Дневник памяти

Что будет завтра — пока не ясно, Но мне всё чудится, Что если верить, что всё прекрасно — То это сбудется! Вопросы, вопросы, вопросы… казалось, что каждый из них весил в голове как минимум тонну. Мало того — они ещё и сталкивались там друг с другом, устраивая настоящий кавардак и не давая сосредоточиться. Кто? Куда? Зачем? Почему? И главное — мне-то что в этой ситуации делать? Нет, самостоятельность — это прекрасно, конечно. Вот только самым логичным решением, наверное, было бы пойти к Джуффину, броситься ему в ноги, покаяться. Для начала прекрасно подошла бы фраза: «Спаси, добрый дядя, нас, несчастных!» Уверен, шеф бы оценил. Ещё и пару корон за артистизм накинул. Напомните, почему я этого до сих не сделал? Ах да, потому что при моем создании логику заменили жаждой приключений и умением влипать в неприятности. Точно, как я мог забыть. И все-таки настал тот момент, когда я понял, что не справляюсь. Изменений в мире накопилось столько, что они начали натурально сводить с ума. Нет, решено — к Джуффину. Пусть зовёт нашего аналитика и даёт ему задание объяснить все происходящее так, чтобы я понял. Заранее не завидую Мелифаро. А там и до решения проблемы недалеко. Уверен, шеф вцепится обеими руками и одной ногой в возможность переложить на кого-нибудь очень ответственного хотя бы часть своей головной боли за этот город. Так что явление народу Шурфа станет ему практически подарком. В который раз замечаю, что, когда принял решение, жить становится легче. Какой я умный и грамотный стал в последнее время — самому страшно. А дальше что? Начну записывать распорядок дня и составлять планы больше, чем из одного пункта? Да ну, бред какой-то. По дороге к Управлению Полного Порядка моя грешная голова вертелась по сторонам, словно была на шарнирах. Кажется, мир стал даже немного ярче. Тянуло улыбаться жителям Ехо — они казались самыми прекрасными созданиями, с которыми можно разделить город. Вот только чем ближе была площадь Побед Гурига Седьмого — тем гуще становилась толпа. Ну ещё бы, недалеко от мороженого-то! Кстати, о мороженом. На смену ушедшей тревоге пришло чувство голода, и что-то сладкое и холодное вполне себе могло скрасить пустоту желудка. Чтобы пробиться к цели и не отдавить по пути пару-тройку десятков ног — пришлось проявить неслабую гибкость. Но удача потворствует смелым… и жадным до мороженого, конечно. Правда, в паре шагов от хаотично расставленных столиков мне всё-таки досталось. Тучный господин в ярко-желтом лоохи толкнул меня плечом и тут же, схватившись за сердце, принялся многословно и одышливо извиняться. Но изо всей его речи мне удалось услышать лишь пару слов, ведь стоило бросить за его плечо мимолётный взгляд — и я застыл. Там, в отдалении от остальных людей, смеющихся и расслабленных, стояла подозрительно знакомая фигура. — Меламори! — поневоле вырвалось у меня; толстяк прервался на полуслове, обиженно запыхтел и, нарочито топая, принялся дальше раздвигать толпу. Она обернулась. Действительно, Меламори… и в то же время — будто совершенно другой человек. В темно-синем, почти черном лоохи она выглядела как ангел возмездия, несущий всем попавшим под ее руку смерть. Или хотя бы внеплановую диарею. — Мы знакомы? — изумительно-ледяным тоном поинтересовалась она. — Нет… конечно нет. Но вы же не откажетесь познакомиться с вашим скромным поклонником, леди Блимм, — я закрыл глаза рукой и постарался изобразить улыбку наивного идиота. Та лёгкость, с которой это удалось, заставила задуматься, что это, в сущности, мое нормальное состояние. — Меня зовут сэр Макс, вижу вас как наяву, незабвенная. Я… — Вы ищейка, — перебила меня Меламори. — Видела вас пару раз в «Суете Ехо». У вас отвратительно неподходящее имя, должна заметить. Впрочем, оно прекрасно дополняет лицо — на изображениях в газете вы были гораздо больше похожи на нормального человека. Обожаю это очаровательное, незамутненное хамство