Dear sister

23 октября, Мэдисон, 7:34 Бен застегнул последнюю пуговицу своего парадного мундира и с грустью посмотрел в зеркало. Он надевал его лишь несколько раз, можно пересчитать по пальцам одной руки, но уже второй раз он надевает его на похороны. Мужчина тяжело вздохнул. Сегодня будет очень тяжелый день. — Бен, ты уже спускаешься? — послышался голос дяди Люка с первого этажа. — Завтрак остынет! При упоминании еды желудок требовательно заурчал. Все-таки армейский режим брал вверх над чувством утраты. — Иду! — крикнул он в ответ и вышел из комнаты. Люк приехал в Мэдисон накануне после обеда, когда Бен ещё был в доме у Маз. Он застал его сидящим на скамейке-качели на крыльце под навесом и читающим книгу. Увидев племянника, Люк вышел к нему на встречу и обнял, ничего не говоря. Лицо старого мужчины было серым от горя, а в глазах стоял болезненный блеск. В последний раз они встречались тоже на похоронах. С того момента дядя ничуть не изменился, так и остался нестриженным хиппи. Только седых волос заметно прибавилось. Так же молча они прошли вместе в дом. Несмотря на долгий перелет дядя приготовил им обоим вкусный ужин, во время которого они немного приложились к бутылке какого-то виски, произведенного Compass Box[4], Бен правда не разбирался в них. Не то что Кайло, который с видом истинного знатока рассказывал ему о брендах и вкусовых различиях, в последний раз когда они были вместе в баре за несколько месяцев до смерти отца, тогда Рей получала аттестат. Во время ужина они вспоминали Кайло, их совместное детство. Алкоголь быстро ударил в голову с непривычки. Ведь в армии запрещено пить. Дядя вспомнил тот случай, как они однажды приехали всей семьёй к нему на Рождество в Миннесоту, когда он еще жил там. Одним утром он отвел их на подлёдный лов. Они ушли втроем без отца. Ребенком Бен не понимал, почему отец в то утро не пошел с ними, но теперь, повзрослев, понял, что они с матерью просто хотели остаться наедине, а Люка попросили быть беби-ситтером. Дядя сделал им обоим отдельные лунки на приличном расстоянии друг от друга, и они принялись ловить рыбу. — Ох и рыбина ему попалась. Длинная такая щука. Кайло дернул слишком сильно, она отлетела, он побежал за ней, но тут лёд треснул, и он провалился. — Все произошло слишком быстро, прежде чем я успел среагировать, он уже ушел под воду, — произнес Люк. — Меня чуть инфаркт не хватил на месте. Захмелевший Бен нахмурился. Это он, а не Кайло провалился под лёд, что он и поспешил сказать дяде. — Нет, я хорошо помню, — покачал головой старый Скайуокер. — Кайло провалился под лёд. У вас уже тогда были разные характеры, я с легкостью различал вас! Но Бен отлично помнил то ощущение ледяных тисков, что сдавили его легкие и горло. — Ты сидел в стороне и даже не шелохнулся, когда это произошло. Правильно сделал. Если бы вы оба под воду ушли, я не знаю, как бы я справился. — Ты уверен? — Конечно уверен! — проворчал Люк. — Я еще не такой старый и прекрасно помню: Кайло провалился под лёд! Бен лишь поджал губы, но ничего не сказал, поспешно отхлебнув ещё скотча. В голову лезло вчерашнее воспоминание о внезапно прошившем его могильном холоде, как тогда под ледяной водой. Неужели связь? Но он слишком хорошо помнил материальность того чувства. А может оно передалось ему через узы? Но, с другой стороны, Люк может ошибаться. Их-то родной отец с трудом различал, а тут дядя, которого они видели лишь по праздникам. Бен пытался припомнить, когда