Hans Zimmer — A Man's Destiny
— Задуфыф меня… По груди пробежала приятная вибрация, и Обито еще сильнее обнял свою девушку, не жалея ни сил, ни мысли, что так надо. Мимо них пробегали пассажиры, спешащие на поезд до Осаки. По многолюдному перрону гулял механический голос, оповещающий о скором отправлении или прибытии. Не раз Обито слышал номер своего поезда. В кармане неприятно жег билет до родного города Изанами, куда он вскоре отправится вместе с Наруто. Уговорить ее на эту авантюру не составило особого труда — всего лишь надо было надавить на самое больное. Вину. Решение посетить Осаку пришло совершенно спонтанно — Обито долго думал над тем, как оградить Изанами от брата. Мыслей было много, и лишь одна показалась ему самой правильной. — Я всё равно не понимаю, что вы там забыли. Изанами отстранилась от парня и с довольно растерянным видом выглянула из-за него. На скамейке под негорящим фонарем сидела подозрительно тихая Наруто. По дерганным движениям стало ясно: сестренку что-то тревожит. Неужели с Сасори проблемы, о которых она не хочет говорить?.. — Со своим будущим зятем познакомлюсь… — Девушка огорошено округлила глаза, заставляя парня разразиться тихим смехом. Обито щелкнул ее по носу и с чуть большей серьезностью продолжил. — К старому знакомому отца хочу наведаться. Может он даст мне совет по поводу поступления в полицейскую академию. А Наруто… — Документы кое-какие передать, — из сумки выскользнула тонкая папка якобы от Мадары, и она мило улыбнулась. — Ну и с отцом повидаться. Хорошая девочка. Обито мысленно выдохнул. Из младшей, конечно, актриса никудышная, но такой игры вполне достаточно, чтобы Изанами нагрузила себя и за время его отсутствия не думала обо всяких братьях. — Ты тоже можешь с нами поехать, — и просяще заглянул в два сапфира, в которых отражались иссиня-черные тучи. Впервые в жизни ему сложно сесть в поезд, чтобы сквозь окно наблюдать за удаляющейся девушкой. Заставить уехать Обито не может, только хуже сделает. Но как же трудно решится на шаг, который, возможно, навсегда изменит его жизнь. — У нас назначена встреча в музыкальной компании. В груди задавилось недовольное фырканье, когда Изанами внезапно напомнила о такой бесполезной, по сути, вещи. Может раньше он бы и порадовался за группу, которой выпал шанс переступить на новую ступеньку в их карьере. Однако происходящее с Нагато разрушило всё, о чем они так мечтали. Вместе. — Помню, помню. Всё равно в этом нет смысла, группы-то больше нет, — обыденным голосом ответив, Обито посильнее обхватил девушку вокруг талии и с озорной улыбкой оторвал ее от перрона. — Завтра я уже вернусь. — Вам пора, — настойчиво уперлась ладошками в грудь, когда громкоговоритель сообщил о скором отправлении. Увернувшись от губ, Изанами попыталась спрыгнуть на землю. Однако хватка лишь усилилась, а во взгляде парня мелькнуло сильное желание остаться. А лучше затащить эту дурочку в поезд и вместе с ней, а не Наруто укатить вдаль. Она бы показала ему Осаку, по которой они гуляли бы целый день. Вечером их бы встретил вечно занятой Минато, пригласив в какой-нибудь ресторан: Обито сомневается, что глава огромной империи вообще умеет готовить — если даже времени на семью не находит. А потом, когда по улицам города застелются вечерние сумерки, он сделал бы отцу Изанами самое выгодное предложение в его жизни. С девушкой говорить об этом нет смысла: ее согласие было получено в отеле. Теперь пришло время отвечать за свои слова. Пора быть мужчиной. — Скучать будешь? — теплое дыхание опалило красную щеку, и Намикадзе со вздохом закатила глаза. — Боги, Учиха, вали уже! — но затем неожиданно даже для себя сковала его шею руками и от души чмокнула в губы. На миг растерявшийся Обито ухватился за этот порыв нежности, переводя его в более чувственный поцелуй. Всколыхнувшиеся эмоции закрутились чем-то приятным. Тело охватила воздушная легкость, и каждое движение губ стало отзываться мощным импульсом на сердце, заставляя то неистово колотиться о грудную клетку. Женские ребра внезапно хрустнули. От нехватки кислорода Изанами замычала, возмущенно требуя не убивать ее такой щенячьей нежностью. Но Обито будто не слышал. Он продолжал сминать уста своей маленькой судьбы. Глубокими вдохами наполнял себя одурманивающим запахом ее тела и мысленно умолял, приказывал ее сердцу и душе не метаться в сомнениях. Он сделает всё, чтобы построить их будущее. И оно обязательно будет счастливым. — Только дождись меня… Обито мягко разорвал поцелуй, чтобы Изанами увидела в его глазах мольбу. Маленький мальчик в душе затаился в ожидании того дня, когда они наконец забудут свое прошлое. Осталось недолго. Он уже воочию представляет, как будет каждый день просыпаться с мыслью — вот оно, то, чего их когда-то лишили. Отпускать всегда тяжело, но Обито оставил своего зайчонка — и сделал шаг к зовущей его судьбе. Зайдя в поезд, он быстро отыскал места и, подобно мальчишке, помахал Изанами через окно. С отправлением на душе возникла необъяснимая тяжесть, которая лишь усилилась по мере удаления от перрона. Девушка становилась всё дальше, дальше, пока не осталась за горизонтом. А вместе с ней пропала и уверенность в своем решении. — Мне кажется… Учиха подпер подбородок кулаком и косо глянул на свою сникшую соседку. Наруто так и не подняла головы. Не смогла. Ей действительно стыдно перед Обито за свое желание помочь семье. Но при этом она не подумала, что своими действиями надломит доверие дорогого сердцу человека. Ведь он — часть семьи. И она его подвела. — Твое мнение меня не интересует, — холодным голосом прошептал и на всё время поездки отвел глаза к окну. — Сиди и помалкивай.***
Christophe Beck — Theme from Anon
— Ну наконец-то. Я думал, мы оттуда никогда не уйдем. Шумно выдохнув, Яхико вывалился из большого офисного здания и очень быстро сбежал по лестнице, где его дожидалась Конан. Вскоре стеклянные дверцы разошлись, пропуская таких же вымотанных брата с сестрой. После пятичасового обсуждения их будущего контракта Изанами готова была попроситься к Нагато на руки, чтобы он просто отнес ее домой. Соглашаясь на эту встречу, ни она, ни кто-либо из группы не представлял, что это будет так долго и сложно. Продюсер, который вызвался с ними работать, оказался человеком довольно въедливым в вопросах их будущего сотрудничества. Несколько раз проскальзывала идея сменить стиль игры, отчего Нагато сразу вставал на дыбы: то, как они играют и что, останется неизменным в любом случае. И это не обсуждается. Другим камнем преткновения стала вокалистка, на которую продюсер всю встречу смотрел как-то скептически и явно недовольно. Но, как потом выяснилось, его просто волновало ее происхождение — и те проблемы, что обязательно возникнут в будущем, когда Изанами официально выйдет на сцену. Корпорация Намикадзе-Узумаки очень рьяно защищает свою репутацию, а девушка уже успела ее изрядно попортить. Однако во всем этом они сразу нашли и плюсы для себя — связи. Очень крупные и дающие возможность протолкнуться к тем высотам, куда им дорога пока закрыта. СМИ очень любит мусолить тему с богатенькими детишками, и это можно было обернуть в их сторону. Одним словом, встреча вытянула из группы все соки, но при этом они добились того, о чем так мечтали: студия согласилась заключить с ними контракт. И теперь они, уставшие, но безумно довольные, плелись в сторону метро, чтобы просто доехать до дома. На большее сил не осталось. Попрощавшись с Яхико и Конан, пара подошла к автобусной остановке, к которой как раз подъехал их транспорт. Однако, к удивлению Изанами, они прошли мимо него, начиная всё дальше углубляться в центр города и ту атмосферу хаоса, что творилась вокруг. По оживленной дороге носились