еховской аристократии! С недавних пор оно меня даже не вводит в ступор — лишь умиляет, как бабушку — первая поделка внучат. Кажется, отсутствие в жизни Меламори Тайного Сыска с лихвой заполнилось всеми примочками высшего света, которые раньше она так стремилась отрицать. — И всё-таки предпочту обращение по имени, — подхватил её под руку я. Меламори галантности не оценила, и в бок мне врезался острый локоток. Пришлось отпустить, пока не пострадал сильнее. — Как насчёт пары порций мороженого на брудершафт? Вряд ли Меламори знала значение слова «брудершафт», но на ложечку, выданную вместе с креманкой, смотрела с таким сдержанным презрением, словно это был особо опасный государственный преступник. Ну или большой арварохский хуб. Хотя о чем это я — последнего-то бы затопил поток любви и обожания. По крайней мере, у той леди Блимм, которую я знал. — Как поживает ваш дядюшка? — ухватился я за первую пришедшую на ум тему. — По-прежнему в Семилистнике? — Не знаю, почему вы озаботились жизнью моих родственников, но да. Конечно, передел власти прошел тяжеловато, но, кажется, в последнее время ситуация начала исправляться… — Передел власти? На меня посмотрели снисходительно, мол, «ну конечно, куда тупым сыщикам до столичных сплетен». — Я говорю про время после того, как Нуфлин Мони Мах отошёл от дел. Иафах долго не мог принять нового Великого магистра. Язык так и чесался спросить, кто же, по мнению этого зловредного здания, оказался самым достойным, но я аккуратно закатал его и отправил за надёжно сцепленные зубы. Там тебе самое место, дружочек. Задавать такие вопросы, являясь служащим Малого Тайного Сыскного Войска — прямая дорога в Приют Безумных. За профнепригодность. — К счастью, сейчас это в прошлом, — продолжала Меламори. — Недовольной, судя по всему, остаётся только леди Ханемер, но и то по старой памяти. — Леди… Ханемер? — Грешные Магистры, это ж кого надо было выбрать Иафаху, чтобы леди Сотофа была «недовольна» до такой степени, что это знали в городе? — Вы не знаете леди Сотофу? — в изумлении подняла аккуратные бровки Меламори. — Однако это уже совсем никуда не годится, сэр-как-вас-там! Кажется, это после ее визита ваше Управление Полного Порядка пришлось почти полностью перестраивать? Кстати, удивительное совпадение, — она нахмурила очаровательный лоб. — Если я правильно помню, это как раз и было вскоре после начала борьбы за Иафах… Я откинулся на спинку стула, борясь с неумолимым желанием закурить. Возникало у меня смутное подозрение, что теперь помощи от леди Сотофы ждать не стоит. Похоже, в этом мире по завещанию Нуфлина во главе Семилистника также должен был встать я. Но в моей реальности ситуацию спас Шурф. А здесь… здесь этого сделать было некому. Что же произошло? Неужели мы умудрились разругаться аж до того, что начали швыряться заклинаниями в Управлении Полного Порядка? Да нет, это уже сюрреализмом попахивает. Этого не могло быть, потому что этого не могло быть никогда. Хотя, если Джуффин встал на мою сторону и отказался отпускать под Сотофино крылышко — тогда речь бы шла о противостоянии уже трёх могущественных колдунов. Ну или хотя бы двух с половиной, я на большее не претендую. А когда сталкиваются такие запредельные силы — им даже заклинаний читать не надо. Магия, стремясь угодить хозяевам, сделает всё за них. Даю на отсечение парочку чужих голов, что так и было. Ведь в этой ситуации Джуффин просто не мог за меня не заступиться. Кто, как не он, понимал — стоит мне встать во главе Семилистника — и придет полный конец обеда и Ордену, да и самому Ехо, пожалуй. К тому же в Тихий Город после надевания белой мантии меня бы никто не отпустил. Сотофа бы первая связала и положила под лавочку в своей знаменитой беседке, чтобы отдохнул и не дёргался. Пока я ужасался очередным новостям, Меламори умудрилась приговорить свою порцию и теперь весьма плотоядно смотрела на мою. В глазах у нее сновали черти: леди