Любовь, которую нельзя...

Саид так долго смотрел на настольную лампу под оранжевым с бахромой абажуром, что у него начали слезиться глаза. Однако, он по-прежнему не отводил взгляд. Видимо, ни на что другое здесь смотреть ему не хотелось. Просторная комната, обставленная дорогой антикварной мебелью напоминала если не музейную залу, то уж точно кабинет высшего начальства где-нибудь в Кремле. Вылепленные из гипса птицы на потолке клевали виноградные гроздья. Две колонны перед аркой балконной двери обрамляли пышные сборки кремовых штор. Стены, драпированные ярким бархатом малахитового оттенка, были сплошь увешаны картинами в позолоченных рамах. Под портретом неизвестной дамы, разодетой в бархат и шелка, на изящном зеленом диванчике с изогнутой спинкой, старинном диванчике, обитом полосатой тканью, с высокими деревянными подлокотниками, изукрашенными причудливой резьбой, сжавшись в угол, неподвижно сидела Марина. В белой узкой кофточке с рукавами-фонариками и черным кружевным бантиком у воротника, едва доходящей до талии, и чрезмерно короткой черной плиссированной юбочке в складку, она походила на первоклассницу-переростка. Казалось, что одежда ей слегка мала, а большие капроновые банты, удерживающие свернутые в колечки маленькие косы, и белые школьные гольфы до колена, только усиливали впечатление. Сменить положение, при всем желании, Марина не могла – ее надежно фиксировали руки Саида. Одна упиралась в плечо, прижимая девушку к дивану, вторая удерживала вытянутой притиснутую к подлокотнику руку. Рядом с ними невысокий человек со светло-русыми волосами и надменно-спокойным видом профессиональными движениями встряхивал наполненный шприц. Постучав кончиком ногтя по игле, он нажал на поршень, выпуская лишний воздух. - Не надо, ну, пожалуйста! – Уже не в первый раз умоляюще говорила Марина. Человек со шприцем не смотрел на нее, Саид и вовсе старательно отвернулся, делая вид, что ничего не замечает, кроме настольной лампы на небольшом столике. Но Марина обращалась не к ним – в глубине комнаты, у круглого накрытого стола со свисающей парадной скатертью, стоял Амирханов. - Я и так сделаю все, что вы скажете! Ведь я же не обманываю... После позапрошлого раза меня так рвало, что три дня невозможно было есть. А в прошлый, в прошлый раз это продлилось уже неделю. А еще бессонница. И боли в груди такие, что в глазах темнеет. Сергей Герардович, пожалуйста! Ведь... я же могу, наверное, просто умереть. А если я умру сейчас, то... вам самому это не понравиться! Ноги девушки, обутые в черные замшевые туфельки с плоской подошвой и украшенные прозрачными кристаллами, беспомощно двигались по начищенному до блеска паркету и слегка царапали его, когда Марина безуспешно пыталась вырваться. Ни слова, ни тон девушки, казалось, совершенно не трогали хозяина роскошной столовой. Он равнодушно занес руку над фруктовой вазой, в которой золотились нетипичные для сентября спелые персики и рельефно выступали разрезанные на кружочки бананы необычного, нежно-розового цвета. По бокам из вазы свисали крупные кисти мясистого винограда белого, почти молочного оттенка. Амирханов рассеянно отщипнул ягоду, бросил ее в рот, и энергично задвигал челюстями. Человек со шприцем склонился над Мариной, и девушка вздрогнула от прикосновения к коже холодной проспиртованной ваты. - Может быть, действительно, не нужно? – Неуверенно заговорил Саид. – Мне кажется, это и впрямь может оказаться небезопасным. Амирханов с изумлением взглянул на него. Наверное, он так же удивился бы, если бы речь вдруг обрел стол, подле которого он стоял. Или какая-нибудь другая мебель. - Тебе кажется? - Да... - Что же... Я действительно не люблю, когда умирают без моего разрешения! Никто, кроме него самого, не улыбнулся этой шутке. Амирханов пружинистым шагом приблизился к дивану и обратился к человеку со шприцем. - Гарик? – Коротко осведомился он. Игорь Портнов – это был он – выпрямился и внимательно взглянул на Амирханова. - Видите ли, Сергей Герардович... Строго говоря, мой новый препарат не имеет побочных эффектов. То есть, он не должен их иметь. На практике испытания еще не завершены. И, конечно, все зависит от индивидуальных особенностей организма, в частности, от специфики сердечных ритмов... - Короче! - Ну... словом, я не могу дать стопроцентной гарантии. - Понятно. – Амирханов приблизился вплотную и буквально навис над девушкой, сверля ее глазами. - А