Я Иетсуна. Теперь Иетсуна

      Когда Тсуна появляется на спортивном стадионе, там, в отдалении, уже подготовлено все для наблюдателей. Они просто снесли места для зрителей, которые поставила там школа, ограничили территорию и поставили мягкие вычурные стулья, на которых, Савада помнит это абсолютно точно, сидеть долго совершенно невозможно.       Место по центру в первом ряду занял Тимотео Скайрини, Ноно Вонгола, действующий босс, а на самом деле — тот еще отвратительный человек, прикрывающийся маской добродушного дедушки, как в одной любимой многими книге. Справа от него уверенной фигурой расположился Савада Емицу, Внешний Советник и глава CEDEF. Слева от Тимотео сидел дон Каваллоне, представляющий союзнические семьи, однако его взгляд с головой выдавал то, как он не был уверен в происходящем. Парень на мгновение прикрыл глаза, вспоминая, что Дино был одним из немногих, кто шарахался от Тсунаеши. Хотя и Иетсуну он слегка сторонился. Позади них были их сторонники, первые помощники и Хранители. Левее Дино расположилась донна Джиглио Неро и Бьякуран Джессо, позади которых находились Кике, Гамма и… Иетсуна в удивлении выгнул брови, рассматривая четырехлетнюю малышку Юни, которая радостно улыбнулась ему и помахала рукой, игнорируя видимое отчаяние в глазах своего «няньки». Да уж, нейтральные семьи и правда умеют удивлять.       Взгляд Савады скользнул дальше, выхватывая судей Червелло, а потом наткнулся на группу подростков под эгидой Аркобалено Грозы Верде. Именно в этот момент он почувствовал прикосновение хрупкой ладони, скрывающей в себе ужасающую силу иллюзий и ловушек разума. Иетсуна на мгновение прикрыл глаза, а потом довольно равнодушно оглядел группу обычно шумных, но притихших сейчас подростков. Однако он буквально чувствовал, как Тсунаеши лучится самодовольством и нетерпением. Идиот, считающий, что он знает больше всех и умеет плести интриги лучше, чем люди, которые занимаются этим уже десятилетия. Тсуна на это только незаметно качнул головой. Что ж, если этому ребенку так хочется получить головную боль на многие года своей жизни, то Иетсуна ему ее организует.       Реборн и Фонг, с которыми он пришел сюда, заняли свободные места между Каваллоне и представителями Мельфиоре. Именно эти два Аркобалено находились в нейтралитете с Вонголой, потому что один был свободным киллером, а второй — представителем Триады, однако они могли… благоволить Альянсу, если так можно сказать.       Червелло, завидев его, оживились, как, впрочем, и остальные присутствующие здесь люди. Варийцы сразу же оскалились, пытаясь запугать, отчего у Савады в голове мелькнула мысль, что, в общем-то, с тем ужасом, что он испытывал когда-то, сражаясь с Бермудой, ничего не сравнится, поэтому все потуги наемников выглядели… откровенно глупо и хреново. Он даже удивленно выгнул правую бровь, смотря на то, как Занзас бесится от подобного пренебрежения. Наблюдатели на их перекидывание взглядами ничего не сказали, за что Иетсуна был им немного благодарен. — Раз Савада Иетсуна наконец-то прибыл, мы можем объявить начало Конфликта Колец. Представителями Вонголы, как Семьи, проводящей данное событие, являются Девятый босс Вонголы, его Хранители и Внешний Советник со своими доверенными лицами. Представителями союзных Семей выбрана Семья Каваллоне, здесь от их лица присутствуют босс Семьи и его Правая рука. Представителями нейтральных Семей являются боссы Семьи Мельфиоре, их Хранители и Наследница. Мы, Червелло, будем независимыми судьями Конфликта. Конфликт Колец пройдет за семь дней, каждый день будут сражения между Хранителями двух Наследников за Кольца Вонголы. Первый бой… — это было так знакомо, что Тсуна почти не слушал «независимых» судей, однако он вовремя поднял руку, прерывая их, потому что вот здесь начинался их план. — Прошу прощения, уважаемые судьи, — обращение к