Белый Цветок Невинен и прост, Однако то, что бело, Станет чёрным Или кроваво-красным…
Стояла сырость и вонь, звуки падения капель раздавались по помещению, но лишь чуткий слух нелюдей улавливал это, и они страдали от жажды. Прижимая к себе Камэ, Морико смотрела перед собой. На её шее висел ошейник, как у всех пойманных; всего их было около пятнадцати. Остальных вырезали. Она сжала кулаки. На коленях посапывал Тадао - его сильно избили, но он выжил. Он и сестра. Мичи с Ми тоже, но их посадили в разные клетки. Однако выживут ли они? Их ведь продадут в рабство… а там их ждёт чёрная жизнь. Однако… до «чёрной жизни» нужно дожить, ведь эти… чудовища… Тело затряслось. Морико предполагала, что ждёт девушек… И это её пугало больше смерти. «Только бы спасти сестру…» Белая сцепила челюсти. Она тогда использовала Меч Огня… Если бы не отдалась гневу, а продолжила рубить, то они бы спаслись, а потом бы поискали выживших. «Мама… ты жива? Ребята… Юки…» — Вон ту! К их клетке подошли двое мужчин, один из них указал на Камэ. Тадао тут же вскочил и оскалился. Дверца тюрьмы заскрипела. Морико тут же закрыла собой сестру, Тадао кинулся на бандита, что вошёл, но друга ударили по голове. Волчонок упал, прошипев, но не сдался и вцепился в ногу обидчика, но тот отпихнул руку парня и наступил на неё. — Кха! — Хватай тогда эту! — скомандовал второй. Морико сжала кулаки и кинулась на ублюдка. Она разодрала ему ухо и укусила до крови за шею. От подобной наглости мужчина ударил её в лицо несколько раз и, когда она ослабла, схватил её за волосы и утащил за дверь чёртова помещения, что напоминало тюрьму для всех невиновных крестьян. Тадао с трудом приподнялся. Перед глазами плыло, тело ломило, сил не было - он кричал от бессилия, проклинал ублюдков, но это мало что могло изменить. По щекам побежали слёзы, сердце разрывалось от осознания участи близких и его самого. «Мори… Морико… Чёрт!» Он сжал кулаки. Картинка перед глазами уже стала ясна, однако появилось огромное желание закрыть их. Видеть всех, кого он знал, заключенными в клетках с железными ошейниками, а некоторых и на цепях, было омерзительно и страшно. Их обычная жизнь превратилась в ад всего от одного желания людей. Тадао посмотрел на Камэ. Та вжалась спиной в прутья, обняв себя; по её испачканным грязью и кровью щекам текли слезы, она была до ужаса напуганной. На локтях парень подполз к ней и прижал к себе, а девочка тут же уткнулась ему в грудь, тихо всхлипывая. Раздался душераздирающий женский крик. Тадао закрыл уши сестры подруги и сцепил челюсти. Крики повторились. Тело потряхивало, он смотрел в одну точку и молился, чтобы те крики… были не Морико. Крики шли с определённой периодичностью, но постепенно они становились всё тише и тише, после чего и вовсе стихли. «Неужели всё?» — с надеждой спросил сам себя Тадао и посмотрел на дверь. Вслед последовали мужские крики. Парень вздрогнул. «Что там происходит? Морико, ты жива?!» Что-то бабахнуло там, и те, кто был ближе к злосчастной двери, вжались в противоположные от неё прутья. «Морико…» Дверь открылась. Из неё повалил дым, в нос ударил запах гари. В проёме показался молодой светловолосый парень в грязном жёлтом балахоне, на руках он держал тело, прикрытое грязной тряпкой. Свисающие белые волосы выдавали Морико. Тадао сглотнул, они довели её…? Парень молча прошёл к их клетке и осторожно опустил её перед Тадао, тот тут же оскалился. Блодин фыркнул. На его щеке был свежий след крови. — Вот же идиоты, подпортили товар, босс их хранить не станет, уже нечего, — с какой-то дикой усмешкой сумасшедшего произнёс он, смотря на Тадао. Громко хлопнув дверцей, он ушёл, оставив лишь запах крови и гари.***
Морико смотрела перед собой. Тело болело, порезы щипало от случайных прикосновений, а на душе было темно и пусто. Её осквернили, лишили всего, уничтожили морально, а теперь и физически. Тьма сковывала, утягивала в свои сети, в свой ласкающий холод одиночества. Такой манящий... Она подаётся вперёд… — Морико… Голос Тадао вернул её в реальность, чёртову реальность. Пустым взглядом она посмотрела на друга, он протянул ей кусочек чёрствого хлеба. Сестра, давясь, ела свой. — Тебе нужно поесть. — Зачем? Тадао вздрогнул. Голос подруги был ледяным и пустым. Глаза были потухшие, а сама она… выглядела жалко, как и всё в этом чёртовом помещении. — Тебе нужны силы защища… — Я не могу. — Тогда защищать Камэ и меня, я ведь бесполезен… — парень выдавил улыбку. Белая смотрела на него всё таким же пустым взглядом, однако она протянула израненную руку, пальцы не сгибались. Тадао приблизился, подруга вздрогнула. Нелюдь протянул "еду" прямо ко рту, и та откусывала, режа дёсны крошками. Сколько же этот хлеб хранился у этих гадов?! Тадао убил бы их всех, но он слаб, неимоверно слаб… «А ты