Рысь и Горностай

Кристина не помнила, как бежала через монастырский сад. Он был велик и, собственно, объединял несколько садов, отделенных один от другого лишь неширокими песчаными дорожками. В одном саду росли грушевые деревья, в другом - сливовые, в третьем - яблони. Затем начиналась тисовая аллея, почти примыкавшая к хозяйственным воротам. В отличие от главных въездных ворот, от которых весь день двигались паломники, странники, нищие и сами святые сестры, хозяйственными воротами пользовались только насельницы обители и монастырские литы. Как раз сейчас по мосту к этим воротам двигались несколько тяжело груженных повозок. Их сопровождали женщины-крестьянки в грубых домотканых одеждах, о чем-то переговаривавшиеся с пожилой сестрой-привратницей. Работа на монастырь была нелегка, здешняя келарисса строго учитывала любое имущество, передаваемое в закрома и погреба обители, будь то мешки с зерном, свиные и бараньи туши, тюки небеленого холста или бочонки сидра. Работать приходилось много, видимо, поэтому женщины, если и заметили разминувшуюся с ними на мосту женщину в одежде послушницы, то через минуту уже забыли о ней. Да и мало ли куда могла она спешить, выполняя поручение аббатисы или приорессы. Мысль, что она могла попросту сбежать из монастыря, даже не пришла им на ум. Кто же в здравом уме побежит из такого места, где тепло, безопасно и не надо голодать? Но эту женщину гнал вперед страх, а он нередко бывает сильнее всех других чувств. Она только начала привыкать к жизни, в которой ей пришлось заново учиться тому, что позабыла! И тут явилась она - маленькая женщина, похожая на беса. Никто почему-то не замечал, как она на него похожа, а Кристина заметила. Там, на стенах базилики, она видела изображения грешников и бесов, которые терзают их в аду. И вот у одного из бесов, маленького и, казалось бы, неприметного, стоящего где-то с краю, лицо было как у той. Хотя лицо еще может обмануть, но вот голос... Он был тихий, притворно участливый, а на самом деле таил злобу и прорывающуюся грубость. Голос, который сначала спросил, как она себя чувствует и хорошо ли ей здесь, а потом приблизился почти вплотную и прошипел: "Признавайся быстро, откуда тебя привез Жоффруа? Кто ты такая?" Кристина не поняла, чего от нее хотели, но таким голосом мог говорить только мучитель, враг. А она еще не вспомнила, как нужно вести себя с врагами. Или и не знала никогда? Она бросилась бежать. Вот сейчас она найдет настоятельницу Марию или сестру Клаудию. Они - друзья, и все будет хорошо, никто не осмелится грозить ей, и... И увидела настоятельницу, шествующую по дорожке к приемной - одноэтажному строению с узкими, как бойницы, окнами. Навстречу ей шел высокий мужчина с вьющейся светлой шевелюрой, при виде которого в жилах заледенела вся кровь. Если бы она могла говорить, то выкрикнула бы все, что знала о нем. Но сейчас она могла лишь смотреть, как демон преклоняет колено, касается губами руки аббатисы, а она, благословляя, легко дотрагивается до его головы, и оба исчезают за дверью приемной. Кристина поняла в тот миг, что больше никто не спасет ее здесь. Значит, она должна была спасаться сама. Откуда-то она знала, что привлечет к себе внимание, если побежит. И тогда ее вернут назад. Чувство самосохранения заставило ее идти медленно. Это помогло, никто не окликнул ее ни разу. Но, добравшись до сада, она не выдержала и перешла на бег. Урожай уже сняли, и никого из сестер здесь не было. Увидев над стеной высокие макушки деревьев, поняла, что там уже начинается лес и заколебалась. Но только на миг. Ведь там, в лесу, не было женщины-беса и мужчины с волосами словно из расплавленных лунных лучей. А значит, там не так страшно. Лес велик, им будет трудно найти ее. Есть такие леса, через которые можно идти много дней и не встретить следов человека. Кто же ей это говорил? Она не помнила имени, но из глубин памяти на миг выглянуло лицо старой женщины в темном покрывале. За стенами завывала вьюга, и волки вторили ей откуда-то издалека. А у очага было тепло и уютно, и старушка неспешно рассказывала, что за тем большим лесом живут великаны, громоздящие гигантские скалы и валуны друг на друга, чтобы получилась крепость до самых небес, а уж за их землями больше ничего