девушкам было произнесено с такой насмешкой и сомнением в их должности, что со стороны Мельфиоре послышались смешки — Бьякуран точно понял его, хотя и не мог знать, с чего бы у Савады такое мнение о Червелло. — В первую очередь я хочу поприветствовать представителей и наблюдателей, которые зафиксируют результат Конфликта и будут считаться его свидетелями, если кто-то решит оспорить его завершение, — Иетсуна коротко поклонился наблюдателям, демонстрируя идеальные манеры, вбитые в него когда-то. Сбоку послышался недовольный фырк Занзаса, который, совершенно точно, не утруждал себя подобным. А вот Тимотео его поведение точно понравилось. — Во-вторых, я хочу заметить, что прибыл ровно к назначенному времени. То, что другая сторона решила прибыть раньше и ждать, меня ни капли не касается, поэтому ваше высказывание звучит как оскорбление, уважаемые судьи. В-третьих, я хочу внести предложение по проведению Конфликта Колец, которое не будет противоречить установленным правилам.       На мгновение замолчав, Иетсуна перевел дыхание. Интуиция звякнула, что Хибари-кумите только ждет его знака, слов, являющихся сигналом к началу, чтобы вмешаться в этот фарс, сделанный зачем-то официальным. Впрочем, им это только на руку, что уж тут. — Что же это за предложение, Иетсуна-кун? — Тимотео, не замечая или не обращая внимания на то, как напрягся Советник, ободряюще ему улыбнулся, будто бы и правда добрый дедушка, и подросток едва удержался от того, чтобы скривиться. — Я предлагаю провести Конфликт в один день. Одним сражением.       Он говорил спокойно и почти безразлично, однако установившаяся тишина была именно той реакцией, которой он и добивался. Откуда-то со стороны Тсунаеши послышался звук падения некой вещи, однако Савада показательно не обращал на это внимание, смотря прямо на Ноно. Мужчина, удивленный таким предложением, быстро взял себя в руки и уже хотел было ответить, но этого не было в планах Иетсуны. И именно в этот момент появились новые действующие лица. — Клан Хибари поддерживает это предложение и требует, чтобы Вонгола, не согласовавшая присутствие своих людей и проведение подобного мероприятия на территории клана, согласилась на него. Иначе клан будет вынужден выкинуть почти всех вас со своей территории, даже если из-за этого прольется много нашей крови, — мужчина, чьей более молодой копией являлся и является Кея, шел к ним со стороны школы в окружении достаточного количества своих бойцов, чтобы итальянской мафии пришлось согласиться. — Хибари-кумите, — Тсуна, скрывая улыбку, уважительно поклонился главе клана, приветствуя его. — Савада Иетсуна… Клан Хибари благодарит тебя за то, что ты озаботился тем вопросом, нарушает ли проведение подобных событий союзнические договоры между нами и Вонголой, — мужчина благосклонно кивнул выпрямившемуся парню, молчаливо принявшему благодарность, а сам Савада старательно проигнорировал удивленный звук со стороны Фонга, по какой-то нелепой случайности являющегося дальним родственником всего клана.       Червелло, неуверенно переглянувшись между собой, посмотрели прямо на помрачневшего Девятого, который прямо сейчас просчитывал, что им придется сделать, чтобы извиниться перед кланом. Все же оповестить их должен был именно Внешний Советник, а подобный поступок Емицу сделал его собственное положение очень шатким. И это лишь на руку парню. Впрочем, Тимотео не оставалось ничего, кроме как дать согласие, потому что начинать сражение с его стороны было бы слишком недальновидно. — Хорошо, весь Конфликт Колец пройдет в один день одним сражением, — Червелло объявили официальное решение, с настороженностью наблюдая, как рядом и позади двух Аркобалено располагается клан. Это было неплохим таким намеком. — Врай, ты настолько самоуверен, пацан?! Собираешься один с нами всеми биться?! — Скуало, раздраженно взмахнув мечом, указал своим оружием прямо на абсолютно спокойного Иетсуну. — Простите, что? — парень тихо хмыкнул, сдерживая смех, хотя его плечи слегка дрогнули, выдавая отношение к подобным глупым вопросам. — Нет, конечно же нет. Это ведь сражения Небес и их Хранителей, и, несмотря на то, что по правилам Конфликта Небо может выступить вместо своего Хранителя, это было бы глупо.       