На своём месте

      Возвращаясь к проверке домашних работ: Снейп ненавидел этим заниматься. Он принципиально ненавидел свои учительские обязанности. Конфликт тут был такой, что просто голова кругом идёт. Хогвартс для большинства волшебников был чудесным замком в котором проходило их юношество, случались взлёты, падения и прочие прелести жизни. Для Снейпа он был местом весьма безрадостным. Лучше, конечно, чем дом в Тупике Прядильщика, но всё ещё. Сложные отношения на факультете, бесконечная война с Мародёрами и администрация, которая всегда вставала на сторону обидчиков в случае, когда у Снейпа получалось успешно контратаковать. После того, как Лили решила окончательно расплеваться с ним на пятом курсе — лучше не стало. Стоит ли говорить, что когда Лорд сообщил Снейпу, что видит его своим агентом влияния в Хоге, у того чуть челюсть не свело — так он заскрипел зубами.       Таким образом, можно сделать вывод — Снейп не хотел быть учителем. Он буквально ненавидел студентов, хотя конечно маскировал ненависть и не позволял себе быть слишком очевидным. Дамблдор, наверняка, догадывался, но, право слово, он, видимо, считал, что заиметь в качестве безотказной рабочей силы чрезвычайно талантливого мастера зельеварения — неслыханная удача. Собственно, зельеварение и было вторым ключом проблемы.       Снейп любил зелья. Подозреваю, некоторые никого в жизни так не любят, как Снейп любил свой предмет! Он любил говорить о зельеварении, любил, когда его слушатели были увлечены так же как он и могли уследить за полётом его мысли. Полагаю, многие писатели фанфиков были правы: как индивидуальному наставнику ему бы цены не было! Если бы все студенты были подобны молодому Северусу Снейпу, ну, тому, который был готов внимать каждому слову профессоров, то он бы обожал их учить. Но... ничто не идеально, и студенты Хогвартса оставались обычными подростками. А зельеварение, говоря по существу, весьма неприятным предметом. Красота котла, закупоренная во флаконе смерть — это здорово в теории, но практика брала своё. Часть ингредиентов была конечно вполне прилична, но прочие... требуха, гной, слизь. Со всем этим нужно было работать в сжатые сроки, соблюдать технику безопасности, обладать усидчивостью и терпением. Многие рецепты были весьма расплывчаты, в духе: "растолките треть корня смоковницы, а затем добавляйте в котёл порезанные потроха крысы, пока зелье не порозовеет", для меня нынешнего, обладавшего опытом и зельеварческим чутьём Снейпа это было элементарно: как дважды два. Для меня прошлого это было бредом. До какого именно оттенка розового? Сколько именно граммов в этой трети корня? Студенты испытывали схожие затруднения. Снейпа это не волновало. Он был требовательным, и студенты, без того не любившие предмет, относились к нему ещё хуже.       У меня были преподаватели в университете, которые строгостью и критикой умели побуждать студентов на самосовершенствование. Хотя бы в своём предмете. Снейп был не из таких. Студенты, нещадно им критикуемые, работали спустя рукава. Снейп критиковал их сильнее, студенты относились к его предмету всё более наплевательски. Круг выходил порочный и замкнутый.       Возвращаясь же к эссе, стоит отметить, что в Хогвартсе писали перьями по пергаменту. Часть маглорожденных студентов до Хога не писала перьями, другая часть имела отвратительный почерк по жизни, третьи писали более-менее прилично. Что-то интересное по зельям начиналось с шестого курса, а до этого все эссе были перефразированными параграфами из учебника. Читать такое было физически больно, и, не удивительно, что Снейп, и так не жаловавший своё положение, ненавидел конкретно этот его аспект. Я отнёсся к этому стоически: жизнь научила меня, что есть вещи, которые мы вынуждены делать, не зависимо от того хотим мы этого или нет.       С таким философским настроем я проверял эссе примерно минут двадцать. Снейп не особо утруждал себя и иногда весьма едко комментировал то, что вынужден был оценивать. Я нашёл эту привычку освежающей. Впрочем, говоря о двадцати минутах, я не шутил. Примерно в семь двадцать в дверь класса зелий кто-то настойчиво постучал.       