Любовь, которую нельзя...

В открытую дверь класса входили и выходили школьники. Девочки ставили на стулья рюкзаки и сумки, мальчишки швыряли их почти от самого входа на свои парты, иногда промахиваясь. Впрочем, это их волновало мало. Кто-то с волнением пролистывал тетради (чаще - чужие), в поисках домашнего задания, кто-то подъедал принесенные из буфета пирожки. По всем углам слышалось нескончаемое шушуканье и смех, В одиночестве сидя у окна, Ася рассеянно листала учебник алгебры. - Дать домашку? – Спросил кто-то рядом. Она подняла голову и увидела стоящего над ней Костю с мокрой тряпкой в руках. - Ты же принципиально никому не даешь списывать, с чего вдруг? Он пожал плечами. - Я же вижу, что ты реально не въезжаешь. - Спасибо. – Улыбнулась Ася. – Только бесполезно это. Математичка меня всегда разное спрашивает... не то, что в тетради решали. Как нарочно! - Она хочет, чтобы ты поняла. - Не она одна... – Ася сокрушенно вздохнула. – Ладно, Костик, иди! Оставь меня с моими проблемами. - Прямо уж, проблемы! – Хмыкнул он. – Ты же неглупая девчонка, Новикова. Тебя просто подтянуть нужно, и все. Хочешь, с матерью поговорю, она тебе репетитора найдет. - Только этого еще не хватало! – Возмутилась Ася. - Не хочешь – не надо. Я просто предложил. – Он стрельнул глазами на пустой стул, и неуверенно спросил: - Маринка надолго заболела, не знаешь? Ася покачала головой. Этот вопрос ей самой не давал покоя. С той самой минуты, как на первом уроке Маргарита Ивановна объявила, что ей звонил Виктор Петрович, и что в ближайшее время Марины в школе не будет, по состоянию здоровья. На каждой перемене она набирала номер подруги, но абонент был железно недоступен. В этом, может, была доля и Асиной виной, ведь неизвестно, жив ли теперь вообще Маринин телефон! Собанчеев еще раз покосился на нее, но счел за лучшее больше ни о чем не спрашивать, Шлепнул тряпку на доску, и крикнул в полный голос: - Тарханова! Эй, к тебе обращаюсь! Хорош там болтать! Мне одному дежурить, что ли? Возьми вон, пыль вытри со шкафов! Рыженькая девочка с готовностью вскочила и метнулась к шкафу так, словно внутри у нее была спрятана сжатая пружина. Плечом она тут же зацепила висящие в углу таблицы, те посыпались на пол. Костя покачал головой. - Ладно... Ты это... лучше окно открой, пусть проветрится! Пацаны, соберите там за ней, а? Не человек, а ходячая катастрофа! В классе сдержанно захихикали. - Ой, девочки! – Смеясь, воскликнула Вика, посмотрев в стекло . – Смотрите, кто приехал! Ребята толпой бросились к окнам. Равнодушными остались только сосредоточенно протирающий доску Собанчеев, и Ася. Ее не заинтересовала бы даже летающая тарелка, приземлись она у школы в этот момент. «Только бы с ней ничего не случилось!» - Лихорадочно размышляла она о Марине. – «Все-таки, я полная дура! Надо было что-то придумать, кого-то позвать... да хоть колеса им проткнуть, но не дать ей уехать! А я закатами побежала любоваться с этим папиным сынком. Тьфу!» - Ну, и чего все вскочили? – Иронически оглядел одноклассников Влад Старшов. – Ну, приехал гость к директрисе, нам-то что? - А ты уверен, что именно к директрисе? – Ася узнала насмешливый голосочек Анжелики. - А к кому еще? К тебе, что ли? Рощина не ответила. Однако, когда ребята постепенно разошлись по своим местам, осталась у подоконника, пристально глядя во двор. - Лик, ну, ты чего? – Вика обняла ее сзади за плечи. Рощина отмахнулась. - Не мешай! Видишь, он смотрит? - Кто? – Веснушчатое лицо рыженькой девочки вытянулось от любопытства. – Ой, правда. На тебя смотрит, Лик! - Не слепая, сама вижу! – Хмыкнула Рощина, гордо расправляя плечи. – Отойди, не мельтеши тут! Ася оглянулась, Анжелика нарочито медленными движениями приглаживала золотистые волосы. Кончик языка влажно скользил по чуть приоткрытым в дразнящей усмешке пухлым губам, а грудь вздымалась от дыхания так, что, казалось, вот-вот треснут пуговицы форменного платья. - «Перед кем это она так?» Мелькнула смутная догадка, но в это время прозвенел звонок, и Рощина нехотя отошла от окна. *** - Тишина в классе! – Светлана Сергеевна закончила раздавать проверенные тетради, и предупредительно постучала ручкой по столу. – Ну, что, господа десятиклассники? Порадовались своим отметкам? Между прочим, спать больше некогда! Пора бы думать про четвертные... Хоть я и понимаю, что это под силу не всем. Анжелика, прекрати шептаться с Тархановой! Думаешь, это не относится к тебе? Ошибаешься! С пустой головой тебя и по подиуму ходить не возьмут, можешь мне поверить! Опять же, у моделей век короткий. А всю жизнь ты чем заниматься собираешься? - Я замуж собираюсь! – Преспокойно сообщила Лика. Мальчишки прыснули. - Не смеяться! – Строго посмотрела на учеников Светлана Сергеевна. - А ты думаешь, кому-то будет нужна такая жена, Лика? Без извилины в голове? - Ну, на это моих извилин хватит, не беспокойтесь. - Хотела бы я не беспокоиться! – Учительница с сомнением показала головой. – Сейчас и посмотрим. - Что? - Иди к доске Анжелика. Давай-давай! И всю не занимай, отдели половину! Рощина нехотя провела меловую линию. - Держи задачник! Сто сорок второе задание, уравнение первое. Можешь приступать, а второе уравнение... второе