Хроники Оси: Обруч Мина.

      Ночь. Один день после Совета Семей.       Катакомбы Университетского острова.       — Да что ты такое?! — прохрипел Ричард, горло оборотня почти затянулось, и он был готов вот-вот обратиться полностью.       Переполненный яростью зверя он снова ринулся на Ната. На этот раз парень не стал уворачиваться.       Перехватил когтистую руку Карнели и одним ударом стальной кисти пробил грудь вервольфа. Фокус удался на славу. Даже мавка не ожидал, что выйдет так легко. Сердце оборотня, выскользнувшее из стальной ладони, со смачным звуком шлёпнулось на пол. Ну вот. А он уже надеялся пафосно достать его из груди Ричарда и показать ему ещё бьющимся. Похоже, перестарался. Отпихнув от себя тело Карнели, мавка посмотрел в его затухающие глаза.       Интересно, Мери уже спит?.. Наверное он её разбудит... Вряд ли этот выскочка станет дожидаться утра...       Отвлёкшись на свои мысли, Нат не успел среагировать на приказ Эмилии. Генри одним мощным прыжком напал на Ната. Рёбра хрустнули. Правая стальная рука парня отлетела в сторону, когда он попытался ей защититься. Её просто вырвало. Сила клыков носферату была несравнима с когтями вервольфа. Чудище придавило Натана к полу, впиваясь своими когтями в то, что осталось от голема.       — Ауч. Мне вообще-то больно, знаешь ли. — мавка как завороженный смотрел в глаза носферату. Когти монстра впивались ему в живот. Цепь рисунков, удерживавших его в теле голема, была нарушена. Контроль постепенно начал ускользать. Нат поднял оставшуюся руку, он смог дотянуться и провести по «лицу» зверя тыльной стороной ладони.       — Решил сбежать, не оплатив заказ, Крокодил? Ну и стрёмная же у тебя сейчас рожа. — могла ли печать Сирены достучаться до того, что осталось от воли Генри? Что-то ведь от неё осталось? Должно было... мавка очень на это надеялся. За последние дни все его планы с завидной регулярностью летели к чертям, так что он просто надеялся.       Чудище застыло, нависнув над Натаном, его пасть с острыми, как сабли, клыками была так близко, что парень чувствовал его дыхание, такое горячее, оно буквально обжигало кожу. На секунду Нату показалось, что в наполненных болью глазах существа мелькнуло что-то знакомое. Он не опускал руку. Печать не могла заставить Генри отбросить узы Эмилии, но она помогала вампиру в желании вернуть человеческий облик, а Натан не был уверен, что ему хватит сил ранить носферату в таком обличии. Лицо вампира начало проступать сквозь очертания монстра, зубы-сабли прятались, становясь обычными клыками носферату. И в этот момент мавка резко дёрнул рукой. Лезвие, спрятанное в татуировке на левом запястье, резануло вампира по шее, перерезая артерию. Носферату взвыл, но Нат обхватил шею Генри и, притянув к себе, впился в него. Когти вампира ещё глубже вонзились в живот голема. Горячая кровь разливалась по полу, и уже было не отличить где чья.       — Ну и кто из нас вампир, а? — прошептал Нат, отстранившись. И только потом, наконец, разжал ослабевшую руку.       Он лежал на полу и смотрел прямо в глаза вампиру, слизывая его кровь со своих губ. Метка медленно, словно нехотя, меняла хозяина. Нат почувствовал, как кольцо ошейника сдавило ему горло и, насколько смог, вздохнул с облегчением. Получилось. Сознание угасало, боль, и правда, была невыносимой. Ха-ха, надо же. Боль. Давно он не чувствовал себя таким живым, как в эти несколько дней. Что ж, за это надо будет поблагодарить Птичника, что познакомил его с этим чокнутым Крокодилом...       ***       Казалось, ещё пару секунд назад вспышка надежды озарила тьму безысходности, окутывающую Генри. Непонятно откуда взявшийся Натаниэль лишил Эмили подневольного пса и встал преградой между ней и двумя Ключами — Бартоломью и Карнели.       Подмога, пришедшая откуда не звали, придала профессору сил. Но следующий закономерный приказ Эм привёл его в ужас.       Ведьма кричала, почти перейдя на ультразвук. Раскалёнными прутами по рёбрам Генри ощутил приказ колдуньи: «Убить! Растоптать! Не оставить и живого места!» В этот момент Генри понял, что всё это время Эм по-своему щадила его. Ни один приказ до этого не обладал такой чудовищной силой. Разум Генри плавился, будто в жерле вулкана.       Словно ведомая невидимыми нитями марионетка, туша монстра метнулась в сторону Ната.       Прыжок, и чудовище придавливает Ната к земле. Нет! Только не опять! Боль и отвращение к самому себе плескались в глазах монстра. Сколько невинных и достойных погубят эти когти, прежде чем земля не сможет больше выносить его присутствия?! Зря, зря он поверил Ректору, что всё изменится. Созданный убийцей он предназначен разрушать.       Тело, мягкое словно глина, поддавалось когтям Генри.       Мальчишка смотрел на него во все глаза и улыбался.       Что? О чём он говорит? Складывалось впечатление, что Нат даже рад боли, как старому приятелю в баре.       Воспоминание разрядом прошло по позвоночнику немёртвого. Это тело — голем! У души пацана ещё есть шанс! Аргус вытащит его! Да и, если подумать, Аргус никогда не отзывался о Нате, как о берсерке, рвущемся напролом. У мальчишки был план!       Нат шутил, и это успокаивало монстра. Будто всё это безумие было просто театральным представлением.       Нежное прикосновение, сочувствие? Забота? Генри почувствовал, как некая сила всколыхнула в нём остатки воли и подняла со дна на поверхность. Нужно спрятать когти! Тогда, возможно, это тело ещё можно будет спасти! Мери! Боги, вот уж кому он не хотел доставлять ещё больше хлопот... Генри всё больше и больше уверялся в осознанности действий Дельца. Но что он хочет сделать?       Отвлёкшись, Генри поздно заметил лезвие в рабочей руке голема. Острая боль в горле ослепила немёртвого. Что это?       Но то, что происходило дальше, стало ещё большей неожиданностью для Генри. Парень лакал его кровь с шеи, как котёнок молоко. Из Дельца бы, и правда, вышел классический вампир...       Обжигающая боль метки сходила на нет с каждым новым глотком. Нат перетягивал её на себя вместе с получаемой кровью! С каждой секундой носферату мог дышать всё свободнее, наблюдая, как душа Натаниэля, напротив, теряет связь с телом.       ***       Полоз вёл фея по обходному туннелю. Развернувшуюся битву стало слышно ещё до того, как темноту пещеры впереди прорезало яркое свечение Оси.       Они вышли с края смотровой площадки. И Змею пришлось удержать Фила от необдуманных действий.       — Тиш-ше, Златовлас-ска. Не с-спеш-ши.       Впереди била светом в потолок Ось. Эта осточертевшая Полозу штуковина слепила глаза. Мощь и сила всей магии этого мира. Рядом с ней даже Змей чувствовал себя мелким и бессильным. А он не любил об этом вспоминать.       Для речных сделка, даже заключённая просто на словах, совсем не тоже, что для всех прочих. Видимо, так наказали их Боги. Но Полоз уже не помнил за что.       «Охранять Ось от этого мира» — так звучала его клятва. И он держал слово. Пусть уже давно нет тех, кому он его дал. Пусть давно ушли те, кто слышал его обещание. И даже те, кто знал о том, что оно когда-то было дано.       Мир изменился. Всё ушло и забылось.       А он остался. На страже Оси. Как верный пёс. Связанный своим обещанием.       «Охранять Ось от этого мира».       