нескончаемые потоки машин, толпы людей забивали широкие тротуары и площади, по которым они проходили. Холодные ветра натыкались на высотные здания, возвышавшиеся над ними, подобно молчаливым гигантам. Небо по-прежнему хмурилось, где-то в отдалении грозовые тучи разрезала вереница молний. Но дождя не было. — Давай в торговый центр забежим? — Нагато улыбчиво предложил, когда перехватил озадаченный взгляд сестренки. В ответ сразу фыркнули и скривили свой носик, показывая, насколько же она устала. — Тогда потом ты меня на своем горбу потащишь, — буркнув, девушка отвлеклась на большой баннер, по которому транслировалась очередная глупая реклама. Боковым зрением она заметила, как к ней кто-то приблизился, а в следующее мгновение ее бессовестно оторвали от земли, схватив на руки. — Так лучше? Теплый взгляд утоп в фиолетовых омутах растерянности, и парень поудобнее перехватил сестренку под колени, бережно удерживая за талию. Пальцы врезались в ребра, по краснеющему лицу девушки растеклось размеренно теплое дыхание. Изанами сглотнула. — Я передумала, — робко пролепетала и опустила взгляд на тонкие губы брата. Кончики пальцев неожиданно закололо, а в отяжелевшие, прерывистые вдохи ворвалось желание прильнуть к этому телу еще сильнее. По коже разошлись мелкие мурашки, рожденные его запахом и жаром, что ощущался даже на расстоянии. Девушка резко зажмурилась. И о чем она только думает? — Обратно верни… и больше так не делай. Еле слышимо усмехнувшись, Нагато поставил сестренку обратно на землю. Огонек в его глазах никуда не пропал, а лишь загорелся сильнее от мысли, что любимая безмолвствовала больше пяти минут, разглядывая его губы. Удержать самодовольную ухмылку оказалось не так просто. Но он сумел подавить эти чувства в себе. Вернул лицу былую отрешенность и, взяв Изанами за руку, зашел с ней в большой торговый центр. Интересоваться, что они здесь забыли, девушка не стала. Лишь безропотно пошла за своим братиком, мысленно ведя диалог сама с собой. Она перестала понимать свое сердце. Да и мысли пришли в полный раздрай, подхваченные последними событиями. Предложение Обито, признание Нагато — а теперь их драка… из-за нее. По идее, еще вчера она должна была поговорить с ними, чтобы расставить все точки над и. Но Изанами этого не сделала. Не смогла. Впервые в жизни ей не хватило смелости заговорить о чем-то столь серьезном. А может она просто не хочет брать на себя такую ответственность? Или… не хочет терять?.. С такими мыслями Изанами прошла в музыкальный магазин. На безмолвный вопрос, что они здесь забыли, Нагато лишь улыбнулся. Пройдя по довольно просторному помещению, пара остановилась перед кассой. Продавец, коим оказался лысый парень с кучей татуировок на шее, быстро снял наушники и на долю секунды застыл в замешательстве. По округлившимся глазам Узумаки сразу понял, что удивление вызвано его не совсем целым видом. Хоть сестра и старалась, но полностью скрыть синяки под тональником не удалось. А рассеченная губа и несколько царапин на лице так и остались достоянием общественности. — Кого я вижу! — радостно воскликнув, продавец пожал протянутую руку. Изанами же демонстративно отошла к стендам с гитарами. — Давненько ты к нам не захаживал. Неужели свою крошку на другую решил поменять… Или уже поменял, — и покосился на девушку, заинтересованным взглядом осматривая ее с ног до головы. — А я тебя помню. Это ж она устроила драку в клубе Рюу? Дернув бровью, Нагато тяжело вздохнул. — Те придурки получили за дело. Познакомься, моя сестра — Изанами Намикадзе. А еще новая и, надеюсь, последняя вокалистка. — Ого… — в глазах парня сверкнул странный огонек, отчего Узумаки мгновенно нахмурился. — Симпатичная. — Сатоши, я сказал моя сестра. Изанами резко обернулась к брату, когда в его голос неожиданно просочились металлические нотки. Щеки отчего-то защипало, и в уголках губ залегла улыбка. Нет, юлить она не больше не собирается: такое внимание ей очень льстит. — Понял, — Сатоши примирительно выставил ладони вперед, из-за чего Нагато сразу успокоился. — Вопросов больше нет. Так чем могу служить? — Слышал, у вас педали новые появились. Хочу посмотреть. Парень кивнул и вышел из-за прилавка, направляясь к стенду с нужным товаром. — А гитару? — Да у меня, вроде, нормальная… — но всё же посмотрел в сторону даже не гитар, а сестры, которая заинтересованно разглядывала имеющийся ассортимент. Приталенное темно-зеленое пальто соблазнительно подчеркивало каждый изгиб ее тела, оттягивая всё внимание от такого же прекрасного и желанного. Гитары он любит, наверное, больше женщин, в отличие от того же Обито. И сердце Нагато всегда занимали эти деревянные крошки, способные одним лишь звучанием довести до музыкального оргазма. Но так было раньше, до того, как все его мысли заняла одна единственная и неповторимая. — Хотя, я бы посмотрел что-нибудь из этого. Изанами отошла чуть в сторону, когда уже профессионал стал разглядывать имеющиеся электрогитары. Одного только взгляда на них было достаточно, чтобы человек затерялся в своей главной зависимости. Глаза брата излучали безудержную преданность этому искусству… смыслу жизни, без которого он уже не видит своего существования. Наблюдая, с каким трепетом Нагато брал каждую гитару, каким ребенком он становился, когда дотрагивался до новеньких струн, перебирая их подобно журчащей воде, внутри ширилось желание заплакать и улыбнуться одновременно. Эмоций стало так много, что она захотела поделиться ими со своим братиком. В моменты, когда он поглядывал на нее, трепещущее сердце пропускало мощные импульсы, а в животе зарождалось неимоверно теплое ощущение радости. Я никому тебя не отдам. С последним сыгранным аккордом Нагато выдохнул и улыбчиво глянул на сестру. — Как тебе эта? — В твоих руках они все бесподобны, — на выдохе прошептала и сама не заметила, как оказалась возле брата. Сатоши почти беззвучно присвистнул, тактично уходя к рабочему месту. А пара не отрываясь смотрела друг другу в глаза. Они улыбались, ощущали нечто воздушное, легкое, что стало зарождаться между ними. Пол под ногами уподобился неустойчивой платформе, которая грозила сбросить их в бездну. Падать туда глубоко, там мрачно и холодно, но каждый из них готов ступить в эту неизвестность, если вторая половинка будет держать его за руку. — Вы только гитару мне не сломайте. Всё наваждение мгновенно спало, и пара одновременно опустила замыленные взгляда на единственную преграду между ними. Только она не позволила их телам соприкоснуться, стать частью чего-то большего. Запретного. — Возьму вот эту, — Нагато сдавленно прохрипел, еще пребывая под властью той дрожи, что охватила саму душу. В ответ Изанами рассеянно кивнула и вцепилась в лакированную древесину, на которой было выгравировано название известной фирмы-производителя. — Позволь мне. Брови резко сомкнулись на переносице, и парень отрицательно замотал головой. — Иза, спасибо, конечно, но мне не нужны деньги твоего… — Это мои личные, — тихо добавила, настойчиво отбирая гитару. С этим аргументом оказалось невозможно бороться, поэтому Нагато, озадаченный таким раскладом, последовал за двумя своими крошками. — И могу я сделать подарок брату? Встретившись с тяжелым взглядом сестры, парень сразу кивнул. — Можешь. — Хороший выбор… Сатоши поджал губы, подтягивая выбранную гитару к себе. Пока он занимался ее упаковкой, Изанами нетерпеливо постукивала банковской карточкой по прилавку. В голове металась мысль поскорее убежать отсюда — убежать и скрыться от всех чувств, что зародились на ее глупом сердце. Что она вообще творит? Почему не контролирует себя рядом с братом?! Лучше бы я с Обито поехала, — внезапно подумала она, когда покинула очень душное помещение. Теперь