***
Остановившись на полушаге, Джаред посмотрел на взрослого мужчину, за которым присматривал последние несколько дней. — Ты слышишь это? — Слышу что? — спросил Ремус, его покрытое шрамами лицо сморщилось в замешательстве. Он не понимал, почему молодой человек заставил его идти с ним через лес, он был доволен своей маленькой хижиной, где он читал книгу и ждал известий от своего партнера. — Слушай и рассказывай, что слышишь? Вздохнув, Ремус оглядел густой лес. — Не знаю, ветер в деревьях? А теперь мы можем просто вернуться? Джаред покачал головой. — У тебя нет никаких естественных инстинктов, не так ли? Ты не слышишь, как олень пересекает нашу тропу примерно в трехстах футах впереди? Ремус склонил голову набок и сосредоточился сильнее. — Прости, но не слышу. Джаред печально покачал головой. — Ты так запугал и настолько сильно подавил своего волка, что он превратился в съежившегося, слабого щенка. Неудивительно, что в полнолуние, когда он, наконец, получает контроль, он становится диким и мучает тебя. — Мой волк — зверь, который заслуживает того, чтобы его посадили в клетку, — прорычал Ремус. — Ты не понимаешь, он убьет всех в радиусе десяти миль, если я не буду держать его в клетке. — Не думаю, — просто ответил Джаред. — Как сказал Сэм, если бы все настоящие вервольфы были такими, как ты описываешь, каждое полнолуние было бы тысячи, если не миллионы смертей. Я думаю, что твой волк так непостоянен каждое полнолуние, потому что у него нет настоящей стаи и потому что он одичал благодаря твоему обращению с ним. Ты видишь в своем волке монстра, безмозглого зверя, который хочет только одного — убивать, и поэтому обращаешься с ним так, как будто он именно такой. Это все, что он знает, так что в ту единственную ночь, когда он выходит, он ведет себя именно так. Он не знает ничего лучшего. Он такой, каким ты его сделал. — Ты — оборотень, а не настоящий вервольф. Я ценю, что ты пытаешься мне помочь, но ты не знаешь, о чем говоришь. Джаред фыркнул. — Чувак, волк есть волк. Ты же знаешь, что у меня бывают моменты сильного гнева, когда я просто хочу разорвать всех и вся? Когда я впервые прошел фазу, я полностью потерял себя в волке. Я запаниковал и убежал, и если бы не Сэм, я бы до сих пор бродил по этим лесам. Придя в себя, я все еще боролся со своим волком. Стало так плохо, что я чуть не убил одноклассника из-за какой-то глупости. Сэму пришлось вытащить меня из школы на три недели, и он провел эти три недели со мной в палатке в этом проклятом лесу, уча меня, как принять и стать единым целым с моим волком. Ты можешь быть настоящим вервольфом, но твой волк может взять полный контроль только одну ночь в месяце. Мой волк… мой волк может взять вверх в любой момент. — Я понимаю, что ты тоже борешься со своим волком, но наши волки все-таки разные. С таким волком, как у меня, стать единым целым невозможно. Джаред медленно оглядел мужчину, его взгляд остановился на его слишком худом и оборванном виде. Вервольф выглядел болезненно, у него были темные круги под запавшими глазами, и его чрезвычайно бледный цвет лица делал шрамы на его лице выделяющимися, как неоновая вывеска. — Кажется, не имеет значение, что скажу я или Сэм, ты ненавидишь своего волка и не хочешь менять свой взгляд на него. Не знаю, чтобы наказать его или себя, но ты не хочешь становиться лучше. Ты не только теряешь свою пару и Гарри из-за своего упрямства, но и загоняешь себя в раннюю могилу. Тебе сколько, тридцать восемь, сорок? Легко дать и пятьдесят. Сражаясь со своим волком, ты медленно и мучительно убиваешь себя. Когда я впервые встретил тебя и твою пару, я думал, что Сириус был слишком строг к тебе, но теперь я понимаю его разочарование и почему он отказался от тебя. Сэм может попытаться помочь тебе, но если ты сам не поможешь себе, то потеряешь все и умрешь одиноким человеком, — с этими словами Джаред повернулся и пошел прочь, с него довольно было этого вервольфа.***
