Чужеземец

Дорогу затопило. Несколько тихих и пустых дней дождь не прекращался ни на минуту, и Наруто знал наверняка, чем это кончится. В нем поселилась, вытеснив все другие чувства, нервозная суета и растерянность. Он не знал, что ему делать. Он понимал, что чем дольше будет отрезан от телеграфа, тем больше глупостей наделает, но похоже — у него совсем не оставалось выбора. Наруто понятия не имел, где пропадал Саске. Он приходил, как и прежде, два раза в день, но в остальное время синие окна противоположного дома были пустынны и неподвижны. Теперь Наруто беспокоился еще и о том, вернется ли Саске в летний дом, не исчезнет ли он и не попадет ли в неприятности. Он волновался. Саске молча оставлял еду и уходил. Иногда Наруто удавалось задержать его парой ничего не значащих фраз, но напряженная спина, стиснутые губы и по-особенному резкий взгляд темных глаз обрубали любые поползновения на корню. Саске не хотел разговаривать. Случайно выказанная слабость вынуждала его защищаться, и Наруто начинал думать, что, возможно, это было к лучшему для них обоих. В доме становилось прохладно, и Наруто приходилось наваливать на покрывало вещи, чтобы не замерзнуть ночью. Скука и нервозность сделали свое дело, и у него снова начали болеть старые раны из-за которых он плохо спал. Днем он обычно развлекал себя тем, что сидел на веранде и метал в землю нож. Он не слишком-то хорошо умел обращаться с ножами, поэтому тренировки несколько сглаживали его безрадостное безделье. Если верить расчетам, была последняя суббота июня. Пасмурная и влажная, с сонливым рассветом, затерявшимся где-то между ветвями лесной чащи. На чистой поверхности охотничьего ножа блестели капли воды. Наруто поднял руку, чтобы бросить нож от плеча, когда услышал тихое скрипение за своей спиной. Хрипы превратились в мелодию, и он понял, что это была рация. Его сердце больно стукнулось о грудную клетку, и он поднялся так быстро, что закружилась голова, и кровь гулко забилась в висках. Чуть влажным пальцем он нажал на кнопку. В ответ была только мертвая тишина. Он несколько раз позвал Саске по имени, но ничего не случилось. Отложив рацию, Наруто медленно вышел из дома и посмотрел в конец аллеи, где клубился молочный туман. Он пересек улицу, шлепая по грязи и лужам в пробоинах, и толкнул калитку, увитую тонкими зелеными стеблями. Когда он открыл дверь, дергая за болтающуюся железную ручку, то увидел Саске, который сидел на кухне и рвал пальцами листья мяты. — Что-то случилось? Саске едва заметно приподнял брови и вернулся к своему занятию, опустив взгляд в стол. — С чего бы? Он выглядел уставшим. Движения были смазанными и медленными, а взгляд утратил привычную остроту. Правое запястье фиксировал желтоватый бинт. Наруто неловко прижался плечом к дверному косяку. — Ты разве не звонил? Саске какое-то время молчал. — Я случайно нажал на кнопку, когда перекладывал вещи. Наруто почувствовал себя глупо — впрочем, Саске на это и рассчитывал. Хотя Наруто уже было все равно, что он шел у кого-то на поводу и сознательно поддавался на махинации. Обычно он бережно относился к понятию собственного достоинства, но когда дело касалось Саске… все было иначе. Чужие чувства перевешивали на чаше весов. Потоптавшись на месте, Наруто все же зашел и сел на стул рядом с Саске, вздрогнув от громкого скрипа, когда деревянная ножка проехалась по полу. — Знаешь, я уже с ума схожу от безделья. Я мог бы колоть дрова или еще чем-то помочь, — Наруто почесал затылок. — Я не привык целыми днями ничего не делать. Саске был в чистой одежде, темные волосы сильно пушились, а кое-где оставались мокрыми после душа. Проследив взгляд Наруто, направленный на его правую руку, Саске пожал плечами: — Я амбидекстр, здесь нет никакой проблемы. — Кто? Саске закатил глаза. — Одинаково владею правой и левой рукой. — Это не делает из тебя двух человек, — ответил Наруто, машинально складывая руки в замок. — Как я и сказал, мне все равно нечем заняться, пока идет дождь, так что я мог бы помогать, пока… Наруто запнулся, медленно разминая шею. — Пока Итачи не вернется. В темных глазах Саске, когда он поднял их на собеседника, было столько подозрения, будто ему никогда не предлагали помощи. Он молчал несколько секунд, потом отложил от себя тарелку с мятой. — Я справлюсь. Наступило неловкое молчание. Саске отстраненно смотрел в окно, ничем больше не занимаясь. Наруто смотрел на него. — Что это белеет на холме, когда нет тумана? — спросил Наруто, чтобы прервать тишину. Взгляд Саске медленно перетек от сада к Наруто. — Монастырь. Был когда-то. В ясную погоду разрушенные белые стены с некогда зелеными линиями крыш действительно было видно с веранды летнего дома. — Отведешь меня туда? Саске дернул плечом и снова посмотрел в окно. — Дождь идет. Потом. Удивленный этим неожиданным согласием, Наруто улыбнулся и легко толкнул прохладную ладонь Саске своей. — Давай в «Ножички»? Саске заторможенно посмотрел на свою руку, которой Наруто только что касался, и поднял на него взгляд, в котором не читалось признаков понимания всей веселости детской игры. — Ну, ножик кидать надо, — пояснил Наруто и достал из кармана свой. — В круги противника. Ты что, правда не знаешь? Да у тебя детства не было! — Ты серьезно считаешь игры с ножами нормальным детским увлечением? Наруто закатил глаза и, немного осмелев, схватил Саске за локоть. Мышцы были напряженными, но Саске не вырывался — не особенно сильно. По дороге до веранды Наруто сбивчиво объяснил правила и вложил в твердую сухую ладонь Саске нож. Сам расчертил на земле круг и с детским нетерпением ждал первого хода. Первые полчаса Саске не скрывал своего скепсиса — Наруто казалось, в душе он ругал себя за согласие и за желание провести с ним время — но потом соревнование затянуло его, и он провел с Наруто почти два часа. Это был рекорд, хотя не то чтобы Наруто считал совместно проведенные минуты каждый раз. Пусть он проиграл, и круг, начертанный во дворе