весь центр казался ей маленьким. Людей много, а вздохнуть нечем. Думать сложно, мысли путаются, она не понимает, не соображает, что творится с ней. Куда подевался ее незыблемый покой? — Дава… Повернувшись к Нагато, Изанами внезапно округлила глаза. К раскрывшимся в немом шоке губам прильнули своими. Порозовевшую щеку закололо от тепла, которым ее накрыла шершавая ладонь, а тело, охваченное мелкой дрожью, парализовало от неописуемой нежности. Поцелуй был коротким. Будто холодок пробежал по губам, заставив те гореть и дрожать в желании вернуть такой сладкий источник тепла. Изанами поднесла пальчики к своим устам и в глубоком непонимании посмотрела брату в глаза. — За что? — Благодарю за подарок, — мягко ответил он и с трепетом души взял за руку. — Ну и просто напоминаю, что ты у меня самая-са… Ох черт! — Ты чего? — растерянно нахмурилась, когда лицо брата внезапно побледнело, а во взгляде замаячил ничем не прикрытый страх. — Разворачиваемся и валим отсюда… Сглотнув, парень дернул сестру в направлении выхода, но большего сделать не успел. Слишком поздно он понял, что попал в поле зрения хищника. — Нагато! — … пока нас не увидели, — обреченно закончил и натянуто улыбнулся, смотря на приближающегося к ним мужчину. При виде светловолосого незнакомца в дорогом костюме, да еще и с тремя охранниками за спиной, Изанами незаметно напряглась. Пальцы сильнее сжали руку брата, а тот лишь вздохнул: нехорошо они сходили по магазинам. — Ханзо-сама, какая встреча. Когда до пары осталось не больше двух метров, мужчина показал своей охране, чтобы они недолго погуляли. — Давненько не виделись, — и пристально посмотрел в мельтешащие глаза парня, который неосознанно увел любимую чуть назад. Словно это хоть как-то могло уберечь ее от крупных неприятностей, которые сейчас стоят перед ними. — Ты как-то пропал с моих радаров, что я даже испугался: не подстрелил тебя кто. — Чего?! — Изанами испуганно глянула на брата, отчего тот подбадривающе посмеялся. — Он шутит, — и сразу добавил, смотря уже на мужчину. — Это моя сестра… Ханзо слегка склонил голову. — Изанами Намикадзе, — почтенным голосом закончил и въедливым взглядом осмотрел хрупкую с виду девушку. И не скажешь, что убийца… Было бы неплохо заполучить такой актив. — А я всё думал, когда же Минато познакомит меня со своими дочерями. При упоминании отца Изанами сразу приняла серьезный вид. — Прежде чем знакомить, неплохо было бы представиться. — Вы правы. Ханзо Савада. (1) Я давний партнер Вашего отца. Что-то не припомню я таких крупных партнеров, — девушка незаметно покосилась на брата, у которого с Обито оказались очень интересные знакомые. Что они еще скрывают от нее? Внезапный звонок прервал так и не начавшуюся беседу, чему Нагато был несказанно рад. Распрощавшись с Ханзо, он поспешил скрыться от этого человека как можно дальше, пока тот не передумал и не затащил их в какой-нибудь ресторан. Или куда еще похуже. Когда за спиной закрылись дверцы вагона метро, Узумаки позволил себе выдохнуть. Пронесло… Но надолго ли? Столько времени он не встречался с Ханзо, а тут неожиданно столкнулся в торговом центре… Случайно ли? — Откуда ты его знаешь? Изанами присела на свободное место, и опустившийся рядом парень уткнулся лбом в чехол новой гитары. — Ошибка молодости, от которой теперь никак не могу отмыться. — А поподробнее? Ну конечно. И на что он вообще рассчитывал, спасаясь паническим бегством с ничего не понимающей сестрой? — Ты в курсе, чем этот человек занимается на самом деле? — вплотную приблизившись к Намикадзе, наклонился к ее ушку. — Я имею в виду не рынок металлов… Отрицательный ответ вынудил парня еле слышимо простонать и чуть подрагивающим шепотом рассказать, с какими людьми он знаком. — И ты тоже… связан? — Изанами ошарашенно округлила глаза, в неверии оглядывая своего апатичного и доброго братика. В этот момент поезд добрался до нужной станции, с которой Нагато, к удивлению девушки, отправился не домой, а опять в направлении магазинов. Но уже продуктовых. — Нет, конечно, — пройдя в торговый зал, Нагато закинул гитару за спину и взял тележку. — Хотя нам с Обито и Яхико предлагали… Мы просто согласились выступить на одной частной вечеринке, а там оказался довольно… специфический контингент. В общем, теперь нас иногда напрягают… — Офигеть, — только и смогла ответить на совершенно неожиданную подробность о своих парнях. Она готова была услышать всё что угодно, но вот о связях с мафией — нет, это выше ее понимания. Интересно, отец тоже, получается, крутится в преступных кругах? Внезапная мысль застала Изанами в тот момент, когда Узумаки провел ее через все стеллажи с непродовольственными товарами и остановился перед овощным отделом. Думать об этом бесполезно, поскольку отец никогда не ответит на ее вопросы. Если только не порыться в его бумагах или не надавить на помощника, Шукаку. Но… зачем ей это всё? Лучше оставаться в неведении о делишках Минато и его компания, чем каждый день проклинать себя за слишком длинный нос. Такая правда — слишком тяжелый груз. А ей своих проблем хватает. И одна сейчас скрупулезно выбирает яблоки, очень мило улыбаясь своим мыслям. — Что на ужин хочешь? Взвесив пакет с зелеными фруктами, Нагато коротко глянул на сестру. Та в ответ хмыкнула и на ходу закинула в корзину несколько пакетов с чипсами. Будет что вечером и ночью хрумкать под фильмы. — Удиви меня, — флегматично бросила, но озорной огонек в ее глазах выдавил из парня довольную усмешку, запустив очень сложный механизм. Сейчас у него есть все шансы показать, насколько же он разносторонняя и глубокая личность, которая умеет не только музыку создавать, но и бесподобно готовить. — Будет сложно, но я попробую… … и тогда ты поймешь, что лучше меня не найдешь. Незаметная ухмылка подкрепила внезапную мысль, что заскочила к нему в голову. Закончив с овощным отделом, Нагато целенаправленно двинулся к морепродуктам, которые и помогут ему завоевать сердце дамы. Готовить он также научился в далеком детстве, когда был предоставлен сам себе. С годами его кулинарные способности достигли небывалых высот, благодаря чему любая девушка готова была пасть к его ногам. Но он готовил лишь для одной… Наивный дурак, который столько лет потратил впустую. Конан же всегда считала его только другом, а он слепо верил, что она та единственная, с которой он проживет счастливую жизнь. Однако сейчас всё изменилось — и теперь Нагато точно уверен в выборе своего сердца. Когда из кассового аппарата выполз метровый чек, парень торжественно вручил сестренке чехол с гитарой, а сам забрал пакеты с едой. С этой гробиной за спиной Изанами выглядела довольно забавно — но только вплоть до момента, когда музыкальный инструмент потянул ее назад. Вернув своей тростинке вертикальное положение, Нагато сурово заявил, что теперь он вплотную займется ее питанием. Ибо это не дело ходить такой тощей. По дороге домой Изанами попросила брата рассказать что-нибудь о себе. Друг о друге они практически ничего не знали, только отдельные события из жизни, о которых совершенно не хотелось вспоминать. Но вот про школьные годы Нагато рассказал охотно, даже удалось выведать немного о самой девушке, когда она обмолвилась о своих «свиданиях» с инспектором по делам несовершеннолетних. За годы ее бытия в Осаке каждый полицейский знал, кто такая Изанами Намикадзе и почему с ней лучше не связываться. И тут дело заключалось даже не в ее связях — а в неконтролируемой агрессии, из-за которой блюстители порядка не раз обращались в травмпункт. Такой уж она человек. На осторожный вопрос о лечении она ответила просто: ничего не помогает и… не поможет, потому что корень ее проблем никуда не ушел. Обида на мать осталась, да и по-другому