Love Is More Than A Word (Любовь - больше, чем слово)

- За этой горой находиться город Даньян, - небрежно сказал Старый Тао, склонив голову и чистя мандарин. Тао Мо, привстав, отодвинул тяжелый занавес кареты. Снаружи дул холодный зимний ветер, и все вокруг было белым, искрящимся, словно украшенное серебром. Хао Гоцзы, правящий экипажем, повернулся назад и спросил: - Мастер, вам что-нибудь нужно? - Нет, - Тао Мо задрожал от холода, поэтому быстро опустил штору. Старый Тао дочистил мандарин и передал ему. Мандарины так долго хранились, что некоторые из них уже успели подсохнуть. Кожица их скукожилась, но они все еще были сладкими на вкус. Тао Мо съел несколько кусочков, а остальное вернул Старому Тао. Молодой человек бессознательно стал искать свой надушенный платок в рукавах, чтобы вытереть губы, но вспомнил, что уронил его раньше на угли в медном обогревателе, и он сгорел. От долгой беспечной жизни в Цунсяньлу у него остался только этот, пропитанный благовониями, платок в качестве памятного дара. Он не ожидал, что расстанется с ним при таких обстоятельствах и очень жалел о потере. - Молодой господин, вам холодно? - пожилой слуга придвинул к нему злополучную грелку. - Мне не холодно, - упрямо сказал Тао Мо, чувствуя себя подавленным. Посидев некоторое время молча, он смущенно произнес: - Я слышал, что в Даньяне много богатых людей. Возможно, мне будет трудно поладить с ними... Старый Тао уверенно ответил: - Добродетельные люди часто могут быть обмануты бессовестными людьми. Молодой господин, если вы будете их бояться, то они получат над вами несправедливое преимущество. - Как я могу их бояться?! - возмутился Тао Мо. - Я ведь обещал моему отцу стать хорошим чиновником! Сонные, опустившиеся веки Старого Тао встрепенулись: - Молодой господин, ты наверняка станешь одним из лучших чиновников. У вас все получится. И, удовлетворенно кивнув, Тао Мо уже представил себе, как его величают "лордом Тао Справедливым и Добродетельным"[1], и он получает заслуженный теплый прием от простых людей. Он вдруг почувствовал, что его будущее обязательно будет светлым и прекрасным. В этот момент карета внезапно затряслась и резко остановилась. Затылок молодого человека ударился о стенку кареты, и он чуть не завалился на пол. Хао Гоцзы поднял занавес, заглянул внутрь и угрюмо сообщил: - Колесо сломалось. На улице дул колючий северный ветер. Тао Мо прикладывал все усилия, чтобы держать голову прямо, а не втянуть ее поглубже в меховой воротник шубы. - К счастью, мы недалеко от уезда Даньян. Мы можем пройтись до города пешком, - Старый Тао отдал распоряжения Хао Гоцзы: - Распряги лошадь и закрепи багаж на ее крупе. Как только молодой мастер доберется до присутственного места, то отправит кого-нибудь за каретой. Тао Мо, неохотно вздохнув, был вынужден выйти из повозки. Молодой слуга возразил: - Мы даже не знаем покинул ли пост бывший судья. Если он остался, то, боюсь, нам негде будет ночевать. Старый Тао ответил: - Я навел справки. Предыдущий местный судья умер от болезни, а его семья забрала его тело в родную деревню. Хао Гоцзы ворчливо пробормотал про себя: - Еще хуже. У нас даже не будет того, кто бы ввел нас в курс дела. Пожилой человек ему ответил: - О чем беспокоиться?! Хоть судьи там нет, но должны остаться его помощники, судебный пристав и секретарь. Возможно, в городе есть и консультирующие частные юристы. Эти люди, как правило, намного более проницательны и знакомы с обстановкой, чем сам судья. Хао Гоцзы не стал спорить, а выгрузил багаж из кареты. Тао Мо с покрасневшими скулами просто безразлично стоял на обочине дороги. Он озяб и дрожал от холода. Старый Тао протянул за ручки медный обогреватель и предложил ему понести его. - Это вас хоть немного согреет. Молодой мастер едва высунул из рукава два пальца и надув щеки ущипнул его. Группа из трех человек и одной лошади снова