ты, значит, думаешь, что мы обойдемся? Марина, опустив голову, молча кивнула. Выдержать этого взгляда она не могла. - А если какой-нибудь прохожий ночью услышит твои крики? Мне и так надоели эти слухи о приведениях в моем доме! - Криков не будет! - Да? А если будет больно? – Голос приобрел по-змеиному шипящие нотки. – Если будет очень больно, что тогда? - Ничего. – Голос девушки звучал глухо, но уверенно. – У меня очень высокий болевой порог, Сергей Герардович. Я не кричала, даже когда в третьем классе сломала руку, прыгая с гаража. - Ну... Амирханов замер, словно раздумывая некоторое время. Через тонкую ткань блузки Марина вдруг почувствовала, как у Саида вспотели руки. - Хорошо! – Решился он. – Гарик, ты нам сегодня больше не нужен, спасибо. Портнов спокойно убрал шприц в кейс, захлопнул крышку и вежливо поклонился. - Приятного вечера, Сергей Герардович. - Ты тоже иди! - Отрывисто бросил Амирханов, глядя на Саида. – Оставь нас. - Теперь и поужинать можно! – Добродушным голосом сказал Амирханов, выждав, пока за охранником и Портновым закрылась дверь. – Пошли, а то остынет все! - Я не хочу... – Покачала головой Марина. – Я уже... дома. - Не нужно со мной спорить! – Заметил он с ноткой холодного предупреждения. – Ты в гостях. Значит, не обижай хозяина. Иди! Он сел за стол и повелительно кивнул девушке на стул напротив. Стулья были массивные, широкие, с такой же, как на диванчике, зеленой обивкой. Марина встала с места и подошла к столу. На ходу она неуверенным движением постаралась потянуть вниз, до приличной длины, краешек юбки, но усилия почти не принесли результата. Амирханов усмехнулся. - Не стесняйся, ты прекрасно выглядишь. Как конфетка в серебряной бумажке. Словно в подтверждение своих слов, он взял из раскрытой коробки на столе круглую конфету, похожую на те, которые привозил девушке Саид и на те, которые она выбрасывала после линейки в школьный мусорный ящик, и протянул ее на ладони. Марина затрясла головой. - Не хочешь аппетит портить? Понимаю. Ну, садись. Она осторожно присела на краешек стула, поджав ноги. Сидеть в таком положении было неудобно, зато разлетевшиеся складки юбки почти прикрывали колени. - Знаешь, я, кажется, нашел наконец-то хорошего повара. На тарелку перед девушкой небрежно плюхнулись куски жареного мяса. Не вставая с места, Амирханов опрокинул над ними ложку с густым молочно-белым соусом. Откупорив пузатую бутылку из темного стекла, разлил одинаковое количество розового вина по двум хрустальным бокалам. Один поставил возле собственного прибора, второй через стол протянул Марине. - Нет, спасибо. - Да ты попробуй! Отличное вино, в России такого нет даже в Кремле! Он внимательно посмотрел на выражение ее лица, и добавил: - Ничего, кроме вина, там нет. Правда. Ну, слово даю. Не веришь? Марина ничего не ответила, но еле заметным движением отодвинула бокал. Амирханов пожал плечами, перелил его содержимое в свой, энергично поболтал в воздухе, и осушил одним глотком. Ловко орудуя вилкой и ножом, он говорил с радостным оживлением: - А помнишь, как Лаврик эти отбивные любил? Особенно если с грибной подливочкой. О-о! Ты Лаврика-то помнишь? - Да... – Последовал едва слышный ответ. - Время, время... Помню, как вы с ним малышами по этому дому наперегонки бегали. А теперь его даже в гости не дозовешься. Забыл, совсем забыл отца мой наследник... Он ел с аппетитом, хватая в воздухе отрезанные ломтики. Пальцами ломал душистый белый хлеб. Марина рассеянно водила по тарелке серебряной вилкой, в то время, как ее глаза под полуопущенными веками исподтишка следили за каждым движением Амирханова. Так встретившийся с хищником безоружный человек пристально следит за ним, стараясь предугадать нападение и в нужный момент ускользнуть. Хотя здесь ускользать было некуда. - А ты чего такая потерянная? – Весело, спросил он, промокая подбородок вышитой салфеткой. – Давай, улыбнись! Расскажи мне что-нибудь. - Что рассказать? - Что-нибудь. Как у тебя в школе? - Нормально. - Помощь не требуется? Учителя не придираются к тебе? Ты мне сразу скажи, если что. Мы двойки в пятерки моментально превратим. Один звонок – и все! - Не надо... - Что же тебе надо? - Ничего. - А вот скромничать не стоит! Я еще не встречал человека, которому ничего не было бы нужно от меня. - Только одно. – Сказала Марина несмело. - Весь в внимании? - Чтобы я вас никогда не видела. Оставьте меня, пожалуйста. - Прекрасная шутка! – Он рассмеялся мягким