летнего дома, был полностью оккупирован Саске, Наруто все равно счел это лучшим днем за последние пару лет. Он чувствовал плечом теплоту чужого тела, взгляд темных глаз, останавливаясь на его лице, почти сразу соскальзывал в сторону, и сердце, опьяненное влюбленностью, болезненно пропускало шаг. Наруто знал, что Саске был рад своей небольшой победе — хотя внешне едва показал это. Они молчали несколько минут, не решаясь начать сначала оставленную игру. Саске смотрел на отвоеванный круг, черты которого размывал дождь, и постепенно скромное торжество сменялось задумчивостью. — Все хорошо? — Наруто слегка дернул его темную прядку, мокрую от мороси. — Отвратный запах, — ответил Саске, повертев в руках нож. — Пахнет землей все время. Наруто повернул голову к саду. Было еще только три часа, но туман становился гуще. И зеленоватый полумрак леса укачивал сумерки в плавных движениях тонких ветвей. Дождь всегда пах кладбищем: свежераскопанной землей, слабым ароматом погребальных венков, мокрым деревом — словно от временного креста, к которому булавкой крепили черно-белое фото покойника. Серое небо напомнило Наруто гранитную плиту, под которой так и не похоронили покойника. Конечный год не был выбит, и после линии тире была только белая пустота. Иногда ее закрывали искусственные лепестки принесенных цветов. — Наруто. — Да? — отогнав воспоминания, спросил он. — Их кремировали? Тихий голос Саске заставил Наруто вздрогнуть. — Моих родителей. Что обычно делают с изменниками родины? Обычно изменников родины казнили пулей в затылок, а тела сбрасывали в катакомбы под резиденцией полиции нравов, где им было самое… — Наверное, кремировали, — Наруто пожал плечами. — Я довольно далек от таких вещей. Он слушал звон капель, чей хор пронизывал влажный полумрак деревянной веранды. Руки начинали мерзнуть, сырость оседала на коже колющей пленкой. Наруто осторожно положил ладонь на чужое плечо — прикосновение холодило неуверенностью. Саске склонил голову набок, вперив взгляд в руку на своем плече, и Наруто не придумал ничего лучше, чем обнять его, притягивая ближе к своему боку. Саске остался неподвижен. Пальцами Наруто успокаивающе погладил предплечье — по грубой ткани куртки до самого локтя. Чуть повернул голову, чтобы прижаться виском к макушке, мягким темным волосам. Тело Саске странно дернулось, и он издал рваный нездоровый смешок, наконец отстраняясь. — Решил, момент достаточно трогательный? Наруто не хотел, чтобы Саске осознал, насколько эти слова достигли цели — он отвернулся, не будучи в силах скрыть боль на своем лице. Он убрал руки, скрестив их у себя на коленях. — Тебе неприятно? — спросил он сухо. Саске слегка приподнял брови. — Какая разница? Наруто устало зачесал назад влажные волосы. Он не заметил, но дождь перестал, осталось лишь его эхо в сыром воздухе и звонком падении капель с высоты деревянной крыши. — Мне есть разница. Тебе будет проще — поговори со мной. Саске нахмурился. В его взгляде появилась какая-то настороженность — совсем как у хищников, чующих опасность и готовых в любой момент выпустить клыки. — Не говори так, будто что-то обо мне знаешь. Наруто проигнорировал эти слова. — Что у тебя на самом деле произошло с тем, кто жил здесь до меня? Саске как-то странно посмотрел на него: будто не совсем понимал, что Наруто говорил ему, или ему просто было тяжело ответить. Он довольно долго молчал, но Наруто не отступал. Он понимал, что Саске хотел сделать это, хотел рассказать — но в то же время жившее в нем чудовище саморазрушения жадно хваталось за свою пищу, не отпуская то, что еще могло причинить боль при тысячном обдумывании в одиночестве осточертевшего дома. — Он нажрался, — наконец сказал Саске, с трудом выдавливая из себя слова. — Предложил мне потрахаться. Я его ударил. Когда рассказал об этом Итачи, он отругал меня. Видимо, я здесь содержался как раз на такой случай. Наруто покачал головой. — Не знаю, зачем ты это делаешь, но тебе пора прекратить относиться к себе как к половой тряпке, Саске. Должно быть, его тон прозвучал слишком… снисходительно. Саске вдруг резко повернулся к Наруто, и злость искривила черты его красивого лица, в расширенных глазах скользнуло отчаяние. Словно пружина, которую Наруто натянул слишком сильно, отскочила и больно ударила его по руке. — Ты ни хрена обо мне не знаешь! Какое право… — Саске почти шипел. — Ты… отпусти, убери от меня руки... Отвали, я не хочу сейчас! Саске яростно дергался, вырывал руки и пытался оттолкнуть от себя Наруто, обнимающего его. Наруто не хотел думать о том, что для Саске прикосновения всегда означали одно — секс. Он крепче вжал ладони в куртку на спине Саске, не отпуская, несмотря на боль, которую Саске причинял. Ему почти удалось вырваться, но Наруто снова навалился на него, обнимая и прижимая чужой воспаленно-горячий лоб к своей шее. Едва ощутимо было тепло чужого тела, просачивающееся сквозь неприятную ткань. Смирившись, Саске просто застыл в его объятиях как восковая кукла, взгляд темных глаз стал медленно терять осмысленность, и Наруто пришлось брызнуть ему в лицо дождевой водой — он не мог позволить ему уйти в себя и обесценить тот огромный шаг к пониманию, который они только что сделали. Саске встрепенулся. — Успокойся, — попросил Наруто, медленно перебирая темные волосы. Он поднял одной рукой ладонь Саске и потянул на себя, но она безжизненно упала обратно на пропитанное влагой дерево веранды. — Посмотри на меня, — Наруто наклонился к нему. — Ты правильно сделал, что надрал зад тому мужику, кем бы он ни был. Я… не до конца понимаю, что у тебя в голове творится, если честно, но ты не плохой человек. Я сейчас отпущу тебя, ладно? Саске глубоко дышал, пытаясь справиться то ли с головокружением, то ли с тошнотой. Наруто почувствовал, как слегка дергается чужой кадык, ощутил своей кожей вибрацию, когда Саске решил заговорить о том, что его волновало. Словно Наруто разрушил дамбу, и все сомнения хлынули на