Ты сумасшедший, Поттер!

Гарри с Драко с наступлением утра безрадостно поднимались в кабинет директора. После количества выпитого голова нещадно болела, а запас кое-каких обезболивающих зелий снял боль не полностью, так что полученное приглашение не принесло особой радости. Это как минимум предвещало долгий разговор либо об успеваемости, либо о чем-то схожем, а судя по тому, что навстречу им из кабинета вышли довольная Гермиона и мрачный Рон, Гарри верно угадал тему беседы. — Привет, Герми, — кивнул он и перевел взгляд на ее парня, который демонстративно отвернулся. — П-привет, — неловко улыбнулась девушка, поравнявшись с ними на середине лестницы. Они не общались уже несколько месяцев, и даже необходимость поздороваться вызывала чувство неловкости, особенно из-за идущего позади нее Рона, который здороваться явно намерен не был. — Не подскажешь, о чем хочет поговорить директор? — поинтересовался Гарри, сохраняя нейтральную улыбку, хотя понимал, что вести светские разговоры с бывшей лучшей подругой — глупость. — О, он хочет помочь с профориентацией, — проговорила она поспешно, — помогает определиться со своими желаниями в профессиональной сфере. Я вот хочу пойти на министерскую работу, а Рон — стать аврором. Мы говорили об этом… в общем… вот, — она неловко пожала плечами и, кивнув им обоим в знак прощания, быстро сбежала вниз по лестнице, догоняя уже почти ушедшего жениха. Все это выглядело глупо, учитывая, сколько всего их связывало с Гарри, но он принял ее выбор прекратить дружбу и больше не нуждался в ней как раньше. Вздохнув, глядя вслед бывшей подруге и предвидя неинтересный разговор, он неохотно направился вверх по винтовой лестнице, учтиво пропуская Малфоя вперед себя: спешить к директору не хотелось. Просторный кабинет встретил их вежливым поклоном феникса и ухмылкой распределяющей шляпы — это было единственное, что успел заметить Гарри среди прочих условно-одушевленных предметов, каждый из которых по-своему реагировал на посетителей. Света из окон было слишком много, и после темных лестничных поворотов он ослеплял, так что вглядеться в фигуру Дамблдора удалось далеко не сразу. — Присаживайтесь, молодые люди, — неторопливо предложил директор, указывая на стулья около стола, и тон его голоса предзнаменовал долгий, неспешный разговор. Гарри не любил подобное еще с четвертого курса, поскольку ему едва удавалось уследить за мыслями директора и формулировать правильные ответы на его, казалось бы, простые вопросы. Однако война была давно окончена, так что теперь ничего особенного потребоваться Дамблдору уже не могло, поэтому Гарри вел себя расслабленно и даже обменялся насмешливым взглядом с Драко, когда им был предложен чай с лимонными дольками. О любви директора к сладкому в Хогвартсе давно ходили легенды, которые он, судя по трем разновидностям предложенных к чаю конфет, не собирался опровергать. — Итак, Драко, Гарри, вы наверняка знаете, что со следующей недели в школе начинаются дополнительные занятия для подготовки к выпускным экзаменам, — он поправил свою и без того ровную бороду, заставляя серебристые волосы лежать идеально ровно, и прищуренно, с доброй улыбкой, всмотрелся в лица студентов. — Вы, конечно же, уже решили, в какой сфере хотели бы учиться и работать после окончания школы? — Конечно, директор, — заявил Малфой, позволяя Гарри заметить в его поведении толику былой напыщенности — было видно, что выбором он гордился, — я планирую стать мастером обработки драгоценных металлов, а в дальнейшем основать свою ювелирную компанию. Для поступления достаточно базовых экзаменов и было бы неплохо сдать зельеварение. — Очень ответственный подход, — одобрительно кивнул директор, — полагаю, профессор Снейп уже в курсе, что его предмет будет твоим профильным? — Да, отец сказал ему еще в начале года, — Драко вежливо улыбнулся, полагая, что теперь внимание директора переключится на Гарри, и спокойно придвинул к себе чашку горячего ароматного