Карлайл осторожно вошел в комнату, в которой все еще находился Гарри. — Как ты тут, сынок, выглядишь немного напряженным? — «немного» было преуменьшением, Джаспер выглядел так, как будто он был в нескольких секундах от срыва. — Шестнадцать часов с тех пор, как у него остановилось сердце, и ни единой судороги. Что, если он никогда не проснется? — Джаспер крепко стиснул зубы. Его сущность кричала внутри, что что-то не так, что его пара не переживет превращения. Карлайл сделал еще один шаг вперед, но передумал, увидев, что плечи сына напряглись еще сильнее. — Джаспер, верь. Твоя пара проснется, тебе просто нужно набраться терпения. — Терпения! — рявкнул Джаспер, его глаза потемнели. — С тех пор как я нашел Гарри, я только и делал, что терпел. Карлайл, я видел сотни обращений, пока служил в армии Марии, но ни одно из них не длилось так долго. Карлайл знал, что Джаспер ненавидел говорить о своем времени с создателем, он видел и делал вещи, за которые никогда не сможет простить себя. Одной из его главных обязанностей было следить за новорожденными, в том числе и за их обращением, так что у Джаспера было больше опыта в этом, чем у кого-либо другого в доме. — Сын, сколько из них было волшебниками? Джаспер сжимал и разжимал кулаки. — Насколько мне известно, ни одного. Я просто… — плечи Джаспера поникли, все напряжение покинуло его. Глядя на человека, в котором он видел отца, он всхлипнул: — Я просто хочу, чтобы он проснулся. Я не могу его потерять. Чувствуя себя в безопасности, Карлайл подошел к сыну и обнял его. — Гарри проснется, и из него выйдет потрясающий бессмертный. Решит ли его пробуждение все ваши проблемы? Нет, вам обоим еще предстоит долгий путь, но я верю, что вы оба выйдете на ту сторону, держась за руки, и будете счастливы. Мне бы хотелось, чтобы все это было проще для тебя, но я уверен, что ты согласишься со мной, когда я скажу, что Гарри стоит всех этих хлопот. Джаспер усмехнулся. — Да, определенно стоит. Будем надеяться, что он будет менее подвержен несчастным случаям и привлечет меньше неприятностей как бессмертный, нежели когда был человеком. — Если вы говорите о Поттере, то можете забыть об этом, — ухмыльнулся Северус, входя в комнату. — Мальчик притягивает неприятности, и его смерть ничего не изменит. Я думаю, это хорошо, что его супругом станет воин (Забавный факт от переводчика: слово warrior, которое тут используется, можно перевести как «воин света», а еще «богатырь»). — Возможно, он не был лично знаком с соулмейтом Поттера, но легко мог разглядеть в нем солдата. Улыбка на лице Джаспера показала, что он был более чем счастлив провести вечность, оберегая свою маленькую пару от неприятностей. Никто не мог сказать или сделать ничего такого, что заставило бы его отвернуться от Гарри. Черт возьми, Гарри мог бы убить любого человека в Форксе, и он все равно гордо стоял бы рядом с ним. Он был почти уверен, что Гарри не пойдет на убийство, его пара ненавидела драки, и благодаря волшебникам у них были зелья, способные помочь ему с контролем, но если он когда-нибудь решит, что хочет этого, он убьет любого, кто попытается помешать его паре веселиться. Завывая от смеха, Эдвард заглянул в комнату. — Ох, Джас, у тебя все так плохо, а ты ведь едва сказал Гарри и пару слов. — Иногда я действительно ненавижу тебя, — прорычал Джаспер, хотя на самом деле это было не так. Были времена, когда он жалел, что не может держать своего проклятого брата подальше от своей головы. Было неприятно понимать, что твои мысли никогда не принадлежат тебе одному. — У меня никогда не бывает личных чувств, — парировал Эдвард. — Неважно, как я себя чувствую — счастливым, грустным, злым или даже возбужденным — ты это чувствуешь. — Можно подумать, что они настоящие подростки со всеми этими ссорами, — сказал Карлайл Северусу с улыбкой. — Попробуйте попреподавать в школе-интернате, где их полно, — сухо сказал Северус. — Я презираю детей. — Думаю, тот факт, что у них у всех есть магия, делает все более интересным, — усмехнулся Карлайл. — Интересным? — повторил Северус. — Если вы называете рвоту слизняками и случайное превращение себя в гуманоидного кота интересным, то я думаю, что да. — Если вы ненавидите детей и учение, то зачем вы преподаете? — нахмурившись, спросил Джаспер. Если бы он мог, то с удовольствием преподавал бы, особенно историю. — Я совершил много ошибок, когда был моложе, худшей из них было присоединиться к Темному Лорду. В конце концов я перешел на другую сторону и стал шпионом, но за это пришлось заплатить. Я обещал свою службу Дамболдору для его защиты и поклялся своей магией заботиться