единственного человека, который оказался поблизости: — Ты тоже заметил? Наруто удивленно уставился в темную макушку, так и не разомкнув объятий. — Что заметил? — Он ненавидит меня. Голос Саске прозвучал глухо. — Кто «он»? — окончательно растерялся Наруто. — Мой брат. — Он не… — Наруто запнулся. — Послушай. Тебе не нужно придавать слишком много значения его мнению. Саске поднял голову, казалось, несколько озадаченный таким ответом. Его дыхание стало чуть более ровным. Наруто отвел взгляд. — Если… ну… он отругал тебя за отпор какому-то придурку, то он явно не авторитет, да? Подняв взгляд на небо, Наруто заметил, что облака стали редеть, и между их расплывчатыми краями слабо просвечивало чистое голубое небо. На западе облака были чуть желтоватыми от закрытого ими солнца. Был летний вечер. Свежий и чистый, полный шепота травы и жизни. Саске наконец отстранился, натягивая на плечо сползшую куртку. По его лицу Наруто догадался, что он искал себе оправдания или хотел как-то перевести все в насмешку — но, слишком усталый от нервного потрясения, Саске не придумал ничего. Его разум притупился опустошением, бессонницей, тяжелой работой. — Иногда ты говоришь странные вещи. Наруто глухо рассмеялся, потягиваясь. — Ты бы на себя посмотрел. Пошли, поужинаем. — Я не хочу. Наруто пожал плечами. Наверное, Саске до сих пор подташнивало. Он поднялся, разминая затекшие ноги. Волосы почти полностью закрывали его лицо, и Наруто понял, что он хотел побыть один. Когда калитка скрипнула, и тишину нарушил слабый щелчок закрываемой двери, Наруто устало прислонился спиной к деревянной колонне веранды. Он какое-то время сидел так, закрыв глаза и думая о том, что Саске действительно не стоило к нему привязываться. Эта мысль причиняла Наруто боль — отчасти потому, что он понимал: было, наверное, уже поздно. Ему вообще не стоило вмешиваться. Он открыл глаза, потому что почувствовал на лбу слабую теплоту солнца — бледного и прикрытого серой вуалью облаков. Саске до вечера не появился, Наруто видел, что он работал в саду — и не стал навязываться. Утром по-прежнему слабо светило солнце, рассвет впервые за долгое время был ясным. Как и много раз до этого, Саске разбудил Наруто, когда приносил завтрак. Дверь распахнулась, и сквозняк уколол руки холодом. Запахло кашей и тертой мятой. Наруто сел на скрипнувшем диване, откидывая шершавую белую простыню. Он предложил подняться, чтобы посмотреть руины монастыря, и Саске согласился. Доведенный тишиной и мыслями, он не смог отказаться от промелькнувшей возможности опять не оставаться одному в ненавистном доме. День обещал быть теплым — не жарким, но приятнее, чем прошедшие дождливые недели. За время сухой ночи земля загустела, и тропа в гору больше не была водопадом грязи. Наруто шел молча, машинально запоминая незнакомые места — еще один навык, который ему привила война. Природа была полна жизни. Золотой свет замирал между листьями деревьев, и в его сиянии дрожала на ветерке шелковая паутина. Наруто успел споткнуться, и крапива обожгла ему ладони, которые он выставил вперед в защитном жесте. Саске не очень уверено мялся рядом, и Наруто подумал, что он хотел предложить ему руку, но не решился. Белоснежные ворота монастыря, с осыпавшейся краской и разбитой лепниной, вели в пустынный двор. Между светлым кирпичом, который словно хлеб крошился по земле, рос вереск. В темном полумраке оставленного храма скользили тени. Наруто слушал тишину. Шелестя камнем, Саске шагнул в пропахшую гнилью прохладу коридора. Медленно двинулся вдоль стен с поблекшими фресками, искаженными от сырости ликами святых, которые в бледном едва проникающем свете были ужасны. Наруто затошнило от пряного запаха липового меда, которым пахло из тесных покинутых келий, вдоль которых они шли. И когда Саске вывел его через разрушенную стену на воздух, у Наруто закружилась голова. Монастырь остался позади. Они были над самой долиной. Было видно озеро, и деревню, и разрушенную трубу остановившейся фабрики. Деревья за ней стояли будто на зеркале — разлившаяся река затопила рощу. В ясно-голубом небе застыли белые облака. Саске молча смотрел вниз, и Наруто, стоявший рядом, не видел его лица. В траве тихо стрекотали кузнечики. — Ты закончил школу? — спросил Наруто. Саске медленно перевел на него взгляд. — Нет, — наконец сказал он, прежде чем снова посмотреть вниз. — Отсюда почти два часа пешком, а зимой все четыре, если не увязнешь в снегу. В пустых залах звучал шелест голубиных крыльев. Наруто думал о том, как странно, что когда-то здесь были люди — что кто-то строил эти стены, расписывал зелеными линиями крышу и нездешние лица апостолов. Могли ли те люди представить руины, в которых Наруто стоял сейчас? — Это важно? — спросил вдруг Саске. Сегодня он был на удивление спокойным. Маска самонадеянности рассыпалась, как белая краска монастырских стен. Саске был растерян. Наруто отмечал это по мелочам, на которые обычно открывает глаза влюбленность. — Что? — Наруто почесал затылок. — Нет, я просто спросил. Мне нравится с тобой разговаривать. Саске повернулся к нему, и Наруто осознал, что они оказались очень близко друг к другу. Было сложно смотреть в глаза, и Наруто чувствовал, как краснеет от волнения, которое теплыми волнами накатывало на его тело. — С тобой весело, — пояснил Наруто, улыбаясь. — Мне нравится, когда ты расслабляешься. И я очень хочу помочь тебе всем, чем смогу. Губы Саске чуть дернулись, искривившись неестественной усмешкой — глаза его не смеялись. — Ты можешь помочь мне расслабиться. Наруто почувствовал, что земля уходит из-под его слабеющих ног. Влюбленность — сладкая, как мед — ударила ему в голову. Он наклонился и поцеловал усмешку — застывшую на лице Саске, как посмертная маска, которую забыли убрать. Плечи, спина под его ладонями были теплыми, и это заставило Наруто едва ощутимо дрожать. Он запрокинул Саске голову и продолжил целовать его прохладные губы, чуть искривленный от переломов нос, мягкие