чая, которым директор все же решил их угостить. — Могу я задать вам двоим один деликатный вопрос, юноши? — вопреки ожиданиям поинтересовался директор у них обоих, но тон его не предвещал ничего хорошего: точно так же он несколько лет назад спрашивал Гарри, встречается ли он с Гермионой. Драко пожал плечами, давая понять, что не против, и Дамблдор, по всей видимости, счел это более чем достаточным. — По школе ходят в некотором роде любопытные разговоры. Они о том, что между вами двумя появились, если можно так сказать, особые отношения. В связи с этим я хотел спросить, правда ли это, потому что это первый случай на моей памяти, когда студенты Гриффиндора и Слизерина… — Директор, — мягко, но однозначно прервал Гарри, понимая, что Драко заметил, как в какой-то момент напряглись его скулы, и укоризненный взгляд Малфоя значительно остудил его пыл. — Мы не студенты Гриффиндора и Слизерина, мы студенты школы магии и только. На этих словах Гарри заметил, как брови директора удивленно поползли вверх, но намеренно не придал этому внимания: директор не мог не замечать, что около полугода они с Драко не надевали на себя ни одного факультетского символа. Скорее такой удивленный взгляд был попыткой дать понять им обоим, что их поведение выходит за рамки принятого, так что Гарри поспешил закрыть эту тему. — Что касается отношений, то студенты правы, какие-то особые отношения между нами действительно есть, — создав логический тупик, он спокойно потянулся к своей чашке, выражая этим одновременно и уважение к стараниям Дамблдора в заваривании чая, и равнодушие к его укоризненному взгляду. — Извините мое любопытство, я только спросил, — примирительно улыбнулся директор, на что получил такие же нейтральные улыбки в ответ. Он заметил, что Гарри медленно перемешивал свой чай, не спеша доставать из него ложечку, но не акцентировал внимания на этом, задав другой вопрос: — Гарри, а ты, конечно же, хочешь связать свою судьбу с авроратом? Он произнес это с кивком головы, как само собой разумеющееся, и Гарри, которому не хотелось отвечать вообще, потребовалось пару секунд, чтобы придумать лаконичный ответ, который не вызовет еще больше вопросов. — Нет, директор. Я в принципе не собираюсь связывать свою судьбу с какой-либо специальностью, — он пожал плечами, прокручивая чашку в руках и проскользив большим пальцем по теплому позолоченному ободку, стирая мелкие капли пара. — Мальчик мой, тебе всего восемнадцать, — с неподдельным изумлением проговорил директор. — Я не думаю, что такая отчаянность в столь юном возрасте разумна, когда речь идет о решении, имеющем влияние на всю жизнь. Тебе не следует быть категоричным, Гарри… — Ну да, — кивнул Поттер, соглашаясь с чем угодно, поскольку вникал в суть слов директора не сильнее, чем был заинтересован разглядыванием чайных листочков, просочившихся сквозь сито в его чашку и плавающих на поверхности ароматной жидкости. Он знал: если бы он пытался вникнуть в суть диалога, ему захотелось бы сказать многое и о важности принятия решений, и о возрасте, в котором эти решения ему приходилось принимать, так что чай был универсальным способом избавиться от беседы. — Я уверен, ты понимаешь, насколько важно определиться с выбором профессии, поскольку в будущем… — Мне всего восемнадцать, профессор, — улыбнулся Гарри, возвращая чашку с нетронутым, но все же безумно ароматным чаем обратно на блюдце. — И я не совсем понимаю, как для одного ответа на вопрос я оказываюсь слишком мал, а для другого ответа на тот же вопрос — вполне готов. Улыбка на лице директора стала натянутее — Гарри отметил это по тому, как резко исчезли морщинки вокруг глаз, а взгляд стал серьезнее: Дамблдор почувствовал отпор, и ему это не понравилось. Мысленно оценив ситуацию, Гарри только пожал плечами: максимум, что он мог делать для всеобщего спокойствия, — игнорировать все, что может привести к конфликту. — Мой мальчик, я не так давно говорил с главным аврором, он