Love Is More Than A Word (Любовь - больше, чем слово)

Холодный пот стекал по спине Цуй Цзюна. С того времени, когда предыдущий окружной судья был прикован к постели, и до часа смерти, все дела ямэня были переданы под ответственность судебного пристава, и Цуй Цзюн привык входить и выходить из канцелярии без всякого разрешения, как если бы он был у себя дома. Как он мог в таком случае вспомнить о докладе, прежде чем переступить порог. Он совсем забыл, что в городе вчера вечером появился новый судья. Даже стражники не остановили Цуй Цзюна, чтобы предупредить его, и вот его поймали с поличным. В голове по такому поводу возник целый рой мыслей, но он уже челом коснулся земли, поклонившись и проговорив: - Ваше Превосходительство, пожалуйста, накажите этого слугу за то, что он переступил границы дозволенного! Тао Мо ошеломленно воззрился на гостя. С чего этот человек перед ним встал на колени?! Он хотел спросить его, но увидел, как во внутренний двор вошли Старый Тао и сопровождающие его люди. Тао Мо подозвал его и спросил, нисколечко не беспокоясь, что оставил посетителя на коленях. - Старый Тао, где ты пропадал все утро? Цуй Цзюн был немного шокирован, что его новый начальник не спешит заботиться о нем, оставив его в неловкой ситуации. Вместо этого новый судья сосредоточился на своем пожилом слуге. А ведь квалификация и опыт работы в округе Даньян у него были лучше, чем у некоторых прошлых чиновников уезда. Возмутительно! Это он - Цуй Цзюн был настоящим местным тираном. Любой из предыдущих судей никогда не стал бы перечить ему. Они, наоборот, старались завоевать его доверие, боясь нарушить сложившуюся хрупкую систему, и сделать свое положение нестабильным. Тао Мо же на их фоне был, словно шип в плоти, для Цуй Цзюна. Неужели, этот назначенный судья решил своим пренебрежением показать свой авторитет? Ладно, раз вы, молодой господин, сделали подобный ход в первый же день, то не вините этого скромного регистратора, что он сделает свой ответный ход на пятнадцатый! И сразу в голове Цуй Цзюн начал планировать, как преподать Тао Мо жизненный урок. Когда Старый Тао вошел в приемный зал и увидел человека, стоящего на коленях, то премного удивился и поэтому спросил: - Молодой мастер, кто с вами? Тао Мо, чуть склонив голову на бок, ответил: - Господин Цуй Цзюн является официальным судебным приставом этого округа. Самооценка местного чиновника падала все ниже и ниже. Сколько он служил лет, а его впервые заставляли стоять на коленях так долго, да еще и в окружении нескольких людей, большинство из которых было ниже его ранга. - Тогда, почему он стоит на коленях? Тао Мо покачал головой и честно признался: - Я не знаю. На что Цуй Цзюн только тихо холодно фыркнул. Старый Тао знал наверняка, что причина такого уничижительного поведения у чиновника была, но спрашивать напрямую казалось невежливым. Он лишь вздохнул и сказал: - Мастер, почему же вы все еще не помогли вашему подчиненному встать? Тао Мо всполошился и наклонился, чтобы поднять мужчину. Его руки едва коснулись рукавов, как Цуй Цзюн встал сам. Молодой человек почувствовал себя смущенным и повернулся, чтобы обратить внимание на людей, которых привел с собой его слуга. Он указал на них и спросил: - А кто они? - Новые работники, - ответил Старый Тао. - Резиденции нужны слуги, которые привели бы в порядок помещения и чистили снег снаружи. Изначально, даже столь тривиальными бытовыми проблемами и слугами занимался все тот же Цуй Цзюн, приходя на работу всех раньше, но раз этот старик позаботился об этом вопросе, он мог бы уступить. Тао Мо с тревогой произнес: - Почему ты нанял так много? Старый Тао ответил: - Накопилось слишком много дел, а доплатить за переработку нам пока нечем. На что новоиспеченный судья пробормотал