наверняка прикидывала, нужно ли меня убивать ради добычи или можно обойтись банальным милым шантажом. Повинуясь инстинкту самосохранения, я подвинул свою тарелку к ней. — Леди Меламори, как вы смотрите на то, чтобы помочь Тайному сыску? — Отвратительно. Мы с работой положительно не созданы друг для друга, и я не собираюсь изменять этой славной традиции ради вас, — фыркнула она. — А если помощь понадобится не совсем от вас? — Ах вот оно что… Вам нужен Кима, не так ли? Я покаянно склонил голову. — Мне очень срочно требуется доступ в библиотеку Семилистника, — возникшая спонтанно идея постепенно стала казаться всё более привлекательной. — Вы верно заметили — отношения с леди Сотофой у нашего ведомства сейчас оставляют желать лучшего. Вот я и подумал, что, может быть, окольными путями… — Глупости! — от избытка чувств Меламори стукнула ложечкой по краю креманки с такой силой, что та задрожала. — Кажется, по пути сюда вы растеряли последние мозги. Советую вернуться и хорошенько их поискать. Вы серьезно считаете, что я стану беспокоить дядю, заставлю его нарушать десяток Орденских правил, и из-за кого? Из-за какого-то нахала, который толком даже не знает, что такое этикет! Кажется, она пыталась меня то ли разозлить, то ли напугать… какая прелесть! Даже в своем новом обличье Меламори не изменяла так хорошо знакомым мне привычкам. И тем сильнее был контраст с новой, неприятной тоской, которой был наполнен её взгляд. Я извиняюще улыбнулся и поднялся со стула. Небрежный жест продавцу — и новая порция мороженого устроилась на столе прощальным подарком. — Я вас понял, незабвенная. Не смею больше отнимать ваше поистине бесценное время! Сделав два шага прочь, я не выдержал и обернулся. Оставшаяся в одиночестве Меламори сидела за столиком и была отчаянно похожа на нахохлившегося буривуха. Внезапно захотелось сделать что-то для неё, и плевать на то, что этот мир вскоре был просто обречен измениться ещё раз. Это ведь будет не сегодня, правда? А надежда — пусть и глупое чувство, но иногда очень помогающее в жизни. Меламори подняла глаза, не понимая, похоже, почему этот странный незнакомец остановился и никак не хочет покинуть такое чудесное место. — Душа моя, скажите, только честно, вам хочется порой уметь… летать? — мягко произнёс я. — Летать? — Летать. Всё, что вам нужно — это крылья. Подумайте над этим, — на этих словах я поклонился, слегка, чтобы это не казалось издевкой, и наконец-то лишил Меламори своего безусловно приятного общества. Но, похоже, дойти до Управления Полного Порядка мне сегодня было не суждено. Видимо, сама Судьба была против того, чтобы делиться с Джуффином такой замечательной историей. Несколько минут спустя, когда я уже успел ещё раз вкусить всех прелестей пребывания в толпе и выбраться на относительно тихую улочку, в голове зазвучал голос. Тихий и я буду не я, если он не был смущенным! «Знаете, сэр Макс, я обдумала ваши слова… кажется, я всё-таки смогу вам помочь. Кима будет ждать вас у главных ворот Иафаха. Только прошу, поторопитесь — Старшие Магистры Семилистника сегодня проводят какой-то ритуал, так что вы сможете пройти практически незамеченным» «Спасибо, леди Меламори. И за помощь, и за беседу. Надеюсь только, что она была не последней» Чувствуя себя укротителем диких Блиммов и добродушно посмеиваясь себе под нос, я свернул в ближайший проулок и поспешил к обители страшного и ужасного Ордена Семилистника. *** «Иди-ка ты, сэр Макс, в Холоми» Зов Джуффина застиг меня практически на пороге Иафаха. Причём перед главными воротами. Для меня, того, кто всегда проникал на закрытую территорию исключительно тайными тропами, необычное ощущение. Словно приходишь знакомиться к родителям девушки — а её отец встречает тебя направленным в лицо ружьём. Сразу понимаешь, что лезть к любимой в окно было как-то безопаснее. Даже несмотря на десятый этаж… «Джуффин, честное слово — сегодня еще никого не убивал, не