пророчит тебе блестящую карьеру в сфере защиты магического мира. К тому же профессор Снейп предоставил бы тебе несколько уроков для подготовки к экзаменам по ЗОТИ, — неожиданно добавил директор с явным намерением вызвать заинтересованность, и чтобы закончить этот разговор и избавиться от необходимости объяснять свою позицию еще подробнее, Гарри медленно согласился. — Я могу пообещать вам, что еще раз все обдумаю, — притворно мирно кивнул он, поднимаясь со стула и таким образом давая понять, что намерен уйти, и если у Дамблдора есть вопросы, чтобы он задавал их прямо сейчас. — Очень надеюсь на это, Гарри, — поучительный тон директора не способствовал задержке студентов в кабинете, так что Драко последовал за Гарри как только представилась такая возможность, и когда они уже спустились с лестницы, он задал вопрос, который не давал ему покоя все время беседы: — Вы с ним не особо позитивно друг к другу настроены? — он нахмурился, не до конца понимая, чем вызваны столь резкие ответы Гарри и настолько мирная реакция директора на них, когда за такие же ответы любого другого студента он бы знатно отчитал. — Ага, — кивнул тот и тут же сменил разговор в сторону более актуальной темы: — Как думаешь, мы еще успеем потренироваться на поле или уже поздно? *** Шум трибун, эхом раскатывающийся над огромным квиддичным полем, больше не вдохновлял так же, как шесть лет назад: раньше все строилось на соперничестве. Стать лучше, сильнее, поймать снитч раньше противника, принести победу своему факультету — теперь все это осталось воспоминаниями, которые Гарри мог назвать приятными, но едва ли полезными. Разминаясь перед матчем в составе своей прежней команды, он выискивал взглядом слизеринскую команду, традиционно появляющуюся на поле с противоположного входа. Когда-то давно Оливер обмолвился, что раньше команды выходили вместе, но спустя несколько случаев нечестной борьбы, когда игроки пытались дисквалифицировать противников еще до начала игры, было решено построить дополнительный вход с раздевалками, чтобы лишить команды возможности напакостить друг другу заранее. Поправляя на себе темно-красную мантию, являющуюся частью спортивного обмундирования, Гарри раздраженно повел плечами: он чувствовал себя неуютно в факультетской одежде, так что уже думал над тем, чтобы стянуть ненужный плащ и оставить его за пределами поля, но не успел: по свистку мадам Хуч им пришлось выйти на середину поля. Трибуны взорвались аплодисментами, так, словно Гриффиндор уже заранее победил в матче, но появившуюся команду Слизерина во главе с Драко зрители встретили с тем же энтузиазмом, что означало скорее жажду зрелища, чем победу определенного факультета. Мадам Хуч, проверив расположение команд относительно центра поля и дав последние наставления в неизменном стиле: «Игра должна быть честной!», запустила мячи в воздух. Мгновение — и игра началась, становясь воодушевленным сражением сильнейших игроков факультетов. Квоффл метался от одной команды к другой, так и не долетая ни до одного из колец, и при каждом его перелете трибуны завороженно вздыхали, не упуская ни одной детали. Высматривая в зоне видимости снитч, Гарри несколько раз облетел все поле, в конце концов поравнявшись с Малфоем, попытки которого найти снитч тоже, судя по всему, успехом не увенчались. Тот кивнул Гарри в знак приветствия и того, что он помнит об их решении, но не удержался от сарказма, пролетая в полуметре от него: — Выглядишь как типичный гриффиндорец, Поттер, — не успев увернуться, он был тут же в отместку ударен хвостом метлы Гарри, так, что умудрился кувыркнуться в воздухе, не отпуская рукоятку, и, пнув его в ответ, улетел прежде, чем тот успел бы опомниться. Со стороны это выглядело так же, как все шесть лет до этого выглядели их взаимоотношения, но зная о дружбе этих двоих, зрители не особо отреагировали на такое поведение. Испугались только самые маленькие студенты, с искренним волнением перешептываясь, что