она уже не умеет жить. Эта звериная сторона стала частью нее. Сейчас эти эмоции затихли. Но это лишь до того, как на ее пути не появится дестабилизирующий фактор. Пока Изанами разбирала пакеты, Нагато уже вовсю готовил ужин, попутно вспоминая о своих приключениях с Обито. С сестрой им, конечно, не тягаться — они старались вести себя тихо и миролюбиво по отношению к окружающим. Однако, если уж сильно надерутся, особенно после концертов, то на следующий день они частенько просыпались любо в обезьяннике, откуда их забирал ангел-хранитель Рюу, либо… с какой-нибудь девчонкой. — Вы реально… одну бабу трахали? — Изанами удивленно вопросила, нарезая клубнику для десерта. Параллельно этому еще и поглощая свежую ягоду, которую братик купил специально для нее. Покраснев, Нагато почти беззвучно ответил, что иногда они просыпались в одной кровати с… двумя девушками. Тут уже зависело от степени их опьянения. — А друг друга? — Чего?! — и вот тут пришла очередь Узумаки давиться небывалым шоком. На пару секунд он впал в обыкновенный ступор, вызванный настолько абсурдным вопросом. Чтобы он и Обито… — Да ни в жизнь! Негодующе фыркнул и вернулся к очистке креветок для закуски и основного блюда. — Да ладно, — Изанами откинулась на спинку стула и с издевкой продолжила, — вот не поверю, что за столько лет совместного проживания вы ни разу не испытали… — Лук порежь! Внезапно перед носом появилась доска с несколькими луковичками, от вида которых девушку попросту передернуло. Но отказываться от такого мучения она не стала — сама же вызвалась помогать в приготовлении… или поглощении всяких вкусностей. Убирая готовый десерт в холодильник, Нагато с мягкой улыбкой наблюдал, как его ангел, дожевав последнюю клубнику, потянулась за нарезанным яблоком и манго. И всё для нее любимой. — Ну, а если серьезно, — Узумаки вернулся к плите, на которой уже доваривалась паста. Готовые морепродукты дожидались момента, когда их добавят к макаронам, а в груди у самого парня суматошно колотилось изнывающее сердце. Сдерживать себя от непозволительной нежности… близости становится всё труднее. Особенно сейчас, когда Изанами ведет себя так обыденно — как простая девчонка с завышенным самомнением о себе. — Почему у тебя не было отношений? Нож опустился к доске, и девушка тягостно вздохнула. Какое-то время на кухне слышались только звуки готовки. Опустившееся молчание не на шутку перепугало парня, который сразу начал корить себя за столь ненужное любопытство. И зачем полез с самыми запретными вопросами?! — Пробовала с Итачи, — внезапно тихим голосом ответила, отчего Нагато чуть не выронил кастрюлю с лапшой. — Но… понимаешь, Узумаки, я в этом никогда не нуждалась, — и поднялась со стула, забирая нарезанный лук. — Бутылка и одиночество всегда были моими лучшими друзьями. В подростковом возрасте дела с этим обстояли хуже, сейчас — немного попустило. Парень осторожно забрал доску и опустил ее возле плиты. — Вкусно пахнет. Нос повел по вкусным запахам, которые создавала целая смесь специй, чеснока и морепродуктов. Сглотнув подступившие слюнки, Изанами подняла на брата совершенно спокойный взгляд. — Сейчас мне стыдно вспоминать свое прошлое. И я очень надеюсь, что с… вами мне удастся стать лучше. На поникшем лице мгновенно распустилась радостная улыбка, и Нагато со спокойной душой подчерпнул ложечкой немного соуса для пасты. — Попробуй. Усмехнувшись, девушка осторожно слизала сливочно-чесночную смесь. На долю секунды она замерла, прислушиваясь к своим ощущениям. Внезапно все рецепторы взорвались от гастрономического наслаждения. С губ потекло протяжное мычание, а во взгляде запылало еще большее восхищением своим братом. — Это бесподобно! Такой реакцией Узумаки удовлетворился в полной мере, поэтому девушке было предложено достать посуду. За окном опустились сумерки, и с каждым движением часовых стрелок время всё ближе подбиралось к семи вечера. Закончив с последними приготовлениями, Нагато достал из холодильника бутылку красного вина. Пробка гулко выскочила из горлышка, и в нос ударили чарующие нотки чернослива, специй и легкой дымки. Два круглых больших бокала наполнили спиртным. Изанами, уже изнемогая от желания попробовать приготовленное, поставила на стол закуску и с благодарностью приняла свой бокал. Хоть вино ее не особо прельщало, но в такой вечер можно немного отойти от правил. — Ну, а теперь пробуй и сразу говори, удивил или нет. Нагато с улыбкой поставил перед девушкой пасту с устрицами и креветками в сливочном соусе. Пока Изанами въедливо рассматривала раковины моллюсков, парень присел напротив нее и пригубил немного вина. С тарелки, что стояла посередине, он взял палочками онигири с креветками, выполненные в виде сердечек. Еще когда покупал форму для них, мысленно отругал себя за подобную ванильность: ну прямо мальчишка какой-то. — Это устрицы? — Нагато сразу кивнул, подпирая подбородок кулаком. Отчего-то стало страшно, когда сестра поднесла раковину ко рту и с безумно скептическим видом съела естественный афродизиак. Светлые брови сомкнулись на переносице, и какое-то время Изанами молчала, пытаясь понять свои ощущения. Хоть у отца денег хватит, чтобы скупить несколько морских портов, она как-то пропустила мимо себя эти изыски. Но… — Это вкусно! — и сразу намотала на вилку пасту, чтобы оценить остальное блюдо. Следом в дело пошли креветки, а за ними — онигири. Облегченно выдохнув, повеселевший Нагато предложил выпить за такой продуктивный день. И наше с тобой будущее, котенок, — улыбнулся своим мыслям и по просьбе сестры положил ей новую порцию пасты, которую ту умяла восхваляя его умения. — М-м, ты бесподобно готовишь! — последняя креветка провалилась в бездонный желудок, и девушка с протяжным вздохом откинулась на спинку стула. В руке появился бокал, куда сразу подлили вина. Лицо горело от выпитого спиртного, а глазки блестели огоньками безудержного удовольствия и восторга за то, что брат подобен богу. — Талантливый, умный, хозяйственный… Да твоей жене повезет. В этот момент Нагато попытался съесть устрицу, вот только та вместе с нахлынувшим шоком нехорошо застряла в горле. Прокашлявшись, он осушил свой бокал, спеша наполнить его новой порцией успокоительного. — Некого будет радовать, — с досадой ответил, когда всё же смог унять всколыхнувшуюся бурю эмоций. — Я не женюсь. — Почему? Нагато выдохнул и, отодвинув пустую тарелку, положил локти на стол. — А ты согласишься стать моей женой? — и совершенно серьезно посмотрел в округлившиеся глаза. Давление подскочило еще сильнее, отчего картинка перед глазами пошла мелкой рябью. — Нагато… я… понимаешь… Схватившись за голову, девушка суматошно заметалась взглядом по кухне. Но своего ответа она так и не могла отыскать. А затем в этом попросту пропала нужда, когда Узумаки вышел из-за стола и с особой нежностью поцеловал ее в макушку, встав со спины. — Давай десерт попробуем, — спокойным шепотом успокоил ее и отошел к холодильнику. — Я делал его впервые, поэтому сам не знаю, что получилось… — Х-хорошо. Изанами рассеянно согласилась и потянулась за полупустой бутылкой вина. Пока брат ходил за ложечками, она судорожно глотала горькую для нее бурду, в которой хотелось утопить неправильные и непозволительные мысли. На миг она задумалась о том, что действительно могла бы стать… женой этого человека. Ведь он готов ее боготворить, готов на руках носить. Он уже ее любит — и не скрывает этих чувств. А Обито… на сколько хватит его выдержки с ее-то характером? Вдруг уже через месяц он сбежит от нее? Он сбежит, а брат останется Ложечка зачерпнула (2) немного взбитых сливок с кусочками нарезанной клубники и пропитанным коржом. Положив ее в рот, Изанами столкнулась глазами с Нагато, ожидавшего ее ответа. Но только ли о вкусе этого десерта?..***