бархатным смехом. – Я всегда ценил твое чувство юмора, Мариночка! Подожди-ка! Он встал из-за стола и обошел его, оказавшись за спиной у девушки. - Закрой глаза. Марина послушно зажмурилась. Что-то зашуршало в воздухе. Потом шею обожгло холодом. - Можешь смотреть! Она открыла глаза и в первое мгновение с испугом отшатнулась, не сразу осознав, что смотрит в круглое зеркало, которое перед ней держит Амирханов. - Ну, и как такую красоту можно бросить, скажи сама? На грудь девушки спускалось тяжелое золотое колье, украшенное светло-розовыми камнями. - Розовые турмалины. Между прочим, некоторые такие экземпляры дороже бриллиантов! – Самодовольно пояснил он. – К тому же, старинная работа. Что, нравится? Носи! Я не жадный, как видишь! Пальцы Марины торопливо ерзали над воротником, отыскивая застежку. - Мне не нужно, спасибо. Я такое не ношу! - Глупышка! Маленькая, глупая мышка! – Амирханов наклонился к уху девушки, и волосы на виске зашевелились от его дыхания. - Знаешь, сколько это стоит? Тебе не нужно – отцу отдай. Пусть в ломбард его сдаст. У него же вечно денег не хватает, он ради них на все готов. - Нет... – Тихо возразила Марина. - Чего там «нет»? - Это неправда. Он не такой, как... не такой, каким вы хотите его сделать! - Вот как? – Амирханов взял из протянутой руки девушки колье и вернулся на свое место. - Забавно! Что же он тогда так спокойно продает мне тебя? Даже не возражает. - Это тоже неправда. – Ответила она тихо, но твердо. - Хорошо. – Сказал он, помолчав. – Не будем спорить. Речь не о нем. Не хочешь говорить про себя – про свою подругу мне расскажи. Марина удивленно подняла голову. - Какую... подругу? - Вот про эту. Он бережно снял с мраморной каминной полки вставленную в рамку фотографию Аси. Увидев ее через стол, Марина побледнела. - Она... она мне не подруга. Просто нас Маргарита Ивановна вместе посадила. - Да. А еще вы друг к другу ходите в гости. И домой из школы вместе шагаете, так? И в классе она за тебя всегда заступается. Марина ошарашено молчала. Амирханов торжествующе улыбался. - От меня ничего нельзя скрыть, моя дорогая. Ну! Расскажи мне о ней! Что она любит? Какой у нее темперамент? Наконец, какие мужчины ей нравятся? - Никакие. – Выпалила Марина. – То есть... она мне говорила, что мужчины ее еще не интересуют. - Хорошо. Это очень хорошо. – Он вновь неторопливо встал, и подошел к Марине, склонившись над ее стулом. - Это я одобряю. Девочки должны оставаться невинными. До определенного момента. – Он сделал паузу, и добавил: - Приведи ее ко мне. Марина вздрогнула. - Она не пойдет, Сергей Герардович. - А ты придумай что-нибудь! Расскажи про какие-нибудь редкости, которые ей интересно будет посмотреть. Про фонтан с золотыми рыбками, например. Пригласи ее ко мне в гости. Заинтересуй. Уговори. Или, знаешь, я могу рассердиться. Я очень сержусь, когда не получаю того, чего хочу. И тогда может быть очень плохо. Тебе в первую очередь. И твоему отцу. Вкрадчивый шепот буквально ввинчивался в ухо. - Ты только приведи ее сюда, а дальше ни о чем не беспокойся. Ей здесь будет хорошо, очень. Не переживай. Я сумею ей понравиться. Конечно, если ты ей заранее ничего обо мне не расскажешь. А, может быть, уже рассказала? А? - Нет! – Марина отчаянно замотала головой. – Я же вам обещала, что никому... - Хорошая девочка, послушная. Он взял ее за плечи, потянул на себя и, когда Марина встала, подтолкнул ее к дивану. Она почти упала на него, снова вжавшись в угол. Амирханов присел рядом. - Знаешь, я давно хотел тебя спросить... – Палец с аккуратным острым ногтем легонько скользил по лицу, очерчивая контуры губ, носа, расширенных от испуга глаз. - А тебе я нравлюсь? Ну, нравился когда-нибудь? - Что? – Недоуменно пискнула она. - Да просто интересно! Мы с тобой, так сказать, встречаемся, уже почти год. Я не чудовище, не какой-нибудь урод. За это время был хотя бы один день, хотя бы минута такая, в которой бы я тебе нравился? Когда ты хотела быть со мной рядом? Когда тебе хотелось бы меня поцеловать? Ее ресницы трепыхались, как крылья пойманной бабочки. - Я... я не понимаю, о чем вы спрашиваете! – Пролепетала она чуть слышно. - Ладно, забыли. – Он покладисто улыбнулся. Руку небрежно легла на краешек юбки. Соскользнула на колено, несильно сжав ее. И неторопливо двинулась вверх, комкая тонкую ткань. - Ну, чего? Чего ты так зажалась? – Сейчас его голос был чем-то средним между змеиным шипением и мурлыканьем