нам сейчас решит Ася Новикова. - Почему именно я? – И испугом спросила Ася. - Потому, что за тебя мне тоже приходится беспокоиться, Новикова. Не стесняйся, выходи. Будут трудности – мы все тебя поможем. Правда, ребята? Класс нестройно загудел. - Остальные открыли тетради! Учтите, послезавтра у нас проверочная работа по этой теме. А потом, не успеете оглянуться – итоговая контрольная за четверть! Так что, это урок и следующий – для многих последний шанс, чтобы... Громкая музыка заставила ее прерваться на полуслове. - Ну, ребята, это уже наглость! Чей телефон? Выключить немедленно! - Простите... – Пробормотала Ася. – Это мой, кажется! Звонил, конечно же, Олег. Со вчерашнего вечера он не переставал бомбардировать ее звонками и умоляющими СМС-ками. Сообщений Ася принципиально не читала, а номер все собиралась занести в черный список, и вот.... не успела! Математичка терпеливо ждала, пока девушка нажмет на кнопку сброса, и положит мобильный в рюкзак. - Ты записала условие? Ася кивнула, почти с ужасом разглядывая записанное на доске длинное уравнение с дробями. - Ну, и что ты сделаешь в первую очередь? В первую очередь Асе пришлось опять бежать к своему месту на звук телефона. Под уничтожающим взглядом математички, она лихорадочно сбросила звонок и на всякий случай отключила звук вообще. - Извините, Светлана Сергеевна. - Прочти уравнение вслух! – Голос учительницы не предвещал ничего хорошего. - «А» помноженное на «В» плюс «С квадрат»... Раздался грохот, и рюкзак Аси свалился на пол. Из бокового кармана неслось очень даже слышимое виброгудение. - Так, все! – Не выдержала учительница. – Ты что, нарочно устраиваешь этот спектакль, чтобы не решать? - Нет, Светлана Сергеевна, честное слово! - Знаешь, что, Ася? Если уж так не хочешь учиться, не мешай, по крайней мере, другим! Бери свой телефон, и выйди из класса! Ты слышала? Разберешься, кто там тебе так настойчиво названивает – придешь обратно. - Да я уже разобралась... Словно в опровержение ее слов из рюкзака опять донеслась нетерпеливая вибрация. - Ася, не задерживай нас! Девушка вздохнула, и закрыла за собой дверь. Сделав несколько шагов по коридору, она достала злополучный телефон и хотела совсем отключить его, но в эту минуту услышала строгий окрик Тамары Алексеевны, - Новикова? Ты почему не на уроке? Ася растерялась. - Мне позвонили, и я вышла... на минутку. Директриса окинула фигурку девочки пристальным цепким взглядом. - Ну, хорошо. Пойдем со мной! - Куда?! Тамара Алексеевна, я ничего не сделала, честное слово! Это случайно вышло. Мне нужно в класс. У нас сейчас подготовка к контрольной! - Ты не слышала, что я сказала? - Хорошо! – Покорно вздохнула Ася. – Иду! Директриса дождалась девочку у лестницы, пропуская ее вперед. Так Ася поднялась на третий этаж, и по бесшумной ковровой дорожке приблизилась к директорскому кабинету. - Подожди здесь! – Повелительно бросила Тамара Алексеевна ей в спину. Приоткрыла дверь, и заглянула внутрь кабинета. Ася, не зная, куда себя деть, повернулась к окну. О двойные рамы с жалобным гудением билась муха. Почему-то по сердцу пробежал холодок. Видимо, увиденное удовлетворило директрису, потому что она поманила девочку взмахом руки, и пропустила впереди себя. - Вот и Ася Новикова! – Сказала она кому-то. – Как вы просили, Сергей Герардович. Я оставлю вас, можете поговорить спокойно. Дверь за Асиной спиной лязгнула, словно отсекая директорский кабинет от всего остального мира. Не веря своим глазам, она смотрела, как из глубокого кожаного кресла ей навстречу встает сияющий улыбкой Амирханов. *** Утром того же дня Сергей Герардович сидел на жестком поскрипывающем стуле напротив Андрея Белова, наполняя служебный кабинет последнего непривычным тяжеловатым запахом дорогого парфюма. Впрочем, войди в этот кабинет любой посторонний, он мог бы по уверенному виду Амирханова, вальяжной позе, облокотившейся на стол холеной руке с массивным перстнем, предположить, что хозяин здесь именно он. - Итак... – Белов черкнул что-то в лежащем перед ним бланке. – Гражданин Амирханов. Где вы находились поздним вечером 17 сентября этого года, то есть, в то время, когда пропала Елена Туманова. - Где был? Дома. – Амирханов пожал плечами. – Впрочем.... да, кажется как раз в этот день я не надолго ездил в офис. - В одиннадцатом часу вечера? - А разве это запрещается? – Ответил он вопросом на вопрос. - Пока нет... – Белов сосредоточенно перелистал бумаги. – Вы были раньше знакомы с Тумановой? - Видел ее во время спортивных соревнований, но не общался. Нет, знакомы мы не были. - А с ее одноклассницами? Например, Мариной Коваленко? Знаете такую? - Конечно! Эта девочка – приемная дочь моего друга. - Который, к тому же, работает у вас? - Верно. Но я что-то не пойму... Какое отношение Марина может иметь к похищению Тумановой? - Меня сейчас больше интересует, какое отношение она имеет к вам, гражданин Амирханов. – Белов поднял глаза на собеседника. – Вы вступали с ней в личные отношения? - В какие, простите? - Вы только дурака из меня не делайте! – Взорвался Андрей. – Все вы поняли, и прекрасно! О вашем «гареме» из несовершеннолетних девочек втихомолку полгорода шепчется! Беда только в