Глаза Полоза наконец привыкли к свету, и он увидел поле битвы. Кровь речных покрывала смотровую площадку и часть берега озера под ней. Русалки и наяды уже не выглядели нападавшими, скорее жертвами разъярённого чёрного монстра. Вот что делает сближение со смертными. Даже величие и могущество драконов смогло обмельчать. Как можно так исковеркать свою суть?! Да к тому же ещё и оказаться на поводке у человека! Полоз досадно вздохнул, глядя на Генри. Нет, себе он так низко пасть не позволит.       Чёрный монстр тем временем метался от одного речного к другому, пока его не остановил оглушительный крик. Ведьма билась в истерике, приказывая носферату убить кого-то по ту сторону площадки.       Фил снова попытался ринуться вперёд. Но Полоз не собирался лезть в чужой бой. Ему нравилось наблюдать за битвами. А вот пачкать костюм — нет. К тому же он попросту не видел причин вмешиваться. Пускай они сами поубивают друг друга.       А вот фей, очевидно, так не думал. На этот раз Полозу пришлось схватить мальца, чтобы тот не выбежал из тени тоннеля.       — С-стой. Куда с-собралс-ся? — он шипел, пытаясь удержать вырывающегося Фила.       Собственно, не то чтобы Змея это сильно беспокоило. Но мавка знал, что делает, когда просил Полоза сопроводить фей. Змей согласился и этим дал ещё одно обещание. Фей должен выйти из его владений на своих двоих. Кто же знал, что у Златовласки такая тяга к самоубийству.       Ну ничего, за это Натаниэль ещё расплатится. Теперь он в долгу у Полоза. Сделка всегда имеет две стороны. И свою цену он мальчишке ещё не назвал...       Как глупо. Натаниэль никогда не разбрасывался словами. А теперь сам подставлялся под удар. И вот снова? Что его связывало с носферату? Договор? Очевидно, да. Как ни крути, мавка тоже речной. Сколько бы мальчик это не отрицал. Но свои сделки он так же не может нарушить. Впрочем... Вряд ли мавка заключил бы сделку, включающую в себя подобные... услуги.       Ох, ну да. Вот и всё. Похоже, голему конец. А помнится мальчишка так радовался этому телу десять лет назад. Удивительно, что оно продержалось столько времени. Какая потеря...       Генри смотрел в остекленевшие глаза голема, который стал так похож на обычную куклу, лишившись хозяина. Мужчина медленно отстранился от тела, с которым его всё ещё соединяли, словно паутина, густые и вязкие кровавые нити. Он поднимался медленно и неуклюже, будто медведь, вышедший из спячки.       ***       Словно наваждение, Генри услышал истошный вой Фила. Что фей тут делает? Профессор не на шутку испугался. Филу было опасно тут находиться. Здесь территория речных, никогда не жаловавших фей. Он было начал искать того глазами, но крик Эмилии отвлёк его.       — Генри, помоги! Генри-и! — в голосе ведьмы не осталось металла, она не приказывала, она умоляла, ища спасения. Трое речных зажали её на усыпанной песком и кровью лестнице. Эмили держала магический щит из последних сил, сильно раненная и растрёпанная. В её глазах колыхался кристально чистый страх.       Расправив плечи, монстр медленно двинулся в её сторону. Краем глаза он заметил золотую косу, метнувшуюся ему за спину. Фил. Парень бросился к телу Ната и притянул к себе. Фей дрожал и плакал, тщетно пытаясь залечить раны голема. Ничего, Фил не дурак, скоро он поймёт, «что» держит в руках... Генри перевёл взгляд на мужчину, вышедшего из тени. Их глаза встретились. Полоз. Ректор рассказывал профессору о нём. Фон Шилле остановился и наклонил голову в почтительном поклоне.       Помедлив, Генри продолжил путь к тройке, зажавшей Эм. Раз Полоз ещё не остановил его, значит хочет посмотреть, что Генри будет делать дальше.       