они с братом открыли эту сверхъестественную связь. Но в голову лишь приходил день, когда Кайло заработал шрам, десять лет назад. Да, они всегда были связаны, особенно, когда были детьми, могли заканчивать друг за другом фразы, но то совсем другое. Тому было объяснение. А здесь, чтобы один чувствовал боль другого — это что-то запредельное. Тогда, десять лет назад он не на шутку подумал, что сошел с ума, но брат успокоил его, что он тоже это чувствует. Когда они говорили об этом, Кайло был настолько спокоен, будто для него это было очевидной вещью, он совсем не удивился рассказу Бена. В итоге братья решили никому не рассказывать об узах, чтобы их не приняли за больных или решили ставить эксперименты. Если верить словам дяди, выходит, что эта связь была всегда. Вполне логичное объяснение, не могла же она появиться внезапно. Но почему тогда они не сразу открыли её? Могла ли она повлиять на отношения Рей и Кайло? Неужели связь может заставлять чувствовать не только физическую боль, но и любовь? В голову снова полезли неприятные мысли о том, что он себе не принадлежит. Неужели его чувства к Рей были отражением чувств Кайло? Получается, что он любил её давно, а его неприязнь была показной? Или наоборот? Бена осенила догадка, что возможно отношения Рей и Кайло развились на почве его чувств к ней. Это многое объясняло. Они говорили о Кайло до глубокой ночи. Точнее Люк говорил, а Бен лишь вставлял несколько фраз, когда нужно было. Его не отпускала внезапно раскрывшаяся ему загадка, над которой он против воли иногда думал перед сном, лёжа на своей солдатской койке. Он понял, что даже объяви он Рей о своих чувствах, она всё равно выбрала бы Кайло. Но осознав это, он не почувствовал горечи, ведь по сравнению со смертью — это ничто. Ну и выбрала она бы брата, ну и ладно, главное, чтобы он был, а остальное не важно. Он бы пережил как-нибудь её выбор, а вот Кайло уже не вернуть. Необратимость. С этими тяжелыми мыслями он и уснул вчера и ему снилось прошлое, как он провалился под лёд и, как сам же смотрит на себя со стороны. И проснулся совершенно разбитым, ведь сегодня день похорон Кайло. День, когда он прощается с ним навсегда. — Как ты себя чувствуешь, малец? — просипел Люк, заметив его на кухне. — Дать что-нибудь от головы? А то у меня лично голова немного болит после вчерашнего. — Да, — ответил Бен после недолгой паузы, — не помешает. Сегодня будет тяжелый день. Он сел за стол, где уже стояла яичница с беконом и кружка ароматного кофе, но есть вдруг перехотелось совсем. Потому что… Как он может есть, когда его брата сегодня закопают в землю? Оказавшаяся на его плече рука дяди заставила его вздрогнуть. Он повернул голову, встречаясь с полными слез глазами мужчины. — Вот, — он протянул ему баночку аспирина, что была в другой руке. — Ты это… не держи в себе. Я могу себе представить, как тебе больно… Голос дяди дрожал, он легонько сжал плечо: — Выпусти это сейчас, потому что потом, рядом с Леей и Рей, ты должен быть, как скала… Мы оба должны. Бен тяжело сглотнул, чувствуя, как от слов и вида плачущего дяди у него самого защипало глаза. Но плакать при нём он не хотел. Его скорбь по брату-близнецу — слишком личное. Бен не просто потерял близкого человека, он потерял часть себя. Навечно. Люк поставил аспирин на стол, а затем тихо отошел, не издав ни звука, а Бен чувствуя, что рушится последний рубеж, опустил голову, зажмуриваясь, и крепко сжал губы, чтобы не всхлипнуть.