том, что именно шепчется, а не говорит в голос! Но теперь, думаю, заговорят! И если окажется, что вы замешаны еще и в убийстве, я вам не завидую, Амирханов! - Какое убийство, какой гарем? Бог с вами, капитан! Вы, я вижу, начитались дамских романов. Да оно и неудивительно – что полицейскому в нашей глухомани еще делать-то? Тем более, в таком бардаке! – Он презрительным жестом обвел обшарпанные стены и низкий потолок. – Ремонт вам тут нужен, капитан. Если желаете, могу посодействовать. Не только в этом, кстати, но и в вашем личном благополучии. Я, знаете ли, человек больших возможностей. - Не понял! – Голос Андрея угрожающе зазвенел. – Это вы что сейчас... на взятку намекаете? Амирханов громко расхохотался. - Да ты шутник, капитан! Взятки предлагают, когда просят нарушить закон. Неужели, в школе не учил? А я разве прошу? Совсем наоборот! Прошу вас во всем разобраться, и не лезть ко мне со всяким, извините, бредом. Ну, вот кто вам про меня такого «нашептал», а? - Не нашептал, а заявил! И кто – я вам, естественно не скажу! - Ну, и напрасно! – Покачал головой Амирханов. – У нас ведь как? Кому-то я помешал, кому-то, наоборот, помог недостаточно – и пошла писать губерния! Таких слухов напустят – диву даешься! Просто ни одному сценаристу сериала такого не придумать! - Стало быть, вы все отрицаете? - Тут нечего даже отрицать, капитан. Какие-то бессмысленные сплетни. Если бы ты сказал что-то конкретное – я бы тебе, может, и ответил. Андрей хотел задать следующий вопрос, но не успел его сформулировать. Дверь кабинета широко распахнулась от удара извне. - Капитан Белов! Грузный седеющий человек в форме с погонами полковника полиции, тяжело сопя, промокал носовым платком вспотевшую шею. Белов привстал и вытянулся. - Потрудитесь объяснить, что здесь происходит? - Беседуем! - Доброе утро, Святослав Сергеевич! – С обескураживающей любезностью вставил Амирханов. – Очень рад видеть вас... хоть бы и при таких обстоятельствах. У нас тут небольшое недоразумение с капитаном... Надеюсь, вы поможете разобраться? - Разумеется, Сергей Герардович! Я как услыхал про такое – тут же приехал! Ни о чем, пожалуйста, не беспокойтесь. Подождите буквально одну минуточку! И тут же, с совсем другим выражением лица, шагнул к Андрею. - Ты что тут устроил, спрашиваю?! Меня с совещания у прокурора выдернул! - Кто, я? – Удивился Белов. - Ну! - Он приблизился почти вплотную и перешел на нервный шепот. Амирханов демонстративно поднялся и отошел в другой угол, всем своим видом показывая, что не интересуется внутрислужебными разговорами. - Ты вообще понимаешь, кого ты задержал? - Я никого не задерживал! - Возразил Белов - Гражданин приглашен для разговора. - Какого разговора? - По факту заявления, - Какого еще, к черту, заявления?! А ну, дай сюда! Он выхватил из папки Андрея исписанный лист и поспешно пробежал его глазами. - Таак! Сергей Герардович, будьте так добры, подождите меня в комнате напротив! - Конечно, Святослав Сергеевич! – Улыбнулся Амирханов. – Всего вам доброго, капитан! И на будущее: не горячитесь так. Иначе, боюсь, вам никогда не стать майором! Он вышел, насвистывая. Белов схватил со стола папку и запустил ею в дверь. - Между прочим, господин Амирханов прав! – Заметил полковник. – Нервы, Андрюша, нужно лечить! Давай-ка мы с тобой без крика разберемся... Слава Богу, не первый год вместе служим. Так вот, что это за бредятина, извини за выражение? Ты же не салага зеленый, ты понимать должен! Кто такой Амирханов, прежде всего. И ЧТО ты ему предъявляешь. - Там все написано, Святослав Сергеевич. И я не понимаю... он что – неприкасаемый? - Все ты понимаешь, не надо! Кем написано? - Девочкой, моей соседкой. И я вас уверяю, что ей можно верить! - Девочке? Верить? Нда... капитан. Может ты и правда перенервничал в последнее время? Может, тебе на больничный сходить? - Святослав Серг... - Молчать! Слушать старшего по званию! Надеюсь, ты эту ерунду еще не зарегистрировал? - Зарегистрировал. – Упрямо ответил Андрей. – По всей форме! Вот, пожалуйста, сопроводительные документы. - Порвать! – Рявкнул полковник. – Всю сопроводиловку уничтожить, записи в журналах вычеркнуть, чтобы и под рентгеном ничего не просвечивало. И забыть об этом, понял? Раз и навсегда! И девочке своей то же самое скажи! Впрочем, это я лучше сам! – Он сунул скомканное заявление Аси в карман брюк, и добавил уже мягче: - Не смотри на меня так, капитан. Если тебе погоны не дороги, то я своими пока еще дорожу. Поверь моей интуиции – не надо лезть в это дело. Придет время – в нем разберутся без тебя. А пока, значит, рано еще. Будь здоров! *** Полчаса спустя, почти в таком же кабинете, только немного комфортабельнее обставленном, все тот же седеющий полковник разливал по бокалам коньяк. - Положим, мне на службе не положено... Но раз уж такой особенный случай. Не каждый день заходят такие гости. Ваше здоровье, Сергей Герардович! - Правильно. Иначе я просто обижусь, мой дорогой! – Улыбнулся через стол Амирханов, приподнимая свой бокал. – Не напрасно же вез сюда эту прелесть! Французский, элитный! Я же знаю, Святослав Сергеевич, вы ценитель! Если не возражаете, к вечеру еще пару бутылочек пришлю с моим шофером... Такого