ловцы хотят сбросить друг друга с метел в самом начале игры. Лишь спустя несколько минут снитч появился в поле зрения: маленький, прозрачно-золотистый вибрирующий в воздухе комок, пролетел над ухом Малфоя, заставляя того несколько раз глупо обернуться вокруг своей оси. А когда он наконец сумел установить за ним наблюдение, к снитчу уже на всех парах мчался и Поттер, виртуозно лавируя на метле среди членов обеих команд. Завидев такую настойчивость, Малфой, мельком взглянув на табло, по данным на котором Слизерин отставал на десять очков, метнулся вслед за Поттером так быстро, как только мог. Они поравнялись лишь спустя полтора круга, и к тому времени снитч решил резко сменить траекторию своего полета. Крылатый шарик нахально направился в сторону преподавательской трибуны, так что оба ловца, не раздумывая, наперегонки бросились туда же. — Признай, Поттер, если бы мы играли честно, ты бы проиграл, — прокричал Малфой с нахальной усмешкой, имея единственной своей целью раззадорить друга, чтобы они оба выглядели эффектнее. — Тогда играть честно явно нет резона. А если бы я хотел выиграть, матч бы еще пять минут назад закончился, — в той же манере парировал Поттер, останавливаясь в нескольких метрах от трибуны преподавателей, потому что снитч они оба упустили из внимания. — Угомони свое самолюбие. Профессор МакГонагалл с директором радостно наблюдали за матчем, не слыша ни единого слова, как и практически все остальные преподаватели, однако профессор Снейп отчего-то нахмурился — сильнее, чем обычно, — и склонился к Люциусу, чтобы что-то ему сказать. Что именно — ни Гарри, ни Драко не могли услышать, но и без этого Поттер на несколько секунд остановился, наблюдая за профессором, а как только Малфой пнул его в плечо — тут же отвлекся. — Любуешься, как они с моим отцом смотрятся вместе, Поттер? — насмешливо поинтересовался Драко, зная, что после этой фразы, если не хочет получить в живот метлой, нужно успеть вовремя отлететь в сторону. — Услаждаю свое самолюбие мыслями, что он пришел посмотреть исключительно на мою игру, — без тени скромности сообщил Поттер, а потом злорадно добавил. — Я твоего отца имею в виду, змееныш. Не твоими же жалкими полетами он пришел любоваться. — Поттер, сволочь! — выкрикнул Малфой, едва до него дошло осознание, что именно тот посмел сказать, и теперь уже погоня за снитчем превратилась в грозную погоню одного ловца за другим с угрозами вырвать язык и прибить на месте. К счастью, угрозы слышал только Гарри и никто из публики, иначе первокурсники испугались бы, что так оно и будет. *** — Твой сын — идиот, — констатировал Снейп, когда склонился к Люциусу, на что получил укоризненный взгляд друга. — По-моему, вполне достойно играет, — с чувством задетого достоинства парировал тот, отворачиваясь от Снейпа, но тот только закатил глаза, давая понять, что имел в виду отнюдь не навыки игры. — Они задумали какую-то глупость, — произнес он с видом, будто говорил про двух бестолковых мальчишек. — Выигрывать ни один не собирается, они просто устраивают представление. Люциус заинтересованно повернулся обратно. Он удивленно приподнял брови и даже раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но потом нахмурился и снова перевел взгляд на поле, где война между ловцами принимала критический характер: счет сравнялся, и теперь от пойманного снитча на сто процентов зависел исход игры. Помолчав немного, он все же обернулся снова, недовольно задавая вопрос: — Почему решение общее, а идиот — мой сын? — Потому что в идиотизме Поттера сомнений не возникает уже в течение семи лет, — равнодушно пояснил Снейп, отстраненно наблюдая за полем, где сражение и за квоффл, и за снитч достигло размеров настоящей войны: ловцы пытались сбросить друг друга с метлы, облетали один другого едва ли не со скоростью света и то и дело упускали из вида свою цель. В какой-то момент окруженный снитч замер в воздухе, едва вибрируя с помощью своих крылышек, и Гарри