***

Рей смотрела лишь перед собой, не замечая ничего вокруг. Её рука вновь потянулась в карман куртки, но она остановила себя. «Хватит». Из её головы всё никак не выходил этот номер телефона и имя. Точно женское, да и почерк — тоже. С тех пор, как она обнаружила эту салфетку, она несколько раз пыталась позвонить по этому номеру, но в последний момент одергивала себя. Неужели Кайло изменял ей? Иначе, как можно объяснить женский номер на салфетке в кармане его пиджака? Только отпечатка губ не хватает для полного комплекта. Рей помнила прекрасно, как женщины всегда смотрели на её Кайло. Где бы они не появлялись вместе, он всегда был центром женского внимания. Даже, если бы им взбрело в голову посетить дом престарелых, она уверенна, там бы на него тоже пялились. Её просто трясло от негодования из-за голодных взглядов всех этих женщин, взглядов, словно у хищных птиц. Стервятницы — так их называла про себя Рей. Видя её состояние, Кайло всегда ехидно улыбался. Он прекрасно знал, как он чертовски хорош и не скрывал это. Поэтому она изо всех сил старалась держаться и не показывать ему своего истинного состояния. Все лучше, чем смотреть на его довольное лицо. Из раздумий её вырвало легкое прикосновение к предплечью. Это была Лея. Она протягивала ей пластиковый стаканчик с водой. И правда, до этого момента Рей и не замечала, что ей хочется пить. — Спасибо, — глухо вымолвила она и поднесла стаканчик к своим потрескавшимся губам. — Через час уже приземлимся, — произнесла Лея. Рей кивнула. Они были на борту самолета, что вез их в Мэдисон. Домой. Рей скорее могла назвать этот город своим домом, ведь она прожила в нем большую часть жизни, а не солнечную Аризону, где родилась и жила до смерти мамы. Мама… Но воспоминание о ней не принесло прежней грусти. Ведь у неё теперь другая боль, более свежая. Рей закусила губу. Она уже больше года не вспоминала маму. Они были вместе с Кайло, они были счастливы. И почему, мы не вспоминаем ушедших близких, когда нам хорошо? Рей попыталась вспомнить, как та выглядела и, к своему стыду, поняла, что не помнит её лица. Всё, как в тумане. Да, она помнит, какую та носила одежду, даже её прическу и лак на ногтях, но не её лицо. Девушка покрылась пятнами и отвернулась, чувствуя себя ужаснейшей дочерью на земле. Непроизвольно её рука вновь потянулась в карман куртки, и на этот раз она вытащила эту злополучную салфетку, которая вся измялась из-за частого дергания. Даже пару цифр номера стерлись, но Рей и так запомнила его наизусть. Переключиться на это оказалось спасением от тяжелых мыслей и от поедания себя. Мог ли Кайло изменять ей? Мозг лихорадочно заработал, пытаясь отыскать хоть что-то, что могло бы успокоить её. Внезапно всё внутри сжалось от одного воспоминания, которое она задвинула на задворки сознания. Это произошло ещё до смерти Хана, когда она только переехала в Атланту. Рей решила устроить Кайло сюрприз и приехала к ним домой в день, когда она по идее должна была ночевать в кампусе. Захотелось встретить его в гостиной обнаженной в одном из его галстуков, как Джулия Робертс в фильме "Красотка". Ведь в их жизни практически не было места романтической страсти. Хотелось разнообразить их интимную жизнь, ставшую, как ей показалось, немного рутинной из-за свободы и отсутствия страха быть пойманными. Исчезла острота что ли. Когда они занимались сексом у неё в комнате в доме приемных родителей, у Рей звенели нервы от осознания, что их могут поймать на горячем. Она обычно намокала только от одной мысли, что их могут услышать и вломиться в комнату. А теперь, когда она переехала сюда, они стали чем-то вроде обычной пары, которую никто не осудит за подобные действия. В их квартире она могла стонать в голос, и никто из соседей ни разу не пожаловался. Всё стало слишком обыденным. Вот Рей и решила устроить ему сюрприз встретив его полностью обнажённой. Она знала, что обычно Кайло возвращался домой в районе одиннадцати-двенадцати вечера, когда у них не было никаких планов, поэтому Рей, вернувшись домой после учебы, легла спать, чтобы встретить его бодрой в нужное время. Проснувшись и расставив по всей гостиной и спальне свечи, она приняла душ и, надев на себя один из галстуков Кайло, села ждать его на диване. Но он не появился в двенадцать, а сидеть голой было слишком холодно, и Рей ничего не оставалось, как накинуть на себя что-то. Ей так не хотелось портить образ, что она надела одну из его белоснежных шелковых сорочек. Он не появился спустя и час. Рей занервничала. Хотя в этом