коньяка вы не здесь, не в Москве не найдете! - Помилуйте... Это чересчур уж щедро! - В качестве дружеского презента, мой дорогой! Вы же меня всегда защищаете от неприятностей и беззакония... Хотя сегодня, конечно, смешная история получилась! Позвонил, наговорил... Мол приезжайте, срочно, в ваших интересах! Грешным делом думал, что конкуренты покушение на меня готовят, а тут... - Я должен вас просить извинить моего подчиненного, Сергей Герардович. Молодой, горячий... Действовать уже умеет, а вот соображать... - Ничего, ничего... Я даже порядком повеселился. - А по поводу этого заявления... Вы в голову даже не берите. С этой заявительницей мы разберемся! Между прочим, клевета – уголовно наказуемое деяние. - Ну что, вы! – С улыбкой возразил Амирханов. – Серьезно, что ли? Какая клевета? Если бы я кому-то на заводе премию не выплатил... или, скажем, уволил, тогда... конечно. А тут... девочка-подросток... стало скучно жить – насочиняла сказок. Так что ж ее за это, убить? Психика подростка – тонкое явление, Святослав Сергеевич! Тут важно проявить деликатность! Полковник пожал плечами - Никто ее в тюрьму сажать не собирается, но надо же объяснить! С родителями поговорить, в школе тоже... - И испортить девушке репутацию полицейским интересом? Не дело это, дорогой! Не нужно! Позвольте мне самому заняться этим? – Амирханов мягко накрыл руку собеседника своей. – Я поговорю спокойно, наедине. Чтобы не травмировать девочку. Они и так в этом возрасте – сами знаете! А тут еще трагедия такая у них в классе произошла. - Так это... Туманова тоже из этого класса? Амирханов со вздохом кивнул. - К сожалению. Понимаете теперь, каково детям? - Добрый вы человек! - Удивился полковник. - Даже к тем, кто причиняет вам неприятности. Как вам удается? - Да были бы неприятности, а то смех один! Само собой, у меня к ней нет претензий. Вам большое спасибо, а эту бумажку – Он потянулся к измятому заявлению. – Я, с вашего разрешения, возьму. - Конечно, Сергей Герардович. Как вам угодно! ... Амирханов попрощался, и вышел из здания. За рулем блестящей черной машины его ждал Саша. - Ну, что? Похоже, что ты правильно меня предупреждал! – он разгладил бумажный лист и протянул его охраннику. – Недооценил я девочку. Та еще штучка оказалась! Мрачнея с каждой секундой, Саша пробежал заявление глазами. - Да что она? На голову больная, что ли?! - Просто непуганая. – Поправил Амирханов. – Прелестная непуганая лань... Смелая, наивная. С детскими представлениями о справедливости. Я сразу понял, как только ее в первый раз увидел. - Я с этим разберусь! – Сжав зубы, пообещал Саша. – Об этой писанине она пожалеет, причем очень скоро. Кстати, и мента этого надо бы приструнить! Все время под ногами путается, достал уже!... А вы чего улыбаетесь, как будто вам все это нравится?! - Нравится! – Признался Амирханов. – Такие не ограненные алмазы – большая редкость. И ты успокойся. Считай это детской шалостью. Однако в одном ты прав. До этого мы только наблюдали и ждали. Теперь пришло время действовать. Поехали в школу! Саша с удивлением взглянул на начальника. - Что, вот так, сразу? - Ну, не совсем. По дороге еще в одно место заедем! *** Несколько мгновений Ася и Амирханов стояли молча. Сергей Герардович как будто фотографировал девочку взглядом, не пропуская ни малейшей детали. Густые темные волосы, перехваченные над ушами темно-синим ворсом резинок, струились мягкой переливистой волной, закручиваясь на кончиках в мелкие колечки. На их фоне, под живыми, вздрагивающими ресницами, завораживали бездонной синевой темные блестящие глаза. Форменное платье обрисовывало тонкую талию и пленительную хрупкость узких плеч. Она казалась изящной скульптурой, выполненной истинным художником, с неброской, не кричащей, но истиной красотой. И страшно было разрушить это хрупкое очарование даже неосторожным прикосновением. Но Амирханов, видимо, страха не испытывал. Он смотрел на нее с оценивающем любованием, как человек, только что купивший предмет роскоши, и сейчас мысленно отыскивающий ему место в своем интерьере. В том, что вещь принадлежит ему, он уже не сомневается и поздравляет себя с удачным приобретением. На нижней части тела и ногах, обутых в лакированные туфельки-сандалеты с узкими ремешками на щиколотках, его взгляд задержался немного дольше. Потом скользнул наверх, где у самой кромки комкала складки юбки подрагивающая рука. Асины пальцы беспокойно шевелились от желания прикрыть разом запылавшие уши. Как раз этим утром она в очередной раз зацепила колготками об угол тумбочки в прихожей. Нечего было и думать сдержать поползшую стрелку, и Вероника, укоризненно качая головой, выдала дочери капронки из своих запасов – с лайкрой, сиянием розоватых искр, да еще и с каким-то «формирующим эффектом» в придачу. Асе меньше всего хотелось привлекать к своей внешности взгляды, она старалась одеваться так, чтобы было удобно и незаметно, хотя и со вкусом, и надо же было случиться, чтоб именно сегодня это правило нарушилось. - Зачем вы сюда приехали? - Решила она заговорить первой. - Воспитанные девочки здороваются, когда входят в комнату, где есть взрослые. – Мурлыкнул он. - Вам не повезло! Огрызнулась Ася. – В