кошки - Как будто в первый раз. Что, тяжеловато, все же, без укольчика? - Нет, все хорошо! Она едва нашла силы, чтобы это сказать. В голове билось: «Закрыть глаза... Ничего не видеть. Не думать. Не запоминать ничего!» - Или, может, тебя напугало то, что я сказал о боли? Дурочка, это же шутка была. Ну, почти. Просто, на всякий случай, предупредил. Ты же знаешь, у меня не всегда выходит контролировать себя. Веки девушки медленно сомкнулись. Амирханов усмехнулся. - Брось! Не такой уж я страшный, чтобы нельзя было смотреть. Сегодня мы придумаем нечто особенное! Да? Жадный рот торопливо скользнул по шее, словно выбирая место, чтобы впиться зубами. Вторая рука уже искала пуговицы на блузке. - Как у тебя сильно колотится сердце! Так и до инфаркта недалеко. Хотя ты молодая... Не нужно, успокойся. Не сдерживай себя. Если хочется, можешь даже поплакать. Правда, можешь. Я не рассержусь. Мне даже нравится. Я люблю пить слезки с твоих пухленьких щечек. Это... приятно. Они у тебя такие сладкие, с легкой горчинкой, и почему-то пахнут яблоками. Интересно... какие на вкус слезы твоей подружки? Думаю, скоро я это узнаю. - Сергей Герардович! Быстрый стук и голос прозвучали как удар грома. В проеме, у дверного косяка, стоял Саша и вопросительно смотрел на шефа. Амирханов метнулся с раздражением оторванного от еды зверя. - Какого черта?! – Почти прорычал он. – Чего тебе? - Я прошу прощения, Сергей Герардович… Саша скосил на Марину насмешливые глаза, и понимающе усмехнулся. По коже девушки пробежали красные пятна. Она судорожным движением сжала в кулак разошедшуюся на груди блузку. - Там финны звонят. – Пояснил Саша. – Документы по факсу просят. Говорят, срочно. - Ну, так отправь им! С ерундой справиться не можешь?! В голосе гремел металл, но, в отличие от рядовых охранников, Саша Амирханова не боялся. Он был уверен в себе, и знал, что больше нужен шефу, чем он ему. Неторопливо расправив складки на рукаве – на этот раз, лазурно-голубого отутюженного пиджака – Он спокойно пояснил. - Так в офисе они, Сергей Герардович. Скажите код от сейфа – я сгоняю. Амирханов на минуту задумался, сдвинув брови. Видимо, что-то заставило его принять другое решение. - Нет, я, пожалуй, съезжу сам… Ибрагима ко мне пришли! Саша кивнул и исчез. - А ты иди пока в спальню, там готово все. – Поправляя перед зеркалом галстук, говорил Амирханов. Говорил деловито, не глядя в ее сторону, словно повару распоряжения насчет обеда отдавал. - Переодевайся, ложись, и жди меня. Там на покрывале сверху пеньюар. Надеюсь, размер ребята на этот раз не спутали. Я кружевные комплекты послал подальше. Они рвутся с таким треском, что все настроение пропадает. Так что, теперь только натуральный шелк везде. Ты как относишься к шелку? - Я не знаю… Хорошо… - безразлично ответила она. - Так и знал, что мы придем к общему мнению! – Он удовлетворенно кивнул своему отражению, и обернулся. - Минут через десять Сашка зайдет. Я его предупрежу. Отдашь ему одежду до утра. - Зачем? – Прозвучало с робким удивлением. - На всякий случай. Я не думаю, что ты способна наделать глупостей, но подстраховаться никогда не мешает. Тем более, от укола ты отказалась. Вошел Ибрагим, и скромно замер у двери. - Отвезешь меня сейчас на завод. - А пульт? – Уточнил тот. - Останется Саид. Амирханов на ходу наклонился, и дежурно коснулся губами Марининой щеки, словно клюнул. - Я постараюсь вернуться скорее. Девушка не пошевелилась. Сидела, выпрямившись, как каменное изваяние. Со стороны казалось - среди убранства столовой появилась еще одна скульптура. Только краски на ней слегка выцвели. *** - Ты посмотри, она опять где-то витает! – Вероника с укоризной посмотрела в сторону дочери. – Дорогая, твой ужин покроется кусками льда! Ася вздрогнула, и отложила вилку. - О чем ты, интересно, так задумалась? - Ни о чем. Об одной девочке из нашего класса. - Тебе не о подружках думать надо, а об оценках! – Заметил Новиков, вытирая полотенцем руки. – Я сегодня видел твой дневник. Ася, я от такого количества двоек давно поседел бы! - Там их всего-то три. – Заметила Ася философски. – А седеют, папочка от горя, а не от двоек. - Да уж, вижу, что тебя это совершенно не расстраивает. А вот мне стыдно, когда друзья спрашивают, как учится моя дочь. - Странно… - Протянула девушка. - Что, им больше с тобой поговорить не о чем? - Ася, не хами, пожалуйста! - Прости, я просто так спросила. Я исправлю двойку, папа. По