со вздохом: - А мы ведь до сих пор не знаем, когда я смогу получить свое первое жалование... Если говорить о содержании, Цуй Цзюн прибывал в ярости в своем сердце. Согласно традиции, императорский двор каждый год отпускал меру серебра всем чиновникам, что приравнивалось к новогоднему красному конверту. Однако прежний судья умер в начале этого года, а новый еще не был назначен, и их округ так и не получил плату. Цуй Цзюн специально опросил государственных чиновников из соседних уездов, и они сказали, что получили свое жалование в срок, а значит, серебро, назначенное Даньяну, осело в чьих-то чужих кошельках. Старый Тао забрал новых слуг, оставив своего мастера и Цуй Цзюна наедине в приемном зале. Они одинаково растерянно посмотрели друг на друга. Через несколько мгновений Тао Мо решил заговорить первым: - Вы уже завтракали? Судебный пристав ответил: - Да, благодарю. Тао Мо вздохнул и сказал: - Нет, так не пойдет. Как насчет того, чтобы поесть вместе? Цуй Цзюн поджал губы и произнес: - Я уже сообщил вам, что сыт. Молодой судья не растерялся: - Могу я тогда пригласить вас отобедать? Вы обедали? Главный пристав молча посмотрел на него: - ... Потом со всем терпением ответил: - Нет, я еще не обедал. - Тогда, давайте пообедаем вместе, - довольно заключил Тао Мо. - ... В кабинете накрыли на стол и подали рисовый отвар с соленьями. Цуй Цзюн вяло ел жидкую кашу и заедал ее оладьями на соевом молоке. Больше в него уже не влезало. Внезапно посередине трапезы в окно заглянул Хао Гоцзы: - Молодой мастер, ну как, еда получилась вкусной? Тао Мо ответил: - Лучше спроси у регистратора Цуя. Цуй Цзюн с трудом проглотил комок пищи и произнес: - Да, все было довольно вкусно. Хао Гоцзы улыбнулся, кивнул, услышав похвалу, и после этого ушел. Чиновник, стараясь не выказывать недоумения, спросил: - Кто этот молодой человек, который сейчас показался в окне? - Мой личный слуга, - ответил Тао Мо. - Ваше Превосходительство, должно быть, принадлежит к высокообразованному ученому роду, раз у него такие замечательные слуги, - прокомментировал Цуй Цзюн. В его словах пряталась насмешка, но его собеседник ничего не заметил. - Вы имеете ввиду мои способности к каллиграфии и живописи? - уточнил Тао Мо. - О? Вы разбираетесь в каллиграфии и живописи? - Нет, я ничего такого не знаю, - признался Тао Мо. - Как вы скромны, Ваше Превосходительство. Конечно, Цуй Цзюн знал, что нынешний судья купил свою должность, но поскольку Тао Мо по его мнению успел показать свой характер при их знакомстве, то он не должен винить Цуй Цзюна за то, что он бьет по его слабым сторонам. Тао Мо задумчиво нахмурился и проговорил: - Среди мудрых изречений я могу, пожалуй, вспомнить лишь одно. - Какое же? - "Десять из девяти человек слепы, и никто не является ученым". Правда, я не помню, кто это сказал.[1] В душе Цуй Цзюн был искренне согласен с утверждением. Он происходил из семьи, прославившейся в боевых искусствах, но так как он не был пригоден к военной службе, его перевели работать государственным судебным приставом в округ Таньян. Он не сдавал академические экзамены, и, можно сказать, должность была получена им по блату, но он чувствовал, что способен на большее, чем те, кто считал себя благородными и добродетельными мужами. В округе было всего двое поистине умудренных жизнью людей с группами учеников, но у этих мастеров языки кололи острее ножа. Когда Тао Мо заметил, что господин регистратор надолго замолчал, он обеспокоенно спросил: - М-м, что-то не так? - Нет, я просто вспомнил один случай, - ответил Цуй Цзюн. - Случай? - заинтересовался молодой человек. - Какой случай? Одно дело было говорить на отвлеченные темы, а совсем другое, когда так пристрастно расспрашивали. Что ему рассказать? - Ах, просто