моем воспитании есть пробелы! - Да уж, вижу. Ничего. Это все исправимо. – Он вышел из-за дубового стола, и толкнул навстречу девочке стул с высокой спинкой. - Присаживайся, поговорим! Ася осторожно села, поджав ноги. Сергей Герардович остался стоять, неотрывно глядя на нее сверху вниз. Кашлянув, Ася придвинула стул к столешнице максимально близко, спрятав колени от настойчивого взгляда. Ноги сразу же заныли от неудобного положения, но дышать стало гораздо легче. - Что вы хотели мне сказать? Поторопитесь, пожалуйста, у нас сейчас алгебра! - Любишь решать уравнения? - Удивился Амирханов. - Терпеть не могу! - От неожиданности выпалила правду Ася. - Но это вас совершенно не касается! - А я математику всегда любил... Он подошел к окну, и в задумчивости тронул штору. - В детстве мне казалось, что цифры и арифметические знаки – живые, только не говорят... Люди берут их, расставляют, как вздумается, умножают, отнимают и делят, а они... они не могут сопротивляться. Даже пожаловаться – и то не могут. Потом я понял...что у людей так же. Либо ты управляешь кем-то, либо управляют тобой. Бесполезно противиться этому – таков порядок вещей. Он помолчал, словно размышляя над сказанным, потом резко обернулся. - Ладно, к делу! Амирханов расстегнул пиджак и достал из нагрудного кармана сложенный в несколько раз лист. - Знаешь, что это такое? Еще бы! Свое заявление Ася узнала сразу и мысль о предательстве Андрея жгучей горечью затопила горло. - Можешь объяснить, зачем ты это написала? Не могла же ты подумать, что из этого получится какое-то расследование... ты же не настолько глупа? А может... Может быть, ты просто решила поиграть со мной? Она ничего не смогла бы ответить, даже если бы знала, что сказать. «...Если что-то произойдет, и ты не будешь знать, что делать, и куда обратиться – звони, пожалуйста. Я сделаю все возможное, чтобы тебе помочь...» Выходит, все это было враньем? Удивляться, конечно, нечему... Если бы вся полиция в этом городке не была продажной, разве смог бы Амирханов творить такое? Вопрос в другом... Зачем Белов так старательно прикидывался другом? Ведь никто не просил его об этом! Неужели, только чтобы произвести хорошее впечатление на ее родителей? И все равно... как он мог просто отдать ее заявление этому человеку? То заявление, которое сам же убеждал написать? Почему-то в памяти встал Олег... Его открытая улыбка... Его слова... «Я хочу, чтобы ты мне доверяла». Нет уж! Доверять ей теперь никому нельзя. И вот это и есть самое страшное. - Что с тобой? - Негромко спросил Амирханов. Ася не заметила, в какой момент он очутился позади нее и склонился над ухом. Загорелая шея выскользнула из воротника, растягиваясь, как у рептилии, чтобы Амирханов смог встретиться с ней взглядом. Длинные пальцы успокаивающе поглаживали плечо. - Ты плачешь? Перестань! Стоит ли так расстраиваться? Плачет?! Перед ним?! Вот еще чего не хватало! Ася торопливо заморгала, и поднесла руку к лицу. Вранье! У нее сухие глаза. - Я приехал сюда не затем, чтобы сказать, что сержусь. Наоборот. Я приехал, как друг! Он демонстративно, неторопливыми движениями, разорвал бумагу на мелкие кусочки, разжал руки – и плечи девушки осыпал бумажный дождь. - Видишь? - Он улыбнулся. – Больше нет проблемы! Считай, что кроме нас с тобой этого заявления вообще никто не видел! Ася сидела, не шевелясь. Амирханов с легкостью выдернул стул вместе с девушкой почти на середину комнаты и развернул к себе. - Просто расскажи, как тебе пришло такое в голову? Поинтересовался он тоном светской беседы. – Если я тебя так сильно заинтересовал, что ты решила привлечь и мое внимание, зачем было прибегать к таким сложностям? Могла бы взять у подруги мой телефон, позвонить, договориться о встрече... – Он наклонился и значительно шепнул на ухо: - Я бы тебе не отказал! Асе захотелось вскочить, но железные руки сжали плечи, словно пригвоздив ее к месту. - Не спеши, девочка! Мы теперь с тобой никуда не будем спешить. Времени у нас впереди очень много! - У нас нет с вами общего времени! – С трудом выдавила из себя Ася. – У нас вообще ничего общего нет! - Это почему, интересно? – Амирханов насмешливо прищурился. –Только потому, что кто-то наболтал тебе обо мне глупостей? А ты поверила? Да? А ты знаешь, что у Марины с детства было очень богатое воображение? Вспыхнувшая злость придала Асе сил. Она отбросила руки Амирханова и встала, вскинув голову. - То есть, вы хотите сказать, что вы... не принуждали Марину быть... вашей любовницей? - Я вообще никогда никого не принуждаю! – Улыбался он. – Не имею ни привычки, ни необходимости в этом. Все, что мне нужно, люди с удовольствием делают сами! - Значит, ей все это приснилось? И, заодно, и мне? Он пожал плечами: «Возможно!» - Асенька, я эту семью знаю очень давно, ты столько не живешь. Мой холдинг мы начинали здесь создавать с Виктором, Когда он о свадьбе с Наташей, мамой Мариной, даже не думал еще! Мы дружим всю жизнь. Марина росла на моих глазах. Наполовину в моем доме, так как ее часто приводили поиграть к Лаврику! Как по твоему, я мог сделать этой девочке что-то плохое? Ну, если начистоту? - Начистоту? Ладно! – Ася уже задыхалась от ярости. – Только не рассказывайте