Иетсуна наигранно-недоуменно покачал головой, как бы говоря, как они могли подумать такую глупость, что лишь сильнее разозлило Варию. Впрочем, он на это не обратил ни малейшего внимания, протянув руку в сторону от себя, будто бы приглашая кого-то на танец, чем привлек внимание окружающих. — Позвольте представить вам мою прекрасную Хранительницу Тумана, — вокруг его ладони заклубилось чужое Пламя, которое породило сначала тонкую ладонь в черной кожаной перчатке, потом хрупкую бледную руку, легкую, но ладную женскую фигурку в пышном фиолетовом коктейльном платье с черными и белыми вставками, а потом присутствующие увидели лицо девушки, которая столь неординарно появилась. Она напоминала нимфу, таинственную фею, сверкающую аметистовыми глазами, — Наги ди Спейд, так же известную некоторым здесь присутствующим лицам как Хроме Докуро.       Бьякуран, только увидев руку неизвестного Тумана, сжал подлокотники стула так, что они едва ли не трещали, потому что он знал, кому принадлежит эта рука. Знал, но продолжал смотреть, почти не дыша, потому что в этих перчатках, в этом платье и балетках, с убранными наверх волосами, которые удерживаются заколкой-пауком, Хроме выглядела еще более прекрасной, чем каждую их встречу. Наги ди Спейд… Маленький потомок Первого Тумана Вонголы. Потомок, который сейчас с милейшей улыбкой на губах делает реверанс, чувствуя внутреннее злорадство от яркого удивления присутствующих. Впрочем, его собственное восхищение было омрачено. Милая фея собиралась сражаться с ужасающими людьми, она совершенно не смотрела на него, хотя точно знала, что Джессо здесь. Боль на мгновение пронзила его сердце ужасающими сомнениями, а потом… Потом он вспомнил слова малышки Юни. Это — часть их испытания. И мимолетный взгляд, ставший взволнованным, стоило им встретиться глазами, лишь подтвердил это.       Савада, наблюдающий за этой сменой эмоций и чувств между Наги и Бьякураном, едва удерживал себя от того, чтобы не закатить глаза, потому что эти два влюбленных голубка были что-то с чем-то в своих волнениях (сам он очень старался не смотреть на двух Аркобалено, прожигавших его взглядами). Он ждал, когда Хроме успокоится и явит, наконец, свой сюрприз, о котором предупреждала его заранее. Девушка, глянув на него, уверенно и лукаво усмехнулась. — И, ох, конечно же, как можно забыть о нашем невероятном Хранителе Облака? — Докуро тихо хмыкнула, а потом указала на места, где находился клан. — Хибари Кеичи*, прошу любить и не жаловаться.       Едва сдержав смешок, она пронаблюдала, как под непонимающий взгляд Хибари Кеи от массы членов его клана отделилась фигура его старшего брата, Наследника клана. В костюме и фиолетовой рубашке он ничем не отличался от своей более взрослой версии, встреченной однажды в Десятилетнем Будущем, когда он спас ее из Кокуе-Лэнда. Иетсуна, стоит ему отдать должное, лишь выразительно посмотрел на них двоих, выглядящих так, будто бы они собираются вот такой парой идти прямо на какой-нибудь бал.       Хибари, оказавшись поблизости с ними, кивнул своему Небу, а потом позволил Наги взять себя под руку. Он довольно равнодушным взглядом оглядел Варию, рассматривая их. В глазах медленно, но ярко разгорался азарт от будущего сражения, потому что именно этот отряд всегда был неплохими противниками, а у него, к сожалению, уже давно не было достойных. Молодой мужчина прищурился и хищно усмехнулся. — Загрызу до смерти, травоядные, — уверенность в голосе проняла всех, кроме тех, кто был достаточно близко знаком с Кеичи, поэтому присутствующие едва ли не поголовно вздрогнули — настолько опасными были нотки в тембре мужчины. — Что ж, если это все, то… — одна из Червелло неуверенно сглотнула под взглядом Облака, — то мы бы хотели проверить Кольца. Мы просим представителей Наследников или самих Наследников подойти к нам со шкатулками.       