было одно дело несколько лет назад. Женщина совершила прелюбодеяние и убила собственного мужа. Тао Мо, признаться, был озадачен, поэтому он спросил: - По какой причине вы припомнили это происшествие? Цуй Цзюн ответил: - Муж этой женщины был мясником, а любовник его жены - местным ученым. После этого инцидента на защиту ученого встали его несколько друзей-адвокатов. В конце концов, осудили только женщину, а тот ученый остался безнаказанным, ибо читающие законы люди способны повернуть их в любую сторону. Тао Мо пытался разобраться: - Может, этот ученый не знал об убийстве? Цуй Цзюн возмущенно цокнул языком: - Разве женщина может убить мужа-мясника в одиночку? Очень показательно: сбежать с места преступления и переложить вину на другого, когда есть знакомые адвокаты, которые перевернут доказательства вверх дном, оттачивая красноречие на невежественной публике. Тао Мо смутился, слушая, как он с негодованием говорил о несправедливости, и спросил: - Кого вы имеете в виду? Среди юристов Таньяна есть такие нечестные люди? Цуй Цзюн неловко замолчал, потом ответил: - Ваше Превосходительство еще успеет познакомиться с ними, спустя некоторое время, проведенное в нашем округе, - пристав скривился, машинально сделав еще один явно лишний глоток рисового отвара. Воспользовавшись задумчивостью судьи, он не стал ждать, когда его попросят остаться, и поспешно удалился. После того как он ушел, Старый Тао постучал в дверь и вошел в комнату. - Молодой мастер, я навел справки и узнал, что господин Цуй Цзюн также держит в своем распоряжении должность помощника судьи, когда эта должность свободна, - потом слуга поинтересовался, глядя на пустые тарелки: - А почему главный пристав опустился тогда на колени перед вами? - Я не знаю, - развел руками Тао Мо и рассказал последовательно обо всем, что произошло после того, как встретил Цуй Цзюна. Старый Тао нахмурился, слушая его, затем сказал: - Боюсь, он мог вас неправильно понять. - Что он мог неправильно понять? - Не берите в голову, молодой мастер, - слуга махнул рукой. - Это не так важно, как то, что он сказал о ведущих тяжбы законниках. - Об адвокатах? - Верно. В уезде Даньян сложились две школы, которые давно соперничают в юридической сфере. Двое нынешних учителей молодого поколения самые известные участники судебных процессов - господа Линь Чжэнъюн и Ичуй. Оба некогда выходцы из одной рыбацкой деревни. Глаза Тао Мо засияли, предчувствуя, на кого он сможет опереться и с кем разделить обязанности. Но тут же его энтузиазм погасили строгими словами: - Молодой мастер, вы помните, что обещали своему отцу перед его смертью? Если вы станете ответственным чиновником, достойным похвалы, - это будет лучшей наградой в загробном мире для духа вашего родителя. Старый Тао покачал головой и продолжил: - После того как двое мастеров-законников прославились и переселились в город Таньян, к ним стали приходить молодые люди, чтобы попросить принять их в ученики. Со временем город стал местом рождения двух школ и центром, привлекающим начинающих юристов. Обдумав сказанное, Старый Тао пришел к выводу, что это было основной причиной, по которой чиновники не спешили занимать должность в данном округе. Очевидно, что разгоревшееся соперничество ученых мужей было еще той проблемой, которую мог решить только поистине мудрый и хитрый человек. Увы, его мастер не был таковым. Тао Мо нахмурился и заинтересованно спросил: - Итак, как эти соперничающие стороны относятся к местным властям? - Не стоит мешать профессионализм этих юристов и их расположение к администрации. Добрые и честные законники будут на стороне таких же хороших чиновников. Решив, что все понял, Тао Мо заключил: - Значит, если юридические школы останутся в Таньяне, это послужит для нашего