мне сказки, я давно вышла из этого возраста! Вы низкий и подлый человек, Сергей Герардович! И, как настоящий подлец, вы всегда выбираете своей жертвой тех, кто слабее. Как Виктор Петрович, которого вы себе полностью подчинили, возможно, угрожая Марине, которую он действительно любит. Как Марина, которая слушается вас только потому, что боится за человека, которого считает отцом! Для низких целей вы выбираете и низкие средства! Вы думаете, что можете «сломать» каждого? Это не так! Просто до сих пор вам еще не попадался никто, кто осмелился бы возразить. Но это не значит, что вы такой сильный и смелый герой! Потому, что сильный вы только со слабыми! Асю уже несло. Со стороны она сама ужасалась тому, что говорит, но остановиться не могла. Ей хотелось высказать все. - Только такие же негодяи, как вы, могут, зная вас, вас защищать. С одним таким я встретилась недавно. Это был ваш сын! - Лаврик?! Изумился Амирханов. – Где вы с ним виделись? - Какая разница? Кстати, поздравляю вас: он очень похож на вас! Особенно в лживости и лицемерии. Копия просто! Увидите его – передайте. И заодно, чтоб он забыл мой номер телефона! Она проглотила просящееся к горлу всхлипывание. - А что касается Марины... Может, вы мне еще скажете, что буквально вчера ее не увозили к вам? Увозили насильно, потому, что ехать она не хотела! Будете с этим спорить? - Нет! - Неожиданно резко ответил Амирханов. – Не буду. Он поднял ладони, призывая ее успокоиться. - Ты все сказала? Знаешь, возмущение так тебе идет... Ты еще больше похорошела. Теперь послушай меня, пожалуйста. Мне было обидно слушать твои несправедливые обвинения, но я же слушал! Я все понимаю... ты взвинчена, расстроена. Тебя обидел мой сын? Если хочешь, позже мы об этом поговорим. Пока же, если не возражаешь, я объясню... Я давно хотел тебе объяснить. Не обижайся, если что-то неприятное услышишь, ладно? Я никому про это не рассказывал, и тебе не стал бы, но ты, кажется, всерьез уверилась, что я такой сказочный злодей, вроде трехглавого дракона, или Кощея Бессмертного. Ася, против желания, почувствовала интерес. Этот человек действительно умел разговаривать. - С Мариной у нас вышла особенная история! – Вздохнул Амирханов. – Я даже не удивляюсь, что именно она делает из меня монстра. Я наверняка таким и кажусь бедной девочке. Да. Она меня действительно ненавидит! Но что я мог сделать? Ася молча слушала, пытаясь понять, куда он клонит. - Ты, наверное, слышала, что у нее умерла мама? Ее долгая болезнь, и, наконец, потеря... Все это не могло не отразиться на девочке... Она ведь мать самым близким человеком считала, никого у нее не было больше... Виктор, все-таки, все лишь отчим... Снова послушался глубокий вздох. Он помолчал, словно подбирая слова. - Началась затяжная депрессия. Мы боялись оставлять Марину одну, и я посоветовал Виктору обратиться к врачу. - К вашему Портнову? – Усмехнулась Ася. - Ты его знаешь? - Сергей Герардович поднял бровь. – Да, к Игорю Павловичу. Он хороший специалист и по психологическим травмам как раз диссертацию защитил. Он подобрал девочке успокоительное... Немного сильнодействующий препарат, но только он вернул Марину к жизни! Девочка снова стала разговаривать, учиться... Даже посещать спортивные кружки. Мы были так рады за нее! Не знали, что скоро нам предстоит бороться с другой, более страшной проблемой. Таблетки, которые она принимала, вызвали у Марины... наркотическую зависимость. - Что?! - К сожалению... Общими усилиями мы блокировали ей доступ к лекарству, но вышло еще хуже. Она стала доставать другие средства, более сильные. Потом таблеток ей стало мало, перешла на уколы. Возможно, ты сама замечала на ее руках следы от инъекций? Мы сделали все возможное, чтобы слухи об этом не распространились в городе и в школе. Перепробовали и запреты, и убеждения, и медикаменты, какие могли. Но Марина отказывается лечиться... Думаю, она даже не понимает, что больна. А между прочим, наркотики уже влияют и на здоровье... она ведь жаловалась тебе на плохое самочувствие, правда? И на психику тоже... Игорь Павлович вполне допускает, что у нее могут возникать галлюцинации. Так что, все ее рассказы... сама теперь видишь, можно ли им доверять! У Виктора давно опустились руки. Он достаточно безвольный человек. Переживает за нее, расстраивается, но сделать ничего не может. А вот я все пытаюсь помочь девочке... И за это, конечно, она, мягко говоря, меня недолюбливает! Недавно был случай... Игорь Павлович ввел ей новое лекарство и просил меня оставить девочку на ночь у себя. Так как Виктор дома не ночевал, а ей необходим был присмотр. И что ты думаешь? Она была настолько не в себе, что сбежала из моего дома... полностью раздетой. Через окно! Ночи уже были холодные, и просто чудо, что бедняжка не схватила пневмонию! Понимаешь, что это уже настоящий психоз? Ты спросила, что было вчера? Вчера я вызвал своего знакомого врача из Москвы. Хороший, дорогой специалист. У него своя клиника как раз такого профиля... широко известная. Но Марина категорически отказалась даже побеседовать с ним. Пришлось мне отправить за ней охранника с приказом доставить ее во что бы то не стало. У этого человека все расписано на