биологии я ее случайно получила. - А остальные? - Так это же по алгебре. У меня ее мозг не воспринимает. - А у других? - Ну, наверное, у других он иначе устроен. – Уже раздражаясь, ответила она. - Ася, мозг у всех устроен одинаково. Это я тебе говорю, как ученый. Только пользуются им люди по-разному. - Но я не люблю уравнения! Может, они мне в жизни не пригодятся вообще. - Так! И это говорит моя дочь! Считай, что я этого не слышал. В следующие выходные никуда не выйдешь из дома. Поняла? Ты способная девочка, из тебя надо просто выбить лень. И если ты сама этого не можешь, что ж, этим займусь я. - Я не хочу, чтобы из меня что-то выбивали. – Огрызнулась Ася. - Тебя не спрашивают, чего ты хочешь! - Коля, полегче! – Осторожно сказала Вероника. – Отдых девочке тоже нужен. Зачем-то же придумали выходные дни. - Перетрудилась она, можно подумать! Ника, я знаю, зачем ты хочешь, чтобы она гуляла по воскресеньям. Именно теперь, когда у меня в институте сверхурочные эксперименты, ребенок в доме тебе мешает. Конечно! - Коля, о чем ты? Я думаю о ее здоровье. - Да плевать тебе на ее здоровье, как и на все вокруг. У тебя одно на уме - хвостом вертеть перед… - Коля! - Вероника испуганно вскрикнула. – Что ты такое говоришь при девочке?! - Ася, иди в свою комнату! – Опомнился Новиков. – И немедленно садись за уроки. Поняла? Я не потерплю, чтобы мою дочь считали худшей из всех! - А я и не просилась быть твоей дочерью! – Проворчала Ася. Тихонько, конечно, проворчала. Про себя. Она знала, что будет дальше. Поэтому торопливыми глотками допила чуть теплый чай, и ушла, слыша за спиной привычные обвинительные реплики: - В чем ты меня обвиняешь? Да тебя самого даже по воскресеньям дома нет! Какой ты отец, после этого? - Такой! Я не хочу, чтобы Ася стала похожей на тебя. Такой же ограниченной, пустоголовой кокеткой. - Однако, на этой кокетке ты тогда-то женился. А вот если она будет в тебя, непризнанный гений, одинокая жизнь ей точно обеспечена! И так далее, и тому подобное… Ася надела наушники, чтобы отвлечься любимой музыкой, но ни она, ни любимые старые плюшевые игрушки настроения не поднимали. Не родительская ссора ее взволновала –за последние четыре года она не могла вспомнить дня, когда супруги Новиковы не говорили между собой на повышенных тонах. Просто в глубине души зрело какое-то напряжение, словно тревожный звоночек от интуиции. Вроде, ничего пока не случилось, а все уже валится из рук. Она честно попыталась сесть за задачи, но вскоре отложила это бессмысленное занятие. Возбужденные приглушенные голоса из кухни не умолкали, а в голову все время лезли тревожные мысли о Марине. Что же с ней происходит, и как ей помочь? Ася потихоньку приоткрыла дверь. Прислушалась. Нет, родителям не до нее, как обычно. И, пожалуй, сегодня это было к лучшему. Она переоделась в джинсы, стянула с вешалки в прихожей осеннюю куртку. «Мне надо пройтись» - думала Ася, стараясь закрыть за собой дверь квартиры без стука. – «Хоть немного подышать свежим воздухом. А то я здесь с ума сойду, от их бесконечных пререканий!». Над безлюдной улицей вставала желтая луна, похожая на головку сыра. Асе нравилось гулять в такой тихий, безветренный вечер, когда прохладный туман наползал из долины, а на небе то тут, то там, сверкали редкие звезды. Словно в противовес их холодному ровному сиянию, теплыми огнями, оранжевыми и желтыми, вспыхивали окна, другие, напротив, гасли. Пахло хвоей и терпкими осенними яблоками из окрестных садов. В Москве представить такую прогулку было невозможно. Там в этот час на улицах полно прохожих, шумных компаний, да и небо то и дело в тучах. Когда рядом раздался дробный топот, Ася вздрогнула от неожиданности. Но тут же заулыбалась: огромный желтовато-белый пес прыгнул передними лапами ей на грудь, и, улыбаясь во всю собачью пасть, радостно вилял хвостом. - Фу, Спайк! Ко мне! – За лабрадором, размахивая поводком с ошейником, спешил его хозяин. - Не пугайтесь, он не кусается! - Я не испугалась! – Жизнерадостно отозвалась Ася, потрепав собаку по холке. – Добрый вечер, Андрей Иванович! - Да почти уже ночь! – Белов, наконец, узнал девушку, и с любопытством взглянул на большие старомодные часы на своем запястье. – Одиннадцатый час! Родители не против, что ты гуляешь в такое позднее время? Ася сложила губы бантиком, и с благонравным видом похлопала ресницами. - Папа разрешил мне выйти на десять минут. Я обещала ему, что никуда от дома