Иетсуна, услышав это, кивнул Наги, и девушка с легкостью перенесла к себе в ладони шкатулку, которую парню, по приезде, вручил его отец. А потом просто впихнула ее Хибари, как бы говоря, чтобы злой и страшный еж сам шел проверять Кольца, а они тут, пожалуй, останутся. Понявший их без слов Кеичи только пожал плечами и направился к струхнувшим от этого судьям. Впрочем, те были достаточно профессиональными, чтобы все же суметь проверить символы власти и подтвердить их оригинальность.       Когда же Ке-чан вернулся к ним, Тсуна первым взял кольцо из шкатулки, повесив его на цепочку, а саму цепочку уже себе на шею. Хроме и Кеичи же разделили между собой остальные шесть колец, в обязательном порядке надев на себя цепочки с кольцами своего Атрибута. Конечно, их действия сильно удивили наблюдателей, но объясняться они не собирались. — Если… Если все готовы, то мы объявляем Конфликт Колец открытым. Просим Наследников и их Хранителей начинать по сигналу, — не особо внимательно слушая Червелло, Иетсуна надел свои перчатки, пока рядом с ним доставал свои тонфа Хибари. Парень даже успел заметить у него на поясе наручники, что, впрочем, не было особо удивительным — они все привыкли за столько лет к какому-то определенному оружию, влиявшему на их стиль сражения. Они вдвоем закрыли собой Наги, по привычке обозначая ее как поддержку и атаку с дальней линии, хотя она неплохо сражалась и вблизи, используя свое оружие. Одна из Червелло подняла руку, а потом резко опустила ее, будто бы судья на ринге. — Начинайте!       Стоило только Червелло произнести это, как Тсуна ушел в гиперрежим и на жестком Пламени подлетел к Занзасу, одним ударом ноги заставляя его отъехать назад, на достаточное расстояние от его Хранителей. Хроме в этот момент призвала небольшой железный шест, покрытый резьбой в виде лотосов, и ударила им о землю, барьером из Пламени Тумана отделяя два Неба от их Хранителей. Варийцы, поняв, что произошло, рванули было на помощь своему боссу, однако Маммон их остановили**. — Вам не пробраться сквозь этот барьер. Сбейте концентрацию девчонки, а я попытаюсь сломить его снаружи, — они сняли цепочку с собственной пустышки, а потом приняли свой взрослый облик. Фантазма, до этого сидящая на их голове, поднялась в воздух и превратилась в уроборос***, парящий над их головой. — Довольно смелое утверждение от кого-то вроде тебя, Вайпер, — Хроме, поигрывая шестом в руках, тихо рассмеялась, а потом резко отбила летящие в нее стилеты. Для человека, который когда-то провел довольно много зачисток и проникновений вместе с Варией, эта атака не была особо опасной.       Крутанув шест в руках, Наги прищурилась, уходя в сторону от удара молнии, а потом резким ударом прямо под дых заставила Леви согнуться пополам, чтобы со всей силы долбануть его по затылку. Он от этого, конечно, не умрет, но на нужное время вырубится. Девушка прищурилась и ступила в сторону с пути летящего тельца Луссурии, которому Хибари, кажется, сломал руки и одну ногу. Болезненно. — Ке-чан, будь лапочкой, возьми на себя Суперби и Каваллини, а я, пожалуй, устрою кошмар наяву «сильнейшему» Туману, — Докуро тихо хмыкнула и удобнее перехватила шест.       Хибари, который до этого с интересом наблюдал, как летит варийское Солнышко, одновременно с тем уклоняясь от атак Дождя, пробормотал нечто неразборчивое и точно не совсем цензурное. В его речи, на итальянском, к слову, угадывалось поминание Деймона Спейда, некоего злобного Ананаса и превращения милых маленьких девочек в страшных иллюзионисток, способных вскрыть твою черепушку щелчком пальцев. Впрочем, он не стал возмущаться, что на него сваливают две боевые единицы отряда, потому что встревать в бой иллюзионистов — самое безумное, что может совершить человек.       