На своём месте

      Прежде чем запирать дверь я внимательно огляделся по сторонам — это была скорее привычка, чем реальная необходимость. Убедившись, что дверь заперта, а ко мне никто не спешит, одернул мантию и направился на завтрак.       Вообще, мои покои располагались не очень глубоко в подземельях. Помещения декана, используемые Слагхорном для собрания клуба Слизней, продвинутые классы и, тем более, общежитие Слизерина — лежали куда ниже, уходя довольно далеко под Черное озеро. Благодаря близости к первому этажу идти до Большого зала мне было не очень далеко, тем более с моим темпом. И я, и Снейп предпочитали шагать как можно быстрее. К тому же, если идти медленно, то мантия будет глупо волочиться.       Сейчас, когда все, окрылённые гибелью Волдеморта, повалят на завтрак, мне в толпе делать нечего. Какой-нибудь ретивый гриффиндорец решит, что раз уж победа за "хорошими" парнями, то в "плохого" меня можно и каким-нибудь ступефаем зарядить. Другой, чуть менее ретивый, но всё ещё смелый в толпе, подхватит — и понеслась. Нам такого и даром не надо.       Зайти лучше через учительскую. Решив так, я, поднявшись на первый подземный уровень, отправился не к центральной лестнице, ведущей в вестибюль, а к одному из неприметных коридоров в стороне от неё. Когда я дернул за один из факелов, часть стены передо мной бесшумно отъехала в сторону, открывая небольшой проход который почти сразу оканчивался узкой винтовой лестницей. Проход выводил в такой же неприметный коридор возле учительской, так что, по существу, путь оказался серьезно сокращен.       В Большом зале, не смотря на то, что только наступило время завтрака, было довольно людно. Ну, почти людно. Стол Слизерина был совершенно пуст — значит старосты приняли мои указания всерьёз. На секунду я даже засомневался. Когда они сюда заявятся толпой, и после, когда будут следовать моему "осадному протоколу", они определённо спровоцируют кучу грифов. С другой стороны, я оценивающим взглядом пробежался по всё растущей толпе студентов — везде наблюдалось радостное оживление. Особенно выделялись грифы, но даже за столом Рейвенкло народ был веселее обычного. Все они, в отличие от моих слизеринцев, были рады тому, что Волдеморт пал. Так что, я подавил глупое сомнение, решение было правильным.       Моё место располагалось справа от трона Дамблдора. Хотя, если быть точным, справа от места декана Слизерина. Я сидел подле Слагхорна, который до сих пор не появился, а уж он справа от Дамблдора, в свою очередь прямо сейчас сияющего на своём троноподобном кресле. Директор выглядел так торжественно, будто он лично отразил Гарри Поттером аваду обратно в Лорда. Борода заплетена, мантия даже ярче чем обычно.       Сдержанно поприветствовав директора я огляделся по сторонам, ещё раз отмечая неестественное количество учеников на завтраке в утро воскресения, и, подмечая, кто из моих коллег решил поприсутствовать. На левой половине стола сидели в порядке удалённости от Дамблдора: Макгонагалл, Спраут, Флитвик и Вектор. Там же предполагалось сидеть Трелони, которую, видимо, даже падение Волдеморта не смогло вытащить из башни, и преподавателю магловедения — профессору Чейну, старому благообразному джентельмену, который, кажется, застрял в эпохе викторианской Англии даже больше, чем вся остальная Магическая Британия. С самого края стола, где предполагалось сидеть Хагриду, никого не было. Впрочем, Хагрид-то узнал обо всём практически сразу, можно сказать из первых рук, так что, полагаю, ему не интересна утренняя почта.       Макгонагалл была одета в торжественную мантию, хотя, наверно она поступила со своим гардеробом как и сам Снейп — заказала в своё время кучу однотипных вещей. Её торжественная мантия не менялась на протяжении всего обучения Снейпа в Хоге и оставалась той же сейчас. Она, нет-нет, да поглядывала в мою сторону с весьма сложным выражением лица. Не зная, что именно сообщил ей директор, я не собирался играть с ней в гляделки, поэтому перевёл взгляд дальше. Спраут выглядела чуть опрятнее обычного, а Флитвик, кажется, и вовсе не изменил своему повседневному наряду. Септима Вектор, обычно соперничающая по суровости лица с Макгонагалл, сейчас была одета в весьма нарядную мантию и шляпу, и сдержанно улыбалась. Кто-то из её родных был убит, кажется, лично Волдемортом, так что для неё это действительно был праздник.       