Poets of the Fall - Carnival of Rust
— Всё, я готова. Изанами заправила распущенные волосы за уши и на носочках прошла к кровати брата. На миг оторвав глаза от экрана ноутбука, Нагато громко сглотнул. В паху предательски потянуло, когда полупьяный взгляд повел по фигурке своего ангела. Бесформенная футболка никуда не делась, но вот джинсы сменились короткими шортиками, будоража и так расшалившуюся фантазию. Зажмурившись, парень быстро вернулся к поиску подходящего для них фильма. Но как же сложно было удерживать внимание на этом, а не на присевшей рядом сестре. Девушка плюхнулась на вторую половину кровати, подобрала ноги под себя и, схватив с тумбочки пачку чипсов, бедром к бедру подсела к напрягшемуся парню. — Что смотреть будем? — и неожиданно для того положила отяжелевшую от спиртного голову на его плечо. Из груди вырвался судорожный вздох. В рваное дыхание забралось безумное желание провести рукой по оголенному бедру. Нагато опять зажмурился. Рассудок мутнел с каждой подобной мыслью, и терпеть близость этой девушки становилось невыносимо. Главное не сорваться. — Ужасы, — категоричным голосом заявил и резко ткнул на кнопку просмотра. По названию Изанами поняла, что их ждет не просто долгая ночь, но еще и полная жести вперемешку с кровью и кишками. Предложенный фильм она вроде смотрела в школьные годы. А может и нет… На пьяную голову она много чего делала, и это «много» не всегда заканчивалось простым сном. Выключив верхний свет, Нагато вернулся к сестре, которая тут же прибилась к нему под бок. Ну твою мать! — со всей силы сжал зубы и закатил глаза, стараясь не обращать внимание на такой отвлекающий фактор рядом с собой. Первые полчаса фильма прошли вполне себе сносно: напряжение немного спало, и Узумаки позволил себе даже приобнять Изанами. Периодически она предлагала ему чипсы, которые он брал с радостью — ведь кормили его прямо с рук. Пару раз девушка убегала. То по естественной нужде, то на кухню за новой порцией гадости. Но в последний такой побег она неожиданно притащила недопитую бутылку вина, появление которой на миг обрадовало Нагато. Спиртное ненамного притупляло его рассудок, позволяя проще относиться к сестре. Однако к концу первой части фильма он внезапно понял, что начинает терять контроль над собой. Пальцы невесомо оглаживали предплечье сестры, с каждым разом опускаясь ниже, ниже, пока не достиг тех самых шортиков. К фильму резко пропал интерес, когда его рука неожиданно проникла под футболку. Изанами напряглась, ощутив, как старший брат жмется к ней. Очень медленно, словно страшась своих хаотичных мыслей, повернула к нему голову и тревожно заглянула в замыленные глаза. Горячее дыхание ударило в плотно сжатые губы, а на бедро внезапно легла вторая его рука. Девушка попыталась отстраниться, но Нагато лишь сильнее прижал ее к себе, не мигая разглядывая своего ангела. — Тебе не надо меня бояться, — сиплым от возбуждения голосом прошептал и потянулся за сладким поцелуем. Руки дернулись в желании отпихнуть его. Взбесившееся сердце требовало обратного, а помутившийся рассудок не понимал, чего он хочет сам. Это же брат, он не сделает ей больно. Он поддержит и будет дарить самую чистую любовь. Но это неправильно! Вскочив с кровати, Изанами огорошено уставилась на своего брата — на семью, которая требует того, что запретно. — П-прости, но мне… мне надо сестре позвонить, — лихорадочно прошептав, она выскочила из комнаты. Спустя мгновение послышался громкий стук дверью, отчего на парня мгновенно накатило непосильное отчаяние. — Придурок! Прорычав, Нагато отбросил от себя ноутбук и до боли вцепился в свои волосы. Зачем он это сделал? Зачем поспешил? Она ведь… она… Сбежит от меня! Внезапная мысль пробила его сердце самыми чудовищными страхами, и он полетел к своему ангелу. Добежав до ванной, Узумаки потянулся к ручке, но открыть не смог. Очень хотел. Однако в последний момент вспомнил, что у него нет на это право. Он брат, а не любимый парень. Просто брат… Бессилие охватывает каждую клеточку его тела. Плечи опускаются, не в силах больше держать этот груз понимания. Кому он такой нужен? Нагато бесцветно хмыкает и по стене скатывается на пол. Правильно — ни-ко-му. — Иза… Я понимаю, что это мерзко, отвратительно. Но ты даже представить себе не можешь, как мне сложно сдерживать себя. Я… я думаю о тебе каждую минуту. Закрываю глаза — и вижу тебя. А в тишине постоянно слышу твой голос… Такое… такое со мной впервые. Меня постоянно трясет, когда рядом с тобой… Нагато замолкает, когда перед глазами внезапно всплывает образ счастливого Обито. Ногти до боли врезаются в кожу ладоней, с губ слетает горестная усмешка. — Кто бы мог подумать, что я полюблю сестру… Хотя, мне кажется, это даже не любовь. Может болезнь? Это аморально Пальцы до побеления цепляются за края раковины, и девушка смотрит на отражение запутавшегося человека. Взбесившееся сердце и душа требуют одного, а в голове еще по-прежнему холодеет от мысли, что это неправильно. Нагато — брат. Хоть и не родной, хоть и не связанный с ней по крови, но всё же семья. — … мне плевать на мнение остальных. Но я ненавижу себя за то, что упустил свой шанс пять лет назад. Обито тогда забыл о тебе, а я нет. Я каждый день вспоминал, пытался найти. А ему было всё равно. Ты понимаешь? Он никогда не полюбит тебя так же сильно, как я. Обито! Словно холодной водой окатывает Изанами, когда она слышит про своего Учиха. На побледневшее лицо заползает полубезумная улыбка, и она резко отворачивается от зеркала. Хватается за волосы — не может найти себе место от внезапного понимания. Какая же она дура! У нее есть парень! А она раздумывает над тем, каково это быть с братом! Сошла с ума. Поехала от своей зависимости и болезни. Нагато для нее не просто брат: он бог, на которого она готова молиться, лишь бы он играл только для нее. А Обито… А кто он? — … если бы ты только дала мне шанс… Слова застревают в болотисто тягучей мысли, что его надежды абсолютно беспочвенны. Голова падает на колени, скрывая глаза уже отчаявшегося человека, Нагато бесцветно улыбается: а он по-прежнему верит в детские сказки, где всегда есть место счастью. Для всех — но не для такого наивного мальчишки, как он. Ангел никогда не подарит частичку своего света, ведь эта красота уже давно принадлежит другому. А ему, всего лишь брату, остается только мечтать о немыслимом. И всю оставшуюся жизнь страдать. — Что бы ты сделал, если бы у тебя был шанс? — вдруг мягкий голос раздается так близко, что на мгновение Нагато теряется в своем неверии. Очень медленно, затаив дыхание, он поднимает голову, и тотчас на сердце поселяется надежда: такая хрупкая и почти неощутимая, отчего он даже сказать ничего не решается. Глаза ведут по хрупкому телу сестры, что застывает в пороге ванной. Сейчас она еще прекраснее, чем раньше — бесформенной футболки больше нет. А шорты отныне валяются в ванной, сменившись очень женственной и притягательной сорочкой. Сухой ком вожделения пытаются сглотнуть, но все усилия теряются в двух омутах глаз, смотрящих на него пытливо и в ожидании ответа. Красивые пальчики сестры зажимают шелковую ткань, и грудь ее вздымается так часто, что Нагато мгновенно понимает: сестра страшится того, что ждет их впереди Но если она готова попробовать, он сделает всё, чтобы она… они навсегда забыли, каково это быть несчастными. Одинокими. — Я бы просто любил… Как умею. Он отвечает так тихо, почти выдирает из себя эти слова, чтобы потом наконец улыбнуться. Сестра замирает в сомнениях лишь на секунду: ведь это неправильно, но сделать с собой она уже ничего не может. А после Нагато с дрожью на сердце наблюдает, как она