под завороженный вздох трибун напряженно кивнул Драко и получил такой же кивок в ответ. Одними губами они оба досчитали до трех, а затем одновременно с двух сторон схватились за снитч, едва сумев удержать его в ладонях. Зрители на несколько секунд онемели, а игроки двух команд застыли на своих метлах там, где были. Рон от удивления даже пропустил удар бладжером, и теперь в его метле не хватало нескольких веточек, сломавшихся от столкновения с грозным мячом. Мгновение — и трибуны взорвались громкими возгласами, различить в которых хоть какие-то слова было невозможно, но доносящиеся за шумом аплодисменты давали понять, что проклинать их студенты Хогвартса, кажется, намерены не были. По крайней мере — зрители, чего нельзя было сказать о членах команд, причем если общей реакцией было удивление, смешанное с непониманием, то частности, такие как Рон Уизли, слишком быстро поняли суть произошедшего. Рон бросил в их сторону что-то нечленораздельное, но явно оскорбительное, чего не было слышно за потоками ветра, и улетел в сторону раздевалки, швыряя по пути и плащ, и перчатки, и саму метлу. Джинни молча последовала за ним, растеряв весь свой азарт, но примерно этого Гарри и ожидал. Он нашел взглядом Гермиону на верхних рядах гриффиндорской трибуны: она растерянно улыбалась и тщетно пыталась вслушаться в слова комментатора, чтобы понять, правильно ли она воспринимает то, что произошло. — Гриффиндор и Слизерин с равным счетом завершают матч! Это первый в истории Хогвартса случай одновременной поимки снитча! — разрывался голос в микрофоне, дополняя всеобщую суматоху радостными нотками. — Гарри Поттер и Драко Малфой приносят своим командам по сто пятьдесят очков и становятся победителями матча! Поздравляем победителей! Это было поистине завораживающее сражение с удивительным результатом… — Идиот, — еще раз констатировал Снейп без энтузиазма, и к его удивлению, Люциус не смог ответить на это заявление ничего существенного. Он фыркнул, поднимаясь со своего места и удаляясь вместе с другом из преподавательской ложи. Разочарован игрой сына он не был — зрелище выглядело действительно эффектно, — но концовка оказала на него странное воздействие: впервые в жизни Люциус Малфой не знал, что сказать по этому поводу и не находил ни одного комментария для поступка сына, так что предпочел задумчиво молчать всю дорогу до замка. *** — Я действительно идиот, — внезапно поднял голову Гарри от учебника по зельеварению, когда вечером после игры они пытались готовить домашнее задание к завтрашним занятиям. — Подумаешь, Уизли бойкот объявил, — фыркнул Драко, перелистнув страницу и сдув с лица спадающую челку, — тоже мне последствие вселенского масштаба. Мне кажется, мы все сделали красиво. Видел, как Снейп наблюдал? Даже не отвернулся ни разу. — Да я не об этом, — отмахнулся Гарри в ответ на внезапную попытку друга его утешить, на что тот нахмурился. — Я отказался от уникальной возможности, нужно быть идиотом, чтобы сказать Дамблдору, что мне не нужны индивидуальные уроки. Судя по тому, как быстро он сложил все фолианты и пергаменты, Драко сделал вывод, что прямо сейчас Поттер куда-то стремительно уйдет, и ничем хорошим это не закончится. — Ты куда? — он оторвал взгляд от книги, тут же забыв, о чем именно был параграф. — К директору, конечно, — как само собой разумеющееся пояснил Гарри. — Скажу, что собираюсь поступать вместе с тобой на ювелира, и для этого мне нужно сдавать зельеварение. — Ты сумасшедший, — только и успел услышать Гарри, прежде чем закрыл за собой дверь и направился в сторону лестницы, ведущей в башню Дамблдора. Замечание Драко о том, что Снейп не станет заниматься зельями с учеником, которого считает еще большим бездарем, чем Лонгботтома, и это один из худших способов наладить отношения, остались бы неуслышанными, так что Малфой просто напряженно выдохнул, представляя, чем обернется эта затея в ближайшем будущем, и вновь уставился в неинтересный учебник.