пытал и даже не насиловал! За что в Холоми?» «Не успел, бедолага? Ну ничего, до заката ещё далеко, успеешь порезвиться… с тобой хотят поговорить, сэр Макс» «Кто?» — я и правда был удивлен. Несмотря на не самую законопослушную жизнь — обилия знакомых в главной государственной тюрьме у меня вроде бы не было. Хотя первая учительница из моих воспоминаний всегда предсказывала, что я пойду по кривой дорожке, сопьюсь, непременно ограблю какую-нибудь старушку, в итоге попаду в колонию и там получу в бок заточку. Милейшая была женщина. Если она, конечно, действительно существовала. «Так Арегат же!» — сказал удивленный моей непонятливостью шеф. — «Он сегодня позвал стражника и попросил передать мне две вещи. Первая — что он согласен рассказать, куда спрятал перстень, только тому оригиналу, который стал в него плеваться…» «А вторая?» «… А вторая — что сэр Джуффин Халли, этот послушный королевский песик, может пойти и совокупиться с менкалом в принимающей позиции» Я взвыл так, что проходящая мимо пожилая леди отшатнулась и весьма неодобрительно на меня посмотрела. Впрочем, на её мнение мне сейчас было плевать с высокой колокольни. Всё-таки и Магистры старых Орденов, что ни говори, тоже люди. Но какое же интересное пожелание, а! Бывший лейтенант полиции, а ныне — комендант Холоми Тойхи Камши был действительно рад меня видеть. Неожиданно, но приятно. А мне-то начало казаться, что практически всё население этого мира начало восставать против одного конкретного сэра Макса. Но нет: стоило мне появиться на пороге тюрьмы, как Камши чуть ли не за руку потащил меня в свой кабинет, намереваясь откормить до состояния среднестатистической индейки на День Благодарения. Интересно, а привычки могут передаваться по наследству? Ведь такое поведение подходило скорее старому Марунарху Антаропу. Или же это был негласный кодекс коменданта: чиновника накорми, виновника посади, что-то в этом духе. Впрочем, чего не отнять у Камши — это умения поступаться собственными интересами ради работы. Он легко принял необходимость сначала закончить с Арегатом, успокоить Короля, а уже потом предаваться вкуснейшим излишествам. — Вы давно не были у нас, сэр Макс, — мягко попенял мне он. — Совсем забыли это славное заведение… — Да уж забудешь вас, — усмехнулся я и пожал плечами. — Со всем уважением лично к вам, Тойхи, но тюрьма — это не то место, где хочется проводить Дни Свободы от Забот. Комендант понимающе закивал. — Разумеется, разумеется. Хотя, кажется, однажды вы чуть не пообещали приезжать каждый отпуск. Как же там было? Ах да, «отрешиться от мира», вроде бы, — лукаво прищурился он. — Нет уж, — я замотал головой, словно Друппи. — Вот последнее, что мне сейчас нужно — это от чего-то отрешиться. Дел столько, что сон становится недостижимой мечтой. — Понимаю вас, сэр Макс, — ответил Камши. — Знаете, я иногда скучаю по временам службы в Полиции. Размах там был, конечно, не тот, и жалование оставляло желать лучшего, но все же там постоянно что-то происходило. А здесь один день настолько похож на другой, что, кажется, я и вовсе застрял в одном мгновении. Вот разве что сэр Халли навестит раз в пару дюжин дней — хоть какое-то развлечение. — Джуффин к вам регулярно заходит? — О, нет, не ко мне, что вы, — Камши взмахнул рукой от нелепости такого предположения. — Но у него здесь есть собеседник… Он осекся, поняв, что сболтнул что-то очень лишнее. Однако было уже поздно: заинтересованного меня с места не сдвинуть и бульдозером. Тем более что в памяти крутился разговор с «новым» Джуффином, точнее, тот момент, когда меня здорово напугали его очаровательные глазки. — А этот таинственный собеседник, случаем, не в камере пять-хох-ау обретается? — небрежно поинтересовался я. — Не переживайте, об этом я знаю. — Правда? Ох, хвала Магистрам! — Камши ощутимо расслабился. — Простите, сэр Макс, сам не знаю, что на меня нашло. Вроде бы раньше за мной не было привычки всё вот