протискивается между его бедер, опускаясь на колени. Ладошки свои Изанами осторожно кладет на сильные плечи брата, приближается к его губам и только потом отпускает почти беззвучное эхо: — Тогда я хочу почувствовать, каково это быть любимой. Только прошу: не бросай меня после этого. Я… Не позволяя ей договорить, Нагато неожиданно хватается за узкие бедра сестры и резко притягивает к себе. — Даже думать не смей, что я тебя отпущу, — сурово говорит, попутно стягивая с нее сорочку. Шелковая ткань собирается складками, пока его пальцы скользят по бедрам, ребрам своего ангела. — Теперь ты только моя. С последним словом Изанами лишается единственной преграды на пути к запретной любви. Но страха и сомнений больше нет. Она не думает о том, что ждет их завтра… Она и старший брат живут сегодняшним днем: тем моментом, когда они могут ощущать друг друга, как никогда. Шелковая ткань опускается рядом с ними, и Нагато пробирает от мысли, что всё это реально. Любимый ангел, лишенный ненужных тряпок и преград, стоит перед ним, смущаясь и невинно хлопая красивыми глазами. А он любуется ею: теперь имеет право созерцать эти маленькие груди с горошинами цвета темной вишни, вести глазами по плоскому животу и с дрожью на сердце теряться в девичьей розе — при этом радуясь, что все его мечты сбылись. Насладившись столь прекрасным видом, он вжимает любимую в грудь и сковывает ее в нерушимых объятиях. Изанами ежится, ощущая холод его пальцев на своей спине. Но после уже готова сгореть в той нежности, с которой Нагато смакует ее губы. Он целует сестру самозабвенно, балансируя на грани реальности и своих наивных грез. Оглаживает ее широкими ладонями, голодным зверем вдыхает самый любимый аромат — и подобно мальчишке улыбается сквозь поцелуй. Несколько капелек слюны стекает по женскому подбородку, немедля теряясь в горячих губах парня. Изанами жалобно хрипит, когда Нагато ведет языком к изгибам шеи. Сквозь пелену нахлынувшей страсти она ощущает, как он отрывает ее от пола, усаживая прямиком на свое возбуждение — и это на мгновение возвращает Намикадзе в реальность. Но лишь на секундное и очень короткое: — Давай… давай не здесь. Замыленный взгляд утопает в таких же затуманенных глазах, и Узумаки рассеянно кивает, невпопад отвечая на просьбу сестры. Подняться с пола удается лишь на третий раз: колени дрожат от бессилия, а голова уже ничего не соображает, преисполнившись мыслями о любимом ангеле. Нескольких шагов хватает, чтобы добраться до заветной двери — и лишь одного до кровати.Колючий плед холодит, когда Нагато кладет сестру на кровать. А после он пытается забраться к ней, дрожа от невыносимого желания… — Разденься. С тихим приказом Изанами приподнимается на локтях, закусывая нижнюю губу. Узумаки невольно замирает, не в силах оторвать взгляда от ее нагой красоты. Она сейчас такая доступная и красивая. Но самое главное: она лишь его. Одежду наспех срывают с напряженного тела, и фиолетовым глазам предстает настоящее божество. Внизу живота приятно тянет, а между ног становится особенно горячо, когда ее взгляд опускается на возбуждение брата. Дыхание за секунду насыщается еще большим желанием. Образы дорогих людей стираются, и на их место приходит лишь один. — Иди ко мне… братик. Судорожно выдохнув, Изанами опускается на кровать и приподнимает колени, разводя их в стороны. В свете прикроватной лампы поблескивает раскрывшаяся роза, куда устремляется взгляд счастливого человека. Нагато облизывает пересохшие губы и на ватных ногах идет к своему ангелу. Пружины матраца скрипят. А после приходит ощущение холодных пальцев, которыми ведут по внутренней стороне бедра — туда, где распалился настоящий пожар вожделения. Нагато делает всё медленно, заставляя Изанами выгибаться от каждого его прикосновения. Наклоняется к колену и вереницей невесомых поцелуев подбирается к промежности любимой. Сладостный запах ее тела дурманит, лишая и воли, и возможности мыслить о чем-либо, кроме этой девушки. Она для него как ходячая амброзия, которую он готов вкушать ежечасно — ежесекундно до мысли, что близость с этой девушкой никогда не опротивеет. Но он даже представить не может, насколько же сестра безумна в его отношении. С Обито не так — с ним она испытывает нечто теплое, нежное на трепещущим сердце. А Нагато для нее подобен опаляющему огню, которого даже касаться запрещено. Но она хочет. Лежит на его кровати и мыслит лишь о том, чтобы он растворил ее в водовороте своих страстей. Лежит и понимает, что больше нет сил терпеть. Ей нужен брат. Поэтому когда Нагато достигает ее промежности, она до боли хватает его за волосы и тянет, тянет к себе, что есть мочи. А он и не противится ее желаниям — головкой члена упирается во внутреннюю сторону бедра и горой мышц укрывает свое сокровище. Он вжимает сестру в кровать, выбивая весь воздух из груди, и целует так жадно, страстно, что рассудок бесповоротно теряется в его жаре. Каждая клеточка наполняется снедающим огнем, пока горячим языком Нагато толкается в глотку любимой. По спине расползаются мурашки от ее коготков, которыми она скребет по влажной коже. Изанами опутывает брата ногами, просяще трется о его достоинство — и с не меньшей страстью сминает губы, кусая их и оттягивая. Ощущение возбужденной плоти между ног окончательно сносит голову, и девушка в порыве перекатывается с Нагато. Оказавшись под сестрой, он на мгновение теряется. В помутневших глазах проскальзывает непонимание. Но озорная улыбка на губах любимой дарит мимолетное спокойствие, которое немедля пропадает в безудержном возбуждении. Прогнувшись в пояснице, Изанами вытягивает язычок и медленно, очень медленно ведет им по рвано вздымающейся груди. Нагато дышит особенно часто, не в силах даже поднять руки. Губы пересыхают от тяжелого дыхания, из глубин рвется утробное рычание — но он лишь наблюдает за тем, как его ангел опускается всё ниже и ниже. Во взгляде сестры слишком много похоти. Она жаждет его, и он ощущает это каждой фиброй своей души. В ее движениях преобладает кошачья грация, с которой она подбирается к источнику его желания. Узкие бедра покачиваются в стороны, завораживая одним только видом. Шелковистые волосы скользят по кровати, скатываются с напряженного тела. Но самое притягательное во всем происходящем — это хитрый блеск в полюбившихся глазах. Изанами подобна хищнице, которая вот-вот получит желаемое. Дьяволица, падший ангел, которому Нагато готов отдать себя без остатка. — Я хочу, чтобы ты звала меня братиком. Сиплым шепотом он умоляет, не отрывая замыленного взгляда от сестры. Влажная дорожка описывает каждый кубик пресса, ведет по волосяной дорожке, что устремляется к источнику мужского желания. А после Изанами замирает, смыкая ладошку вокруг возбужденного члена. — Братик… На выдохе говорит и щекой прижимается к мощи своего идола, потираясь о мягкую, упругую плоть. Глаза закатываются от безумного наслаждения, и Нагато тихо стонет. — Вот так… Еще. Игриво усмехнувшись, девушка берет во вторую руку его мошонку и безумно томным голосом повторяет: — Мой братик… Бедра дергаются, сочащаяся головка проскальзывает по бархатной коже, оставляя на ней естественные выделения. Нагато шумно выдыхает и в порыве тянется к голове своей сестры. Пальцами подхватывает несколько прядок волос, что закрывают прекрасное лицо — и с налетом лукавства заглядывает в ее глаза. — Давай, киса. Сделай братику приятно… Покажи, как ты его обожаешь. После этих слов в комнате на пару секунд воцарилась тишина. Изанами застыла, отчего Нагато даже испугался, а не перегнул ли он палку со своими чертовыми фантазиями… и маленьким фетишем. Но мгновением позже все страхи растворились в горячем языке, которым сестра повела по его члену. Описав каждую