двинулись в путь. Лед и снег на дороге смешались, поэтому земля превратилась в подмороженную грязь. Хао Гоцзы трижды успел упасть прежде чем нашел проходимый участок. Тао Мо почти падал несколько раз, но Старый Тао всегда успевал поддержать его. Не смотря на свой возраст, мужчина крепче всех держался на ногах. Двигаясь медленно и осторожно, они, наконец, достигли городских ворот и вошли внутрь. Пробыв долгое время в пути на безлюдной горной дороге, путешественники неожиданно попали в самую гущу народного скопления и суматохи. Город выглядел, как оазис в пустыне, после всех тягот странствий. Хао Гоцзы протер глаза и сказал: - Теперь это будет наш дом. Старый Тао ответил: - Кто знает. Может быть не на всю жизнь. Молодой слуга широко раскрыл глаза и испуганно спросил: - Хотите сказать, нашего молодого мастера скоро уволят? - Тьфу, - старик раздраженно сплюнул на землю и потянул руку к голове Хао Гоцзы, чтобы потрепать его. - Разве его не могут повысить, а? На это замечание слуга криво улыбнулся и потянул за собой лошадь. Старый Тао и молодой господин следовали за ним. Возможно, это был просыпающийся энтузиазм, но Тао Мо вдруг ощутил, как его мутное от усталости сознание прояснилось. Хао Гоцзы вел их по Восточной главной улице. Он продолжал искать ворота в ямэнь [2]. Как только он нашел вход, он постучал и передал извещение охраннику, который ему открыл. Когда подошел Тао Мо, люди уже вышли из канцелярии, чтобы поприветствовать его. Их было немного, один из служащих поклонился новоприбывшим. - Ваше Превосходительство, главный судебный пристав сказал, что вы приедете только после первого месяца, и мы не ожидали, что вы прибудете до конца года. Мне очень жаль, что мы не собрались вас поприветствовать как следует. Человек увидел, что Тао Мо посмотрел на него с любопытством, поэтому он представился: - Я глава служащих бывшего окружного судьи Чжана, секретарь по уголовным и административным делам. Моя фамилия Цзинь. Ваше Превосходительство может звать меня "секретарь Цзинь". Тао Мо искренне и с радостью воскликнул: - Господин секретарь Цзинь! Секретарь проницательным взглядом осмотрел трех человек и остановился на Старом Тао. Пожилой слуга ответил ему: - Этот смиренный, сопровождающий молодого мастера, его привратник. Слова человека были скромными, но секретарь Цзинь предвидел, что среди всех троих с ним будет труднее всего иметь дело. Он сразу же легко рассмеялся и услужливо проговорил: - Молодой господин проделал долгое путешествие, чтобы занять свой новый пост. Пожалуйста, пройдемте в дом, там и поговорим еще. Старый Тао заметил, что чиновник был вежлив только на словах, но его глаза не выражали уважения к новому начальнику, поэтому в душе он остался недоволен этим человеком. Когда они прошли в приемный зал, секретарь Цзинь остановился и указал Тао Мо на почетное место, а затем сел рядом с ним. Молодой господин, не зная как поступить, растерянно посмотрел на своего слугу. Старый Тао обратился к помощнику судьи: - Наш мастер путешествовал без отдыха весь день и очень утомился. Не могли бы вы показать нам внутренний двор? Секретарь Цзинь тут же спохватился и вскочил со своего места. Он даже постучал себя по лбу в расстройстве. - Я совсем забыл! Дело в том что, когда ваш предшественник лорд Чжан находился на смертном одре, его беспокоило то, что он не сможет сам завершить передачу полномочий своему приемнику. Поэтому, молодой господин, если вы можете с этим смириться, пожалуйста, уделите мне время, чтобы я мог вручить Вашему Превосходительству инаугурационные документы и печать, дабы снять с себя тяжкую ответственность, которая была возложена на меня. Чиновник воспользовался моментом и положил перед ним судейские дощечки с мерами пресечения и передал документы. Затем Тао Мо ничего не оставалось, как проследовать за секретарем Цзинем в кабинет и принять судейскую печать. Он