полгода вперед, и я не мог допустить, чтобы он приезжал зря. Кстати, он сказал, что надежда на излечение есть. Нужно только поместить девушку на длительный срок к нему в клинику. Я, разумеется, взял на себя все расходы, сейчас вот уговариваю Виктора... Он, как и ты считает, что не надо действовать принуждением. Но, если мы будем медлить, Марина просто погибнет! - Чушь какая-то! - Покачала головой Ася. – Марина не похожа на наркоманку. Я вам не верю! - Я этого ожидал! – Кивнул Амирханов с грустью. – Тебе легче поверить в наркотический бред, нежели в простую и печальную правду. Но я могу все доказать, если хочешь! Поедем прямо сейчас к Игорю Павловичу, и посмотрим Маринину карту. Хочешь? Там все есть – результаты обследований, анализы, история наблюдений... И, разумеется, вчерашний комментарий московского профессора. Сама все увидишь. Поехали? Мягкий бархатный голос обволакивал, словно укутывал уютным пледом. Как в состоянии полусна, с ним не хотелось спорить. Ася заставила себя шумно вздохнуть и пошевелиться, чтобы к ней вернулась способность соображать. - Нет! - Отказалась она. – Я никуда с вами не поеду! - Как жаль... Покачал головой Амирханов. – Плохо быть такой недоверчивой девочкой! Может, ты могла бы помочь своей подруге. Впрочем, я постараюсь найти еще один довод, чтобы мы с тобой сблизились. Откуда-то из-под стола он извлек красивую темно-розовую коробку, перевязанную пышным бантом. - Мой маленький подарок! Ася не шелохнулась. - Тебе не интересно, что там внутри? Она молчала. Он выждал и сам аккуратно развязал атласные ленты, и поднял крышку. В углублении из кремовой шуршащей бумаги лежала фарфоровая кукла, и такой куклы Ася не видела еще никогда. По-человечьи печальное личико цвета слоновой кости тонуло в темных локонах шелковистых волос, а в прозрачных глазах василькового оттенка, казалось, вот-вот появятся настоящие слезы. Эти распахнутые глаза казались живыми. - Ей почти триста лет! – негромко пояснил Амирханов. – Но мне она чем-то напомнила тебя. Больше всего хотелось остаться наедине с этим произведением искусства, расправлять складки тяжелого, расшитого золотом бархата одежды, разглядывать крохотные трещинки на гладком фарфоре. Кукла была старинной – это было заметно сразу, ее длинные ресницы хранили тень давно ушедших времен. Ася непроизвольно протянула руку - и тут же ее отдернула. - Что такое? – Удивился он. – Ты же собираешь кукол, я не ошибся? - Откуда вы знаете? - Я многое знаю о тебе. Я могу сказать, что ты вчера покупала в школьном буфете, и даже... какие книги ты берешь в библиотеке. Нахмурив лоб, Ася соображала. Кроме домашних, об ее коллекции никто не знал... Даже в Москве. Ася боялась, что сверстники засмеют ее, когда узнают об ее детской страсти к куклам. Только Олегу она случайно обмолвилась об этом, еще при первой беседе... Выходит, он рассказывал о ней своему отцу?! Может, они даже вместе строили планы, как завоевать ее доверие? Может, все слова и благородные поступки Олега были просто средством... завлечь ее в какую-то ловушку?! - Так возьми! – Лучился доброжелательной улыбкой не ведавший о раздумьях девушки Амирханов. – Что смотришь? Для меня это мелочь. Он поставил коробку на стол и подошел вплотную. - Мне от вас ничего не нужно! - Боишься? Или, может, думаешь, я ее платье приворотным зельем пропитал? – Он мягко рассмеялся. – Я скажу откровенно то, о чем ты и сама, наверное, догадалась. Ты мне очень нравишься, Ася! И даже не потому, что ты такая симпатичная, совсем уже взрослая девочка. Таких я за жизнь перевидал полным-полно, можешь мне поверить! Но еще никогда, ни у кого я не видел таких чудесных глаз... чтобы сияли, как звезды на небе. Да и характера такого тоже не встречал. Ты правильно сказала: мне уже давно никто не противоречит. Знают, чем это чревато. Ты пока не знаешь. И это мне даже нравится. Скучно жить, когда все легко достается. Приятно, но скучно. Она покачала головой. - Я вам не достанусь даже нелегко! - Подожди... – Он, смеясь, положил ей руки на плечи. – Дослушай! Во-первых, еще никогда не было так, чтобы я не получал того, что действительно хочу. - Вот! Наконец-то маска доброго самаритянина с вас слетела. Я этого ждала. Не было, говорите? Значит, будет. Ася сама не знала, почему стала такой уверенной и спокойной. Даже жар, весь разговор терзающий кончики покрасневших ушей, куда-то подевался. Просто все вдруг стало ясно. Она даже его руки отбрасывать не торопилась, настолько защищенной себя почувствовала. Всего-то, оказывается, нужно было решить, что делать. - Во-вторых, я вовсе не собираюсь превращать тебя в свою собственность. Все проще. Если ты согласишься дружить со мной... Заметь, я пока говорю исключительно о дружбе... Я могу сделать для тебя очень многое. - Да, это я знаю! – Не отводя взгляда, заговорила Ася. – Например, убить меня, как вы, или ваши люди убили Лену? Но это же не самое страшное, правда? Страшнее, что ты вроде как жива, а жизнь у тебя растоптана... Когда ты сломана и противна сама себе... И будущего нет... Оно просто невозможно для тебя! И не хочешь даже умереть, потому, что вообще уже ничего не хочешь. Как Марина, или ее отец. Как вот эта кукла! Но знаете...