Меньшее зло

III

— На карте все ваши планы выглядят хорошо, — резко сказала Кассандра, оборвав поток собственных мыслей. — Но так ли будет на самом деле? — Мы имеем дело с Соласом, — согласилась Лелиана. — Это слишком опасно. Не лучше ли сосредоточиться на укреплении Скайхолда и обойтись силами диверсионных отрядов? Мы могли бы применить против эльфов их же тактику. Каллен покачал головой. — Ферелден охвачен мятежами. Если мы будем отсиживаться в крепости, то рискуем оказаться в окружении врагов. Осады мы можем не пережить. — А еще магия,— добавил Ренье. — Я видел, что сотворил Солас с теми кунари, мы все это видели. Боюсь, стены Скайхолда его не задержат. Он указал на линии, начерченные командором на карте. — Я разделяю позицию Каллена. И я мог бы принять командование резервным отрядом, если позволите. — Да, у тебя большой опыт организации засад, — не сдержалась Кассандра. Ренье вздрогнул как от удара, от его щек отлила кровь. — Как скажешь, Искательница Кассандра. Он поднял ладонь, точно защищаясь, и Кассандра заметила выпуклый розовый шрам на его запястье, обычно скрытый рукавом гамбезона. Таких шрамов на теле Ренье были десятки, и она отвернулась, охваченная стыдом и отвращением, против воли вспомнив, как именно он получил эти отметины. Эвелин сама настояла на том, чтобы суд над ее любовником, Томом Ренье, известным ранее как Серый Страж Блэкволл, состоялся сразу же, как только пленника доставили из Вал Руайо. Кассандра поддерживала это решение. История предательства Ренье потрясла ее. И оттого, увидев, как с высоты своего инквизиторского трона Эвелин превратила суд в фарс, подарив Ренье прощение его лжи и участия в чудовищном преступлении, Кассандра пришла в ярость. — Не найдешь для меня минуту? — окликнула она Эвелин, когда действо, названное судом, окончилось. Эвелин, собиравшаяся было скрыться за дверью своих покоев, обернулась. — Конечно, я вся внимание. В молчании они вышли во внутренний двор, где пошли по дорожкам, стараниями Элан Вемаль обсаженным по обе стороны цветами и целебными травами. Заведя Эвелин за колонну в дальней части сада, Кассандра, недолго думая, высказала ей все, что наболело: — Ты отдаешь себе отчет в том, что творишь, Эвелин? На глазах у всех ты оправдываешь и освобождаешь преступника, обманщика и предателя. Человека, который использовал тебя, чтобы укрыться от правосудия. Который втерся к нам в доверие и ежесекундно предавал его своей ложью. Эвелин слушала ее внимательно, но взгляд ее был затуманен после приема лириума, — последнее время это случалось все чаще. — Я ценю твое мнение, ты же знаешь, — ответила она, когда Кассандра сделала паузу в своей возмущенной речи. — У тебя все? — Ты Инквизитор, Эвелин. — Кассандру злило, как легко та отмахнулась от ее слов. — Ты не можешь слепо следовать своим прихотям, как делала это в Оствике, ты обязана взвешивать свои решения, обязана быть ответственной. Какой пример ты подаешь своим людям? Ты должна, слышишь? Должна назначить наказание для Тома Ренье! — Это тебя не касается, Кассандра. — Эвелин едва улыбнулась своим мыслям, явно теряя интерес к разговору. — Я поступлю с ним так, как посчитаю нужным. — Ты сейчас издеваешься надо мной? Кассандра понимала, что не стоит ввязываться в ссору с Эвелин, особенно когда та находится под воздействием лириумной настойки, — но ее уже несло. — Я пытаюсь быть вежливой, Кассандра. Но как бы так объяснить, чтобы до тебя наконец дошло. Это я Инквизитор, а не ты. — На самом деле ты была никем, Эвелин. Пока мы с Лелианой не сделали тебя Инквизитором, и в любой момент мы можем лишить тебя этого звания, помни об этом. На самом деле Кассандра