нет... Маленькие девочки внемлют с удивленно приоткрытыми ротиками, но с ними в комнате мальчик, он старше их и только смеётся: - Это же просто сказка! Всем известно, что за лесом есть деревни, замки и большой город на острове, в котором правит герцог! А если ехать ещё дальше, то увидишь много гор и море. За морем - чужие города и замки. Отец там был, он и меня туда отпустит, когда вырасту. А никаких великанов не существует! Он говорил что-то ещё, но голос звучал все тише и тише. Завеса, приподнявшаяся на миг будто от дуновения ветра, вновь опустилась. Она была одна и не знала, где тот дом и те люди. Кристина преодолела расстояние, отделявшее обитель от леса, и деревья словно расступились, пропуская, поглотили и укрыли ее. Днём Иоли передали, что некий болящий покорнейше просит его принять, ибо нуждается в помощи. Ей не нужно было долго гадать, кто это мог быть. Болящих принимали в той же каморке, где Иоли с Аделиной и Аленом когда-то готовили отравленные наконечники для стрел. Рауль не желал, чтобы она оставалась наедине со всякими бродягами, которые могли быть опасны. Аригунда или Сунхильда должны были в таких случаях сопровождать Иоли. Но, оглядевшись по сторонам, ни одной из служанок она не увидела и спустилась к посетителю одна. Это было к лучшему, ибо гостем, как она и думала, оказался Бавдомер. Как и в прошлый раз, он явился в старом запылённом плаще и видавших виды сапогах. Так выглядели многие, кто бродил от города к городу в поисках заработка или пустился в паломничество. Или те, кто не желал привлекать к себе внимание. - Трудно же к тебе пробраться, - сказал он, целуя ее в щеку. - Вопросы всякие задавали, да еще прямо до двери охранник довел. Что тут, всегда так строго? - Время неспокойное, ты же знаешь. Мало ли, кто проберется в замок под видом больного. - Это да, - усмехнулся он. - Разбойников сейчас хватает. Но я только повидаться, сестра. Получил новый приказ, и вот теперь опять уеду. Но уж когда вернусь, моя служба в наемниках закончится навсегда. - Надолго ты уедешь? И по-прежнему не хочешь открыть, что жив? Ведь ты вассал Рауля, Бавдомер, и должен служить, в первую очередь, ему! - Я присягал на верность Жоффруа, - усмехнулся Бавдомер. - А этому, новому, ещё не успел. Но, заметив, что сестре его речи не по душе, заговорил иначе. - Но я, конечно, сделаю это и буду служить ему честно, как наш отец служил его отцу, не сомневайся. Какая разница, чуть раньше или чуть позже? Ему же лучше, если я вернусь домой обеспеченным человеком, а не нищим, который станет, чуть что, клянчить помощь у сюзерена! Я лишь хотел повидать тебя перед отъездом, ведь роднее у меня никого нет! Ах, была у нас когда-то такая большая семья, а вот теперь мы как былинки в чистом поле... Он провел рукой по лицу, будто смахивал слезу. Потом обнял запечалившуюся Иоли за плечи. - Но мы остались, а значит, должны жить. Не горюй. И другие люди, не только мы, пережили подобное. Сегодня, пока ехал к тебе, порой не узнавал наши края. Много обгоревших развалин в тех местах, где были хорошие усадьбы и целые деревни. Даже некоторые монастыри разрушены! Но много, конечно, и отстроили заново! Я смотрю, укрепления растут не по дням, а по часам. Казалось, давно ли проходили мы здесь с войском, а сейчас и местность с трудом узнаю. Вот, например, усадьба Одо, что служил при покойном Роже, она что, сгорела? - Насколько я знаю, нет, - удивилась Иоли. - Я проезжала мимо на днях! Может, ты просто забыл, где она? - Что ж, я рад, Одо отличный парень. А что, рыжий Рено, ну, тот, что жил между Сухим ручьем и Оленьей пустошью, все так же еле сводит концы с концами? Ведь у него вроде семеро по лавкам? - Детей у него много, это верно, но он не бедствует. - Ну, может, я что-то путаю. Так давно не был в родных местах! Но уж Ромнульф наверняка все такой же гуляка и пьяница? Помню, как однажды его гости перепились и чуть не спалили усадьбу со всем добром, а он так крепко спал, что ничего не слышал! - Да, погулять он любит. Перед войной он, говорят, чуть не разорился, но потом показал себя достойно, и при дележе добычи его не обошли. - Приятно, когда у старых знакомых все хорошо! Иоланда была согласна с этим, но одна мысль все же тревожила ее. - Пообещай мне, брат, - попросила