так рассказывать… — Не переживайте, старина, просто вы привыкли, что Тайные Сыщики знают всё и всегда, в том числе и в вашем ведомстве. Так, значит, раз в пару дюжин дней, говорите? Вот Джуффин жук, а нам хорошо если про каждый второй визит говорил! — Может, не хотел, чтобы его заподозрили в излишней сентиментальности? Ведь приходить к одному и тому же человеку, так часто, да ещё почти с конца Смутных Времён… мало ли какие слухи пошли бы. Пришедшая в голову догадка было абсолютно, просто катастрофически невероятной. Такого просто не могло быть! А, значит, скорее всего, это и было правдой. Проверить ее захотелось тут же, но даже с охватившей меня жаждой действий я понимал, насколько подозрительно это будет выглядеть. Так что оставалось лишь расправить плечи и продолжить идти за Камши по коридорам Холоми, старательно переводя разговор на последние проделки духа этого славного заведения. Арегат не был рад видеть ни меня, ни коменданта. Буркнув «Явился, наконец», он с порога заклеймил всех Тайных Сыщиков идиотами и сухим тоном принялся рассказывать, где спрятал перстень. Признаться честно — я заслушался. Кто ещё сможет в пяти предложениях раз десять проехаться по моим умственным способностям и моральным ценностям, причем абсолютно спокойно, не брызгая слюной и не меняя равнодушного выражения лица? Вот именно, только старик-заключенный, которому терять уже нечего. В самом деле, как это мы не догадались прийти на место бывшей резиденции Ордена Тающего Ветра, пройти полсотни шагов на северо-запад, использовать под левым из трёх деревьев проявляющее заклятье девяносто пятой ступени и капнуть на замок найденной там шкатулки кровью Арегата? Вопиющий непрофессионализм, что и говорить. Наконец старик выдохся и отвернулся. Как я ни пытался спросить у него хоть что-то ещё — он больше не обращал внимания на посетителей, точно нас с Камши здесь не было и в помине. Уже у дверей я не удержался и бросил ему в спину извинения за то, что пришлось в него плюнуть — растерялся, мол. Кажется, в ответ я услышал скрежет зубов. Не знаю, может и померещилось. Но ощущение, что этот раунд выиграл я, осталось. Вновь оказавшись в коридоре, Камши глубоко выдохнул и расслабился. Во время речи Арегата он то и дело сжимал в складках лоохи кулаки и краснел, неровно, какими-то пятнами. Видно, не понимал, почему я позволяю так с собой обращаться. Чудак-человек не понимал, что у старика осталось одно оружие — слова, и было бы нечестно отнимать у него возможность пользоваться ещё и им. Разговор о том, что меня заинтересовало, следовало заводить очень, очень осторожно. Малейшее подозрение — и по прибытии в Дом у Моста добрый дядя Джуффин вывернул бы меня мехом внутрь. Особенно если его страшная тайна действительно такая страшная, как я предполагал. — Знаете что! — заявил на обратном пути я, стараясь, чтобы это прозвучало максимально беззаботно. — Как вы смотрите на то, чтобы к Джуффинову гостю заглянул я? В конце концов, шеф столько про него рассказывал. А ему самому, думаю, всё равно, кто к нему придет — вряд ли его тут часто радуют светскими визитами. Камши запнулся от неожиданного предложения и остановился. Я не мог видеть, что происходит у него на душе, но на лице ясно читался глубокий мыслительный процесс. Небось, вспоминал пункты служебной инструкции вместе с подпунктами и одновременно представлял разъярённого Джуффина. Но сэр Халли где-то далеко, в Ехо, а я — вот он здесь, стою красивый. А чиновнику такого высокого ранга отказывать вроде как и вовсе неприлично. Наконец решение было принято. Комендант повернулся. — Я пущу вас к нему, сэр Макс, но только с одним условием. Вы прямо сейчас, не сходя с этого месте и не имея возможности послать кому-то зов, назовёте мне имя этого узника. Если сэр Джуффин, как вы заявляете, говорил вам о нём — труда это не составит. — Конечно, — улыбнулся я. — Его имя Шурф. Шурф Лонли-Локли, он же — Безумный Рыбник.