Справа от меня сидели: Аврора Синистра, Батшеда Бабблинг, и Джереми Джонсон. С этой же стороны стола полагалось сидеть Кеттлберну, мадам Пинс, Филчу и мадам Помфри, но они сейчас отсутствовали. Синистра и Бабблинг так же щеголяли в нарядных мантиях, а Джонсон — отставной аврор, головная боль Снейпа и, подозреваю, до конца года, ещё и моя, вырядился в парадный мундир и нацепил на грудь несколько наград. После нескольких весьма напряженных пикировок, Дамблдор лично попросил его не садиться возле меня, хотя обычно преподаватель ЗОТИ сидит возле декана Слизерина. Снейп тогда испытал маленькое удовлетворение — ему-то пересаживаться не пришлось.       Полагаю, что студенты, что преподаватели ожидают утреннюю почту. Конечно, все уже всё знают. Протеевы чары всяческих модификаций в волшебном мире далеко не редкость, так что, полагаю, с момента прибытия первых авроров к дому Поттеров в Годриковой впадине, а может и раньше, с момента как у всех членов клуба имени мании величия Тома Реддла помутнели метки, новости начали распространяться. Но, всё таки, увидеть подтверждение из официального источника или получить новость ночью, через Мерлин знает какие руки, что дескать Волдеморт умер — это ощутимая разница.       Совы прилетали обычно в пол девятого, плюс минус пять минут, так что у меня было ещё почти пол часа чтобы спокойно попить кофе. Вообще не понимаю англичан и их традиций плотного завтрака. У меня с утра кусок в горло не лезет, а эти знай себе, наворачивают яичницу с беконом. Поэтому я предпочитал просто пить крепкий кофе с молоком и парой ложек сахара по утрам. Впрочем, я погорячился, говоря о "спокойно пить кофе". Конкретно сегодня это означало смотреть на беспрерывно колыхающийся зал и ловить неприязненные и торжествующие взгляды.       Ближе к половине девятого в зале наметилось оживление: Слизерин полным составом заходил на завтрак. Практически все студенты моего факультета были мрачными и невыспавшимися. Они выглядели как траурная процессия ворвавшаяся на праздник жизни других факультетов — по воскресениям не обязательно было носить форменные мантии, так что прочие факультеты вырядились кто во что горазд. Слизерин же пришёл облачённым в повседневные мантии. Подкладки, значки и галстуки изумрудно-зелёного на фоне основной, черной, материи, казались неуместными, хотя и были обыденной частью формы. На миг зал притих, а затем взорвался гомоном. О, когда я полагал, что такая сплоченность сделает их мишенью сразу, я попал в самую точку!       Конечно, и на Слизерине были те, кто не одобрял Волдеморта и его действия, но было их ничтожно мало. А сейчас и они, чтобы не выделяться из общей массы факультета, были одеты соответственно. Это было умно. Грифам будет плевать за кого конкретный студент выступал во внутрефакультетских спорах о курсе Визенгамота: за право-радикального Абраксаса Малфоя, лидера всех проволдемортовских политических сил, или за прогрессиста Тиберия Огдена, который осторожно призывал за расширение возможностей бизнесменов в сотрудничестве с магловскими элитами.       Примерно в это же время к своему месту подошёл и Слагхорн. Похожий на моржа, с лысой головой и шикарными усами, он был, пожалуй, второй интереснейшей личность среди преподавателей Хогвартса. Раньше он не посещал завтраки по воскресениям, но сегодня, видимо, решил сделать исключение. Одетый в роскошную бархатную мантию и шикарный костюм в мелкую клетку — всё в различных теплых оттенках коричневого и кремового, он представлял со мной яркий контраст. Слагхорн, кто бы и что бы о нём не думал, был мастером контролировать свои эмоции, когда считал это важным, конечно. Пожалуй, он мог бы и Дамблдору дать в этом пару уроков, если бы посчитал нужным. Сейчас он не видел необходимости скрывать своё настроение, так что, несмотря на то, что в целом в его чертах читалось облегчение, там же залегла и отчетливо читающаяся скорбь. Когда он посмотрел на меня, что-то в его глазах на миг промелькнуло, что-то совершенно ко мне не дружелюбное. Впрочем это не помешало ему кивнуть мне и нейтрально поздороваться.       