брови, волосы. В этот раз Саске обнял его в ответ, и Наруто не понимал, как простое изучающее прикосновение к груди могло сделать его таким счастливым. Оторвавшись от Саске, он попытался отдышаться. Голова кружилась от высоты, запаха Саске и оглушающего счастья, которое он испытывал — впервые в жизни. Саске схватил его за рубашку и потянул на себя, не отрывая взгляда от его глаз. — Пошли домой, — сказал он таким тоном, что Наруто едва удержался от того, чтобы заняться с ним любовью прямо здесь, на траве. Обхватив лицо Саске ладонями, Наруто прижался к его лбу. Не сдержавшись, снова поцеловал, проводя языком по нижней губе — Саске разомкнул губы, и Наруто прижал его еще ближе, скользя ладонями по плечам, груди, бедрам, слегка дернувшимся в ответ. Рубашка Саске под курткой была заправлена в брюки, и пришлось потратить время, чтобы вытащить ее. Кожа живота была горячей и гладкой, а ладонь Наруто — прохладной от утреннего воздуха. Саске почти сразу перехватил его руку, но Наруто не хотел останавливаться. Он ласкал пальцами ребра, раскрытой ладонью проводил по животу, поджимающемуся, словно от холода. Саске отстранился, разорвав поцелуй. Растерянный взгляд темных глаз был направлен в пустоту. Нервным и быстрым движением Саске вытер рот от чужой слюны, чуть пошатнулся, как будто его толкнули. Сейчас на бледных скулах горел румянец, такой ядовито-красный, что Наруто до безумия хотелось провести по нему языком. — Не здесь, — произнес Саске, одергивая на себе рубашку. Он понятия не имел, что его ждет. Как приятно сделает ему Наруто, как легко будет жить, когда кто-то рядом на твоей стороне — спросит, как прошел день, когда ночь разольется чернилами, и все люди разбредутся по домам, где их ждут. — Я не хочу просто так… — невнятно сказал Наруто. — Потрахаться. Саске, наконец закончивший заправлять в брюки рубашку, поднял голову и посмотрел на него с некоторым недоверием. — Ты не хочешь со мной потрахаться? — Я не это сказал! Наруто закрыл лицо влажными руками и потер горящие щеки. — Если ты решил ломать комедию, то лучше хватит! Я хочу, чтобы это что-то значило, — тихо объяснил он. Саске выглядел действительно озадачено, неподвижно стоя напротив него в высокой траве. Было заметно, что внутри его головы происходил какой-то мучительный мыслительный процесс, который он не был в состоянии довести до логического финала. — Что-то значило? — повторил Саске. — Я не понимаю. Наруто давно осознал: это не будет просто. Саске выстроил внутри своей головы какие-то определенные представления, и Наруто понятия не имел, на чем они основывались. Легче было предсказывать весеннюю погоду, чем его настроение. Главной проблемой было то, что Наруто уже нравилось в нем даже это. — Что-то значило… — медленно продолжил Саске, рассуждая. — Между нами? Наруто раздраженно закатил глаза. — Нет, между мной и твоим отцом, черт! Естественно, между нами. Взгляд Саске по-прежнему был немного растерянным. Он едва заметно переступил на месте и посмотрел на Наруто, как на идиота. Впрочем, в этом не было ничего особенно нового. — Я мужчина, — наконец сказал он. Было заметно, что он с трудом подбирал слова. — Да, Саске, я это заметил. Спасибо. Саске продолжал смотреть на него. Наруто не отводил взгляд, в душе уже готовясь к тому, что Саске сейчас пойдет на попятную. — Ты хочешь относиться ко мне, как к бабе? — Блядь, Саске, если ты еще хоть раз скажешь слово «баба», я тебе врежу, ясно? — не выдержал Наруто. — Это не имеет никакого отношения к бабам, когда до тебя дойдет наконец? Я хочу проводить с тобой время. Хочу, чтобы тебе не было скучно. Хочу говорить с тобой, хочу, чтобы… спрошу, как день прошел, а ты просто ответишь на гребаный вопрос без твоих обычных спектаклей — потому что, если я, черт тебя дери, спрашиваю, мне это действительно интересно! Саске молчал, сбитый с толку этой тирадой и одновременно раздраженный тем, что Наруто застал его врасплох. — Либо соглашайся на это, либо даже начинать ничего не стоит, — выдохнув, завершил Наруто. Наступила тишина. Особенно звонкая сейчас — когда Наруто так напряженно ждал ответа. Голуби взлетели в небо, белыми точками расчертили его синеву. Наруто только сейчас ощутил, как болели ожоги от крапивы на его руках. Особенно там, где несколько осколков самодельных мин расчертили линии розоватых шрамов. Саске медленно моргнул, обдумывая поставленный ультиматум. — Только давай без драмы, — наконец проговорил он, отвернувшись. — Если тебе от этого легче — называй как хочешь, мне все равно. Это было большее, на что Наруто мог рассчитывать. Он неловко протянул руку и сжал ей ладонь Саске — тот вздрогнул от прикосновения, и взгляд темных глаз сразу же впился в чужую руку. Он не отстранился, ничего не сказал. Ладонь в руке Наруто была расслабленной и сухой. — Пойдем, — предложил Наруто, чуть потянув его на себя. Саске сделал шаг, остановившись перед Наруто, чуть наклонил голову и коснулся влажными губами подбородка — как будто ответил на прикосновение к руке. Отстранился почти сразу и, обогнув Наруто, пошел вперед. Остолбенев, Наруто стоял какое-то время, машинально вслушиваясь в шелест камня под чужими шагами. Сердце тяжело и болезненно стучало внутри его груди. Это было неправильно — неправильно во всех возможных смыслах. Саске мог не испытывать к нему ничего романтического — лишь благодарность к первому, кто проявил к нему хоть какой-то интерес, с кем он говорил дольше пары секунд, необходимых для приказа убрать сено или забить скот. Что скажет обо всем этом Итачи, Наруто предпочитал не думать — ему было страшно. Но даже все эти сомнения не могли задушить радости, наполняющей все его естество. Саске будет с ним. Он позволит Наруто попробовать, и Наруто сделает его счастливым. Пусть вскоре Саске и станет совсем не до него. Они вышли сквозь арку ворот туда, где дорога уходила обратно вниз. Как за любым человеческим подъемом, подражательным счастьем, за их мимолетным возвышением