Хроники Оси: Обруч Мина.

      Ночь после Совета Семей.       Центр Города. Университетский остров. Пылью под пологом Голос мне Полоза слышится... Полные голода Очи-золото в пол-лица... Он зовёт меня вниз: «Родной мой, спустись, Обниму в тридцать три кольца...»*       Нат шёл по главному мосту Университета, нервно насвистывая давно знакомую мелодию. Фил вприпрыжку бежал впереди. С самого их выхода от Птичника фея переполняла жажда свободы и приключений, и теперь он скакал по мосту от одной стороны к другой, осматривая вид на Город и Реку. А вот мавка, наоборот, шёл прямо по центру моста, стараясь вообще не смотреть на воду. Нат как мог оттягивал этот момент, а потому они шли сюда переулками, а не по набережной. Паромобиль Эмилии промчался по опустевшему после комендантского часа Университетскому мосту пять минут назад, Натан видел её из-за угла и потому не спешил, старался держаться на расстоянии. А о чём думал фей, ему не было ведомо.       Проклятый мост, наконец, закончился, и, ступив на твёрдую землю, мавка смог оценить великолепную архитектуру Университета. Остроконечные шпили учебного корпуса, галереи со стрельчатыми окнами трёх корпусов общежитий, веером расходящихся по острову. Впрочем, они не на экскурсии, так что не стоит надолго терять из виду цель.       — Они спускаются куда-то. Там. — Фил показал в сторону восточного склона острова и поспешил вперёд. Что-то словно подхлестнуло фея, и он больше не глазел по сторонам, как ребёнок на прогулке.       Нат понял, что спуск к воде неизбежен, и постарался собраться с мыслями. Как только он ступит на территорию речных, никакие чувства и даже их отголоски не должны проявить себя. Это единственный вариант выбраться оттуда.       Паромобиль Эмилии стоял на парковке возле лестницы, ведущей к берегу. Её слуга остался ждать за рулём. Нату и Филу пришлось пойти в обход и спуститься на узкий пляж не самым приятным способом. Прямо на попе по травянистому склону. Хотя фея-то это порадовало. Натан еле успел поймать его за шкирку после спуска, чтобы тот не улетел прямо под ноги Эмилии и компании. Ведьму сопровождал довольный до тошноты Ричард и всё ещё наивно что-то щебечущая феечка, позади понуро плёлся Крокодил. Фил был как на иголках, увидев малышку, и Натан уже пожалел, что взял его с собой. Они спрятались за камнями и дождались, пока все четверо подойдут к массивной чёрной скале, обрывающей пляж и уходящей своим основанием далеко под воду. В воде камень становился ещё чернее, он весь порос мхом и тиной, и водоросли, покачиваясь на волнах, ласкали чёрную твердь...       — Эй, да что с тобой! Они же уходят!       Нат очнулся от наваждения, только когда Фил с силой дёрнул его за плечо, разворачивая к себе. Наконец-то оторвав взгляд от чарующей воды, мавка увидел обеспокоенное лицо фея.       — Да, прости, я просто задумался, — буркнул он, и хотя было не похоже, что фей ему поверил, расспрашивать он не стал.       Оказалось, что Генри уже успел открыть проход. Фил пытался объяснить, что сделал Крокодил, но Нат шикнул, чтобы фей заткнулся, и тот снова обиженно надулся. Портал, открытый вампиром, оказался просто расщелиной в камне. Огромной такой расщелиной. Туннель вёл под землю, стены были из всё того же камня, да и ступени, наверное, тоже. Нат плохо видел. Тут было абсолютно темно. И гулко, потому приходилось вести себя очень тихо, чтобы не выдать своего присутствия.       Зато они смогли заранее услышать, что компания остановилась и что-то обсуждала впереди.       Спуск заканчивался в большой пещере, половина которой представляла собой бассейн. Весь пол был выложен мозаичными узорами и покрыт тонким слоем воды, стены были из необработанного камня, а с потолка свешивались сталактиты и, как ни странно, люстры, заливавшие зал тёплым светом. Бассейн же был просто ступенью в полу, уходившей в подземную часть Реки, вода которой омывала противоположные стены зала.       Нат с Филом спрятались за выступом лестницы и наблюдали. Несмотря на разносившееся эхо, было сложно разобрать, о чём говорили те четверо.       