Кеичи дернул со своего пояса наручники и перехватил ими запястье Скуало, который с насмешкой посмотрел на это действие, собираясь было разрубить наглого японца, однако удар тонфа по суставу, едва ли не провоцирующий открытый перелом, развеял все возможное в такой ситуации веселье. А потом Хибари с усмешкой пустил по наручникам свое Пламя. Иетсуна, краем глаза наблюдающий за обстановкой за пределами барьера, усмехнулся. Куро часто шутил, что в подобном оружии Кеи есть что-то… кинковое, за что часто огребал от последнего. Однако наблюдать за тем, как противники их Облака в шоке сковываются десятками наручников, было весело. Вот и Скуало сейчас попался в эту ловушку, лишившись возможности как-либо двигаться, а значит, и атаковать.       Бельфегор, решивший было, что их капитан победит и облегчит им задачу, недоуменно ши-ши-шикнул и сделал шаг назад, просчитывая ситуацию. Все-таки он был гением и мог понять, насколько сильно влипла Вария, решившись на подобного рода план — если всего два Хранителя Савады Иетсуны могут вынести троих офицеров их отряда, то что они могут, собравшись вместе? Ситуация была явно не в их пользу…       В этот момент внимание всех к другой части сражения привлек удивленный возглас дона Каваллоне. Туда, где еще недавно были Наги и Маммон. Теперь там разверзся настоящий Ад. Земля раскололась, выпуская магму, чьи столбы били прямо в небо. Редкие выбившиеся из прически локоны невидимым жаром поднимались в воздух, а отсветы, падающие на ее лицо, делали Докуро не прекрасной нимфой и феей, а настоящей демоницей, играющей со своей жертвой. Ее сознание округляло окружающий мир, рушило его и создавало безумные пейзажи шизофреника. Стоило лишь фантазии девушки нарисовать нового пугающего монстра, как он сразу же появлялся из тьмы с одним-единственным желанием — разорвать противника создательницы на кусочки. Ни одна атака Вайпер не достигала своей цели, разбиваясь о столбы магмы и куски земли или просто развеиваясь еще на подлете. Это было удивительное противостояние иллюзионистов, где сильнейшему в мире Туману пришлось прибегнуть к тактике измора, а не искусности вывертов собственного разума. — Ну как тебе? — Наги заправила очередную выбившуюся прядь за ухо, выглядя так, будто бы не она сейчас контролирует полномасштабную сложную и искусную работу собственного Пламени. От этого Маммон едва ли не кусают локти, теряя власть над своими эмоциями все быстрее. Их побеждает какая-то малолетка! — У тебя не получится победить. Все, что вы все сейчас видите, является защитой моего разума и подсознания. Я выстраивала ее вместе со своим братом и учителем в одном лице, по-настоящему сильнейшим и искуснейшим иллюзионистом во всем мире. Если бы мы были настоящими противниками, если бы у Иетсуны была цель убить вас, ты уже стал бы узником моего подсознания, медленно и мучительно умирая в этом Аду. Однако у нас нет цели убить вас, так что… — она просто пожала плечами, не продолжая, позволяя наблюдателям и противникам самим додумать.       