и защищать Поттера. Его мать была моей подругой детства, и я любил ее всем сердцем. Несмотря на то, что я всеми фибрами души презирал его отца, и сам он был так похож на человека, задиравшего меня в школе, я сделал все, что мог, чтобы ребенок смог спокойно дышать. Теперь, когда он технически мертв, я освобожден от обета, так что теперь я могу уйти на пенсию и провести остаток своей жизни, варя и создавая новые зелья. Я буду скучать по Хогвартсу, но не по маленьким язычникам или сумасшедшему директору. Карлайл сочувствовал этому человеку. Должно быть, это была пытка — столько лет делать то, что он ненавидел, растрачивая свои таланты и свою страсть. Этот человек был гением, он, вероятно, мог бы уже изобрести десятки спасительных зелий. Оставалось надеяться на то, что теперь, когда он сможет покинуть свою тюрьму, он найдет счастье и покой, занимаясь тем, что любит. Северус резко повернул голову к Поттеру, и Джаспер мгновенно напрягся. — В чем дело? Что случилось? — спросил Джаспер с паникой в голосе. Северус продолжал смотреть на Поттера, задумчиво сдвинув брови. — Его магия пульсирует. — И это ненормально? — обеспокоенно спросил Карлайл, подходя к мальчику. На самом деле он ничего не мог сделать, что расстраивало доктора в нем, но когда дело доходило до обращения, человек либо обращался, либо умирал. Физически он ничего не мог сделать, чтобы увеличить шансы на успешный результат. Северус отрицательно покачал головой. — Я чувствовал провалы и всплески магии, но не последовательную пульсацию, почти как сердцебиение. Джаспер нервно облизнул губы. — Когда нормальный человек обращается, его сердце ускоряется прямо перед тем, как остановиться. Неужели вы думаете, что магия Гарри умирает? — Это возможно, но Гарри не только чрезвычайно силен, но и вы двое — истинная пара, так что его магия и ваш яд должны быть совместимы. Я также верю, что если бы его магия должна была умереть, это произошло бы, когда остановилось сердце. Сириус вошел в комнату бледный и дрожащий. Он отдыхал на диване, когда магия крестника разбудила его. — Гарри шестнадцать. Широко раскрыв глаза, Северус оглянулся на обращающегося вампира. — Мерлин, как я мог забыть? — Что? — крикнул Джаспер, стараясь не поддаваться панике. Ему не нравились беспокойство и страх, исходившие от обоих мужчин. — Когда рождается молодая ведьма или волшебник, они рождаются с целым магическим ядром, но у них нет к нему полного доступа. Есть три основных этапа/ вехи в жизни юных волшебников, и во время этих этапов они получают доступ к части своего магического ядра. Первая веха происходит в возрасте от двадцати четырех месяцев до пяти лет. В некоторых случаях это может произойти даже в возрасте восьми лет, но это довольно редко и обычно происходит только у детей либо слишком слабых, либо со способностями чуть ниже среднего. Эта веха — когда у них происходит первая вспышка случайной магии/ магический всплеск. Как вы можете себе представить, эта веха является главной в нашем мире, ребенок официально становится ведьмой или волшебником, а не сквибом. А также это время, когда магия в Хогвартсе обнаруживает их и записывает их имена в книгу. — Вы знаете, какой была первая вспышка магии у Гарри? — с нежностью спросил Джаспер, крепко держа за руку свою пару и слушая профессора. Несмотря на беспокойство за своего крестника, Сириус рассмеялся. — Надо было сразу заметить, что это был предупреждающий знак. Джеймс отвел Гарри в комнату, чтобы подготовить ко сну, когда маленький поганец сбежал от него. Голый по пояс, он помчался по коридору, визжа от восторга, и направился прямо к лестнице. Ни Лили, ни я не успели вовремя среагировать, как он споткнулся о собственные ноги и упал головой вниз с лестницы. К счастью, именно в этот момент его магия сработала, и вместо того, чтобы упасть с лестницы, он мягко поплыл вниз, приземлившись прямо перед нами. Конечно, не понимая, что произошло, он закричал «Хочу еще!» и попытался подняться обратно по лестнице. — Значит, он был подвержен несчастным случаям с самого рождения? — спросил Сэм, войдя в комнату во время рассказа Северуса вместе с Билли и Джейкобом. Теперь почти все с любопытством наблюдали за происходящим. — Сколько ему было лет? — Одиннадцать месяцев, — гордо ответил Сириус, словно