Я ответил тем же, мысленно вздохнув. Само собой я ему не нравлюсь. Слагхорн, при всей своей натуре и желании играть серого кардинала, любил, когда ему оказывают знаки внимания, а с моим появлением в школе его позиции на собственном факультете серьезно пошатнулись. К тому же, узкому кругу людей было широко известно о том, что Лорд не просто так сорвался убивать Поттеров лично. Снейп тогда не решился подойти к Волдеморту и доложиться о пророчестве в приватном порядке. Теша своё тщеславие он объявил о том, что удалось подслушать некое пророчество на собрании ближнего круга. Само пророчество Тёмный Лорд считал из его сознания легилименцией, а потом посмотрел в омуте, и так избежал его огласки, но факт того, что Снейп принёс пророчество, которое серьёзно изменило курс партии был известен многим. Конечно же Слагхорн, имеющий кучу друзей и должников, знал об этом. Так что теперь, когда Лорд благополучно убился об Лили Поттер и её ребёнка, Слагхорн не мог не винить в этом меня. Хотя бы отчасти, ведь Лили была одной из его любимейших учениц последних лет. На этой мысли меня наполнила желчь, ведь Лили, черт её дери, Поттер считалась такой талантливой только благодаря тому, что не стеснялась прибегать к таланту Снейпа. Которого, в свою очередь, Слагхорн и вовсе предпочитал не замечать.       — Полагаю, весьма занятное утро, верно Северус? — Он обратился ко мне небрежно, будто собирался начать традиционный разговор о погоде. — Ты видишь то же, что и я? Наши студенты сегодня демонстрируют прямо таки сверхъестественное единодушие! Старосты постарались, а?       Меня раздражал его бодрый голос. Он был такой же совой как и я, и тем не менее, каким-то образом умудрился навести на себя весь присущий ему лоск и взбодриться, даже без кофе! Я же, из-за вчерашних потрясений, отвратительного подъема и, к тому же, то ли попадания, то ли сумасшествия, чувствовал только глухое раздражение. Прибавить к этому, что вчера я-Снейп продал себя в кабалу Дамблдору, что я буду вынужден разгребать всё то дерьмо, что произошло в моей жизни, пожалуй, ближайшие лет двадцать и, что только титанические волевые усилия удерживают меня от того, чтобы прямо сейчас провалиться в прострацию и начать переоценивать свою жизнь, и тут он со своим "занятным утром"!       — Боюсь, тут постарался я. — Мой голос звучал вкрадчиво. Я говорил тихо, так, чтобы меня слышал только декан Слизерина. — Вы же знаете, Гораций, родственники множества наших студентов поддерживали реакционные высказывания Абраксаса Малфоя и его Патрона, а сами они, увы не скрывали своих общественных позиций. В свете ночных событий расклад сил изменился, и, я, как заместитель декана, взял на себя смелость потрудиться донести до наших студентов, что им нужно сменить тактику.       Слагхорн внимательно оглядел меня, прищурив левый глаз. Я был уверен, он отметил, что обычно свободные волосы я собрал в хвост, и то, что держался я несколько иначе, чем обычно. Я не мигая смотрел на него в ответ. Пожалуй, со стороны, мы походили на старого жирного паука и нервную гремучую змею. Он собрался было что-то ответить мне, но его прервало появление сов.       