовалась лишь изящной золотой цепью и витыми браслетами, которые схватывали у запястий длинные узкие рукава. Косы ее уложили вокруг головы венком, из которого выбилось несколько коротких непослушных прядок. Диана преклонила колено и коснулась губами милостиво протянутой ей руки. — Поднимитесь, дитя мое, — промолвила герцогиня. — Мы рады видеть при своем дворе дочь и сестру прославленных воинов, верных герцога, не раз выступавших под его знаменами! Ну а сами вы, я полагаю, получили немало знаний от урсулинок?  - Очень мало, госпожа моя, в сравнении с теми, от кого я их получила, - скромно проговорила Диана. Ее ответ понравился герцогине. - Присядьте на банкетку, вот тут. И Беатриса Вермандуа указала своей холеной, украшенной великолепными перстнями рукой место рядом с одной из девиц. — Вы ведь, Диана, провели три года в монастыре? — задала еще один вопрос Беатриса. — Тогда, я полагаю, вы рукодельница. Диане тут же подали ее пяльца и футляр с иглами и шелками разных цветов. Наблюдая, как склоняется над работой светлая головка, многие думали о том, что эта девушка будет только гостьей двора, но никогда — фрейлиной. На эту должность принимали девиц, которые были миловидны, и не более того. Ведь самыми красивыми должны быть герцогиня и ее дочь, которую прочили в супруги наследнику Бургундии. А значит, не было смысла прилагать слишком много усилий и выживать отсюда эту непозволительно красивую девушку, которая и так скоро отбудет в свой Каменный Брод. И все же двор есть двор, и час спустя, едва герцогиня, а за нею и все остальные, сложили работу, одна из молодых дам, весьма знатная и богатая, но не блещущая красотой Альменгейда, сказала медоточивым голоском: — Милая Диана, мы так рады вашему обществу, но почти ничего не знаем о вас! Вашим отцом был хозяин Рысьего Логова, достославный Роже, но ведь он вступал в брак трижды, и все жены были очень знатными дамами! Кто же из трех его супруг — ваша матушка? И уже не впервые за этот день Диана вспомнила добрым словом аббатису Корнелию, заранее подготовившую ее к подобным вопросам. — Ни одна из них, сударыня, — ответила Диана, невинно глядя прямо в глаза собеседницы своими русалочьими глазами. — Так значит, вы родились не в законном браке, — притворно-сочувственным тоном уточнила та. — О, как, наверно, нелегка и полна обид была ваша жизнь! — Но зато здесь, мадам, я встретила в вашем лице такую сердечность и интерес ко мне, что испытала несказанную радость! Это было сказано еще более ласковым голоском, чем говорила Альменгейда. Та не сразу нашлась, что ответить, но еще одна дама, которая была в родстве с Альменгейдой и, к тому же, усмотрела в Диане соперницу для своей дочки, девицы на выданье, проговорила: — Ах, дорогие дамы, вообразите, что мне рассказали! Оказывается, вчера какая-то девица из вновь прибывших затеяла перебранку, а потом и драку. С Гастоном из Монришара, подумайте только! И прямо в галерее, где все могли это видеть! Говорила она не громко и не тихо, а как раз так, чтобы ее голос достиг слуха герцогини. — Выясните, кто была та девица, — свела брови герцогиня. — Госпожа Химильтруда, вы слышали? И если окажется, что… Она не успела договорить, а дама — обрадоваться, что сумела достичь цели, как доложили о приходе барона Монришара. Беатриса кивнула, и барон стремительно вошел, на этот раз не в латах, а в бархатной, шитой золотом тунике с высокими разрезами по бокам. Диана не сразу узнала его, и дело было не только в одежде. Он сбрил бороду и теперь, действительно, выглядел не как старец. Дамы оживленно зашептались. Видимо, они находили его привлекательным, да он таким и был - высокий, атлетически сложенный и немного надменный. Барон преклонил колени перед супругой своего сюзерена. — Так вас можно поздравить, мессир Гастон, — улыбнулась ему Беатриса. — Ваш плен продлился не долго, к величайшей радости герцога и моей! — Я и пришел, госпожа моя, дабы выразить благодарность! — сказал он. — Доброта его светлости и ваша не знает границ, и если бы герцог не обменял меня… О, может быть, уже сейчас мои глаза клевали бы вороны. — До этого, к счастью, не дошло! Но мне сообщили, что вчера на вас опять напали, на этот раз здесь, во дворце. — О нет, госпожа моя. Напротив, это я был неучтив, и отчасти извинить меня может лишь то, что я нахватался некоторых привычек у варваров за долгие годы войн с ними! Но у дамы я уже попросил прощения! — Хорошо, мессир Гастон. Я всегда знала, что вы не только храбры, но и правдивы. Надеюсь, ваша дочь в добром здравии? — Я еще не имел известий от нее, но знаю, что Луизе не успели сообщить дурные вести… У Дианы отлегло от сердца, но Гастон из Монришара уже увидел ее здесь, просто не мог не увидеть, и стоило ей немного позже оказаться в коридоре, как он приблизился к ней опять. — Я полночи мучился, госпожа моя, думая о вас, — проговорил он с поклоном. — Все пытался вспомнить, где видел вас раньше. Потом понял, что это было у Святой Урсулы, где даже простой чепец и бесформенный балахон не могли скрыть, сколь вы прекрасны! А на утро узнал, что именно вам обязан освобождением из плена… — Каким же образом? — удивилась она. — Ведь это вы помогли захватить нашего лютого врага, ярла Гуннара! Его собирались здесь четвертовать и уже сделали бы это! Но сей богопротивный язычник в большом почете у принца Эйрика, и герцог Роберт обменял его на меня, когда я был уже почти уверен, что моя насаженная на копьё голова уедет с принцем в Норвегию в качестве трофея! — Видимо, его светлость ценит вас не меньше, чем принц Эйрик - Гуннара. Вам повезло, — кивнула она. - Я и сам так думаю, прекрасная Диана. Всё-таки приятно остаться целым! Диана невольно улыбнулась его шутке. - Я заметила, мессир, что здесь многие рады вашему возвращению. - Вас это удивляет? Поверьте, я не такой уж и гадкий! - Я и не считаю вас гадким! - О, я рад этому, моя госпожа! — Но плохо, что повезло и Гуннару тоже! Я ожидала, что его казнят. — Этого хотят все добрые христиане, но тут уж две стороны одной монеты, моя госпожа! Не случись этот обмен, я вряд ли увидел бы вас. Думаю, это стоит того, чтобы казнить Гуннара попозже! Теперь же для меня важнее, чтобы вы не держали на меня обиды! — Я никогда и ни на кого не обижаюсь, мессир, — ответила Бретонка. — Обиды - это удел слабых! Но вот разозлиться могу. — Я запомню ваши слова, прекрасная девица.