Гарри был его ребенком. — Чертовски неслыханно проявить магию так рано. До моего третьего дня рождения оставался месяц, когда я первый раз смог использовать магию. Моя мать была убеждена, что я сквиб. Если бы не отец, старая гарпия бросила бы меня в маггловском мире, когда мне было два с половиной. Эта сука никогда меня не любила. — Разве не рано в три года объявлять ребенка сквибом? — с отвращением спросил Билли. Возможно, он не был лично знаком со своим родственником, который был изгнан из волшебного мира, как кусок мусора, но его сердце было обращено к мальчику, чья семья просто отбросила его и никогда не оглядывалась назад. Он не мог себе представить, насколько напуган и опустошен мальчик, даже если у него отняли воспоминания. — Моя мать никогда не хотела детей, но в брачном контракте было прописано, что она должна родить двоих, наследника и запасного ребенка. Она терпела моего младшего брата Регулуса, но меня презирала с самого начала. Меня практически вырастили домашние эльфы, хотя мой отец и пытался проявить ко мне некоторую привязанность. Когда я оглядываюсь на свое детство, я вижу, что мы с отцом могли бы поладить лучше, если бы ведьма не мешала мне, завидуя любому вниманию, которое оказывал мне отец. Больше всего на свете она хотела бы избавиться от меня в маггловском мире, с магией или без. — Неудивительно, что ты такой психически неуравновешенный, — фыркнул Северус. Широко улыбаясь, Сириус кивнул. — Да, но еще стоит учитывать тот факт, что линия Блэков была известна тем, что заключала близкородственные связи. — Отвратительно, — сказал Джейкоб, скорчив гримасу. Он любил своих сестер, но не так. Он скорее отрежет себе член, чем займется сексом с одной из них. Волшебники были по-настоящему испорчены и больны. — А как насчет второй вехи? — спросил Джаспер, желая вернуться к своей паре и понять, почему его магия так странно себя ведет. — Это происходит в одиннадцатый день рождения, — продолжал Северус. — В свой одиннадцатый день рождения они получают больше доступа к своему магическому ядру, достаточно, чтобы могли официально начать изучать магию и создавать заклинания. На этом этапе они прекращают традиционное (домашнее) обучение и идут в волшебную школу, где изучают зелья, трансфигурацию, гербологию, защиту от темных искусств, заклинания и некоторые другие предметы. — Это объясняет, почему Гарри так сильно стопорился на уроке математики, — сказал Эдвард, наконец поняв, почему пара его брата была так ужасна в этом предмете. Северус склонил голову. — Тогда, наконец, есть третья веха, или полное раскрытие магического ядра в семнадцатый день рождения. Как вы можете себе представить, это особое время для ведьмы или волшебника, и большинство семей будут проводить специальные праздники. Они не только признаются полноценными ведьмами или волшебниками, но и в нашем мире их семнадцатилетие официально делает их взрослыми. Глаза Карлайла расширились, наконец-то поняв. — Гарри всего шестнадцать, его магическое ядро еще не полностью раскрылось. Что это значит для него, учитывая то, что его тело теперь будет заморожено во времени, не способное измениться? — Я думаю, — сказал Северус, хмуро глядя на Поттера, чья магия все еще пульсировала, — что он достигнет своего магического совершеннолетия еще до пробуждения. Сириус поморщился. — Надеюсь, он будет в таком состоянии, что не сможет этого почувствовать. Джаспер вскинул голову и посмотрел на волшебника. — Это больно? — спросил он, ему не понравилось, как это прозвучало. Он все еще чувствовал боль от обращения, исходящую от Гарри, последнее, что он хотел, чтобы его пара чувствовала еще большую боль. Разве он недостаточно страдал? — Для некоторых это может быть мучительно, — ответил Северус, вспоминая свою собственную чрезвычайно болезненную вспышку. — Чем больше магически одарена ведьма или волшебник, тем больнее это будет для них. Еще хуже это для тех, у кого есть возможная кровь существ. Они не только достигнут своего магического совершеннолетия, но и получат наследство от существ, и то и другое может быть чрезвычайно болезненным. — Пожалуйста, скажи мне, что в моем щенке нет звериной крови, — со страхом попросил Сэм. — В Поттерах действительно есть кровь существ, но прошло много времени с тех пор, как