набухшую венку, она облизнула головку члена. Рукой помассировала яйца брата и плавным движением провела по стволу, выбивая из парня сдавленные стоны удовольствия. Мысли и эмоции закрутились в тугой узелок, а воздух, казалось, раскалили до расплавленного железа, которое теперь струилось по жилам. Замыленный взгляд устремился к потолку. И сквозь плотную пелену наслаждения пробилась полупьяная улыбка. — Вот так… еще. Мягкие губы сомкнулись вокруг головки члена, по которому неторопливо водила маленькая ладошка. Вверх-вниз. Слегка надавливая и каждым своим неумелым движением показывая, насколько же сестра еще неопытна в этом деле. Она пытается сделать ему хорошо — и это льстит. Но, видимо, Обито ничуть не работал с ее сладким ротиком… Глупец, который не достоен обладать такой девушкой. Ритмичные движения головой внезапно пресеклись рукой, которая настойчиво потянула Изанами на себе. Присев на кровати, Нагато усадил ее на свои колени и с лисьей улыбкой наклонился к слегка растерявшемуся лицу. — Очень жаль, что половую жизнь ты начала с Учиха, — и коротко поцеловал сестру в губы, затыкая весь поток вопросов и негодования. Вцепившиеся в бедра пальцы начали приподнимать этого ангела, чтобы насадить на свою изнывающую плоть. — Для него ведь девушки — это лишь способ удовлетворить себя. А я, твой братик, покажу, что такое настоящая любовь… С последним словом между ног возникло нечто твердое, сочащееся желанием ощутить ее изнутри. Изанами жалобно всхлипнула, закидывая руки на мужские плечи — и в то же мгновение в ее влагалище протолкнулась плоть братика. Оба затаили дыхание, не разрывая зрительного контакта. А Нагато готов был еще и вопить о том, как же сладостно входить в любимого человека. Внутри сестры очень влажно. Стеночки ее горячих глубин сокращаются, охотно принимают толстый член, облизывая его опьяняющим жаром. По жилам заструилась горячая, сладострастная нега, окунувшая обоих в бездонный омут исступления. Всё, что Изанами хотела сказать, забылось. Все мысли перепутались — и она окончательно отдалась во власть этой неправильной близости. Ведь братик любит ее. Войдя в сестру во всю длину, Нагато уткнулся лбом в ее висок и несколько секунд сидел абсолютно неподвижно. Просто наслаждаясь моментом, когда он наконец стал един со своей любимой. Но потом он внезапно ощутил, — где-то в отдалении, как Изанами качнулась на его возбужденном члене. По телу пронесся сонм горячей дрожи, и парень невольно прорычал. Со вторым движением остатки рассудка затерялись в ее тихих стонах. А с третьим проснулся настоящий зверь, обезумевший лишь от мысли, что вот оно: он и любимая стали единым целым Руки быстро сомкнулись вокруг тонкой талии, и девушка неожиданно оказалась на кровати. Привстав на коленях, Нагато ухватился за ее бедра и вынудил сестру пошире раздвинуть свои ноги. В глазах блеснул нехороший огонек, отчего Изанами мгновенно насторожилась. Но сказать ничего не успела — попыталась, даже рот открыла. Однако в ту же секунду в нее толкнулись особенно глубоко, выбив из груди не просьбу или мольбу, а вздох удивления. Утробно прорычав, парень вышел из сестры и сразу толкнулся в нее обратно. Глубоко. Резко. Мышцы под кожей перекатывались от каждого движения, завораживая и смывая всё изумление. Он был груб, даже безумен в своем желании ощутить любимую изнутри. Но именно такое отношение привело Изанами в неописуемое исступление. Словно по щелчку тихое попискивание сменилось протяжными стонами. Кровать поскрипела, пока Нагато трахал любимого, обожаемого ангела. Его член входил легко — как по маслу скользил во влажных глубинах, откуда ручьями стекали горячие выделения. Нос щекотало от запахов животной страсти, с которой Узумаки пытался раздавить любимую. На глаза опустилась непроницаемая пелена похоти, и девушка запоздало поняла, с каким безумцем она решила связаться. Все просьбы двигаться помедленнее забивались протяжными криками. Она ничего не соображала: лишь слышала, как хлюпает ее влагалище, в которое врывался обезумевший братик. И… как он рычит, как нашептывает всякие пошлости и обещания любить ее всегда. Всю жизнь. Уставшее тело сотрясалось от предоргазменных судорог, а в голове металась одна единственная мысль: с нее хватит такого секса. Но как бы Изанами не пыталась, язык отказывался слушаться. И заместо просьб она стонала, кричала — и всячески показывала, как же ей хорошо. А Нагато не переставал насиловать обмякшее тело сестренки, ощущая, как только-только начал подходить к пику непередаваемого блаженства. Испытав свой первый оргазм, девушка мгновенно ощутила прилив второго… А братик всё продолжал и продолжал, неистово двигаясь в ней пульсирующим членом. Он крутил ею, как хотел. Менял позы, сжимал ее груди до боли и красных отметин — и в порыве кусал за плечо, когда уже обмякшую сестренку прижал к своей груди. Палец опустился на влажный клитор, и Нагато блаженно простонал любимой на ухо, ощущая приближение своего оргазма. Откинув голову на влажное плечо, Изанами жалобно всхлипнула, содрогаясь от той дрожи, что принесла уже его рука. В мыслях она уже вовсю умоляла, чтобы этот изверг наконец кончил. И тогда она пойдет спать… Внезапно братик замедлился, чему Изанами была несказанно рада: сейчас ее отпустят. Пульсация члена усилилась, Нагато задергался в предоргазменных конвульсиях — и тут девушка поняла, что связалась с еще одним идиотом. Глаза округлились от нахлынувшего шока, и девушка с содроганием опустила глаза вниз. Спустя мгновение на сбитый плед закапала горячая сперма, стекающая из ее влагалища! — Т-ты… ты что сделал?! — сиплым голосом прохрипела, когда из нее выскользнул обмякший член: без презерватива! Судорожно выдохнув, Нагато уже хотел поцеловать сестру в щеку, как вдруг столкнулся с ее ошарашенным взглядом. — А? — и в то же мгновение улыбнулся, осознав причину такого ужаса в ее глазах. — Да не переживай — я бесплоден. Отчим в детстве избил… Девушка тут же закрыла рот. Шок начал медленно отступать, но вот скребущие на сердце кошки всё же остались: забеременеть, тем более от брата, она как-то не планировала. Пока Изанами отходила от произошедшего, Узумаки сполз с кровати и подошел к окну, на котором лежала пачка сигарет с зажигалкой. Спустя секунду в комнату влетела ночная прохлада, от которой девушка поспешила скрыться под одеялом. Укутавшись, она вскинула глаза к брату и неосознанно облизнулась. Потное тело, абсолютно расслабленный вид и тлеющая сигарета внезапно подтолкнули ее к мысли, что всё это время она была слепа. Жить рядом с божеством, и не замечать этого… Глупая. — Ох, я завтра точно не встану. Изанами со стоном завалилась на подушку, и Нагато тихо усмехнулся. Сделав еще пару затяжек, он выбросил недокуренную сигарету, после чего тихой поступью, подобно хищнику, вернулся к своей сестренке. — В душ? — присев на нее, он похабно улыбнулся и осторожно потянул одеяло на себя. — У меня «там» болит… Внезапно тихий голос вынудил парня замереть. Виновато поджав губы, Нагато посмотрел на сестру из-под опущенных ресниц. — А… это… прости. Я иногда не контролирую себя… Особенно с тобой. После этих слов Изанами фыркнула и жестом показала, чтобы этот холоп отнес ее помыться. Она теперь даже не уверена, сможет ли завтра с кровати встать. — На будущее учту. Дойдя до двери, Узумаки резко замер. Несколько секунд он пытался осмыслить услышанное, а после его лицо неожиданно озарила счастливая улыбка. В объяснениях он больше не нуждался, поэтому уже со спокойным сердцем понес любимую в душ. Хорошее все-таки окончание такого простого дня.***
Sarah Schachner — Dead Kings and Living Gods