не отойду! У нас завтра контрольная, Андрей Иванович, и я так долго готовилась, что голова разболелась. Вот он и отправил меня на свежий воздух! - Ну, хорошо, только остерегайся! Мы бы тебе компанию составили, но, видишь, этого крокодила кормить пора! Пропущу время – он меня самого с костями сожрет! Ася посмотрела на запрокинутую добродушную морду Спайка, и расхохоталась. Белов тоже улыбнулся. Пес восторженно повизгивал, и норовил лизнуть Асину руку - Ничего, я как-нибудь сама! - Вот что, Ася. Запиши номер моего телефона. Тогда, в классе, я не успел тебе его дать. - Да зачем? У папы он наверняка есть! - А я хочу, чтобы был и у тебя тоже. И, если что-то произойдет, и ты не будешь знать, что делать, и куда обратиться – звони, пожалуйста. Я сделаю все возможное, чтобы тебе помочь. - Спасибо большое. – Кивнула Ася, забивая цифры в память своего телефона. – Но я надеюсь, что помощь полиции мне потребуется не скоро. - Я тоже на это надеюсь! Белов энергично кивнул, свистнул Спайку, и оба скрылись в подъезде. - Хорошо, что хоть про Маринку не спросил! – С облегчением вздохнула Ася. – Забыл, наверное. Н-да, угораздило папочку рядом с ним нам квартиру выбрать! Въедливый, зануда! А вот собака у него классная. «Остерегайся!» - мысленно повторила она слова Белова и откровенно фыркнула. – Чего здесь остерегаться, скажите, пожалуйста? Каждый шаг на всю улицу отдается, такая тишь! Даже собак с окраин, и то не слышно. Тихо, как в гробу. И так же безопасно. Необдуманное сравнение с гробом заставило сердце испуганно екнуть, и, злясь на саму себя, Ася решила, что нарочно обойдет вокруг всего дома, даже с той стороны, где фонари не горят. Она уже не маленькая девочка, чтобы бояться темноты! Вдоль фасада, естественной изгородью обрамляя тротуар, пышно росли сирени. Ася попыталась найти в мелькающих между ними просветах окна своей квартиры, но не смогла этого сделать. Интересно, заметят ли родители ее отсутствие? Ничего, спохватятся – позвонят. Она же не в другом городе. Да и время еще детское... по Московским мерками. Непонятное явление оторвало девушку от рассеянных мыслей. Дорога узкой лентой уходила вдаль, спускаясь в долину голубых елей. Фонарей здесь не было вовсе, возможно, потому, что никуда, кроме Замка на пригорке, эта дорога не вела. Замок был виден и сейчас – черный на фоне ночного неба, со строгими очертаниями. Над островерхими крышами башен проплывали седые облака тумана. Они же, поверх темно-синих сумерек, заволакивали долину. Никакого источника света, кроме, разве что, редких фонариков, освещавших кованые ворота, в этой стороне быть не могло: перед замком хвойный лес, вокруг и позади – смешанный. Но девушка могла поклясться, что видит неровное, мелькающее светлое пятнышко. Ася зажмурилась и, на всякий случай, потрясла, как следует, головой. Пятнышко не исчезло, более того, оно явственно двигалось в направлении города. Автомобиль? Но для света фар оно было слишком маленькое, да и шум мотора был бы в тишине хорошо слышан. Может, человек с карманным фонариком? Но зачем кому-то пешком идти из Замка, где машин целый автопарк, да еще и в такое время? Она решила подождать. Пятно постепенно приближалось, но легче не стало. Теперь девушка понимала, что ни один фонарик не смог бы испускать такой неяркий, призрачный свет без лучей. В привидения Ася особенно не верила, но самые жуткие легенды, из тех, что она слышала, внезапно ожили в памяти. Захотелось бежать назад, в ярко освещенный двор, поближе к людям, но она заставила себя остаться на месте. Однако, когда вышедшая из-за крыш луна осветила пространство, и пятно превратилось в смутно различимую фигуру в бесформенном белом одеянии, которая, казалось, плыла среди тумана, не касаясь земли, Асино неверие в призраков было сильно поколеблено. Наверное, она все-таки не выдержала бы, и убежала, если бы ноги на минуту не подкосились. Схватившись, чтобы не упасть, за первый подвернувшийся столбик, она вгляделась в быстро надвигающийся фантом, и.. в очередной раз не поверила своим глазам. Фантомом оказалась девушка, на плечах которой болталось что-то бесформенное, больше всего напоминающее одежду древних римлян. Кроме этого куска белой ткани, на ее теле не было видно ничего, даже обуви. «Римлянка» постепенно приблизилась, и Асе показалось, что она ее узнает. - Маринка?! – Окликнула она срывающимся голосом, еще не доверяя себе. - Ты?! – Марина, казалось, перепугалась не