Вскоре их беседу прервали. Сначала послышались лёгкие всплески, то тут, то там начали мелькать плавники и поблёскивать чешуя, а затем на край бассейна Реки вылез первый речной. Тритон сидел на краю пола, оставив хвост в воде. Его зеленоватое тело постепенно приобретало человеческий цвет, плавники втягивались и жабры закрывались. Ещё два тритона и несколько русалок всплыли из Реки, но подходить не спешили. Всё же в воде они были куда сильнее и увереннее, чем на суше.       Фил смотрел на речных, как завороженный, и на этот раз Нату пришлось пихнуть его локтем в бок, чтобы привести в чувство.       Хвост тритона уже принял очертания человеческих ног, вокруг бёдер осталась повязка из большого лоскута ткани с привязанными к ней обсидиановым кинжалом и раковиной. Мавка помнил, что такой раковиной, дуя в неё, словно в рог, сирены и тритоны призывали слуг. И он не ошибся. Стоило тритону переговорить о чём-то с Эмилией, как он подул в раковину, и из воды начали вылезать мелкие склизкие твари. Впрочем, мелкими они были только по сравнению с двухметровым тритоном.       Ростом наяды были с детей. Пока их хозяин спускался обратно в бассейн, они обступили Эмилию и спрятавшуюся за неё феечку. Ведьма оттолкнула руку девочки, и речные схватили её. Тритон кинул что-то чернокнижнице и махнул рукой в сторону открывшегося туннеля на краю бассейна. Жертва была принята. Эмилия и её спутники могли идти дальше. Туннель вёл куда-то вглубь острова, его пол уже не покрывала мозаика и вода. Просто земля и Река уходили параллельно куда-то в темноту.       ***       Фил изо всех сил старался хоть как-то уменьшить напряжение, витавшее в воздухе. Но Нат не отреагировал ни на одну из попыток. Для Фила оставалось загадкой, что же так напрягает парня?! Понятное дело, ситуация не из простых, но излишняя нервозность только помешает спасению Мира и одного хладнокровного.       Когда Филипп увидел феечку, на него нахлынули воспоминания. Он так давно не был в родном Лесу и деток не видел так же долго.       Детство, Лес, семья и друзья. Настоящие друзья для него были на вес золота, не так уж их было и много.       С детства Фил отличался от других фей. Его считали сумасбродом, чудаком и даже сумасшедшим. Слабое чувство самосохранения да любовь к неизвестному — и ребёнок попадает в кучу неприятностей. Но дар — смотреть на мир другими глазами — не раз выручал парня.       Он старался не принимать никаких суждений на веру и всё проверять лично.       Так позднее он понял, что феи могут получать гораздо больше энергии пыльцы, не пассивно содержа бордели, а активно участвуя в «процессе». Но их консервативное общество восприняло эту новость как унизительную. Дорога вверх по иерархии внутри Семьи была для Фила закрыта. Как и внешний Город. Приказом из главного Дома Филиппу было велено покинуть Университет и запрещено покидать Район, дабы не позорить фей. Для парня была загадкой причина его изоляции в Городе, так как даже после инцидента многие узнавали о его специфическом мировоззрении... По всей видимости, его возвращение в Лес сулило сородичам большие проблемы.       Сидя за лестницей, Фил еле удерживал себя, чтобы не сорваться и не броситься спасать девочку. Он понимал, отклонение от плана грозило катастрофой и могло погубить всех.       Появление речных заставило фея на время забыть обо всём. Красивые, блестящие и такие другие. Никакие не «скользкие твари», как говорил Учитель. Интерес внутри перевешивал страх и всё, что рассказывали в школе. Фил понял, что, если они выживут сегодня, он не раз ещё заберётся сюда, чтобы хоть глазочком посмотреть на эту красоту.       Когда девочку, и правда, повели к тритону, Фил помрачнел, он не надеялся, что многовековая вражда тоже окажется сказкой. Деликатесом детки Леса быть не перестали. Начинать знакомство с жителями Реки с неприглядной стороны — было неприятно. Ну да ничего. С Генри они тоже плохо начали!       