со мной у вас это не пройдет! Вы опять забыли, что я уже не маленькая девочка, которую можно заманить в западню, пообещав игрушку. Амирханов ошеломленно смотрел в горящие темные глаза стоящей рядом девушки, как будто до сих пор не видел их по-настоящему. Ася и впрямь уже не казалась почти что ребенком, а смотрела, как смотрит зрелая женщина, умудренная многолетним и горьким жизненным опытом. У Сергея возникло ощущение дежавю... Как будто повторялось то, что было много лет назад. То, что он больше всего хотел бы забыть. Прекрасная женщина смотрела на него смелым горящим взглядом... Как смотрят не на любимого, но на врага. И вновь звучал в ушах ее беспощадно-твердый голос: «-Ты думаешь, что твои деньги сделали из тебя большого человека?» - слышалось с холодной усмешкой. – « Нет, Сережа! Они из тебя сделали чудовище! И, знаешь, что я скажу тебе на прощание? Все слезы, все страдания, которые ты причинил людям, не останутся безнаказанными. Ты еще не знаешь об этом, но ты проклят! И, сколько бы ты не прожил, срок этого проклятья не закончится. Может быть, у тебя будет все... но не будет главного - любви. Да! Никто и никогда тебя не полюбит. Потому, что зверя человеку любить нельзя!» Все это представилось так живо, что Амирханов едва не застонал, как всегда, просыпаясь от липкого ночного кошмара. Множество ночей его главным кошмаром были эти слова... и этот голос, который возвращался в снах снова и снова, как грозное пророчество: «Никто и никогда не будет тебя любить!» По лицу Амирханова пробежала судорога, но Ася была слишком увлечена собственными словами, чтобы это заметить. Ей казалось, что если она сейчас замолчит, прервется, то договорить потом уже не сможет. - Вы привыкли подчинять себе слабых. Я не слабая, Сергей Герардович, хотя, наверное, вам такой кажусь. Пусть в этом городе вы можете подкупить кого угодно, но купить или запугать меня у вас не получится. Я не хвастаюсь, просто предупреждаю. И еще... Убить меня тоже не выйдет! Если у меня не будет другого выхода, я умру, но тем способом, и в то время, которые определю сама. И не вы, не ваши бандиты, которые для вас на улицах девушек ловят, чувствовать себя победителями не будете точно!, И имейте в виду: наш с вами разговор - первый и последний. Она резко шагнула, освободившись и, отодвинув ладонью коробку с куклой, вышла из кабинета. Некоторое время он стоял, тяжело дыша. Потом привычным движением ослабил галстук, и с легкой улыбкой принялся вновь завязывать ленты на кукольной коробке. - Что ж... – Прищурился он, глядя на закрывшуюся за девушкой дверь. – Посмотрим! Оказавшись в пустом просторном коридоре, Ася на несколько секунд обессилено оперлась спиной о дверь. Ей уже не верилось, что разговор с Амирхановым был в действительности, что она могла разговаривать с ним таким тоном. «А что я такого сказала?» - Оправдывала она себя. – «Мне же нужно было ему что-то отвечать, а юлить и лицемерить, как некоторые, я не умею!» Теперь, когда все уже было позади, непонятно откуда взялся испуг, мелкой дрожью сотрясая все тело. На негнущихся ногах Ася подошла к распахнутому окну, чтобы глотнуть воздуха, и увидела Анжелику Рощину. Этот этаж был единственным в школе, рекреационные окна которого выходили на парадный, а не на задний двор, и сейчас в них было хорошо видно выходивших в ворота школьников. Видимо, в директорском кабинете Ася пропустила звонок с урока. Но главное было не это. У раскрытых настежь школьных ворот застыл в ожидании респектабельный автомобиль Амирханова, сияя лакированными боками. Возле машины, заложив в карман руку, стоял в своем привычном белоснежном костюме Саша и непринужденно беседовал о чем-то с Анжеликой. Он доверительно нашептывал девушке что-то, вероятно, приятное, потому, что Лика розовела и хихикала в ответ. Потом спросил о чем-то, и Анжелика уверенно кивнула, соглашаясь. Ася, как могла, прислушалась, но во дворе было слишком шумно и до третьего этажа не долетало ничего, кроме невнятного гула голосов. Сердце девушки сжалось от дурного предчувствия. *** Однако, пока Ася отыскала в гардеробе свою куртку и переобулась, пока перекинулась парой слов со знакомой девочкой из девятого класса и вежливо отклонила ее горячие уговоры записаться в секцию легкой атлетики, во дворе уже никого не было. Только в пыли, рядом с рисунком от шины, еще угадывались острые следы Анжеликиных каблучков. Ася решила, что непременно поговорит с Рощиной завтра, и поспешила домой. У подъезда ей навстречу с радостными повизгиваниями бросился белый лабрадор. Спайк хотел поведать о какой-то собачьей радости, но девочка была сегодня не в настроении его слушать. - Привет, Ася! – Дружелюбно, с некоторой долей смущения, поздоровался с девочкой Белов. – А я как раз хотел с тобой поговорить. Дело в том, что... - Спасибо, Андрей Иванович! – Сухо перебила капитана Ася. – Со мной сегодня уже разговаривали. Сомневаюсь, что вы сможете сообщить мне что-то новое. С этими словами она скрылась в подъезде. - Ася! - Мне некогда! – Крикнула она уже на лестнице, не оборачиваясь. Белов вздохнул, смутно предчувствуя, что некогда теперь для него девочке будет всегда. Он, в принципе, понимал ее чувства. Но что он мог сделать?