меньше. – Ты что здесь делаешь?! - Я?!! Я, вообще-то, у своего дома. А вот ты такая откуда? Что это за костюм, карнавальный, что ли? Зачем ты его надела? - Это не костюм... Это... простыня. - Ты в себе? Какая простыня еще?! Марина тихо засмеялась, и Асе стало жутко. Не сошла ли ее подруга, в самом деле, с ума? - Первоклассная... Натуральный шелк... – Нервный смех мешал Марине говорить. – Извини, но... так получилось, что выбора одежды у меня не было. - Ты что, сбежала? – Начала догадываться Ася. Марина кивнула. - Оттуда? – Шепотом уточнила Ася, кивая на Замок. Хотя ответ и так был очевиден. – Зачем же ты... раздетой? - Не знаю! – Марина пожала плечами. – Так все быстро получилось... Нет, если бы они меня не заперли, я бы, наверное.... А так... Понимаешь, так отвратительно стало... до тошноты! Как я этот пеньюар взяла... - Что? -Ну, рубашка такая, шелковая, ярко-красная... И я вдруг стала думать... А думать там нельзя! Ни о чем нельзя! Задумаешься – конец! А я об этом забыла... Подошла к зеркалу, приложила к себе. И поняла, на кого я похожа с этой красной тряпкой. И что на такую... такую женщину я похожей быть не хочу! Вот не хочу – и все! Ася мало, что понимала, но прерывать боялась. - Если бы Сашка не запер дверь... Я бы, может, и осталась бы. Я ведь никогда не убегала. Зачем? От них не убежишь! Но тут... как будто была не в себе. Что-то со мной случилось. Бросила на пол этот пеньюар, простыню с кровати содрала. Она большая, как раз. На подоконник залезла, а там стеклопакеты деревянные. Легко открыть! Ну, дальше в сад, и через забор. Между прочим, никогда не думала, что я через такие заборы перелезать умею! Даже не задумывалась как-то. - А Амирханов где был? – Решилась вставить Ася. – Тебя что, совсем никто не видел. - Саид... Он сад обходил, как раз. Хорошо, что без собак. Он мне в глаза фонариком светит, я стою, и чувствую, что не могу, ну вот совсем не могу пошевелиться. И Сашка ему откуда-то кричит – чего, мол, не идешь? Что там? А он смотрит как будто сквозь меня, и отвечает: «Ничего. Шум послышался. Показалось.» Крикнул, и ушел. Не оглядывался даже. А он видел меня, не мог не видеть. Впрочем, он вообще странный, я его никогда не понимала! Да, а Амирханов на завод уехал. Случилось там что-то... не знаю. Вот я, ... пока его нет... - Молодец! – Горячо воскликнула Ася. – Я почти ничего еще не понимаю, но ты точно молодец! Не фиг было там оставаться! Продолжая говорить, она расстегнула куртку и набросила ее на трясущиеся плечи Марины. - Нет... Теперь я уже понимаю, что наделала... Он же не простит. Понимаешь, он ничего не прощает, если против него... Ничего! Господи, как же это?! - Только не плачь! – Поспешно сказала Ася, слыша, как в ее голосе прорезаются испуганные всхлипывания. - Ты не понимаешь! Господи, что теперь будет?! - Хватит причитать! Ты стоишь ночью посреди улицы, босиком, и без одежды. Между прочим, не лето! И думаешь, что может быть что-то еще хуже?! - Может! Если он... - Забудь про него! Не побежит же он среди ночи тебя искать! Марина не успела ответить. Рев мотора взорвал тишину. Увидев на дороге цепочку ярких огней, Ася без лишних слов схватила подругу за руку, и они оказались внутри куста сирени. Листва еще не успела опасть, и заметить в темноте двух прижавшихся к земле девочек было проблематично. Два черных внедорожника пронеслись мимо. - Не двигайся! – Умоляюще шепнула Марина Асе. Несколько секунд они молчали. Ася встала первой. Отряхнулась. - Вылезай! Их уже почти не слышно. Но Марина присела на землю, закрывая лицо руками. Ей никуда не хотелось идти. - Они... вернутся сейчас. Вот посмотришь. Если Амирханов сказал – они весь город перетряхнут! - Ничего себе, забавы у вашего Амирханова! – Покачала головой Ася. – Так на людей только рабовладельцы, наверное, охотились. В стародавние века! Я просто глазам не верю. Вставай! Ты босиком, а тут крапивы полно! Я, и то уже обожглась. - Плевать! Похоже было, что крапивные ожоги и впрямь не имели для Марины никакого значения. - Они же меня теперь убьют! - Ну, это мы еще посмотрим! – Глаза Аси сердито сверкнули. – Нет, у меня в голове все это не укладывается! Это что, за кем угодно могут так? - Наверное. Если он прикажет. - Нормально! – Тон Аси явно указывал, что ничего нормального она как раз не видит. - Как же вы тут живете вообще?! Это что же, может, завтра, так же будут гоняться, за мной, например? - «Например» - не знаю, а за тобой