кто-то унаследовал ее, — со знанием дела ответил Сириус. — Что до Блэков, с которыми Гарри связан через свою бабушку Дорею Блэк, они усеяны практически всеми существами, которые могут скрещиваться с человеком. — Чем больше я слышу о нашей семье, тем больше радуюсь, что нас выгнали, — съежился Джейкоб. Билли согласно кивнул. Семья Блэков в волшебном мире была серьезно испорчена и больна. — Есть ли шанс, что Гарри получит такое наследство? После минутного раздумья Северус покачал головой. — Возможно, он и был кандидатом на наследование, но яд вампира уничтожил бы любую кровь существа, которая была в нем. С удачей Поттера он унаследовал бы какую-то кровь крайне редких существ, но мы никогда не узнаем наверняка. — Увидев вину на лице эмпата, Северус продолжил: — Если бы Поттер не нашел тебя и ты не укусил его, чтобы помочь сломать блок, он умер бы чрезвычайно мучительной смертью, либо от того, что блок сломался сам по себе, либо, если бы блок не сломался, тогда это произошло бы в его семнадцатый день рождения, от того, что его наследие попыталось бы проявиться без помощи его запечатанной магии. Вам не за что чувствовать себя виноватым. Джаспер почувствовал облегчение, услышав это, он почувствовал бы себя плохо, если бы помешал своей паре стать каким-то удивительным существом. — Как вы думаете, почему он до сих пор не проснулся? — Думаю это из-за того, что и его тело, и его ядро слабы от разрушения печати. Давайте также не будем забывать, что мы понятия не имеем, сколько времени требуется ведьме или волшебнику для полного обращения. Все это может быть совершенно нормальным. — Я знаю щенка совсем недолго, но даже я знаю, что слова «нормальный» и «Гарри» не сочетаются в одном предложении, — усмехнулся Сэм. Северус оглядел группу оборотней и вампиров, собравшихся вокруг кровати и комнаты Поттера, было ясно видно, что все здесь глубоко заботились о мальчике. — Я никогда не соглашусь с Дамболдором в том, что запечатать магию Поттера было хорошей идеей, но я считаю, что отправить его сюда было лучшим, что он мог сделать для мальчика. Гарри нашел и потерял хороших друзей в Хогвартсе, но вы все дали ему его первый любящий дом. Я понимаю, что оборотни и вампиры — естественные враги, но ради Поттера я надеюсь, что вы сможете научиться ладить между собой. Это убьет его, если ему придется выбирать с кем остаться между своей парой и людьми, приютившими его и ставшими семьей. Поттер мысленно уже преодолел критическую точку, большего он не может вынести. — Привязаться к щенку было нетрудно, — честно признался Сэм. — С самого начала было видно, как он старался держаться на расстоянии, не открывать нам своего сердца. Мы чувствовали запах страха и тоски, исходящий от него, и это заставляло нас хотеть быть ближе к нему и защищать его еще больше. Грустно ли мне, что его пришлось укусить и обратить? Конечно, это не та жизнь, которую я хотел бы для него, но я бы предпочел, чтобы он был таким, а не находился в шести футах под землей. Это будет нелегко для нас, поскольку он вампир и должен ладить с Калленами, но ради Гарри мы сделаем это. — То же самое касается и нас, — сказал Карлайл. — Мы готовы сделать все возможное, чтобы обращение прошло для мальчика как можно более гладко. Гарри — пара моего сына, так что это делает его частью нашей семьи. Меня беспокоит, где он будет жить. Конечно, ему здесь рады, и я чувствую, что он должен оставаться здесь, пока не обретет контроль, но у меня такое чувство, что он захочет остаться с Билли. Джаспер тихо заскулил, услышав слова отца. Он понимал, но это не облегчало мысли о том, что его пара покинет его. Теперь он знал, что волки не причинят вреда его супругу, и он был почти уверен, что они не попытаются снова разлучить их, но он не мог защитить Гарри, если того не будет рядом с ним. — Я говорил с другими старейшинами, и они все согласились, так как это Гарри, и так как ему помогут зелья, ему будет разрешено вернуться в резервацию после того, как мы убедимся, что он в порядке, — сказал Билли, игнорируя звуки, исходящие от эмпата. Гарри было всего шестнадцать лет, до этого он жил в доме с дальней родней, а не со своей будущей парой. Гарри не был морально готов к таким отношениям. — Стая позаботится о нем и защитит, — добавил Сэм, не