сильна, Мори, неимоверно… но… чёрт, ты разбита, а я даже сделать толком ничего не могу!» Так он и выхаживал её, как мог, отдавал свой паёк; поддерживал и говорил слова, с которыми она не могла поспорить. Из-за того, что раны не были обработаны, они загнивали, из-за чего она не могла есть, сил не было, даже пережёванный хлеб девушка отказывалась глотать. Однажды тот, кто принёс Морико, велел её вытащить, вот тогда она и проявила себя: ломала руки, раздирала до крови лица ублюдков или же разбивала челюсти. Никто не мог подойти к ним - Морико кидалась на любого, кто протягивал к ним руки; тощая, бледная от голода, с подгнивающими ранами, она дралась, как самый настоящий оборотень. Тадао восхищался ей - вот она, сила рода Акай, которую она переняла! И он, невзирая на боль в руке, помогал ей, как мог. Тогда этот странный блондин положил перед ними глубокий таз с водой, чистые тряпки и лечебные травы и мази. Долго не пившие нормальной воды, они были готовы наброситься на неё, но с трудом удержались. Морико отпихнула Тадао и проверила чистоту воды. Удостоверившись, что в воде не намешано никакой гадости, она напоила сестру и друга, после чего стала промывать раны и обрабатывать их себе. Тадао порывался ей помочь, но… девушка вздрагивала даже от случайных его касаний и отводила взгляд в сторону, зажималась, из-за чего ему приходилось сидеть в стороне и хранить покой Камэ, успокаивая себя, что хоть так он полезен ей… В один из дней их стали выводить из клеток в повозки. Именно тогда сёстры и Тадао были разлучены, он рвался к ним, его били, но он упорно продолжал свои попытки пробиться… Но его просто посадили на цепь. — Я найду вас! — последнее, что они услышали. Сейчас часть уже продали одному работорговцу, который собирался в другую страну. Остальных продали местному работорговцу среднего статуса - тот под видом продажи монстров развернул шатёр у отдалённого города от столицы, довольно далеко. Судя по услышанным обрывкам разговоров его подручных, работорговец совсем недавно занялся этим делом, кочуя из города в город на окраинах страны… Морико с ненавистью смотрела на потенциальных покупателей и всем своим видом говорила: «Убью». Кто-то с некой брезгливостью смотрел на израненных и грязных рабов, а кто-то, наоборот, с упоением. Самое паршивое, что этот человек торговал и людьми, на что ему уже говорили, что этот «товар» не для Мелромарк, но тот и слушать не желал… Камэ при виде заинтересованных глаз тряслась, прижимаясь к сестре, а на любую попытку разлучить их Морико набрасывалась на работников. Те уже порядком побаивались её и лишний раз старались не приближаться к клетке сестёр. Из-за подобного товара работорговец нёс убытки… В один из дней к их клетке подошёл мужчина в поношенной одежде и с походной сумкой на плече. Его взгляд излучал недовольство, более того, он поморщился. Морико же внимательно следила за ним, смотря исподлобья. — Что ж… Эй! Сколько за ту? — Ум… Увы, но они продаются вместе за триста серебряных. Мужчина покачал головой. — Мне нужна та, мелкая. — Уф… Работорговец недовольно посмотрел на Морико, та вся ощетинилась. — У вас проблема с товаром? — с издёвкой спросил потенциальный покупатель. — Гхм… Кхем… — Значит так. Эх… Тогда я сам её заберу за восемьдесят серебряных. — Это-о?! — Вы же всё равно долго не продержитесь, скоро власть Мелромарка узнает о продаже людей, и… — Ладно-ладно! Работорговец махнул рукой. Мужчина вздохнул. Когда ему открыли дверцу, он шагнул внутрь и замер, страх быстро заполз под кожу и завопил. Жёлтые глаза девушки напоминали глаза хищника, загнанного в угол. Глубоко вдохнув и выдохнув, тот быстрыми шагами подошёл к ним и протянул руку, но Морико тут же схватила его. — Не смей. — Хех… Думаешь, меня это остановит? — Да… — Увы… От места захвата пошли молнии и быстро охватили Морико. Всё тело пронзала немыслимая боль. Девушка сдавила руку мужчине и завыла. — Оу, сильная… Разряды усилились, Белая держалась, как могла, но, не выдержав, выгнулась, вскрикнула и упала. От тела шёл дым. Камэ бросилась к ней. — Сестрёнка! Сестрёнка! Девочка звала девушку, а та не могла пошевелиться, беззвучно шевеля губами, смотря в глаза Камэ. — Сестрёнка! Мужчина схватил её за руку и дёрнул на себя. Девочка попыталась ударить его, но тут же получила разряд. — Уа-а-а! — Будешь противиться — умрёшь. — Нет, нет! Сестрёнка! Зачем так?! Камэ плакала, понимая, что это последняя их встреча с сестрой, но не могла никак это изменить, помешать этому. Мужчина выволок её наружу, отдал деньги и ушёл. Морико смотрела им вслед, не имея возможности пошевелиться. — Тц, дёшево… А ты… Работорговец развернулся к ней и покривился. — От тебя нужно поскорее избавляться… Внутри девушки что-то щёлкнуло. Тьма закопошилась, обволакивая разум. Теперь у неё нет ничего. Она одна.