Абсолютный Ноль

Что мы знаем о мире, в котором живём? Пару квадратных километров вокруг дома. Крупный торговый центр. Станцию, на которой выходим, чтобы пособирать поганки. Ну пару раз, кто-то бывал заграницей. Некоторые читают книжки, в основном, дурацкие, информации о мире почти не содержащие. Мы – нули или незначительно отличающиеся от них величины, если учитывать наши знания о мире, а тем более, влияние на процессы, в нём происходящие. Лёжа на холодной гальке, я осознал причину своей тяги к этому миру. Она была тупой и эгоистичной, но оставляла возможность казаться благородным героем. Я мог изменить соотношение сил в борьбе, которая точно повлияет на будущее. Я больше не величина стремящаяся к нулю, я нечто большее. Проблема в том, что эгоизм – это философия, направленная на субъекта, её исповедующего, а я никогда не мог сосредоточиться на себе. Минимум личного пространства, минимум личного времени, как бы не причинить неудобства близким и подобная чушь. А здесь я как-то подозрительно быстро обзавёлся существами, за которых ощущал ответственность. Я сам стремился подставить себя к кому-то, увеличивая их потенциал и ровным счётом ничего из себя не представляя. Ноль. Это моя планида. Стоит ли дёргаться? Хотя... В том мире я сделал всё, чтобы те, кто был мне небезразличен, жили долго и счастливо. Личные переживания по поводу моей "несвоевременной кончины" на грязном берегу реки – это из области иррационального. А местные лошади, птицы, коты и рыбы остро нуждаются во мне. И они давно бы лежали хладными трупами, если бы не мой приход сюда. Ладно, что-нибудь сделаю. Шурша галькой, я поднялся и побрёл к лагерю. Русалка уснула, обняв Орпебра. Они были похожи на сладкую парочку, которая хотела заняться любовью, но уснула, потому что оба намаялись. Фифа завернулась в крылья, поэтому в лагере сейчас было два кокона – большой белый и маленький чёрный. Кабинората развалилась на животе на лошадиной части Кабирнии, которая дрыгала во сне задними ногами. – Му, – как можно тише сказал я и попинал Одинаковую. Она сразу вскочила и почти прижалась ко мне. – Да, бог! – Му. – Тише, поняла. Положив руки мне на талию, она запрокинула голову и посмотрела мне в лицо. Кажется, её глаза были зелёными с карими крапинками, но сейчас они выглядели более тусклыми. – Му. Муму. Му. – Отвести тебя к Первому капищу? Да, я прочитаю тебе надписи. – Му? – Нет, здесь они в безопасности. Я покажу тебе. Ты поймёшь. Новая Каби прикоснулась пальцами к моему бычьему носу, и я увидел в ней какую-то неправильность. – Пойдём, бог. Схватив за копыто, она поволокла меня к скалам. Мы взобрались по козьей тропинке достаточно быстро. Скалы оказались обрывистым берегом обширного плато. С площадки, на которой мы остановились перевести дыхание, открывался захватывающий вид: буквально в километре речная долина с изумрудными лугами разрезала плато, стекая к морю каскадом водопадов. Если бы стояла солнечная погода, тучи брызг светились бы радугой, а сейчас они висели белой стеной, закрывая половину небосвода. На противоположном берегу реки, в том месте, где русло раздваивалось, огибая овальный остров, возвышался холм, вершина которого была застроена круглыми домиками с черепичными крышами. – Му? – Да, это мои сёстры. Бог, ты не должен удивляться, это место, где рождается большинство детей Одинаковой расы. Только, если обстоятельства складываются по-другому, допускается рождение детей в других местах. Я появилась во время военного похода, тогда большая группа моего народа застряла в болотистой местности и вынуждена была зимовать там. Чтобы сохранить жизнь братьям и сёстрам, половина людей ушла и сгинула в болотах. Моей матери и оставшимся хватило припасов до весны. Потом они долго выбирались, пока не вышли к перевалу Кабинората Рай. Там я и родилась. Знаешь, бог... Она замолчала и стала разглядывать бегающие вдалеке фигурки, теребя длинными пальцами лямки комбинезона. Мне показалось, что Кабинората осунулась и как-то выцвела. – Му. – Нет, спасибо, бог, я хорошо себя чувствую. Знаешь, я неправильно поняла своё предназначение, я просто твой проводник. Но я счастлива, что была с тобой рядом, хотя мечтала о большем. Каби поправила рукой волосы, и я понял, что мне не давало покоя – она успела удалить растительность из подмышек. Она менялась. Несмотря на рассуждения об избранности и одинаковости, бесстихийные были людьми. Кабинората только что проговорилась о том, что мечтала. А такие вещи, как мечты, не характерны для муравьёв. – Му. – Да, пойдём. Обречённо опустив голову, она повела меня к острову и домикам. Я думал, что мы пройдём прямо рядом с резвящимися у воды детьми и их мамашками, но Кабинората заложила большой крюк, и в результате мы оказались у невзрачного входа в ветхий каменный храм. Небольшие известняковые плиты, из которых были сложены его стены, заметно крошились. – Вот, смотри, это пророчества, – она показала на глиняные диски, увитые спиралями пиктограмм. Часть из них просто валялась на земле, часть была кое-как вмонтирована в стены, часть висела на верёвках. Подумав о том, что не очень то бережно они относятся к своим реликвиям, я стал разглядывать замысловатые знаки на ближайшем диске. – Это не тот. Вот смотри, нужное предсказание на этом. Слушай, – Кабинората закрыла глаза и прочитала, водя пальцем по пиктограммам. – Вообще-то, я знала его наизусть. Можно было бы поругать мою спикершу за сокрытие информации, но я не стал этого делать. Текст пророчества оказался простым и понятным, и теперь я знал, что я – точно ноль, но совершенно не горел желанием, чтобы меня кто-то подставлял к каким-то другим цифрам.