блага? Старый Тао хотел что-то сказать, но, в конце концов, у него не хватило духа, чтобы поставить своего подопечного перед одним нелицеприятным фактом. Хоть добропорядочные судебные исполнители и будут придерживаться одной линии с честными чиновниками, прежде чем Тао Мо станет успешным судьей, которого будут уважать, вероятнее всего, что даже самые лояльные адвокаты и местные служащие вначале не станут помогать ему. А те, кто лелеет корыстные цели, и вовсе будут вставлять палки в колеса и давить все благие начинания. Недавно Старый Тао выяснил, что истинная причина смерти предыдущего судьи господина Чжана могла быть вовсе не связана с длительной болезнью. Помня об опасностях, которые их окружают с молодым господином, следовало осторожно делать ходы. После того, как он представил Тао Мо новых слуг и позволил Хао Гоцзы заняться домашними делами, Старый Тао предложил молодому мастеру прогуляться. Следовало начать знакомство с новым городом, ведь настоящий магистрат должен быть знаком с каждой травинкой и деревом под его юрисдикцией. Для начала они прошлись по основным улицам с востока на запад. Тао Мо с удовольствием рассматривал витрины и прилавки. Он бы купил себе что-нибудь, но денег осталось очень мало. Когда они завершили осмотр города, уже начало темнеть. Заметив, что лицо молодого мастера побледнело, а фигура сжалась от холода, Старый Тао обругал себя последними словами. Как он посмел забыть, что его господин лишь оправился от болезни?! Молодого мастера следовало срочно отпоить горячим чаем. Тао Мо сам пожаловался: - Я устал. - Как насчет того, чтобы наведаться в чайную? Урчащий желудок Тао Мо и его хозяин восприняли предложение, как благую весть. Они подошли к чайной с ярким фасадом и изящной каллиграфией на дощечке при входе. Хоть молодой человек и не понимал написанного, но он чувствовал аромат заваренного чая и слышал гул голосов из зала. Как только Тао Мо и его слуга вошли внутрь, они сразу же услышали человека, который громко созывал присутствующих и кричал: - Всего три цяня, и вы сможете увидеть портрет нового судьи Даньяна![2] Тао Мо прибывал в замешательстве. Это о нем сейчас говорят? *** *** *** Примечания: [1] "Девять из десяти человек слепы, и никто не является ученым". На самом деле в оригинале Тао Мо говорит только обрывок изречения:...百无一用是书生。Буквально: "...и никто не является ученым". Это изречение поэта и философа Хуан Цзинжэня династии Цин (1749 --1783), высмеивающего ученых мужей. Потому что по его мнению в истории на долгую память осталось слишком много нелепых и странных стихов и высказываний. Адвокаты в древнем Китае - это мастера по иску, защитники, законники. Адвокат или юрист более привычный нам латинский термин. Наиболее известным «мастером по иску» в истории Древнего Китая был Дэн Си, который считается первым адвокатом в Китае. У него было правило оплаты предоставляемых услуг: большое дело — халат, маленькое дело - белье. Жил в период Вёсен и Осеней (722-481 гг до н. э.), в итоге казнен. Так заканчивали многие древние защитники неугодные властям. Улицы в китайских городах идут или с севера на юг, или с востока на запад, это часть фэн-шуя и просто удобно для строительства. [2] Цянь - китайская монета с дырочкой посередине, вылитая из бронзы. Собственно цяни появились в начале правления династии Тан (618—907 гг.). В 621 году первый император династии Гаоцзу утвердил новый дизайн монет, который просуществовал без существенных изменений почти 1300 лет. Вес монеты был выбран равным 1/10 части ляна (примерно 3.6 — 3.7 грамма), диаметром 24-25 мм. Впервые на монетах не указывался ее вес, зато на аверсе появилось четыре иероглифа: сверху вниз писался девиз императора или иероглифы 開元 (kāiyuán), справа налево — 通寶 (tōng bǎo).