Я нахмурился — это было неожиданно. Ненавижу неожиданности. Взмахом палочки я превратил лист с чьей-то домашкой в небольшое зеркало и внимательно оглядел своё лицо. Да, я привел себя в порядок перед тем как приступать к работе, но всё же. А выглядел я, признаться, плохо. Лицо помятое, выражение пасмурное, глаза запавшие и какие-то лихорадочные. Волосы стянул в низкий хвост. Снейп всегда был одет как будто кто-то умер, сейчас это, почему-то, казалось особенно очевидным. Я вздохнул, вернул эссе его прежний вид и махнул палочкой в сторону дверей. Струя искр вырвалась из неё и в тот же миг дверь открылась. Мгновенно через порог перешагнул настоящий ариец. Торфин Роули - староста пятого курса был светловолос, голубоглаз и по размаху плечей превосходил меня уже в свои пятнадцать. За ним в кабинет осторожно вошла Лисандра Яксли - староста седьмого курса, темноволосая и в отличие от отца с весьма тонкими чертами лица. Самые видные представители проволдемортовской молодёжи на Слизерине, сейчас они были весьма взволнованны. Собранные и готовые буквально ко всему они смотрели на меня, а я, натянув снейповскую невозмутимую мину™ смотрел на них.       Видимо, тот факт, что их и без того мрачный и желчный преподаватель выглядит как будто в его жизни только что произошли крупные негативные потрясения что-то им сказал. Роули напрягся, Яксли, и без того бледная, стала практически белой.        — Так это правда? — Голос у парня почти не дрожал. Хотя сам он был взведён как курок.       Почему они вообще пришли ко мне? Ну, как я уже упоминал, я не хотел идти работать в Хог. Тем более, репутация в обществе у меня была своеобразная: слизеринец, внешность классического злобного ублюдка, интересы соответствующие. Да на мне было буквально написано: "Пожиратель смерти. Не кантовать!". Самый молодой мастер зельеварения за сто лет, а по некоторым рейтингам и за всё время. А получить мастерство так быстро - это удовольствие не из дешёвых. И конечно у нищего полукровки из Тупика Прядилщика, а про нищего полукровку знал каждый, кто хоть чуть-чуть интересовался предметом, не было таких денег и связей. Зато они были у Люциуса Малфоя, который с первого курса оказывал этому нищему, но талантливому полукровке покровительство. А Абраксас Малфой в бытность студентом учился с неким Томом Реддлом, и, вот незадача, примерно в то же время в Хогвартсе, на том же Слизерине, учился некий Тёмный Лорд. А Люциус Малфой, по слухам, тесно связан с организацией Тёмного Лорда. Ещё не устали от очевидных отсылок?       Таким образом, согласно общественному мнению я был "точно пожиратель". К счастью, хотя Магическия Британия и весьма старомодное государство, о презумции невиновности здесь слышали и никто без суда со мной ничего сделать не мог. Другое дело, что если бы я засветился где-нибудь с меткой... чертов Барти Крауч и его законы военного времени! Так, кстати, Грюм потерял глаз, Розье-старший сына, а Розье-младший жизнь.       Тем не менее, я в школе. Как я уже упоминал, Дамблдору хотелось себе талантливого подручного, а Лорду агента влияния в школе. Их желания совпали, и вот он я, на своём текущем месте. Конечно, публично я открещивался от пожирательства. Говорил, что выглядеть мрачно законом не запрещено. Но на деле все знали кто я такой и на кого работаю. Многие задавались вопросами могу ли я сливать информацию обеим сторонам, однако, так или иначе, дети высокопоставленных пожирателей были проинформированы своими родными, что я надежный человек и, что в случае чего, обращаться стоит ко мне. Таким образом, кстати, я оказался на факультете в большем весе чем старина Слагги. И вот теперь, когда кризис грянул, они ко мне обратились.       Я отметил, что подростки выглядят подчеркнуто официально. Застёгнутые на все пуговицы, расчёсанные и сна ни в одном глазу. Затем иронично поднял правую бровь и поинтересовался:        — Вы о том, что произошло ночью?        — Да, профессор. — Торфин запнулся, сглотнул и с обреченной решимостью продолжил. — Тёмный Лорд действительно пал?        — Боюсь, что так оно и есть. — Я дернул правой щекой в попытке ухмыльнуться, но ощущалось это конвульсией или нервным тиком, выглядело, наверно так же. Окончательно отложил эссе, а затем махнул палочкой закрывая дверь. — Минуту, — произнёс вставая из-за стола, — Беседа не должна выйти за пределы класса дословно. — Они напряглись, но остались стоять. Роули сжал кулаки, Яксли прижала ладони к висками и уставилась в пол.       Я встал и прошёлся по помещению, медленно ведя палочкой на одном уровне вдоль стен. Заклинания я не произносил, такую магию эффективнее было бы творить вербально, но эффектность — наше всё. Тем более это был простой барьер против подслушивания. Я сомневался, что кто-то сейчас нас слушает. Но для подростков — это важно. Тем более, сейчас, после поражения пожирателей, некоторое время Слизерину будет очень сложно, и чтобы предотвратить худшее, нужно их правильно накачать.       Да, я всё ещё не очень горю желанием быть преподавателем, но сейчас это моя работа. И, учитывая, что Дамблдор этой ночью подписал меня на вечное служение де юре Хогвартсу, а де факто ему лично, с этой профессией я распрощаюсь не скоро. А значит, надо работать качественно.        — Сегодня ночью Лорд исчез. — Они вскинулись и вновь обратили внимание на меня. — Не полностью, но, полагаю, на значительный срок. В связи с этим, мы попадаем в щекотливую ситуацию, верно? — Подростки кивнули: Яксли, теперь собранная, а Роули, казалось, чем-то обеспокоенный.        — Не полностью? Значит заявления о бессмертии... — Лисандра начала было, а затем затихла, будто ошеломленная собственной храбростью.        — Покажите метку! — Торфин оказался более напорист даже, чем я думал. Черт его дери, все подростки такие сложные?! Я просто хотел построить красивый монолог!       Под моим ироничным взглядом парень немного стушевался, но продолжил напирать: "Профессор! Ну, мы же знаем, что вы из Пожирателей! Покажите метку, нам это жизненно необходимо! Пожалуйста! Перед нами, вам, что ли изображать!?". Не знаю, что меня убедило. Его искренность, или немое согласие в глазах второй старосты. Я вздохнул, расстегнул рукав сорочки и задрал его. Метка выглядела так же как и утром - как старая татуировка. Змея не двигалась. Роули и Яксли смотрели на неё зачарованно и с каким-то мистическим облегчением. Мысленно, я тяжело вздохнул. Придётся всё-таки играть фанатика. А сколько раз придётся делать это дальше и вовсе не сосчитать.        — Теперь, раз все присутствующие убедились, я продолжу. — Старосты кивнули, отведя глаза, пока я застёгивал манжет. — Тёмный Лорд пропал и его позиции, к нашему несчастью, сильно пошатнутся. — Я оглядел их лица, поймал взгляд сначала одного, потом другой, удерживая контакт продолжил: — Вы взрослые люди, и я позволю себе откровенность, буквально сегодня, если не сейчас, на семьи некоторых ваших товарищей могут начаться облавы аврората. Не каждый, кто попадёт под облаву будет осужден или отправится в Азкабан, некоторые смогут остаться на свободе. На случай черного дня были разработаны схемы действий. — Я видел, что они облегченно вздохнули, особенно Яксли. Насколько мне было известно, хотя все Роули на словах поддерживали Волдеморта, а Роули-старший входил в его партию в Визенгамоте, никто из них не носил меток, Торфин планировал стать первым из семьи. Не срослось, а нет метки — нет дела. С другой стороны Яксли. Корбан Яксли был школьным другом Тома Реддла и наверняка имел метку, Лисандра имела причины, чтобы волноваться. Впрочем, я-то знал, что её папаша разыграет карту Империуса и избежит тюрьмы. Забавно будет, если моё послезнание даст сбой уже на этом этапе. Однако всё это пронеслось в моей голове за один миг. Я помедлил буквально пару секунд.        — Впрочем, никто не исключает предательства или вмешательства судьбы. — Я продолжил и они вздрогнули от неожиданности. — Так что некоторые из ваших знакомых, и не обязательно именно с нашего факультета, потеряют своих родных. — Я продолжал смотреть на них. Ужасно хотелось откинуться на стуле, или, хотя бы, сесть на стол, но атмосфера была не та. — Прочие факультеты будут очень рады утренним новостям. Они будут устраивать провокации, будут пытаться задеть вас, будут отыгрываться за все те года слабости, за весь тот страх, который царил в их головах эти годы. Вы понимаете? — Старосты кивнули, а я продолжил, в голову пришла неуместная мысль о Каа и бандерлогах — Хорошо. И они будут очень рады, когда ваши товарищи по несчастью, ведомые эмоциями, дадут им ещё один повод чтобы напасть на вас. Сейчас важно действовать без ошибок. Слушайте внимательно.        Я тяжело сглотнул и вернулся за стол. Садиться не стал, но, чтобы дополнительно акцентировать внимание, пристукнул ручкой палочки по столешнице. Палочка слабо полыхнула синим, старосты глянули озадаченно, я сделал вид, будто так оно и должно быть. Впрочем, прежде чем давать инструкции, следовало кое-что уточнить.        — Факультет в гостиной?        — Мы никого не выпустили. Старосты шестого курса и наши напарники ожидают, пока мы вернёмся с указаниями. — В этот раз слово взяла Яксли.        — Хорошо, — я повторился, — Хорошо. В первую очередь, никто теперь никуда не ходит один. По три-четыре человека не менее. — Старосты кивнули. Я задумчиво склонил голову к правому плечу и решил, что хуже не будет. — Пожалуй, я запишу то, что озвучиваю. — Повинуясь заклинанию анимации перо на столе начало записывать то, что я уже сказал на чистом пергаменте. Не прыткопищущее перо Скитер, конечно, но за неимением гербовой... — Затем, на обеды, ужины и прочие вещи факультет ходит только вместе. Третьим пунктом — старшекурсники, пятый курс и выше, тоже по три-четыре человека, должны отводить младшие курсы на пары и забирать их оттуда. — Перо скрипело, старосты кивали. — Факультет, буквально переходит на осадное положение. Вы стараетесь ни на кого не нападать и ни с кем не цапаться. Сейчас этого делать нельзя. Мы запомним, мы ответим, но позже. — Я старался говорить веско, чтобы отложить это в их головах. Чтобы показать, будто знаю, что делать на самом деле. — Вам может быть сложно терпеть, но змеи славятся терпеливостью и того же я ожидаю от вас. Старайтесь держать тех студентов, родные которых попали в сложную ситуацию, на виду и под контролем. Помните о технике безопасности, не вскрывайте подозрительные письма и не попадайтесь на ловушки. Полагаю, шторм утихнет уже через месяц, но нам нужно его пережить. — Я оглядел их ещё раз, затем одним взмахом снял заглушающее и другим отпер дверь. Пергамент с моими указаниями полетел в руки Яксли. — Вы можете идти. Зачитайте мои рекомендации в гостиной, я смею надеяться, они дойдут до каждого студента Слизерина. — Они кивнули и развернулись. Я окликнул уходящего Торфина — Мистер Роули, — он обернулся и я посмотрел ему прямо в глаза, — в следующий раз, я не прощу такой наглости. — Он сдержанно кивнул и поспешил покинуть помещение. Повинуясь моему взмаху, дверь закрылась, а я сел прямо на свой рабочий стол.       Черт. Это было выматывающе. И так теперь каждый раз? Если бы курил закурил бы. А так, только крепко выругался. Карманные часы показали семь сорок три. В принципе, я успею к самому началу завтрака. Мне претила сама идея в которой я, в такую рань, как восемь утра воскресения появляюсь на завтраке, но старосты только подкрепили моё мнение в том, что присутствовать там я обязан. Старина Слагги-то хрен кому выразит солидарность. А моих слизеринцев и так будут клевать. Но, Мерлин и Моргана! Как же не хочу видеть с утра Дамблдора и Макгонагалл!       Уже запирая дверь я подумал, что будет забавно, если такая сдержанная стратегия Слизерина только распалит остальные факультеты. Может стоило сказать им, чтобы наоборот вели себя как будто ничего не произошло и отвечали на все провокации смело? Впрочем, это бы окончательно превратило школу в поле боя. А я даже не декан. С сожалением покачав головой, с кучей сомнений, я отправился на, со многих точек зрения, первый завтрак новой эры.