она, - что приедешь к Раулю, как только вернёшься из своей поездки, и представишься ему. - Что тебе это так не даёт покоя? - в голосе Бавдомера зазвучало недовольство. - Что такого особенного в том, что я пока и, заметь, временно служу другому хозяину, которому многим обязан? Ты считаешь меня бесчестным, сестра? - О, конечно, нет! - она успокаивающе провела ладонью по его рукаву. - Не сердись, милый Бавдомер. Просто, понимаешь, я не привыкла так. О да, я еще мало знаю жизнь, но отец... Он ее знал и всегда учил поступать по совести и хранить верность долгу. И никто из нашей семьи никогда и нигде не нес такую службу, о которой нельзя было бы рассказать открыто. Потому я и боюсь за тебя! Бавдомер недовольно передёрнул плечом. - О да, все должно быть честно, как было при нашем отце. Разумеется, я представлюсь барону ... по возвращении. А ты, я вижу, больше всего стремишься угождать ему! И снова это неприятное чувство, возникшее, казалось, из ничего, но такое же цепкое, как колючка чертополоха. - Называй это как хочешь, но пообещай мне. - Обещаю, - согласился он. - Почему не представиться благородному сеньору! Кстати, я видел его сегодня на дороге. И, даже если бы не штандарт - рысь, держащая золоченую секиру, я бы и так его узнал, хоть и видел мельком и очень давно. Он очень похож на славного Роже, да и на Жоффруа. Да, и ведь скоро праздник урожая, все к нему только и готовятся! Я заметил, что уже стекаются отовсюду торговцы и гистрионы, есть даже поводыри с животными, и все болтают, будто бы торг откроют как раз здесь, возле деревни. И ты, конечно, уже сшила новое платье и будешь танцевать всю ночь? - Да, будет весело, - улыбнулась она. - Жаль, что ты не увидишь праздник. - Ничего не поделаешь, - вздохнул он, поднимаясь. - Сейчас я должен ехать, да и могут подумать, что ты слишком заболталась с неизвестным бедняком! До встречи, сестра! Тем временем дормез дамы Белинды двигался по дороге в сторону владений ее отца. Правда, она приказала сделать небольшой крюк, а для этого кучеру пришлось свернуть с хорошо вымощенной римской дороги на проселочную, но уж это господское дело, куда ехать. В дормезе Белинда сидела вдвоем с камеристкой Таутбергой, предоставив компаньонкам и служанкам трястись по ухабам на мулах. - Ах, не всегда, мадам, нужно действовать так решительно! - качала головой Таутберга. - Счастье ещё, что никто не видел, как вы говорили с этой полоумной. - Ладно, не учи меня, - поморщилась Белинда. - Мой отец всегда прибегает к такому способу, когда ему нужно, чтобы кто-нибудь быстро в чем-то сознался. И это обычно помогает. Я думала, и тут сработает. - Но это же безумная, госпожа моя. С ними надо говорить по-особому, ласково и тихо. Иначе они замыкаются в себе или просто убегают. Белинда резко сложила веер и ударила им по скамье рядом с собой. - Откуда я знаю, как с ними надо? Я вообще думала, что она отчасти поправилась, но притворяется из-за того, что хочет укрыться от кого-то. Вот и решила сразу припугнуть ее, чтобы растерялась и все сказала! Таутберга не стала спорить со своей злопамятной госпожой. А та продолжала: - Но в этом монастыре, сказать по чести, нет порядка! Как мы знаем, недавно Бретонка пропала оттуда. Теперь ещё и эта Кристина. - Но Бретонка нашлась, а эта вряд ли найдется. - Да, скорее всего, мы ее не увидим больше. Но не увидит и Рауль. В лесу звери, волчьи ямы, а может и попасть в болото... - Я бы на вашем месте не была так уверена, мадам. Рауль будет ее искать. - Ну, пусть ищет. А мы будем знать, как у него продвигается это дело. Сегодня, наверно, он был в ярости. Ещё бы, приехал навестить несчастную жертву своего брата, а она исчезла! И теперь своими показными благодеяниями не умилостивишь Господа, на что он, конечно, надеялся! - Мы почти приехали, мадам. Белинда кивнула и отдала приказ свите располагаться на отдых. Сама же, сопровождаемая только Таутбергой и одним охранником, верхом углубилась в лес. Как только между деревьями стали видны развалины какой-то старой виллы, она дала знак обоим оставаться на месте, а сама спешилась и пошла вперёд. Мох глушил шаги, но человек, ждавший ее за полуобвалившейся стеной, видимо, все равно услышал их. Он шагнул навстречу. Миг - и опустился на колени, целуя