желая снова выводить эмпата из себя, — и мы не будем скрывать его от тебя. Гарри всего лишь подросток, поэтому мы будем относиться к этой ситуации, как и к любым другим подросткам, встречающимся между собой. У Гарри будет комендантский час, особенно в дни, когда надо будет ходить в школу, и если ты будешь заставлять его заниматься сексом, мы отделим твою голову от тела и поместим ее на пику. — Я признаю, что моя сущность вампира буквально кричит внутри, требуя присвоить его себе, и мысль о том, чтобы быть вдали от него, разрывает меня на части, но пока я вижу его, я смогу держать себя в руках. Билли посмотрел на Сириуса — тот был подозрительно молчалив. Увидев, как его дальний родственник с тоской смотрит на крестника, он понял, что тот чувствует себя обделенным. Все, чего Сириус хотел после смерти своих лучших друзей, — это быть с Гарри и растить его, и за исключением короткого времени на прошлое Рождество, этому человеку было отказано быть с крестником, которого он обожал. — Сириус, ты согласен с этими правилами? Ты — законный опекун и волшебный крестный Гарри, и мы все знаем, как сильно он любит тебя и хочет быть рядом. Мы не пытаемся вытеснить тебя из его жизни, но теперь он также часть и нашей жизни, и мы просто хотим для него лучшего. Он был не в самом лучшем состоянии с тех пор, как мы его встретили в первый раз, ему нужно исцелить свое сердце и разум, прежде чем вступать в какие-либо физические отношения. Он должен знать, каково это — быть просто ребенком, на плечах которого нет ожиданий жизни или смерти, и каково иметь семью, которая заботится о нем и любит его безоговорочно и готова перевернуть небо и землю ради его счастья. — Вы просто потрясающие, — сказал Сириус, почти плача. — Невозможно описать словами, как я благодарен вам за то, что вы взяли себе этого парня, хотя вы его совершенно не знали и за ним тянулся шлейф с кучей дерьмовых проблем, и за то, что не отказались от него. Признаюсь, я не знаю, как быть отцом. Черт, я едва знаю, как быть взрослым, но я люблю Гарри всем своим существом, поэтому ради него я готов последовать вашему примеру. Я видел вас с сыном, а Джейкоб — отличный парень. Все дети, которых я встречал в стае, замечательные. Я не особо гордый, так что легко могу признать, что мне нужна помощь. Сириус посмотрел на будущую пару своего крестника. — Я знаю, что ты хочешь забрать Гарри сейчас, я понимаю, как работают чувства магических существ. Мерлин знает, что в то утро, когда Ремус проснулся и почуял во мне свою пару, я был более чем готов к тому, чтобы он взял меня прямо на месте в тот же момент, но Гарри не такой как я или большинство других шестнадцатилетних подростков. Когда мне было пятнадцать, я пытался залезть в штаны к любой хорошенькой ведьме или волшебнику, но Гарри никогда не проявлял никаких признаков интереса к кому-либо и даже не говорил о том, что влюблен. Он покинул дом, в котором с ним жестоко обращались, когда ему было одиннадцать, а затем был брошен в мир, который видел в нем своего проклятого спасителя и ожидал, что он будет сражаться и победит могущественного волшебника, который был намного старше и опытнее его. У Гарри никогда не было возможности испытать нормальное подростковое дерьмо, такое как влюбленность или какие-то безбашенные эксперименты. Если Гарри согласится дать тебе разрешение спать с ним, ты никогда не узнаешь, потому ли это, что он действительно этого хочет, или он просто делает то, что, по его мнению, от него ожидают и что сделает тебя счастливым. — Я понимаю, о чем ты говоришь, но как эмпат, я смогу заметить разницу, независимо от того, как отчаянно я хочу его. Я смогу чувствовать каждую его эмоцию и не буду претендовать на него, пока не буду точно знать, что он хочет меня так же отчаянно, как я хочу его. Гарри для меня самый важный человек на свете, и никто никогда не займет его место. Если мне придется ждать пятьдесят лет, прежде чем я смогу претендовать на его тело, то я готов ждать все это время. Его счастье — это все, что меня волнует. Карлайл гордо положил руку на плечо сына. — Думаю, судьба знала, что делала, когда ставила Гарри в пару с эмпатом. Все здесь пытались помочь Гарри в последние несколько месяцев, но из-за того, что он отказывался говорить, мы как-будто шли