Носферату бесшумно приблизился к речным, увлечённые страхом Эм они не замечали его. Зато заметила Эм. Улыбка сошла с её лица, когда Генри одним рывком сорвал ставший бесполезным золотой ошейник. Он посмотрел на неё исподлобья, будто пытаясь передать всю гамму невысказанных эмоций. Звон покатившегося вниз обода привлёк внимание речных. Они развернулись плавно и быстро, как это умеют только жители вод. Но взгляд на монстра позади был фатальной ошибкой. Они больше не сдвинулись. Глаза Генри наполнило сияние, умноженное отблесками Оси. Вампир начал медленно вдыхать, вытягивая жизненную силу из речных. Пасть его распахивалась всё шире и шире, давая свободу острым иглам зубов.       Речные упали к его ногам. Немёртвый перешагнул то, что от них осталось. Он не отрывал взгляда от Эмилии. Та попятилась вдоль стены и оступилась. Упав навзничь и перелетев несколько ступеней вниз, она вновь подняла взгляд на Генри, медленно следовавшего за ней.       — Генри, пожалуйста! Генри! — казалось, ведьма не знала других слов, она лишь шептала мольбы, голос её осип и почти не слушался. Восклики переходили в сдавленные хрипы.       Не разрывая зрительного контакта, Генри вплотную подошёл к ведьме и присел рядом у кромки озера. Дождавшись, когда она успокоится и умолкнет, он прошептал:       — Эм, слишком поздно, Эм. Я уже не смогу спасти тебя. Не в этот раз.       Колдунья не мигая смотрела ему в глаза. Она понимала, что вампир вот-вот оборвёт её жизнь, но не могла перестать любоваться. Сейчас он был так прекрасен. Сильный, свободный и такой... живой. В его глазах читалась бесконечная нежность и печаль. Столь искренняя, что ведьма перестала плакать. Она так истосковалась по этому взгляду, она и забыла, каково это — видеть в Его глазах любовь.       Генри взял её лицо в свои руки и прислонился к щеке. Боднув, словно кот хозяйку — прижался лбом ко лбу. Слёзы текли по скулам мужчины. В последний раз он заглянул в глаза ведьме, стараясь запомнить навсегда. Она улыбалась.       Генри первым не выдержал и отвёл взгляд, сощурился, глядя на Ось. Нет, всё не должно было так заканчиваться. Но заканчивается именно так.       Эмилия потянулась ближе к нему, вжимаясь жадно, будто стараясь раствориться в нём. Ослеплённый Осью Генри нашёл её уста и поцеловал. Жарко и сильно, сминая губы.       Перед мысленным взором монстра одно за другим проносились воспоминания Эми. Такова была плата за отнятую жизнь: повторить самые важные моменты жизни вместе с ней. Одни — тусклые и печальные, другие — яркие и радостные, воспоминания потоком вливались в него.       Солнечное утро их первой встречи. Вот, нежная и лёгкая она заглядывает ему через плечо, бросая кружевную тень от белого зонтика на страницы книги. Не дожидаясь его позволения, она опускается на лавочку рядом с ним. Минутная неловкость, и они улыбаются друг другу, будто зная, что будут неразлучны ближайшие десять лет.       Забирая её жизнь, Генри чувствовал, как отчаянно страстно Эми отвечала на смертельный поцелуй, пока силы не начали покидать её. Бывшие только что чёрными волосы осыпались тонкими седыми прядями на мокрый песок. Кожа истончалась и крошилась. Магия, уходя вместе с жизнью, забирала красоту ведьмы. Когда Генри оторвался от её губ, на руках он держал иссохшую мумию, обвивающую его руками, словно корнями, ломкими и хрупкими. Увидев во что она превратилась, мужчина не смог сдержаться и, запрокинув голову, заплакал, укачивая труп, словно ребёнка.       — Фил... Фил... — шептал немёртвый. — Фиииил!!!       И снова крик о помощи эхом пронёсся по гроту.