Девушка тихо рассмеялась, а потом еще раз ударила шестом о землю, используя любимую технику Мукуро. Десятки стеблей лотосов вырвались из земли, оплетая тело иллюзиониста, удерживая его в этом состоянии. Не позволять ему использовать иллюзии — первое и главное, что она должна сделать, после, конечно, удержания барьера, но из-за многолетней практики в роли второго Тумана Десятого поколения Вонголы это не было особо сложной задачей. — О, ты уже закончил, Хибари? — обернувшись к товарищу, Докуро с весельем оглядела представшую ей картину скованных наручниками варийцев, сваленных в одну кучу, на которой гордо восседал Кеичи. В руках у него были цепочки с собранными кольцами и три половинки тех, что висели на шее девушки. — Травоядные. — О, да, согласна с тобой, — опираясь на свой шест, Наги недолго покивала, будто бы ее товарищ не произнес одно-единственное слово, а сказал несколько развернутых предложений. Глава клана Хибари на это даже удивленно выгнул брови, внезапно осознавая, что его Наследник, быть может, знаком с этими подростками намного дольше, чем ему кажется. — Зверек тоже почти закончил, — мужчина кивнул в сторону барьера, где все это время продолжалось главное сражение.       И ведь правда — все наблюдатели и участники больше отвлеклись на слаженную и умелую работу двух Хранителей, оставляя без внимания основное событие, коим является Битва Небес. Все это время, пока его друзья разбирались с офицерами Варии, Иетсуна с ловкостью кота уходил от всех выстрелов Скайрини, четкими ударами протирая им землю. Это было довольно… весело. Для него, по крайней мере, потому что его противник явно находился на грани между яростью и бешенством.       Одной ногой оттолкнувшись от земли, Савада оперся ладонями на плечи итальянца, почти перелетая ему за спину. И в тот момент, когда он в таком положении, стоя на руках на довольно не удобной «подставке», смог найти равновесие, Пламя у него во лбу запульсировало. Тимотео и Тсунаеши, явно узнавшие технику, поддались вперед, желая увидеть подробности или то, как подросток облажается. Однако их обоих ждало невероятное зрелище.       Занзас, поняв, что именно собирается сделать его противник, было дернулся в сторону, желая сбить концентрацию Иетсуны, но у него ничего не получилось, потому что в то же мгновение, как парень открыл глаза, босса Варии от самых плеч и до земли покрыла глыба льда. По крайней мере, на первый взгляд это был привычный лед техники Первого. Стоило же чуть вглядеться, и каждый понимал, что это нечто другое. Кристаллы льда переливались всеми возможными оттенками рыжего, вызывая одновременно и восхищение, и животный ужас.       Встав на ноги, Тсуна сдернул с шеи противника цепочку с кольцом и махнул Наги рукой, на что девушка щелкнула пальцами, снимая свой барьер, который удерживал их на определенной территории и не позволял пропускать какие-либо звуки. Парень соединил половинки кольца, но не стал его надевать, оставив висеть на цепочке. — Ничего личного, Занзас, — с этими словами он отвернулся от варийца и направился прямо к друзьям, ждущим его с улыбками. И ему было абсолютно плевать на самодовольную улыбку Емицу. — В этом Конфликте Колец победил Савада Иетсуна. Занзас Скайрини лишается права наследования по правилам проведения Конфликта, — Червелло вышли на остатки спортивной площадки под пораженный шепот. — Мы просим представителей засвидетельствовать результаты. — Свидетельствуем, — все еще несколько ошарашенный Бьякуран сладко и хитро улыбнулся, выражая мнение всей семьи Мельфиоре. — Семья Каваллоне свидетельствует результаты, — Дино, явно удивленный произошедшим, медленно кивнул, внимательно рассматривая ученика когда-то своего репетитора. — Вонгола свидетельствует и поздравляет Саваду Иетсуну с победой, — Тимотео говорил это с улыбкой, хотя его несколько смущало то, что Тсуна вместо торжественного надевания Колец Семьи убрал их в шкатулку.       Тсунаеши был в ужасе. Их план, их идеальный план, который абсолютно точно должен был сработать без единой запинки, провалился. Он начал проваливаться ровно с того момента, как вмешалась семья Хибари-сана, который мрачной горой стоял чуть в стороне от всех, опять бурча что-то про толпы и травоядных. Как стало понятно чуть раньше, этого он набрался у своего старшего брата. А теперь Иетсуна убирал кольца в шкатулку, будто бы это были простые украшения, а не великие артефакты сильнейшей в Альянсе Семьи.       