Когда смеются портреты

— Неловко это как-то, — Северус осмотрелся. В ночи особняк Поттеров выглядел ну просто громадным, слабый уличный свет проникал сквозь высокие окна, и где-то под потолком виднелись отсветы луны. — Да ладно тебе, — Джеймс даже не оглянулся. Продолжил рыться по полочкам, выуживая всякую всячину. В основном — сладкое. — Кофе, чай? Вино? — А есть что-то… не такое психоактивное? — Северус поерзал на стуле. Ему и правда было неловко заявиться ночью в чужой дом. — Есть молоко. Для таких психов, как ты — в самый раз, — Поттер потряс в воздухе полным пакетом с изображенной на нем коровой. — А сам-то ты что будешь? — где-то наверху зашуршало. Парни переглянулись и смолкли, прислушиваясь. И, когда шум стих, Поттер одними губами произнес: — Я — кофе. — Тогда и я тоже. — Ну уж нет! — зашипел Джеймс, — Лили сказала, тебе нельзя. — А чего предлагать тогда? — растерялся Северус, комкая в руке бумажную салфетку. — Ну, я — гостеприимный хозяин, так? Хотя… ты же не сдохнешь с одной чашки? — Определенно нет, — Северус выпустил из пальцев бумажный шарик и покатал по столу, — Если к кофе не прилагается очередная шалость. Без обид, — поспешно добавил он, увидев выражение лица Джеймса. — Не уснем сегодня, — непонятно зачем поясняет Северус, принимая из рук Поттера обжигающий кофе. Он раньше никогда не видел, как варят настоящий кофе — дорогой и ароматный. — А ты планировал спать? — Джеймс расставляет на столе всю свою коллекцию сладостей. — Планировал, вообще-то. В Ливерпуле. Вот в этот самый момент, — Снейп усмехается, берет с тарелки кремовое пирожное и пробует совсем немного. — Ну, подумаешь, — Джеймс повторяет его ухмылку, тянется за сахарницей, — час ночи, час дня — тут любой бы спутал. Эти рейсовые автобусы — порождения Дьявола. — В следующий раз я лично каждый билет проверю! — «В следующий раз»? — оживленно переспрашивает Поттер, и Снейп, вот-вот готовый ударить себя же за собственную паранойю, скрепя сердце выдавливает: — Ты же… не против… следующего раза? — Я? Это я-то против? Черт, кто из нас ломался месяц?! Я — готов. Хоть завтра! В Австралию, Австрию, Антарктиду или Арктику — куда захочешь. — Как же я влип, — притворно вздыхает Северус. — Фу! Гадость! — он отставляет кружку в сторону, и Джеймс, любуясь недовольным лицом слизеринца, спрашивает: — Может, все-таки, молоко? — Дай сюда! — Северус пододвигает к себе сахарницу и под ошарашенный взгляд Джеймса вываливает три ложки, да еще и с горочкой. — И молоко давай. — Ты чудовище, — восхищенно шепчет Джеймс, наблюдая, как Северус с удовольствием потягивает приторную мерзость. — Подобное к подобному, а? — усмехается слизеринец и на глазах у «восторженной публики» отпивает еще. А потом Джеймс выуживает из кармана пачку… сигарет, что-ли? И раскрывает. — Ты с ума сошел? — шепчет Северус. — Нам потом от твоих родителей достанется… — Не волнуйся, — Поттер ловко достает одну тонкую сигарету и протягивает Снейпу. Тот на автомате принимает. — Отец в командировке еще два дня, а мама как всегда отмечает у родственников. — То есть, — вкрадчиво переспрашивает Северус, неосознанно перекатывая в пальцах сигарету, — в доме — никого? — Ага, — Джеймс играет бровями, — Только ты и я. Но Снейпу на его шутливые намеки плевать, он щурится и раздельно произносит: — Тогда почему мы говорим шепотом? — Портреты, — глубокомысленно изрекает Поттер. — Портреты проснутся и начнут ворчать. — И это все? — Северус берет очередное пирожное, на этот раз шоколадное. Сигарету он пока что откладывает, следя, чтобы та не скатилась со стола. — Есть еще кое-что, — уклончиво произносит Джеймс. — И что же? Поттер только загадочно улыбается и отпивает свой кофе — одна ложка сахара и ни капли молока. — Ну? Поттер! Джеймс прикладывает палец к губам. Снейп тоже смолкает и прислушивается. — Ты понимаешь? — издевается он, что-ли? Северус хмурится. — Я ничего не слышу. — Вот именно! — Джеймс отставляет кружку со слабым стуком. — Чем тише вокруг, тем ценнее слова. А если произносить их шепотом, то вообще — на вес золота. — Ты философом заделался? — фыркает Снейп, и Поттер опять на него шипит. — Хорошо-хорошо. Молчу. Молчание длится театрально долго. Снейп уже размыкает губы, чтобы сказать очередную колкость, но Поттер опережает его со своей нелепицей: — Слова, сказанные шепотом — самые важные. Почти такие же важные, как тишина. — Что-то я пока ничего сакрального в твоей речи не уловил, — усмехается Северус. — Потому, что ты не слушаешь. Помолчи, пожалуйста, еще. И Северус повинуется. Он смотрит на белую полоску сигареты, на свои руки. Потом — на руки Джеймса, на его точеное лицо. Тишина гробовая — ни стука часов, ни шума ветра. И в этой тишине Северус с удивлением различает, что дышат они практически синхронно. Еще он слышит, как стучит неверное сердце. Все быстрее — потому что Джеймс тянется через стол, нашаривает чуть подрагивающую кисть и берет в свои. Кажется, даже кровь в ушах шумит громче, чем весь этот чертов дом. И уж куда громче бьется сердце Джеймса. Тот привстает, чтобы в следующий момент легко коснуться губами руки Северуса, приложить ее к своей груди и прошептать на грани молчания: — Слышишь? Это только для тебя. Сердце Джеймса тоже ускоряет ход, рвется из груди наружу. Живое, наконец-то живое и неравнодушное. Северус благодарен полумраку за то, что расползающийся по щекам румянец остается незамеченным. Он говорит, также тихо: — Это слишком много. А Поттер только улыбается — искренне, без единого намека на издевку. Он долго не нарушает тишины, этой зыбкой гармонии, но потом все же чуть слышно выдыхает: — Ты заслужил гораздо больше. На диване оказывается удобнее. Курить, молчать, сидеть безумно близко. И целоваться. — Не думал, что ты умеешь, — Джеймс кивает на сигарету, — Тебе же нельзя. — Кофе мне тоже нельзя, — Северус затягивается, прикрывает глаза и выпускает белые струйки дыма, — Волноваться тоже. Но я занимаюсь этим прямо сейчас. — Я заметил, — Поттер сжимает его подрагивающую руку в своей, — Ты постоянно на нервах. Это для кого угодно неправильно. Северус кривит губы: — Это из-за тебя. — Мне уйти? — Вот еще! Джеймс тушит свой окурок и отбирает еще наполовину целую сигарету Снейпа. — Эй… — Подожди, — он осторожно касается лица слизеринца, поворачивает на себя, — Ну-ка… Поттер затягивается, прижимается губами к губам парня. Тот принимает едкий дым и, когда довольный Джеймс отстраняется, выдыхает ему в лицо. — И что это было? — Поцелуй любви! — восторженно шепчет Поттер. И Северус улыбается в ответ: — Любовь твоя на вкус — горькая. Джеймс сцеловывает улыбку с тонких губ и еле слышно шепчет: — Ты просто еще не распробовал.