тоже неумолимо следовал спуск. Остался позади монастырь — блеклый двойник небесного рая, который превратился в горку руин. А монахи разбрелись чужестранцами там, где никогда не было их дома. Когда Наруто и Саске ступили на единственную тенистую улицу деревни, дождь начался с новой силой. Под покрывалом лесных ветвей не было видно неба, и никто не заметил, когда пасмурная синева вновь окрасила его и пошел шумный дождь. Холодная морось покрывала куртку и голову, неприятно путалась в волосах, хотя они провели под дождем всего пару минут. Наруто напряженно смотрел в затылок Саске, который открывал калитку, дергая мокрыми пальцами за такую же мокрую защелку. У калитки качались на ветру пионы, тяжелые капли скользили по их нежно-розовым лепесткам. В синей пустоте окон дремала неосвещенная гостиная. Наруто не помнил, как зашел внутрь и как хлопнула уже знакомым звуком дверь за его спиной. Когда он очнулся от странной апатии, Саске уже снял куртку. Его волосы были мокрыми и липли к белым вискам. Он расстегнул рубашку на несколько верхних пуговиц и стянул ее с себя, откинув на диван. Наруто не осознал, когда успел подойти к нему. Положил дрожащую ладонь на горячую шею, провел по груди и потянул Саске на себя. — Понравился? — усмехнувшись, Саске повторил свой прежний вопрос. — Да, — не стал спорить Наруто. — Тебе будет больно со мной. — Меня устраивает. Еще бы его не устраивало — все, что он делал на протяжении знакомства с Наруто, это причинял себе боль. Диван отчаянно скрипнул под тяжестью незнакомого тела. Наруто откинулся на спинку, застеленную колючим пледом, пока Саске раздевался. Наруто хотел его. Хотел, чтобы утихшая ненависть во взгляде растаяла совсем, хотел удовлетворить его любопытство, хотел, чтобы Саске чувствовал его. Саске забрался к Наруто на колени — не очень уверенно в равновесии, и Наруто придержал его за бедра: кожа была такой горячей. Через несколько секунд колебаний Саске прижался к его губам и вздрогнул едва заметно, когда почувствовал, как чужой язык скользит ему в рот. Пальцы потянули светлые волосы на затылке, едва ощутимо очертили грудь и шершавый шрам. Саске наклонился и прижался к нему губами, провел языком вдоль розоватой огрубевшей кожи. Наруто закусил губу — колющая боль была фантомной. Ладонь Саске опустилась ниже, к ширинке, и Наруто отстранил его, чтобы толкнуть на диван и навалиться сверху: обнимая, целуя, вдыхая запах на шее и ниже, у самого плеча. Саске завозился, вцепился пальцами в чужой ремень, торопясь расстегнуть, ласкал ладонями напряженный живот. Он весь дрожал, и темные глаза, смотрящие на Наруто, были точно той материи, из которой шили горящую ночную мглу. Наруто укусил его — сначала рядом с плечом, с удовольствием ощущая, как Саске вздрогнул от неожиданности и подался вперед, чтобы сильнее потереться об него. Затем медленно поцеловал коричневатый сосок, почти сразу впиваясь в него зубами. Саске что-то промычал, его растрепанные темные волосы лезли Наруто в глаза, и он укусил снова, лаская второй сосок жесткими пальцами. Саске наконец справился с его ремнем. Скользнул рукой под нижнее белье, чуть сжал член у основания. Что-то зашелестело на улице, но Наруто было все равно. Он не отпустил бы Саске — уже нет. — Давай без этого, — раздраженно предложил Саске, когда Наруто смазывал пальцы. — Ложись. Наруто подтолкнул его, укладывая спиной к себе и лицом к жесткой спинке дивана. Поцеловал белую кожу за ухом, погладил пальцами член и скользнул дальше, ощупывая и осторожно проникая внутрь. Саске молчал, но послушно держал ноги раздвинутыми, чтобы Наруто мог ласкать его, подготавливая для себя. Белая спина, к которой он прижимался, была влажной. Саске было жарко. Наруто терся о него, скользил членом по взмокшей пояснице и между ягодиц. Теплота, сжимающаяся вокруг его пальцев, сводила с ума. Саске чуть двинул бедрами навстречу пальцам, позволяя трахать себя ими. Наруто шумно дышал, прижавшись ртом к уху Саске, и звук этот заглушал все. Он видел перед глазами только бесконечные скрещения своих светлых волос с темными волосами Саске, и в необычайном волнении он различал какой-то символизм. Обняв рукой белую ладонь, которая сжималась на краю пледа, Наруто вытащил пальцы и прижался между ног членом. Помог себе и толкнулся внутрь. Голова закружилась — как при ранении. Он закрыл глаза, слыша, как его собственное беспокойное дыхание сливается с чужим. Он слепо ткнулся лбом во влажную щеку, и Саске открыл глаза, чтобы посмотреть на него. В этот момент Наруто толкнулся до конца, и откуда-то из груди Саске, глубоко из его души, прозвучал стон. Его ноги слабо дрожали, когда Наруто устраивался удобнее, чтобы член не выскальзывал при движениях. Все напряжение, которое копилось в нем долгие годы, испарилось, оставляя после себя блаженную легкость осознания — это было то, чего он хотел с самого начала. Саске смотрел на него. Большим пальцем Наруто провел по его щеке, затем вниз, чтобы погладить живот и обхватить плотным кольцом пальцев слегка опавший член. На этой руке у него остались шрамы, бугристые рубцы от самодельной мины. Чувствительный к прикосновениям, Саске почти сразу ощутил это и вцепился Наруто в пальцы, но тот не остановился. С нажимом провел по головке и вниз до основания, погладил кожу сзади, где она натянулась из-за его члена. И резко двинулся вперед. Диван возмущенно скрипнул. Саске вцепился зубами в косточку у запястья и только едва слышно стонал, пока Наруто сильно и быстро двигался внутри его тела. Наруто хотел, чтобы он почувствовал его до конца. Он целовал Саске, не обращая внимания на то, что слюна стекает у того по щеке, крепко держал ногу под коленом, не давая опустить ее. Схватив руку Саске, он прижал ее к его животу и зажал своей, не позволяя отстраниться. Темные глаза удивленно распахнулись, и Наруто понял, что Саске почувствовал его член внутри себя. Он начал двигаться так сильно, как только мог, почти впечатывая Саске грудью