Почты было больше чем обычно. Множество самых разных птиц: куча мелких сычей, пара степенных ушастых филинов, бесчисленное множество сипух. Были и прочие виды которые я не успел опознать. А затем началась бомбардировка, куда там Большому Блицу! Совы скидывали письма, посылки, газеты и журналы так плотно, что, пожалуй, не осталось на столе блюд, в которые бы не попала утренняя почта. Я сам, впрочем, успел перехватить номер "Воскресного Пророка", сброшенный какой-то мелкой совой прямо в мой кофе, а Слагхорн отодвинул горшок с овсянкой, в который летел богато украшенный конверт из плотного пергамента. Подождав немного и поймав так же "Новости Волшебного Мира" я начал с "Пророка".       Прямо с первой страницы на меня смотрел разрушенный дом Поттеров, заголовок гласил: "Тот-кого-нельзя-называть погиб в Годриковой впадине!". Статья была написана на основе интервью и отчётов работавших на месте авроров. На второй странице колдография показывала как какой-то аврор включает прибор, похожий на старый фотоаппарат на треноге, а тот проецирует на первом этаже дома Поттеров призрачные силуэты в которых угадываются Тёмный Лорд и Джеймс Поттер. Статья провозглашала конец "тёмной эры" и наступление нового светлого будущего, превозносила героизм четы Поттеров, которые костьми легли, но не пустили убийцу к своему сыну, задавала вопрос: "Как Лорд нашёл Поттеров, успешно укрывавших дом почти полтора года", и, занимала в итоге ещё две страницы. На пятой страницы газеты на читателей так же скалился разбитый дом — жилище Лонгботтомов. В статье описывали героический вклад Френка и Алисы в дело борьбы с Волдемортом, сообщали о тяжелых последствиях перенесённых пыток, но без подробностей и успокаивали общественность тем, что малыш Невилл цел и в безопасности. Автор статьи задавался вопросом: "Кто пытал знаменитых авроров?", а Руфус Скримджер, пока только один из офицеров аврората, категорично заявлял, что инцидент с Лонгботтомами - последний крупный отголосок войны. Его лицо бесшумно, но непреклонно шевелило губами на маленькой колдографии в верхнем углу шестой страницы. Я же, про себя, отметил, что такой харизматичности хочется доверять.       Пока я, отложив "Пророк", просматривал "Новости", которые повторяли другими словами то же, что и "Пророк", волнения в зале нарастали. Школьники, не дочитав первую статью, взглянув только на заголовок, ошалело мотали головами, возбужденно переговаривались, смеялись и шутили. Атмосфера была специфическая, потому что стол Слизерина — второй справа, и до того, почти не издавший ни звука, и вовсе погрузился в гробовое молчание. Некоторые из моих студентов смотрели на меня, но видя моё, полагаю, такое же потерянное лицо, просто отворачивались и глядели в стол, или начинали горестно переглядываться.       Преподаватели выглядели, в целом, сдержанно радостными. Многие ещё помнили чету Поттеров студентами, и, конечно, многие помнили старосту школы Фрэнка Лонгботтома, так что, к радости избавления от Волдеморта примешивалась горечь от потери. Безусловно радостными выглядели только Вектор, ненависть к Лорду которой, видимо, превышала привязанность к студентам, которые не ходили на её занятия, и Джонсон — скорее всего в силу профессиональной деформации.       Дамблдор, позволив студентам немного пошуметь, легонько постучал ложечкой по чашке с утренним чаем. Звон разнёсся по залу, перекрывая шум, и школьники обратили внимание на преподавательский стол. Директор встал, поправил манжеты и бороду, оглядел толпу, а затем начал:       — Чтобы окончательно развеять ваши подозрения, скажу: газеты вам не соврали! — Его голос: хорошо поставленный, приятный баритон, мгновенно захватил внимание каждого. — Сегодня ночью молодая семья Поттеров: Джеймс и Лили, продемонстрировали беспрецедентный пример. Пример того, как любовь способна победить ненависть. — Своим заявлением, директор всколыхнул студентов. Дав им немного времени, чтобы уложить мысль в голове, после небольшой паузы, Дамблдор продолжил.       — Я был там, в Годриковой впадине. Вместе с аврорами мы осмотрели место происшествия. Полагаю, это попадёт уже в завтрашнюю прессу, так что я скажу вам сейчас. — Он вновь оглядел зал, приковывая к себе внимание толпы. Особенно задержался на столах Гриффиндора и Слизерина. — Тёмный Лорд, Лорд Волдеморт, — мою левую руку неприятно дернуло, — погиб не от палочки Джеймса Поттера, и не от палочки его жены, Лили. Они были способными волшебниками, но им было далеко до его сил. Нет, — директор повторил, — нет. Он погиб, когда попытался совершить убийство их годовалого сына — Гарри Поттера.       Зал заволновался.       — Сила любви родителей защитила его. И я, и эксперты аврората пришли к выводу, что самопожертвование Лили Поттер позволило маленькому Гарри отразить смертельное проклятие обратно в лорда Волдеморта. Позволило ему развоплотить самого страшного тёмного лорда на Британских островах за последние столетия. — Дамблдор, всё ещё держащий чашку чая в руке, приподнял её. — И поэтому я предлагаю нам с вами почтить их жертву. Встать и вместе поднять стаканы за Лили и Джеймса Поттеров. А так же за Гарри Поттера, Мальчика-который-выжил!       Зал наполнился шорохами одежды и скрипом лавок. Профессора и студенты встали. В том числе я и слизеринцы. Отовсюду послышались возгласы: "За Поттеров!", "За Мальчика-который-выжил!" и все начали прикладываться к своим чашкам. Некоторые из слизеринцев, неуверенно оглядываясь, тоже символически пригубили своего питья, но большинство из них просто стояло. Я, чтобы не выделяться, хлебнул уже подостывшего кофе и скривился. Как от самой ситуации, так и от того, что прохладный кофе был не тем, что я любил. Моя гримаса не укрылась от Джонсона, который всё это время сверлил меня взглядом, он нахмурился, но видимо решил не устраивать сцену прямо сейчас.       А между тем, Дамблдор дождался, пока все сядут и деловито продолжил:       — Однако, жизнь продолжается. Действия лорда Волдеморта и Пожирателей смерти раскололи наше общество. Учебная конкуренция превратилась в холодную вражду. — Директор взял небольшую паузу. — Я считаю, настала пора её закончить.       Пожалуй, весь Большой зал оглянулся на стол Слизерина.       — Да, главная угроза исчезла, но противоречия, её породившие, не разрешились. Одна из наших целей здесь, в Хогвартсе — это научить вас всех уживаться друг с другом. Признаю, у нас не всегда получалось хорошо. — Я отметил, что эти слова не дались ему просто. — Но, — он продолжил, — мы всегда к этому стремились. Сейчас, когда мы можем ненадолго отложить топор войны в сторону, я прошу вас: будьте терпимыми друг к другу. Лорд Волдеморт славен тем, что умел сеять раздор и ненависть, поэтому, я прошу вас: будьте выше этого! — Его голос гремел, дробился на эхо в высоком потолке Большого зала. — Нельзя устоять, если мы расколоты и я призываю вас: идите на встречу друг другу! — Он легко и светло улыбнулся. — И я говорю вам, что мы, здесь, в Хогвартсе, всегда готовы пойти вам на встречу!       Дамблдор сел и зал взорвался аплодисментами. Я вздохнул, бросив взгляд на стол своего факультета: хорошо бы, чтобы гриффиндорцы прониклись этой его речью. Слагхорн, как-то заметивший мой взгляд, и, верно расшифровавший мой вздох тихо сказал:       — Полно вам, Северус. Директор говорил правильные вещи. Я уверен, они дойдут до адресатов. — Он прервался, чтобы глотнуть кофе. — Между прочим, вы верно сделали, проинструктировав наших подопечных не выделяться. Сейчас нам меньше всего нужно рушить эту атмосферу.       Я посмотрел на него. Это было перемирие. Его дипломатичности, когда он хотел быть дипломатичным, оставалось только завидовать. Я кивнул:       — Всего лишь делал свою работу. Полагаю, профессор Слагхорн, и мне и вам, после этого завтрака стоит зайти в гостиную факультета.       Он согласился и принялся завтракать. Я, в свою очередь, продолжил наблюдать за студентами, медленно нарезая тост на ломтики. Аппетита всё ещё не было, но съесть хоть что-нибудь будет вполне здравой мыслью.       Факультет покинул Большой зал за рекордный срок. Полагаю, мало кто из слизеринцев хотел есть этим утро. Никто из них не открывал за столом почту, за исключением газет, и теперь, когда Слизерин организованно уходил из Большого зала, несколько номеров остались на скамейках. Всё ещё евший Слагхорн кивнул мне, когда я сообщил ему, что пойду переговорить с факультетом сейчас. Сам он, видимо, намеревался зайти после завтрака.       