***
Утром меня разбудил звук колокольчиков — проявление моей магии, — и жуткое чувство тревоги. Я резко распахнул глаза и осмотрелся. Я был все на той же поляне, как, впрочем, и все остальные. Этой ночью мы спали на голой земле, но при этом я не чувствовал ни холода, ни неудобства — почва казалась мягкой и теплой. Костер в центре круга и вовсе перестал походить на костер. Вместо обугленных деревяшек я увидел, что, сухие еще вчера, ветки дали ростки. Некоторые из ковена уже проснулись и просто беседовали между собой, другие еще пребывали в царстве Морфея. Я аккуратно поднялся, стараясь не разбудить Бекки, что устроилась у меня под боком, и попытался найти Энн. Чувство тревоги не покидало меня. — Эй, парень, все в порядке? — спросил меня Олег. — После первого шабаша ты должен спать дольше всех, — с улыбкой заметил он, но тут же добавил в голос твердости. — Что случилось? — Я… чувствую какую-то тревогу, — я поднял руку и сжал рубашку на уровне сердца. Что же происходит?.. Олег переглянулся со своими собеседниками. Их лица были серьезными, они в упор смотрели на меня. — Можешь понять, почему тебе тревожно? Обратись к своему дару, он подскажет. Я глубоко вздохнул, закрыл глаза, у меня чуть не подкосились ноги. Если раньше дар накатывал волнами, когда я к нему обращался, то сейчас меня будто засунули под водопад. Магия омывала меня со всех сторон плотным потоком, от этого перехватывало дух, но у меня не было времени предаться наслаждению. Я обратился с мысленным вопросом к себе самому, но уж ни как не ожидал такого ответа. Вместо легкого предчувствия, что обычно вело меня, я увидел картинку дома. Не своего, дома Беллы, а затем еще одну картину — закат. «Мне нужно быть там к сегодняшнему закату!» — понял я. В панике я открыл глаза. Многие из тех, кто раньше просто разговаривали, теперь внимательно смотрели на меня. — Ну что? — спросил Олег. — Мне нужно домой. Срочно, — сказал я с напряжением в голосе. Я не был уверен, нормально ли покидать ковен вот так, сразу после окончания шабаша, но мой дар просто взбесился, звоном отбивая по стенкам черепной коробки. — Тогда беги собираться. Мы расскажем обо всем твоей тете. Нельзя будить ее сейчас. Но игнорировать подсказку от своего дара тоже нельзя. Когда со всем разберешься, тебе тоже не мешало бы выспаться. Некоторые после шабаша спят по несколько суток, — ответил мне русский. — Мы были рады познакомиться с тобой, Натаниэль. Увидимся на следующем шабаше, — с улыбкой сказал он. Тепло прощаясь с каждым из тех, кто уже бодрствовал, я чувствовал, что эти положительные эмоции испытывал не я один. Теперь все колдуны, имеющие активный дар, были для меня как открытая книга. Не только в плане эмоций, мы ощущали магию друг друга — ластилась ли она, успокаивала или вздыбила шерсть как кошка, в ответ на раздражитель или опасность. И каждый из них также чувствовал и мою нарастающую тревогу. Я подхватил свои вещи, оставленные на краю поляны, максимально быстро собрал свой чемодан, взял машину, которую арендовала Энн в Бостоне, когда мы только прилетели, и поехал в аэропорт.***
Я точно превысил скорость, проезжая по дороге от Сиэтла до Форкса. И, если бы Чарли увидел, какую цифру я выдавил на спидометре, я бы не отделался простым предупреждением. Но мне было все равно. Колдовской дар, как перепуганная птица, бился у меня внутри. Я опаздывал, солнце уже почти зашло, а мне оставалось еще несколько километров. По встречной полосе ко мне приближалась машина, когда внутри что-то дернулось: «Стой!». Я нажал на тормоза и свернул на обочину. Почему мне нужно было остановиться? Пока я пытался найти ответ, машина, которая проехала буквально секунду назад, также резко притормозила, а оттуда стремительно выпорхнула перепуганная Элис. Стоило увидеть вампиршу, все стало на свои места: провидица получила видение, Эдвард подумал, что Белла умерла, и отправился к Вольтури. Но при чем здесь я? Почему мой дар так настойчиво звал меня домой? Когда я вышел из машины, эльфийка стояла прямо передо мной, смотря, как смотрят на призрака или оживший труп, а затем кинулась обнимать. — Натаниэль, ты жив! — Элис, рад тебя видеть, — я на автомате обнял ее. — Что ты здесь делаешь? И что ты имеешь в виду? Элис отстранилась и быстро заговорила. — У меня было видение. Точнее, два видения. Одно за другим. В одном Белла пыталась покончить с собой, ну, на самом деле нет, но я не видела, как она выбралась, и это выглядело так, будто она специально спрыгнула со скалы. А затем второе… где в тебя попала молния! Ты не… после такого не выживают! — она мягко, явно сдерживаясь, заколотила по моей груди, вымещая накопившиеся эмоции. — Ты же знаешь, я не вижу тебя в своих видениях, только цветное пятно, а тут было все так четко… — да, был такой момент. Элис, как и Эдвард, не могли использовать на мне свои силы в полной мере. Я для нее был лишь красочным безмолвным силуэтом, а определить можно было лишь мои эмоции — по цвету. — Я рассказала Роуз, она сказала, что ты отправился в какой-то поход с тетей, что подтверждало мое видение. А потом Эдвард увидел наш с ней разговор в ее мыслях и подумал, что вы погибли. Еще и этот оборотень! — в ее голосе прозвучала злость. — Он сказал, что Чарли устраивает похороны. А тебе невозможно было дозвониться. И теперь Эдвард решил умереть! Она видела, как в меня попала молния? Теперь ясно, почему мой дар настойчиво гнал меня сюда. Я был непосредственным участником событий в видении Элис. Эдвард… мне нужно было дать ему знать, что я жив. — Ты пыталась ему дозвониться? — спросил я вампиршу. — Он сломал телефон, — было видно, что девушка очень нервничала. — Белла сейчас в машине, мы отправляемся в Италию. Мы должны его остановить! — добавила она, а я посмотрел на машину Элис, где из окна выглядывала Свон. — Он отправился в Вольтеру? — задал я вполне риторический вопрос, но, заметив удивленный взгляд Каллен, объяснил. — Карлайл как-то рассказывал. — Да. — Я с вами, — сказал я и почувствовал неуверенность в собственном голосе. Мне было страшно до безумия, а еще внутри клубились ярость и гнев, подначиваемые моим даром. Я ехал прямо в руки Вольтури, но я и не мог остаться в Форксе. Я должен был увидеть Эдварда и дать ему знать, что я жив. Что ж, похоже, придется признать. Я был влюблен в него как глупый подросток, и если мне придется сунуться в пасть тигру, я был готов это сделать.