понимала, что кривит душой. Они с Лелианой передали бразды правления Инквизицией Эвелин Тревельян, потому что выбора у них не было. Для многих она являлась воплощенной надеждой в это страшное время. Вестницей Андрасте, отмеченной чудесным даром. Эвелин побледнела. — Никто — это ты, Кассандра. Стареющая неваррская ледышка, проводящая ночи в узкой постели в обнимку с варриковыми похабными книжонками, мечтая о большом твердом… Звонкая пощечина оборвала ее на полуслове. На лице Эвелин, к мимолетному удовольствию Кассандры, отразилась растерянность. — Прости, — с искренним раскаянием проговорила она. — Я не должна была. Ошеломленная, Эвелин прижала ладонь к пылающей щеке. — Прости, — повторила Кассандра, понимая, что и по ее собственному лицу разливается краска, словно это ее отхлестали по щекам. Неловко повернувшись, она заспешила к выходу. В ту ночь Кассандра так и не смогла уснуть, лежа в темноте и черпая извращенное утешение в стыде и презрении к самой себе. — Ты ударила Эвелин? Серьезно? — Варрик изумленно присвистнул. Он заглянул к Кассандре утром, как частенько делал по дороге в «Приют Вестника», чтобы позвать ее составить ему компанию за завтраком. «При виде тебя, Искательница, — говаривал он, — Кабо расцветает и выкладывает на тарелки самые лучшие кусочки. Чем я и пользуюсь». — Серьезно, Варрик. И это было ужасно, мы ругались, как две рыночные торговки. — Что же такого она тебе наговорила? — Не имеет значения. Меня это не оправдывает, — Кассандра запнулась. — Да и ее тоже. — Ладно, — сказал Варрик. — В конце концов, ничего страшного не произошло. Ну или, по крайней мере, ничего такого, что нельзя было бы исправить теплым молоком и свежими булочками. В дверях «Вестника» они столкнулись с Блэкволлом — Кассандре все еще сложно было привыкнуть к его подлинному имени. Растрепанный, с воспаленными запавшими глазами, бледным до восковой желтизны лицом, он задел ее плечом и покачнулся, прошептав бессвязные извинения. Из бутыли, которую он держал в руке, на гамбезон выплеснулась резко пахнущая янтарная жидкость. Кассандра придержала его за плечо, не давая упасть, и брезгливо посторонилась, давая ему дорогу. — Набрался с утра? — предположил Варрик, протягивая Кассандре платок — несколько капель рома попали и на ее дублет. — Не знаю, — пробормотала Кассандра, провожая пошатывающегося Ренье взглядом. На руке, которой она коснулась его, осталось смазанное кровавое пятно. — Стой! Она догнала Ренье, развернула к себе. Так и есть: мутный от боли взгляд, который Кассандра по ошибке приняла за опьянение, темные круги под глазами, пересохшие, как от лихорадки губы. Рукава гамбезона были пропитаны кровью. — Что-то с тобой не то, Герой, — Варрик подставил ему плечо, не обращая внимания на протесты. Они с Варриком помогли Ренье дойти до конюшни и взобраться по лестнице. Уложив его на соломенные мешки, служившие постелью, Кассандра осторожно расстегнула гамбезон, разрезала мокрую от крови нижнюю рубаху и замерла. — Дерьмо Создателя, кто это тебя так? — непривычно серьезно спросил Варрик. На груди Ренье, на плечах, животе и боках виднелись глубокие порезы, образующие прихотливую вязь. Из-за сочащейся из ран крови Кассандра не сразу поняла, что этот рисунок имеет определенную закономерность. Лишь когда Варрик отыскал относительно чистую тряпицу и, смочив ее ромом, принялся осторожно промывать порезы, Кассандра поняла, что хаотичный на первый взгляд узор состоит из повторяющихся слов «Том» и «Ренье», соединенных между собой изящным росчерком. Ренье покачал головой, давая понять, что не желает это обсуждать, и, отняв у Варрика бутылку с ромом, сделал большой глоток прямо из горла.