в колючую спинку дивана. От мысли, что его чувствительные соски будут тереться о грубую ткань, Наруто едва слышно зарычал. Саске почти не сопротивлялся, позволяя Наруто получать удовольствие — только машинально пытался убрать грубую ладонь от своего члена. Но Наруто чувствовал, насколько он в действительности близок к оргазму. Больше всего ему хотелось сделать это внутри: так глубоко, как он только сможет. Саске старался что-то сказать, но у него не вышло. Наруто сильнее сжал руку, и он кончил, мучительно выгнувшись. Изломанные брови, обветренные блестящие губы и ядовито-красный румянец, по которому Наруто на этот раз провел языком — Саске был таким уязвимым во время оргазма. Наруто обнял его обмякшее тело, погладил пальцами между ног, слегка раздвигая сжавшуюся дырку, чтобы удобнее было продолжать трахать его. — Вытащи, — выдавил из себя Саске, нахмурившись и потянув его за руку. — Я больше не могу. Наруто уткнулся носом в спутанные темные волосы. Переплел пальцы, которых почти не чувствовал, с пальцами Саске. — Чуть-чуть, — прошептал он. Приподнялся на локте и, сделав несколько особенно ощутимых движений, от которых Саске впервые громко застонал, кончил внутрь. Горло жгло, и Наруто думал, что он сейчас потеряет сознание. Он рухнул на подушку и закрыл глаза, пытаясь прийти в себя. Ему ни разу в жизни не было так хорошо после секса. Саске медленно опустил ногу и скользнул рукой по своему бедру. — Ты что, в меня кончил? — Извини? — не слишком уверенно произнес Наруто. Голос был все еще глухим и чужим. Саске бросил на него раздраженный взгляд и попытался подняться. Он почти сразу схватился за Наруто и опустился обратно, оставив попытку перелезть через любовника. Наруто заметил, что его ноги слегка дрожали. — Больно? — спросил Наруто, обнимая его со спины. — Потом будет приятнее. Он потерся носом о жесткое плечо. Сквозняк кольнул голую кожу уличным холодом. Пахло сыростью и мертвыми листьями. Саске не ответил, будто прислушивался к чему-то. Сидел, смотря в одну точку за окном, и его спина, к которой Наруто прижимался, была напряженной и влажной. — Саске, — позвал он. Он слегка повернул голову, и темная прядь волос скользнула Наруто по лбу. — Ты не представляешь, что я к тебе испытываю. Саске издал глухой звук, который неприятным эхом отозвался у Наруто в сердце. — По-моему, прекрасно представляю. Мне было любопытно, тебе хотелось. — Не пытайся провернуть со мной это дерьмо, Саске. Я ведь уже говорил тебе. Саске снова не ответил, и Наруто продолжил, желая избавиться от любой недосказанности: — Если мне надо будет поселиться в этой глуши, чтобы видеть тебя, я это сделаю. Как я уже сказал, ты понятия не имеешь, что я к тебе чувствую, — Наруто отпустил его и лег на диван. — Что я сделаю или уже сделал. Если для тебя это такое развлечение в рутине, то ты совершил большую ошибку, переспав со мной. Теперь все уже иначе. — Ты закончил? — поинтересовался Саске, опуская ноги на деревянный пол. Наруто поморщился от того, как плед колол его обнаженную кожу. Саске вытерся чем-то и кое-как натянул старую одежду. В дождливом полумраке его кожа казалась синеватой. — Я хочу с тобой в душ. — Нет. — И почему это? — Потому что мне еще жить в этой деревне. Дверь хлопнула, и Наруто раздраженно выдохнул, откидываясь на жесткий диван совершенно чужого дома. «Это вряд ли», — подумал он про себя. После душа Саске попытался выставить его за дверь, но Наруто не поддался. Пока готовился бульон для супа, он убрался в гостиной, прошелся вдоль дальней стены, с интересом выуживая среди груды вещей вещи Саске. Их было не так уж много. Самодельная удочка, поплавок из бутылочной пробки с красивым пятнистым пером, привязанным нитью, складной ножик с царапинами на лезвии, одежда, желтый от старости учебник алгебры с библиотечным кармашком на первой странице. — Ты что здесь делаешь? Наруто пришлось отвлечься от своего занятия и следом за Саске, который оттолкнулся от дверного косяка, вернуться на кухню нарезать овощи. Постепенно темнело. Шумел дождь, и по подоконнику скользили крупные капли, иногда скатываясь в темный угол кухни. Саске орудовал ножом необычайно быстро, и Наруто страшно было на него смотреть. Теперь он понимал, откуда на тонких пальцах было столько едва заметных белесых линий. — Ты был на войне, но не можешь смотреть, как режут овощи? — поинтересовался Саске, сбрасывая оранжевые кружки моркови в тарелку. — Дело в том, что это делаешь ты, — немного смущенно объяснил Наруто. Саске ничего не ответил. В тишине звучали удары ножа о деревянную разделочную доску — почти как стук сердца. Наруто оперся руками о кухонную тумбу и смотрел на Саске со спины. — Как там было? — Что? Он чувствовал себя безумно глупо, когда пропускал слова мимо ушей, потому что просто не мог перестать смотреть на Саске. — Имеешь в виду, на войне? — Наруто перевел взгляд на стену. — Не было еды. Не было воды. Одежды. Оружия. Иногда приходилось идти с ножами против винтовок — какие приказы. Саске долго молчал. Проверил бульон, вынул бледное куриное мясо и стал резать его, так и не повернувшись. — Что было самым худшим? — Офицер, — без тени сомнения ответил Наруто. Саске повернулся. — Какой офицер? Теперь настала очередь Наруто молчать. Он продолжал смотреть в стену какое-то время, затем повернулся к Саске, пытавшемуся поймать его взгляд — должно быть, по глазам он лучше понимал, о чем собеседник думал на самом деле. — Его отец погиб при исполнении приказа маршала, — тихо и жестко произнес Наруто. — И офицеру это не понравилось. Он собрал свои вещи и дезертировал… слишком трусливый, чтобы бороться в лоб, он предпочитал методы поизощреннее. Теперь я понимаю, что моим долгом было выстрелить ему в спину, пока был шанс. Я никогда его не прощу. Наруто заметил, что Саске удивили его слова, но он не собирался как-то это комментировать. Он не собирался потратить в никуда еще лет десять своей жизни. — Мне ты тоже выстрелишь в