не было ничего странного — Кайло часто задерживался на работе или, зная, что она ночует в кампусе, пошел выпить после работы с этим своим Хаксом. На тот момент она ещё не знала его лично, только по рассказам Кайло. В итоге Рей сама не заметила, как уснула на их диване, ожидая любимого, и проснулась лишь от звука открывающейся двери. Она тут же подскочила на месте и попыталась принять завлекающую позу. Но то ли Кайло не заметил слабого свечения от оставшихся догоравших свечей, то ли ещё что, но гостиная осветилась, отчего Рей зажмурилась, как вампир от солнца. — Рей? — раздался низкий, знакомый голос, в котором слышалось неподдельное удивление. Разлепив веки, Рей, всё ещё щурясь, посмотрела на него. Да уж, не так она представляла себе эту встречу. Даже спросонья она обратила внимание на то, какой у Кайло был помятый вид: его волосы были взъерошены, галстук отсутствовал, а рубашка была расстегнута на несколько пуговиц более, чем дозволялось корпоративным дресс-кодом. Её взгляд упал на часы, что висели на стене — было начало четвёртого утра. Видимо, все-таки пошел выпить вместе с Хаксом. Она попыталась войти в образ и осуществить запланированное, поднявшись на колени и опираясь на спинку дивана, открывая ему обзор на свои соски, что просвечивали через белую ткань. Кайло хищно улыбнулся и подошел ближе, возвышаясь над ней горой и закрывая свет. Еще секунду она улыбалась ему завлекающей улыбкой, пока её обоняния не достиг запах духов. Женских. Её улыбку, как ветром сдуло. В груди больно защемило, будто он её туда ударил. Рей застыла на месте, не в силах пошевелиться, а к горлу подкатил горький ком. Заметив в ней перемену, он нахмурился. — Кто она? — выдавила из себя Рей не своим голосом; стало трудно дышать. — Ты о чем? — в голосе мужчины было искреннее недоумение. Рей почувствовала, что у неё кружится голова. Перед глазами всё поплыло. Она ощутила его руку на своей щеке, и её будто ударило током. Она отпрянула от него, но, не удержав равновесия, упала спиной вниз с дивана, чудом не ударившись головой об журнальный столик. — Рей! Внезапно головокружение прошло, туман во взгляде рассеялся, и её охватил гнев — такой, что в пальцах закололо. Кайло кинулся к ней, и его взгляд выражал неподдельный страх. — Не трогай меня! — прорычала она, отпрянув еще дальше. — Кто она такая?! — О чем ты говоришь? — в его голосе слышались нервные нотки. — Рей, что происходит? — Ты еще смеешь спрашивать меня об этом! Кровь неприятно стучала в висках. — Да от тебя так и р-ра-азит женскими д-ду-ухами! — она начала заикаться от негодования и подступающей истерики. Кайло нахмурился. А Рей неуклюже пыталась отползти от него подальше, елозя голой задницей по полу. — Это — не то, что ты думаешь, — заверил он, настигнув её в одно движение и прижав к себе. — Да?! — Рей попыталась вырваться, по её щекам уже вовсю стекали предательские слезы. Её всю переполняло чувство отвращения и боли. Будто он выстрелил ей в сердце. — Да, — он крепко держал её, не обращая никакого внимания на её копошение. — Я был на благотворительном вечере, где присутствовали люди, которые важны для нашей фирмы. Базин перебрала немного, я отвез её домой, иначе бы Хакс добрался до неё. Её совсем ноги не держали, пришлось буквально нести на себе. Это её духи. — Ты лжешь! — пропищала она, дернувшись в его объятьях, но уже вполсилы. Она не хотела признаваться даже себе, как ей стало легко от его объяснения. Она отчаянно хотела ему верить. — Нет, малышка, — Кайло поцеловал её в висок. — Надо быть совсем идиотом, чтобы изменять тебе. Я люблю тебя. Рей застыла, не веря своим ушам. — Ты… что? — Да. Я люблю тебя. Внезапно её тело перестало ей подчиняться, потому что в этот момент его губы нашли её, не встречая никакого сопротивления. Он поднялся, подхватив её на руки и понес в душ. И там нежно трахал, без конца повторяя, что любит её. После этого она стала косо смотреть на Базин. Нельзя сказать, что она не подозревала его больше. Пока Кайло не видел, она проверяла его телефон на предмет переписки, но ничего не нашла. Позже она оставила это занятие, хотя подозрения никогда не оставляли её, иначе бы она не ревновала его к секретарше, что сейчас летела с ними на похороны. Рей метнула злой взгляд в сторону Базин, пытаясь угадать по лицу той её чувства в связи с утратой босса. — Дамы и господа, — послышался голос стюардессы, — мы начинаем подготовку к посадке самолета. Просим Вас пристегнуть ремни, убрать откидные столики и привести кресла в вертикальное положение.