вслепую. Но Джаспер чувствует Гарри, даже когда тот в форме лошади. У Гарри впереди долгий путь исцеления, и он из тех, кто держит все в себе и не хочет обременять окружающих. Джасперу не нужно будет спрашивать его, как он себя чувствует, он уже будет знать и сможет действовать соответственно. — Поттер никогда не показывал, когда ему было больно или нужна была помощь, — сказал Северус, соглашаясь с вампиром. — Даже когда другой учитель пытал его незаконным артефактом темных искусств, он отказался просить о помощи. К сожалению, именно такое поведение присуще детям, подвергавшимся насилию в доме. Зачем просить о помощи, если в прошлом помощь никогда не приходила? — Печально, но это правда, — вздохнул Карлайл, имевший дело со многими детьми, подвергшимися насилию за много-много лет работы врачом. Северус напрягся, когда почувствовал довольно сильный пульс, исходящий от магии Поттера. Увидев, как Блэк напрягся и поморщился, словно от боли, он понял, что тот тоже это чувствует. Нахмурившись, он внимательно посмотрел на мужчину. — Ты физически это почувствовал? Поморщившись, Сириус кивнул. — Я ощущал призрачную боль с каждым ударом, но последний был довольно сильным. — Ты не должен чувствовать никакой боли, — озабоченно заметил Северус. — Ты должен чувствовать пульс, как и я, но физически не должен чувствовать боли. Меня беспокоит, что когда магия крови, которую вы творили с Джеймсом, слилась с магией Гарри после его смерти, между вами возникла связь. Связь, которая может заставить тебя почувствовать магическое совершеннолетие Поттера. — Вот черт! — Сириус выругался. — Звучит не очень весело. Мое собственное совершеннолетие было достаточно неприятным, а учитывая то, насколько силен Гарри, это убьет меня. Северус опасался, что Блэк, возможно, и в самом деле прав, а не просто драматизирует. Состояние этого мужчины было далеко от состоянии здорового человека. Двенадцать лет в Азкабане, где твоими эмоциями питаются дементоры, легко сократившие годы жизни волшебника и оставившие его слабым как физически, так и магически, его путешествие через завесу и последующая кома только ухудшили его здоровье. — Вы, гриффиндорцы, просто заноза в заднице, — прорычал он, ущипнув себя за переносицу. Сириус вздрогнул, когда еще один сильный магический импульс пронзил его тело. — Все в порядке, я справлюсь, — солгал он. — Нам нужно сосредоточиться на Гарри. — Он лжет, — устало вздохнул Джаспер. Почему все не может идти гладко, когда дело касается его пары? Почему всегда что-то происходит? Он не знал этого парня, Сириуса, и он особо не заботился о нем, но он был крестным отцом его пары, и он был важен для Гарри. — Его боль почти невыносима. — Ненавижу эмпатов, — проворчал Сириус. — Со мной все будет в порядке, у меня нет выбора. Северус все еще щипал себя за нос, крепко зажмурив глаза. Глубоко вздохнув, он открыл глаза и посмотрел на лидера ковена. Карлайл точно знал, о чем безмолвно спрашивает его этот человек. Ему это не нравилось, но, похоже, выбора у него не было. Смирившись, он посмотрел на волшебника. — У тебя есть выбор. Сириусу потребовалось несколько минут, чтобы понять, о чем говорит вампир, но когда до него наконец дошло, его глаза расширились от шока. — Что? — Это? Нет! Я… я не могу, пока Гарри все еще обращается. Мне нужно быть рядом с ним, особенно когда он проснется. — Ты умрешь, когда он проснется, глупый Гриффиндорец, ты не сможешь справиться с болью, — прорычал Северус. — Как ты думаешь, что почувствует Поттер, когда узнает, что его магия убила тебя? — Черт побери, драма вокруг вас, волшебников, никогда не кончается! — Эмметт усмехнулся. — Нам понадобится дом побольше. Эдвард поморщился при мысли о том, что ему придется жить с Сириусом. — Карлайл, ты уверен в этом? С одним новорожденным и так много хлопот, но с двумя? — Он — семья Гарри! — рявкнул Джаспер. Он тоже не был в восторге, но какой у них был выбор? Сириус принялся жевать губы. — Как ты думаешь, сколько у нас времени? — нервно спросил он. Зная, что Гарри близок к наступлению магического совершеннолетия, он чувствовал, как импульсы становятся все сильнее, но не был уверен, что готов принять укус. Все происходило слишком быстро. Он хотел этого, он хотел быть с Гарри, но он надеялся уладить все с Ремусом, прежде