спину? — бесстрастно спросил Саске, отвернувшись к своим овощам. — Хотя, в общем-то, без разницы. — При чем здесь это? — устало выдохнул Наруто. — Ты и он — далеко не одно и то же. Ты ничего не сделал. Наруто осознавал, что Саске не разделял его принципов и не понимал ни его, ни собственного долга перед общей идеей — идее всегда нужны палачи. Но Наруто не винил его в этом. Во всем был виноват только этот чертов… — Я жил на деньги, которые отцу заплатили за измену. На деньги, из-за которых на фронте часть нашей армии попала в котел. Этого мало? — нож особенно глухо застучал по деревянной доске. — Трахать таких, как я, вообще не против твоих принципов? — Идиот, — произнес Наруто, неслышно подходя ближе и опуская руки на чужие напряженные плечи. — Ты сейчас отрубишь себе пальцы. «Я никуда не уйду», — хотел сказать Наруто, но промолчал. Ему показалось, Саске понял это и так. Он остановился и откинул нож в сторону. Со звоном он проехался по столешнице. Наступила тишина. Не зная, что делать, Наруто наклонился и ткнулся носом в темные волосы на затылке. Плотнее прижался к Саске сзади, потеревшись о его тело. Ему снова хотелось, и только интуитивное намерение не спешить сдерживало его. Спустя несколько бесконечно долгих секунд Саске пошевелил плечами и высвободился. — Закрой окно. Саске устало повернулся к нему лицом, но в глаза не смотрел. — Оттуда пахнет землей. Наруто приподнял брови. — Я ничего не чувствую. Ну ладно. Напоследок поцеловав Саске в щеку, он отошел к окну и закрыл его. Яркий глаз газового фонаря открылся между листьями. В его оранжевом свете мелькала, словно мошкара, морось нескончаемого ливня. Они больше не говорили об офицере. Наруто переливал суп из кастрюли— от тарелок шел сладкий пар: запах вареной курицы и овощей. Саске молча сидел за столом и смотрел куда-то в сторону, подперев голову рукой. С блаженством Наруто чувствовал, как горячий суп обжигает горло. На войне или в столице убили бы за такой суп. Не было ничего удивительного, что в языке все чаще «мясо» становилось «мяском», «курица» — «курочкой», а нейтральный глагол «есть» превращался в трепетное «кушать», сохранившее в себе все мучения недоедания. Еда постепенно становилась не повседневностью, а роскошью, которую лелеяли самыми нежными словоформами. Голод накладывал на речь свои отпечатки, хотя Наруто не слишком разбирался в таких вещах. Он случайно поймал напряженный взгляд Саске, остановившийся на нем. — Ты странно пучишь глаза, — поделился тот. — У меня нехорошее предчувствие. Раздраженно цокнув, Наруто кинул в него полотенцем. После еды они сидели на диване. Наруто чертовски хотелось спать, но Саске категорически отказывался ночевать вместе. Он тем не менее позволил Наруто притянуть его к себе, позволил перебирать волосы и обнимать. Наруто чувствовал себя счастливым. Саске молчал, откинув голову на жесткую спинку. Его горло с полукругом кадыка приковывало к себе взгляд Наруто. Наконец он наклонился к шее и поцеловал, слегка прикусил кожу, вслушиваясь в сорвавшийся с губ вздох — видимо, Саске было щекотно. Наруто прижимался виском к темным волосам, тихо рассказывал Саске о том, что успел увидеть, откуда он родом, — все, кроме настоящего. Керосинка горела на комоде. В воздухе витал запах куриного бульона. Едва слышно скрипела мебель. Саске ничего не говорил, и Наруто решил, что он уснул. Осторожно освободив руку, он попытался встать. Саске повернул к нему голову. — Ты не спишь, — тихо сказал Наруто, неловко почесав щеку и почувствовав себя чужим. — Уже довольно поздно, так что… Саске молча поднялся и достал постельное белье. Несколько мгновений простыня, словно парус, парила в воздухе, а затем застелила собой колючий серый плед. Следом плюхнулась подушка. — Завтра увидимся. Саске смотрел ему в спину, пока Наруто не закрыл за собой дверь. Холодный воздух улицы отрезвил его. С крыши сорвалась капля и упала ему на лоб, прочертив мокрую линию ниже, ровно по носу. Ледяной шепот черных листьев и редкие огоньки ламп в ночной темноте вселили в него беспокойство. Саске остался за дверью, и теперь Наруто был один на один со своими сомнениями — они вцепились в него, как стервятники, почувствовавшие слабину. Он отогнал от себя лишние мысли и пошел назад — в еще один не свой дом. Опьяненный взаимной влюбленностью, он снова мало спал. Все его тело пронизывала приятная суета предчувствия новой встречи. Он вспоминал лицо Саске, выражение его глаз, когда он впервые почувствовал Наруто в себе. Вспоминал его запах, напряженные пальцы на своих плечах. Он сделал все правильно? Он ведь даже не спросил, было ли Саске хорошо с ним… надо было спросить об этом завтра. Хотя Саске, наверное, разозлится. Наруто ворочался на подушке. Диван обиженно скрипел под весом его тела. Разум не мог перестать работать, сколько бы Наруто не пытался погрузить себя в спокойное забвение. Рассвет был почти таким же мучительным, как и всегда. Саске был всем, о чем Наруто думал. Он знал, что с утра не увидит его. Саске должен был помогать укреплять протекающую крышу в соседней деревне, также отрезанной от окружающего их мира. За это ему обещали две буханки хлеба и молоко. Вернуться он мог только к обеду. После того, что случилось вчера, время потеряло для Наруто всякую ценность. Теперь оно мерилось только Саске. Если его не было, Наруто с трудом мог заставить себя что-то делать, и каким-то невероятным образом он чувствовал, что ему это нравилось. Он чувствовал себя счастливым. Пусть даже все, что хотел от него Саске, было лишь отвлечением от скуки и одиночества. Когда часы показали половину двенадцатого, Наруто понял, что больше не выдержит. Летний дом, казалось, стал теснее и меньшее, а его воздух — душнее. Схватив из своей сумки старую куртку, которую он не надевал прежде, Наруто вышел на улицу. Дождь все еще шел, но иногда сменялся коротким солнечным затишьем, когда капли воды в траве блестели, словно хрусталь. Несмотря на плохой сон, вечно ноющие