руку вдовствующей баронессы. При всей черствости Белинды, ей нравился этот, так явно выказываемый восторг. В глазах этого молодого человека ее знатность заменяла красоту. Раньше она слышала, что мужчины часто влюбляются в красивых женщин, реже - в добрых и кротких, но не знала, что влюбиться можно в знатный титул. Впрочем, какая разница? - Как тебе удалось, милый, приехать сюда сегодня? Я думала, ты будешь сопровождать барона. - Я и сам думал так, госпожа моя! Но барон дал мне на этот раз другое поручение, а на обратном пути мне было не трудно заехать сюда. - Скоро Рауль начнет разыскивать по лесам одну женщину, мой дорогой. О том, как и где будут искать, расскажешь мне. Если найдут - тем более. - Вы все ещё хотите отомстить Раулю? - Конечно. Он изгнал меня из замка, который по праву должен был стать моим. Такого я не прощаю. - Я все понял, госпожа моя. Но не слишком ли долго мы говорим о мести? Чуть позже мы сможем вернуться к делам, но ведь важнее всего то, что мы встретились наконец! - Да, важнее всего, - проговорила Белинда, уже отвечая на его поцелуи. Прошло больше часа, прежде чем они распрощались. Мужчина вскочил на коня, который был привязан неподалеку, и через минуту исчез из виду. Не годилось, чтобы они уезжали отсюда одновременно, и Белинда уселась было на поваленную колонну, увитую диким плющом. Но шорох шагов заставил ее быстро подняться. Рука опустилась на рукоять кинжала. - Что вы здесь делаете? - резко спросила Белинда. - Вы следили за мною? - Нет смысла скрывать, что это так, - ответила Бриджит, останавливаясь как раз напротив нее. - Я сразу поняла, что вы не просто так явились в обитель. - Как и вы. Но раз уж речь зашла обо мне, то могу сказать: времени я напрасно не теряла. Я же сразу сказала, что давно имела желание познакомиться c вами. А о человеке, в котором мы заинтересованы, всегда хотим знать побольше! Вот я и узнала, что вы говорили утром с женщиной, привезенной в монастырь на излечение. Разговор состоялся около свечной мастерской. Если, конечно, это можно назвать разговором. Говорили ведь только вы, дама Белинда. А та женщина не произнесла ни слова. Она не может говорить, но вы считали это притворством, не так ли? И вот все старания благочестивой аббатисы пропали напрасно. Вместе с женщиной, которую вверили ее заботам. Аббатиса Мария - дама влиятельная, она из Конраддинов. Как вы думаете, понравилось бы ей чье-то самоуправство в обители? И не пожелает ли она узнать имя виновного? Вернее, виновной. - Понятия не имею, о чем вы тут говорите, - скривила губы Белинда. Голос ее даже не изменился. Так она говорила бы повару, что одно из блюд плохо приготовлено. - Иного ответа я от вас не ожидала, да он и разочаровал бы меня. Человек, которого могли бы смутить обвинения, для наших целей не годится! - Для наших? - Белинда ядовито улыбнулась. - Что-то не припомню у нас общих целей, госпожа Бриджит. - Это потому, что вы о них ещё не знаете. Но я скажу вам. У нас с вами могут быть общие цели и даже планы, потому что есть общие враги. Это объединяет очень надёжно! Мне нет дела до сира Рауля, скорее это ваш объект мести. Но иное дело - его сестра. Она мне кое-что должна и не собирается возвращать. Моя цель - месть ей. Но, не будучи вхожей в их замок и не имея там знакомых, я не могу узнавать о ней все, что мне нужно. Но с этим мне можете помочь вы, ибо тоже ненавидите ее. Если Белинда и удивилась предмету разговора, то не показала этого. - Разумеется, Диана отобрала у вас мужчину, - сказала она. - И это сир Родерик, не так ли? - Я вижу, вы догадливы. - Это было не трудно понять. На меньшее, чем Родерик и замок Коллин, вы ведь не согласились бы. - Я вижу, вы не тратите даром времени, несмотря на свое положение печальной вдовы! - Не трачу, это верно. - И много знаете об обитателях Шато де Линкс. И поможете мне убрать с дороги кое-кого. У вас есть нужные мне сведения и способы их получать, у меня - желание их использовать. И ведь то, как я их использую, доставит радость и вам! - Все может быть, - уклончиво сказала Белинда. - Я подумаю. Она не хотела слишком быстро соглашаться на этот союз, но уже знала, что сделает это. Эта Бриджит может принести пользу, но пусть не воображает, что будет руководить Белиндой.