старался быть сосредоточенным и не отставать, но он не мог больше терпеть свое плохое самочувствие. Он продрог и слишком нервничал так, что его зубы начали стучать. Он старался держаться, чтобы Хао Гоцзы и Старый Тао за него не волновались, видя его неуверенность. Закончив официальную часть, Цзинь развернулся и направился в сторону выхода. Пожилой слуга окликнул его: - Господин секретарь, вы нас покидаете? Чиновник вежливо ответил: - Мой хозяин - лорд Чжан. Теперь, когда мой господин скончался, и то, о чем он просил, было завершено, у меня больше нет причин оставаться. Старый Тао поспешил возразить: - Что вы такое говорите, господин Цзинь?! Мой молодой мастер только что вступил в должность, ему сейчас как никогда нужна помощь в руководстве. - Люди умирают за богатство, как птицы за пищу, - секретарь пристально поглядел на Тао Мо, потом он улыбнулся и продолжил: - Ваш господин заплатил пять тысяч таэлей, чтобы служить уездным судьей. У кого есть богатство, тот будет заметен всем. Не волнуйтесь, вы не останетесь без поддержки, ученые люди скоро сами поспешат к вашим воротам, чтобы предложить свою помощь. Зачем вам я? По моему скромному мнению, в нашем округе трудней найти жалобу, чем адвоката или секретаря. Старый Тао все еще пытался убедить его, но секретарь Цзинь только нетерпеливо поднял руки и ушел. Хао Гоцзы пожаловался вслед: - Ох, у этого человека, похоже, очень вспыльчивый характер! Пожилой слуга лишь вздохнул и взглянул на Тао Мо. Казалось, он укорял одним взглядом мастера в том, что он даже слова не сказал, чтобы упросить секретаря остаться. Однако увидев, что у молодого мастера побледнели губы, а взор помутился, он прикоснулся к его запястью и почувствовал жар, исходящий от тела. Его господин был точно болен. Он поспешил обратиться к Хао Гоцзы: - Не стой столбом! Иди и сейчас же и найди врача. Старый Тао взял молодого мастера под руки и повел во внутренний двор. У них было мало багажа, и они оставили некоторые вещи в карете по дороге в город, взяв все самое ценное с собой. Но среди взятого не было ничего, чтобы могло защитить от сильных морозов и простуды. Пожилой слуга тщательно покопался в оставленных прошлым судьей вещах и, в конце концов, нашел два стеганных одеяла. Он попросил Тао Мо лечь и закутал его в них, потом растопил печь, чтобы господин быстрей согрелся, зажег курильницу и пошел кипятить воду. Когда Старый Тао вернулся с водой и полотенцами, Хао Гоцзы еще не вернулся домой. Поскольку они были новичками, то никого не знали в Таньяне, поэтому было проблематично отыскать врача за короткий срок. Он вспомнил, что Тао Мо всегда боялся простудиться. Прошлой зимой он пролежал в своей комнате, свернувшись калачиком, отказываясь выходить наружу. Однако, чтобы стать хорошим чиновником, он настоял на этой поездке, дабы заблаговременно занять новую должность, поэтому не мог капризничать и поддаваться страхам. Пожилой слуга приблизился к постели, поставил таз, и услышал, как его молодой господин в полубессознательном состоянии зовет кого-то. Он расслышал, когда Тао Мо крикнул отчаянно: - Отец! После этого он затих, а за дверью послышались шаги. Хао Гоцзы нашел и привел врача. Старый Тао отступил в сторону. Он подождал, пока доктор не измерит пульс больного и не напишет рецепт. Он запомнил все указания и назначения, которые посоветовал врач. Они с Гоцзы были еще заняты делами, когда на небе стемнело. Уезжая, жена бывшего уездного судьи взяла весь обслуживающий персонал с собой и оставила только двух охранников. Поэтому за едой сегодня отправился Хао Гоцзы. Однако с завтрашнего дня их со старым слугой ждало слишком много дел для двоих. Тао Мо лихорадило всю ночь, но на следующее утро от лекарств он почувствовал себя лучше, хоть и весьма ослабевшим. Его дух бодрствовал, поэтому, встав с кровати и самостоятельно накинув одежду, он вышел из покоев. Хао