точно будут! – Вздохнула Марина. И после паузы пояснила: - Я видела в Замке твою фотографию. - Чего?! Ну, только этого еще не хватало! Ася огляделась по сторонам. - Послушай, нельзя же тебе быть в таком виде! Ты тут простудишься насмерть. Пошли! - Куда? - Марина беспомощно вздохнула. - Ко мне! Тут два шага. - С ума сошла? А родители твои? Что ты им скажешь? - Уж что-нибудь придумаю, не беспокойся. - Нет... – Сказала Марина, подумав. – Спасибо, но я тебя втягивать не хочу. Амирханов все равно узнает, где я была. Лучше пойду домой. - Так они как раз туда, наверное, и поехали! Ты что?! - Подожду, пока уедут. - Где подождешь? - Тут. Другой дороги к Замку нет. - А если они там засаду устроят, и будут тебя ждать, что тогда? До рассвета в кустах просидишь, да? В простыне? Марин, не смешно! Пошли во двор, хотя бы. Там на лавочку сядешь, и подождешь меня. Дай слово, что не уйдешь! Я тебе что-нибудь вынесу... знаю! Мой новый спортивный костюм принесу. Он растягивается. Кроссовки, правда, у папы взять придется – мои тебе не налезут. - Тебя не выпустят так поздно! - Марин, ты меня, вообще, слышишь? Сказала – приду, значит, приду. Хватит болтать, давай руку! Через несколько минут Ася с отвращением комкала скользкий шелк, запихивая перепачканную простыню в узкую щель мусорного контейнера. Рядом, на скамейке, Марина зашнуровывала кроссовки. - Что родителям сказала? - Сказала, что бегать на ночь иду! – Усмехнулась Ася. – Они же видели, как я костюм доставала. Папа спорт уважает, хоть сам им почти не занимается! - Хороший у тебя отец... - Ага! Прямо золотой! Ася разделалась, наконец, с простыней, и присела рядом. - Ну что, успокоилась немного? Меня сейчас больше твой отец интересует! Я же слышала, это он тебя на ночь к Амирханову отправил! Не понимаю только, зачем. Нет, это, я в общем, тоже понимаю – мне не десять лет. Но как?! Как он мог так поступить? Он же твой отец! - У меня нет отца. – Неожиданно возразила Марина. Ася изумленно вздернула брови: - В каком смысле? - В том, что, наверное, он есть, но я его никогда в жизни не видела. – Марина вздохнула. – Ну, что так смотришь? Бросил он нас с мамой... Я еще не родилась тогда. Мама мне даже фамилии его не сказала, умирала когда. Противно, наверное, было вспоминать! - А как же... - Виктор Петрович? Они с мамой поженились, когда я в пятом классе уже была. Но это, конечно, большого значения не имеет. Мы все равно родные люди. - Хорош «родной человек»! – Усмехнулась Ася. - Ты ничего не знаешь. Он меня удочерить хотел, не успел только. У него же тоже из родных никого нет. По закону меня после мамы в детский дом определить должны были. Амирханов как-то устроил, чтобы меня с Виктором Петровичем оставили. У него везде начальники знакомые. Он говорил, что переживает за меня очень. - Просто добрый ангел! Когда Ася была в раздражении, злая ирония вырывалась у нее постоянно. - Кто же тогда знал, что все так будет? – Возразила Марина. – Амирханов мне в детстве кем-то вроде дальнего родственника казался. Мама с его женой близко дружила, в гости водила меня. Их Лаврик меня на коньках кататься учил! В школе, и после школы, мы с ним, как брат с сестрой, вместе были. А потом... потом... Она проглотила конец фразы, вместе с прихлынувшими слезами. Склоненные плечи дрожали. - Не надо! – Сказала Ася. – Сейчас не надо об этом. Ты мне попозже все расскажешь. - Да, я расскажу. Я давно должна была тебе рассказать. Но я молчала не потому, что Амирханов... Не потому, что его боялась. Я тебя пугать не хотела! Правда! Я подумала: а вдруг, тебя не коснется? Вернее, я надеялась. Тем более, ты так выглядишь... Ну, извини, младше своих лет. Я не думала, что он на тебя всерьез внимание обратит! - Да уж, приехали в тихий городок! – Вздохнула Ася. – Нервы, называется, хотели поправить. - Чьи нервы? - Мои, якобы. А на самом деле, конечно, папочкины. Он столько из-за меня натерпелся, как он говорит! - Ася... – Марина неуверенно коснулась ее руки. - Сейчас не время, наверное. Но можно тебя спросить? Нам Маргарита Ивановна говорила, что ты... ты покончить с собой пыталась. Там, в Москве. Это правда? - Ну, почему же «не время», самое время! – Возразила Ася. – Раз уж так вышло, что мы с тобой тут сидим, и сидеть будем еще долго... Давай я тоже тебе про себя расскажу. От подруги же нелепо что-то скрывать. Хотя я подозреваю, что все мои приключения – детский сад. По сравнению с тем, что тут у вас творится!