Впрочем, мне не удалось даже спокойно выйти из-за стола. Как только я поднялся с места, сидевший через двух человек от меня Джонсон, так же поднялся. Садиться обратно было бы глупо. Я кинул взгляд на Дамблдора, но тот то ли не заметил, то ли сделал вид, что не заметил. Слагхорн так же продолжил есть, как будто ничего более важного сейчас для него не существовало. Подавив вздох и рвущееся ругательство, я не удержался от гримасы, которую старый аврор, впрочем, всё равно не увидел, и направился в учительскую. Устраивать разборку, а в том, что всё в итоге перерастёт в безобразную сцену я не сомневался, на виду у всех желания не было.       Когда дверь учительской, аккуратно прикрытая мною, громко хлопнула, я только поморщился. Джереми Джонсон, в прошлом начальник группы оперативного реагирования Департамента магического правопорядка, не считал нужным как-то маскировать своё отношение к моей персоне.       — А. Снейп! Я уж думал, придётся тебя догонять. — Я на такое заявление мог только мысленно усмехнуться — Джонсона списали со службы из-за инвалидности — он страшно хромал.       — Я уловил ваше намерение поговорить со мной, профессор Джонсон. — Я стоял, возле одного из столов, скрестив руки на груди. Палочка находилась во внутреннем кармане мантии так, чтобы я мог выхватить её как можно быстрее. — Я вас внимательно слушаю.       — Я видел, там в Большом зале, что тебе не очень-то понравились новости. — Хотя тон был легкомысленным, глаза его выдавали — он был напряжен. — Что, не рад был пить за смерть своего любимого Лорда?       — Лили Поттер долгое время была моей ближайшей подругой. Как я мог обрадоваться её гибели? Пусть даже такая героическая, её смерть...       — О, конечно! — Он даже не стал меня слушать! — Конечно тебя расстроила гибель Лили Поттер! — Он ухмыльнулся, гнуснее даже, чем я делаю это обычно. — А не тот факт, что теперь ваша, чистокровных ублюдков, песенка спета, а, Снейп?       Это утро уже меня доконало. Я не стал сдерживать вздох и устало ответил: "Я говорил вам уже сотню раз, Джереми, то, что я выгляжу так, как вам кажется, выглядят плохие парни, не значит, что я пожиратель смерти".       — Да хера-с-два ты не пожиратель смерти! — Он выкрикнул мне это в лицо так неожиданно, что я почти выхватил палочку из мантии. — Я, на своём веку, повидал достаточно разных сукиных детей погруженных в темные искусства по-уши, чтобы сказать, что ты точно один из них!       Оскорбление меня задело. Не знаю уж почему Эйлин Принц вышла за Тобиаса Снейпа, но, черт его дери! она была отличной женщиной и не заслуживала того, чтобы полоумный аврор оскорблял её.       Всё ещё не доставая палочки, я процедил:       — У меня нет ни времени, ни желания слушать ваши бредни Джонсон. Говорите, чего хотели или катитесь к Мордреду!       Он посмотрел на меня, внезапно, гораздо спокойнее чем до той вспышки, и сказал:       — Просто хочу, чтобы ты знал, Снейп. Мои друзья в ДМП сообщили, что кто-то, сегодня утром, написал на тебя донос. Якобы, — он немного помедлил, явно издеваясь, — якобы, ты пожиратель смерти. — Я сжал челюсть, пытаясь не проклясть его чем-нибудь пострашнее, а он продолжил. — Конечно это не так и мы знаем это, но... будет неловко, если вдруг у тебя, на левом предплечье найдут метку, верно? Боюсь, в таком случае, профессору Слагхорну придётся искать себе новую замену. В конце-концов, теперь, когда Волдеморт пал, Дамблдору не нужен сомнительный шпион в стане врага, верно?       — Я очень сомневаюсь в том, что мне что-либо угрожает. — Этот ублюдок написал на меня донос! — Но, так или иначе, спасибо за предупреждение, Джереми. А теперь, меня ждут дела. — Я круто развернулся на каблуках и направился в подземелья, представляя себе лицо Джонсона, когда Дамблдор поручится за меня на суде.