чем его укусят. Он не слишком беспокоился о потере своей магии. Он хотел бы сохранить ее, не поймите его неправильно, но Гарри был для него важнее, чем его магия. Северус наблюдал, как еще один сильный пульс почти заставил Блэка упасть на колени. — Самое большее час. — Недостаточно времени, чтобы поговорить с Ремусом, — сказал Сириус, его глаза наполнились болью и сожалением. Был хороший шанс, что после укуса Ремус не захочет иметь с ним ничего общего. Вампиры и вервольфы были естественными врагами, и он знал, что Ремус, который обычно не делал различий между другими существами, действительно не любил вампиров. Он может быть расстроен из-за своей пары прямо сейчас, но он все еще любил его всем сердцем. Гарри должен был быть первым, и он уже принял решение после того, как Гарри был укушен, что он тоже обратится. — Ладно, где вы хотите это сделать? — Только не здесь, — жестко сказал Джаспер. — Я сейчас буквально держусь на волоске, больше не могу. Не хочу показаться грубым, но я бы предпочел, чтобы те, кому абсолютно не нужно здесь находиться, ушли. Тут слишком много людей, и следовательно, эмоций тоже очень много. Я пытаюсь, но между моим страхом за Гарри и всеобщим хаосом чувств, я готов сорваться. Сириусу не хотелось расставаться с Гарри, но он и сам скоро выйдет из игры, так что он все равно ничем не сможет ему помочь. Вампир действительно выглядел так, как будто он боролся, и сейчас последнее, что им было нужно, это дикий вампир. — Воспользуйтесь моей комнатой, — добавил Джаспер. — Мне она сейчас не нужна, я не оставлю свою пару. Сэм нахмурился, наблюдая, как волшебник и лидер ковена уходят. — Чем больше вампиров на нашей территории, тем больше волков в фазе. Билли тяжело вздохнул. — Пусть ребята присмотрят за Колином и Брэди, они, наверное, будут следующими. — Брэди всего тринадцать, — выдохнул Джейкоб, — не слишком ли он молод? — Это редкость, но такое случалось и раньше. Самому младшему, о котором мы знаем, было десять лет, но бедный мальчик отчаянно боролся со своим волком. — Я предупрежу стаю и попрошу кого-нибудь следить за ними все время. — сказал Сэм, не желая рисковать тем, что они случайно поранят себя или кого-то еще в первый раз. Он надеялся, что они не перейдут в фазу, но, учитывая всех проходящих мимо пиявок-кочевников, а теперь еще и Гарри с его крестным вступают в ряды нежити, он был почти уверен, что его стая вот-вот увеличится. Северус почувствовал, что у него начинается мигрень. Как будто Поттера, ставшего вампиром, было недостаточно, теперь Блэк присоединился к нему. Он не мог дождаться, когда этот бардак закончится, чтобы уйти куда-нибудь подальше ото всех… особенно от Поттера. Оставалось надеяться, что, став практически неуязвимым, он сможет держаться подальше от неприятностей в течение нескольких десятилетий… или, по крайней мере, до самой смерти. Вспомнив, что ему предстоит иметь дело еще с одним Гриффиндорцем, он снова ущипнул себя за переносицу. — Лучше пусть один из твоих волков приведет сюда вервольфа. Я не уверен, что он почувствует, что Блэк умирает, видя, как их связь разорвалась после того, как Блэк упал через завесу, но на всякий случай вам лучше доставить его сюда, где вы сможете контролировать его. Глаза Джейкоба расширились, он совсем забыл о другом волке. — Он взбесится. — И, боюсь, он обвинит Поттера, — согласился Северус, чувствуя, как в животе у него поселяется ужас. Он не признавался в этом вслух, но так и не смог по-настоящему преодолеть свой страх перед вервольфом Люпина. Он страдал от кошмаров в течение нескольких месяцев после встречи со зверем, сначала будучи студентом, а затем снова защищая Поттера и его друзей на третьем курсе. Джаспера интересовал страх, который он чувствовал, исходящий от волшебника, не только страх, но и ненависть. Между этими тремя мужчинами была история, и была она не очень хорошей. — Он может обвинять мою пару сколько угодно, но если он приблизится к нему или хотя бы посмотрит на него неправильно, я его убью. Глаза Сэма ожесточились. — Согласен! Вампир или нет, Гарри — мой щенок, и никто не причинит ему вреда. — Ему было все равно, несмотря на то, что он хочет помочь вервольфу, Гарри был его семьей, он убьет мужчину без колебаний, если тот станет угрозой для его щенка.