раны и груз тайны на душе, Наруто был в приподнятом настроении. Дойдя до развилки дороги, он неожиданно понял, что понятия не имеет, в какой именно стороне была соседняя деревня. Он решился остановиться здесь и ждал, должно быть, около сорока минут, бродя вокруг, прежде чем увидел справа знакомый силуэт. Заметив его, Саске на мгновение остановился. Наруто стоял довольно далеко, но ему показалось, что лицо Саске едва уловимо изменилось. Он не мог понять, что означала эта призрачная перемена, и испугался, что проявил слишком большую настойчивость. Наруто потупил взгляд в землю. Саске подошел к нему, и они пошли назад в тишине. — Как прошло? — спросил Наруто. Саске едва заметно повел плечом. Под курткой он нес сверток с хлебом. Лучи солнца диагоналями падали на землю, но дождь не переставал. Наруто искал взглядом радугу — но ее не было. Он чувствовал себя глупо. — Ты передумал? — спросил Саске. Наруто остановился, не вполне поняв вопрос. Какое-то время он обдумывал его, машинально смотря в чуть сгорбившуюся спину Саске, который продолжал идти, как будто ничего не заметил. — Передумал? — переспросил Наруто, нагнав Саске. Его ноги немного увязали в грязи, но за последние недели он привык к этому. — С чего бы? Я пришел, чтобы быстрее тебя увидеть. Саске ничего не ответил. За темными волосами Наруто не мог рассмотреть выражение его лица. Он не понимал, почему Саске вдруг решил спросить его об этом. Когда Наруто уже потерял надежду отгадать эту тайну, Саске заговорил снова: — Вчера ты вел себя иначе. — Хочешь, чтобы я поцеловал тебя? — предположил Наруто. — Нет. Наруто фыркнул. — Иди сюда. — Я сказал — нет, отвали от меня! Ты делаешь идиотские выводы. Казалось, улыбка Наруто вывела Саске из себя. Он сопротивлялся и уворачивался, когда Наруто пытался наклониться к нему. Эта небольшая возня развеяла неловкое напряжение между ними. Наруто вновь почувствовал себя беззаботно — это чувство напоминало ему последние дни мая, когда он шел из школы в последний раз перед безгранично счастливыми летними каникулами. Заметив на ветке одинокого дерева небольшую птицу, он потянул Саске на себя, заставляя остановиться, и ткнул в нее пальцем. — Смотри! Тот самый уникальный представитель ястребиных, ради которого я здесь. Видишь, какой нетипичный окрас? Такие ястребы водятся только в этой долине. Саске медленно перевел взгляд с нахохлившейся птицы на Наруто и довольно долго молча смотрел на него. — Наруто, это — голубь, — сказал он наконец. Улыбка медленно сползла с лица Наруто. Он издал нервный смешок и потер затылок. — Да я просто разыграл тебя, идиот! Поверить не могу, что ты купился! Саске, однако, не подавал признаков веселья. Он отвел взгляд к лесу и поправил сверток с хлебом на своей груди. — Зачем ты здесь? — сухо спросил Саске. — Не то чтобы мне было дело, но меня раздражает, что ты принимаешь меня за дебила. Наруто опустил голову. На лицо упали холодные капли дождя, запутавшиеся в его волосах. На дороге не было ни души. Только поле, поросшее фиолетовыми сорняками, и деревья леса, клонившиеся вниз от ветра. Саске ждал ответа. — Саске, я… Наруто понимал, что сам постоянно говорил Саске о том, как он действительно важен для него. Он не хотел лгать. Но правда сейчас могла обойтись слишком дорого — возможно, Саске никогда не простит его в конечном счете, но… то счастье, которое Наруто испытывал, уже окупило все возможные исходы. — Я не могу пока сказать, — выговорил наконец Наруто, не желая встречаться взглядом с темными глазами. Он сделал неуверенный шаг вперед, по-прежнему опасаясь поднять голову, словно провинившийся школьник. Саске молчал. — Я не орнитолог, — признался Наруто на выдохе. Саске повернул голову к голубю, который все еще сидел на своей ветке. Будто почувствовав на себе напряженный взгляд, птица вспорхнула и улетела. Наруто покраснел. — Все очень… Я здесь, потому что обещал своему другу, я… он много для меня сделал, и я должен… — Наруто раздраженно выдохнул и перестал мямлить. — Я все расскажу тебе, клянусь. Все, что ты захочешь узнать. Обещаю, но только… не сейчас. Пожалуйста, Саске. Я не обманываю тебя. Я… — Ты трахал меня ради своего друга? — Нет! — закричал Наруто. — Нет. Пожалуйста, поверь мне. Это не имеет отношения ко всему… между нами. Ты очень… я влюблен в тебя. Он набрался храбрости посмотреть Саске в глаза — однако в этом героизме не было особенного смысла. Лицо Саске осталось совершенно бесстрастно. Ни ненависти, ни обиды — ничего. Безумная мысль пришла Наруто в голову. Он вспомнил, что был в старой куртке. Шумно расстегнув внутренний карман, он достал оттуда сложенную пополам фотографию. Он не мог больше смотреть в это равнодушное лицо. — Вот он, — сказал Наруто, развернув снимок. Саске медленно опустил взгляд. На мгновение он нахмурился, но затем губы его дернулись, привычно искривляя лицо недоброй усмешкой. — Какая ирония, что он просто моя копия. Наруто опустил руку и едва не скомкал снимок в руке, сдерживаясь из последний сил. Черт подери! Саске наконец отвел от него взгляд и пошел вперед. Снова начинался дождь. — Прости меня, — тихо сказал Наруто, плетясь следом. — Я сказал правду. — Не хочешь рассказывать — не рассказывай, — ответил Саске. — Но прекрати держать меня за идиота. Мне это не нравится. — Ты не злишься? — Мне все равно. Наруто протянул руку и скользнул ей в карман куртки Саске, где он прятал свою ладонь. Переплел пальцы. Выжидающе посмотрел на чужой профиль, требуя ответа на прошлый вопрос, и Саске закатил глаза. — Нет. Я же сказал. Когда они подходили к деревне, Наруто по-прежнему держал руку Саске в своей, поглаживая тыльную сторону большим пальцем. У самой аллеи Саске высвободил руку и обернулся. — Что? — спросил Наруто. — Ничего, — подумав, ответил Саске. — Показалось, шаги. Сзади никого не было. Только заканчивалась граница дождевых облаков, и наступало на пятки солнечное беззвучие. Наруто пожал плечами: то, верно, листья мертвые шуршат.