На макушку упала холодная капля. Сасори запрокинул голову назад и глубоко вдохнул, прикрывая глаза. Немного погодя с ночного небосвода, затянутого грозовыми тучами, обрушился сильный ливень. Одежда проникла до последней ниточки, но с места он так и не сдвинулся. Душа отдыхала под такой погодой, а мысли приходили в долгожданное равновесие. Сейчас его ничто не тревожило. По луже перед ним пробежали беспризорники, забрызгав штаны и обувь. Все крики и детский плач заглушался оглушительным воем дождя. Даже собакам было не под силу пробиться сквозь плотную завесу непогоды. С расслабленного лица скатывались холодные ручейки. Где-то в отдалении, возможно даже в своем подсознании, Сасори слышал, как обливаются слезами трущобы Токио — место, где никто уже не надеется. Он приходит сюда каждый раз, когда на душе становится особенно паршиво. Но от чего… уже не разобрать. Его жизнь давно перестала быть серой, размеренной, похожей на вечную полосу неприятностей. Когда-то ему удалось вырваться из трущоб (3) — он стал человеком. Но тогда же и потерял свою душу. Сасори тягостно вздохнул. Раскрывшимся глазам предстало абсолютное уныние, которое просачивалось в каждую песчинку этого места. Дышать здесь сложно. Каждый раз легкие набиваются смрадом и тошнотворной смесью отчаяния и… смерти. Все мысли опали, подобно увядающему цветку, когда со спины у него кто-то возник. Не оборачиваясь, он резко перехватил воришку за запястье — и сразу дернул вперед. Холодный взгляд врезался в перепуганные бусинки ребенка, который попытался стащить у него кошелек. — Пустите! Прошу! Я больше… — Не дергайся. Сухо проговорив, Акасуна вытянул всё ценное, что было у него в карманах и отдал воришке. На миг грязное лицо оборванца исказилось искренним непониманием. Теперь на ладошках у него лежал кошелек и еще какие-то побрекушки. — Теперь иди, — с таким же безразличием и холодностью, что не проходит и секунды, как перед ним опускается пустота. Ребенок убежал, несказанно радуясь такому подарку. Но Сасори знает: не пройдет и часа, как у мальчонки опять ничего не останется. В лучшем случае, и он на это очень надеется, его убьют за несколько сотен йен. А в худшем это дитя и дальше будет прозябать в нищете и местной дыре, становясь безликой тенью. Он никому не нужен. И лучшим решением его проблем стала бы смерть. Когда-то Сасори мечтал о таком подарке. Но потом в его жизни появился он — его спаситель и дьявол, сделавший из ребенка чудовище. Подошва ботинок утопала в грязи, пока Акасуна двигался обратно к цивилизации. По пути он не раз столкнулся с бандой беспризорников, смотрящих на него с явным желанием обокрасть. Но одного взгляда было достаточно, чтобы они отказались от столь опасной затеи. Ему даже оружие не потребуется, чтобы устранить угрозу своей жизни… И от этого становится страшно. А вдруг Наруто когда-нибудь прознает, с каким монстром она живет? Уже на подходе к границе трущоб Сасори внезапно заметил подозрительное скопление людей. Обойдя зевак, он прошел под навес и уже хотел двинуться дальше, как вдруг краем глаза заметил нечто знакомое. Глаза прищурились. Шаг начал замедляться, а затем его путь очень резко сменился в сторону того, кто лежал в прокисшей от дождя земле. Протолкнувшись к самому центру, Акасуна удивленно хмыкнул. А ты тут откуда взялся? — после чего присел на корточки, хватая бессознательное тело за шиворот. Лицо забилось влажной грязью, которую стремительно смывал непрекращающийся ливень. Волосы прилипли к бледному лицу, из уголка рта потекла белая пена. Положив два пальца на подключичную артерию, кукольник ощутил очень слабый пульс. Жизнь практически оставила это тело. На секунду возникло желание продолжить свой путь. Но в то же мгновение в руке появился телефон. Бросить-то можно, однако потом придется успокаивать ревущую девушку. Ведь «теме такой глу-у-упый…». — Итачи? — проговорил в трубку, попутно задирая промокшую штанину. Окружившие его детишки заинтересованно уставились на шприц, в котором плескалась странного вида жидкость: тусклое помещение из окон окрасило ее в ярко бордовый. Кому-то увиделась густая черная жижа. И только Сасори знал, что его яд, который замедляет все жизненные функции организма, имеет светло-розовый оттенок. — Это Акасуна тебя беспокоит. Трубку не советую бросать. И не перебивай. Быстро подъезжай к району Санья… Здесь еще такое высокое здание, полуразрушенное, — покосившись к себе за спину, очистил подключичную артерию от грязи и прочей дряни. — Я нашел твоего брата без сознания. У него явный передоз наркотиками. И в подтверждении своих слов посмотрел на расширившийся зрачок, который уже не реагировал на свет фонарика. Закончив разговор, Сасори убрал телефон обратно в карман. Инстинктивно ударил кого-то по руке, когда его попытались обокрасть. Вздохнул: вот тебе и «хорошее» окончание дня — полудохлый труп бывшего Наруто. Игла мягко проникла под кожу, и поршень впрыснул спасительную жидкость. «И откуда ты вообще здесь взялся, Учиха?» Быстрый осмотр карманов принес ему только оборванную фотографию, которую тут же захотели выбросить. Мусор — не более. Но так оказалось лишь на первый взгляд, пока он не увидел изображенного человека. На целом снимке была явно запечатлена семья. Большая часть отсутствовала, однако один человек всё же остался. — Хината Хьюга?.. — Ты знал, что в деле Изанами появился новый свидетель? Точнее он старый, но именно сейчас почему-то решил заговорить. Сасори на миг оторвался от своей картины, бросая безразличный взгляд на Карин. — И зачем ты мне это говоришь? Она меня не… — Она интересна нашим боссам, поэтому сиди и слушай, — сердито перебила его и посмотрела на экран своего ноутбука, на котором высвечивались данные полицейского дела. — В тот день Изанами оказалась в компании довольно влиятельных детишек. И не поверишь, каких? — Просто горю… Девушка незаметно фыркнула, но акцентировать на этом внимание не стала: всё равно до этого человека дойдет, что жизнь Изанами его должна касаться. Иначе под удар попадет Наруто. — Слышал о Неджи Хьюга и Кибе Инузука? — Первый — сын губернатора столицы, второй… вроде, какой-то влиятельной семьи… — В сфере высоких технологий, — будничным тоном помогла ему и тут же оказалась за спиной. Шею парня сковали в кольце рук, алые пряди заструились по расслабившемся плечам. — Так вот. В их компании и оказалась Изанами. По установленным на улице камерам было видно, что они выбегали из дома в установленный промежуток времени, когда было совершено убийство. Следы пороха на руках Изанами не обнаружилось, однако прокурор всё равно завел на нее дело. Брови сомкнулись в нахлынувшей задумчивости, и Сасори покосился на свою названную сестренку. — Хочешь сказать, ее кто-то хотел подставить? — Бинго! — Карин утвердительно кивнула, еще сильнее загораясь своей внезапной догадкой. — Репутация этих детишек ненамного чище моего ангелочка. Однако кто-то рьяно пытается свалить на нее эти два убийства. Только кто: Хьюга или Инузука? — И опять наркотики и Хьюга… Сасори убрал фотографию к себе в карман и с налетом интереса посмотрел на полудохлый труп Учиха. Уголок губ дернулся в ухмылке. Все-таки удачно он забрел в эти трущобы. Осталось только умело воспользоваться подвернувшимся шансом, чтобы расположить Итачи к себе. Ведь люди всегда добры к тем, кто помог их семье. А своего братишку ты любишь больше жизни. На горизонте замаячила огни подъезжающей машины. Оглушительную канонаду звуков разорвала сирена скорой помощи, которая стремительно неслась к умирающему человеку. Глубокая ночь всё сильнее заполняла улицы Токио. На душе даже ощущалось некое умиротворение, нерушимое никакими проблемами. Но это было лишь маской мирной и относительно спокойной жизни. А за ней скрывался подступающий ужас, который затронет многих. И принесет им лишь слезы с утратой…