Гоцзы собирался принести ему нагретой воды для умывания. Он был удивлен, увидев, что его господин встал и взволновано спросил: - Молодой мастер, почему вы не в постели? Вы вчера чуть сознания не лишились. - Я был голоден, - пожаловался Тао Мо. Он вернулся во внутренний двор, тщательно вымыл лицо и ополоснул рот. Хао Гоцзы довольно сообщил: - Сегодня утром я купил все предметы первой необходимости, а сейчас я пойду и приготовлю господину кашу. - Рисовая каша невкусная, - надул губы Тао Мо. Молодой слуга прищурился: - Ну, хорошо, когда я закончу, пойду снова в город, чтобы найти для вас вкусную еду и напитки. Лицо молодого мастера осунулось, вспоминая, как его ругали, когда он объедался бесполезными сладостями, и спустя мгновение он смиренно проговорил: - Ладно, ладно, обычная каша тоже годится. Хао Гоцзы заговорщицки прошептал: - Будет вам, я не стану ничего рассказывать Старому Тао. Молодой господин отрицательно покачал головой. Хао Гоцзы только вздохнул на это, поднял таз и ушел. Тао Мо вернулся в свою комнату, но не смог усидеть на месте. Стоило ему услышать отдаленный голос снаружи, он открыл дверь и направился в приемный зал. Ямэнь уезда был небольшим и был разделен на три части. Одно помещение и двор предназначались для судебных процессов, второй зал и внутренний двор использовали в качестве приемной и места совещаний, а позади них был внутренний дворик с жилыми комнатами. И прямо сейчас в приемной был гость. Когда мужчина увидел Тао Мо, его глаза загорелись, и он спросил: - Вы, лорд Тао? Ему ответили робким кивком. Гость пал на колени и поклонился. - Этот скромный - нынешний судебный пристав, Цуй Цзюн, пришел засвидетельствовать почтение новому судье. Чиновник проследил за реакцией Тао Мо и сказал: - Прошу простить, я изначально хотел отдать дань уважения новому судье еще прошлым вечером, но секретарь Цзинь передал мне, что вы устали после дальней дороги и, кажется, плохо чувствуете себя, поэтому я решил вместо этого предстать перед вами сегодня утром. Ваше Превосходительство, не обвинит меня в непочтительности, верно? Тао Мо осмотрел пустующий зал. Он совершенно не знал как себя вести со столь велеречивым посетителем. - Вы пришли сюда один? Цуй Цзюн утвердительно кивнул. Тао Мо озадачено спросил, глядя в пространство: - Что же тогда мне никто не сообщил о визите?.. *** *** *** Примечания. Цифры в скобках - пояснения англоязычных переводчиков. Первые грелки-обогреватели для рук и для ног появились в период династии Тан (618-907 гг.). В медный сосуд помещают тлеющий древесный уголь. Т.к. обогреватель закрыт в оправу, его даже можно спрятать в широких рукавах традиционных китайских халатах. Печи и обогреватели назывались 火炉 холу. [1] Игра слов. Основана на прозвище 包青天 - "лорд Бао", как называли Бао Чжэна (包拯), чиновника династии Сун, жившего с 999 — 1062 гг н.э., увековеченного в рассказах как образец честности и справедливости. «Лорд Бао» в переносном смысле означает «честный, справедливый чиновник». Тао Мо только подставил свою фамилию вместо Бао, и получился "лорд Тао" 陶青天 [2] Ямэнь (衙門 yámén) — присутственное место, администрация, местная канцелярия в дореволюционном Китае. Администрация представляла собой резиденцию чиновника и его помощников мую 幕友. Согласно законодательству, чиновники не имели права быть выходцами из местного населения. Таэль или лян – это одна из нескольких мер веса и валюты в Восточной Азии. Серебряный таэль весил где-то около 40 грамм. Китайский серебряный лян\таэль отливался в виде слитка в форме копыта с печатями. Ну, на картинке больше напоминает лодочку... 老陶 Лао Тао(Старый Тао) - лао 老 - в значении старый, почтенный. В новелле прежде всего используется для того, чтобы не путать с молодым господином Тао Мо, как прозвище. Тао не личное имя слуги. Это фамилия господина давшего свое имя слуге, подчеркивая, что он часть семьи.