Девочка снова закричала, и Фил увидел, как один из наяд с силой вывернул ей руку за спину. Ещё мгновение и хрустнула бы кость.       ***       Да твою ж... Внимательно следя за Генри и ведьмой, Нат упустил из вида Фила и не успел остановить фея, когда тот всё-таки рванул в сторону речных, что тащили девочку к воде. Ещё чуть-чуть и малышка ступит в Реку, а оттуда её будет не вернуть. Девочка кричала и брыкалась, пытаясь выскользнуть из склизких лап речных тварей, но наяды были сильнее. Нат пересилил себя, разулся и ступил на покрытый тонким слоем воды пол подземелья. Он всё ещё озирался на исчезающие за поворотом силуэты, а потому так и не понял, откуда взялись золотистые искорки, разлетевшиеся от фея. Они со звоном сталкивались с речными, заставляя их шипеть, морщиться и пятиться от нападавшего. Филу удалось вырвать малышку из лап наяд, но те уже привыкли к маленьким искорками, обступили теперь двух фей. Нат шёл к ним не спеша, на его оголённых щиколотках проступили из татуировки тонкие цепочки с маленькими бубенцами. Звон разносился по воде с каждым его шагом. Наяды шипели, но расступались от неприятного их слуху звука. Русалки во главе с тритоном, до того не вступавшие в противостояние, подплыли к краю бассейна. Мавка как раз подошёл к феям, схватил Фила за руку и резко дёрнул, увлекая его и девочку себе за спину, становясь между ними и выступающими из воды речными. Он начал пятиться к выходу. Справиться с этой компанией в воде нет ни шанса, а на суше... может, и повезёт. Натан снял куртку и накрыл ей феечку.       — Держитесь за мной и, что бы ни произошло, не бойтесь. Ваш страх лишь подпитает их силы.       Сказать-то он сказал, но девочку уже било крупной дрожью, да и Фил, кажется, был в шоке. Но успокаивать их было некогда. Русалки уже вышли на сушу, пока ещё неуверенно стоя на новых ногах. Их длинные волосы обвивали нагие тела, а в руках они сжимали гарпуны и трезубцы. Твари были из охраны Реки, а потому умели держаться на суше и обращаться с оружием. Татуировки на теле Ната пришли в движение, от чего Фил отпрянул в удивлении.       — Не отходи! — скомандовал мавка.       Он провёл рукой по боку под майкой, медленно доставая из очередного рисунка длинный чёрный хлыст. Натан сильно сжал рукоять в руке и почувствовал, как та нагревается. Прежде магия Великих Семей ему давалась слабо, как бы Птичник не экспериментировал, соединяя разные виды заклятий. Но теперь Обруч Мина упрощал задачу. Так что, хоть он и не Хотт, хлыст должен его слушаться. Нат замахнулся и с силой рассёк воздух прям перед носом у первой приблизившейся русалки. Та отскочила, шипя и рыча. От голода речные становились больше похожи на зверей. Нат продолжил без остановки бить хлыстом направо и налево, отпугивая и порой задевая теснящих их к стене пещеры речных. Хлыст резал тела водных тварей как масло, а на полу от его ударов оставались глубокие борозды. Вода вокруг них вскипала и испарялась от скорости и трения магического Артефакта, что позволяло держать врагов на расстоянии.       Но это не могло продолжаться вечно. Кровь речных облепляла хлыст, словно тина, удары становились всё слабее, и к тому моменту, как их прижали к стене пещеры, он стал бесполезен. Нат выругался и дёрнулся рукой за спину. Из рисунка морского узла на спине проявился длинный промасленный канат. Мавка раскинул его полукругом перед собой и феями, бросил рукоять хлыста Хоттов в ближайшего тритона и движением заправского фокусника, вытащив из неоткуда зажигалку, поджёг верёвку. Пламя вспыхнуло стеной. Фил и феечка прижались к холодному камню пещеры, жар от огня внутри полукруга был сильным, но русалкам было ещё хуже. Вода с пола утекла в расщелины, оставленные хлыстом, и огонь, вырвавшийся из зачарованной верёвки, обжёг тварей. Барьер не давал оставшимся приблизиться и воспользоваться оружием, но, чтобы убить речных, фокусов Ната было недостаточно. План — проскочить незамеченным — не сработал, как и чары фей, а значит выход только один. Мавка тяжело вздохнул и набрал полную грудь воздуха.       — ПОЛОЗ!!!!