Вдруг его брат опасно вскинулся, а потом по всей спортивной площадке растеклась волна удушливого жара. Самого Тсунаеши внезапно скрутило от ужасающей боли, будто бы с него заживо сдирают кожу, резко и очень болезненно. Что-то в нем с огромной скоростью горело и обрывалось. Сидящий рядом Гокудера сразу же засуетился, выспрашивая, почему ему вдруг стало плохо. А потом голос подал его брат. — Даже не смей тянуть свои мерзкие щупальца к моей Семье, — Иетсуна был в ярости и выглядел так, будто бы он прямо сейчас возьмет и уничтожит его со всей жестокостью. Это пугало до чертиков, а непонимание лишь усугубляло зародившийся внутри ужас. — Это я еще могу закрыться от тебя и твоего влияния изнутри, но даже не думай лезть к моей Семье, Тсунаеши… — Что?.. — он с непониманием посмотрел на брата, а тот лишь с насмешкой посмотрел на него. — О, о «чуде» своего Пламени ты прочел, радуясь всему на свете, а узнавать, почему таких, как ты, топят еще в младенчестве, не стал?.. Что ж, я с радостью тебя просвещу, — Иетсуна сделал шаг в сторону брата и его друзей, морщась в отвращении. — В мире существуют три типа Небес: Смешанные, Чистые и Истинные. Примером Смешанных вполне могут стать дон Каваллоне или глава Варии. Ну, или наш отец. Чистые Небеса сейчас читают тебе одну из самых важных лекций в жизни каждого мафиози, — парень указал на самого себя, а потом поклонился, и каждое его движение было наполнено ядом в сторону младшего. — А Истинными являешься ты сам. Нас с тобой интересуют две последних группы. У них обеих есть удивительная возможность связать себя узами Небо-Атрибут с любым, в ком горит Воля. Только вот, если Чистые Небеса делают это по обоюдному согласию, увеличивая свою Семью за счет доверия и компромиссов, то вот Истинные… Такие, как ты, влияют на сознание Атрибутов, проникают в их Пламя жгутами собственного, отравляют и принуждают к связи, подчиняя своей воле. И очень мало Атрибутов может почувствовать подобное влияние, чтобы оборвать его самостоятельно. Однако никому не нравится, когда так с ним поступают, поэтому такие Небеса убивают еще в самом детстве, не желая потом огрести проблем. Поэтому, — Савада быстро подошел к брату и схватил его за ворот, слегка встряхивая, — только посмей еще раз потянуть свои лапы к любому из членов моей Семьи, и я не посмотрю, что мы братья. Я сверну тебе шею, а потом сожгу твое тело, и никто, совершенно никто, больше тебя не найдет. И, кажется, я «случайно» сжег все созданные тобой связи… Что ж, мне не жаль.       Тсуна отпустил брата и отошел на несколько шагов назад, а потом замер на мгновение. У него в руке все еще была шкатулка с кольцами, а разум подкинул мысль, что они, на минуточку, еще не закончили свой план. Парень повертел этот символ власти в ладони, а потом опять повернулся к Тсунаеши. — К слову. Хочешь влезть в наследственную кровавую кабалу? Пожалуйста, — Савада поднял правую руку и зажег на ней Пламя. — Я, Савада Иетсуна, потомок Джотто Вонголы, Примо Вонголы, отрекаюсь от своего статуса Наследника в пользу своего младшего брата, Савады Тсунаеши, потомка Джотто Вонголы, Примо Вонголы, и клянусь на Пламени своем, что никогда не займу никакую должность в Вонголе или подконтрольным им компаниям и предприятиям. Да будет так, — Пламя, подтверждая клятву, на мгновение вспыхнуло, а потом потухло. Шкатулка довольно болезненно впечаталась Тсунаеши в ребра. — Властвуй, братец, да только не плачь потом, что тебе не нравится кровавая итальянская мафия.       После этого Савада вернулся к своим друзьям, которые взволнованно смотрели на него — все же такой взрыв обычно мирного босса был… как минимум непривычным. Как максимум — сулил очень большие проблемы. Впрочем, он, зарывшись ладонью в пушистые волосы, растрепал их примерно на уровень своей прошлой жизни и с улыбкой отмахнулся.