Тень в ноябре

Сначала были голоса, и первой, чей голос Аманда услышала, была директриса Оуэн.  — …значит, вчера Монтгомери так и не дошла до вас? — она явно обращалась к медицинской сестре. — Неудивительно, что ей все-таки стало плохо. Эта девчонка совершенно о себе не заботится.  — Думаю, вам стоит позвонить её родителям, миссис Оуэн, — ответила медсестра. — Мне кажется, у Аманды может быть анемия, и поэтому она упала в обморок. Её семья в любом случае должна быть в курсе. Аманда хотела сказать, что её семье наплевать, даже если у неё рак крови: учиться может — и ладно. Но в горле у неё пересохло, и она едва могла двигать губами. Да и кто бы из преподавателей стал слушать её и вникать в её семейные проблемы? Обеспокоенность директрисы, которую та пыталась скрывать, звучала в голосе, и её было можно понять. Два самоубийства за сутки могли стать достаточной причиной, чтобы родители принялись забирать своих детей из школы Святого Эдмунда, опасаясь за подпорченную репутацию учебного заведения. Никому не хотелось, чтобы образование их детей воспринималось в контексте серии подростковых самоубийств. Аманда знала, что её семья из школы не заберет. Им было плевать, где она училась, лишь бы дальше от дома. Будто её отсутствие могло помочь забыть о её происхождении. Забыть о том, кто она есть. «Интересно, знала ли мама, что родила банши?» Аманда не предполагала всерьез, будто её отцом был фейри из Благого двора, или что фейри вообще существуют, но в то, что банши называли женщин, способных предсказывать смерть, она верила. Фейри она никогда не видела, зато её способности были с ней всегда. И даже сейчас её руки были затянуты в перчатки. Аманда была благодарна медсестре, что та их не сняла.  — Кажется, она очнулась, — медсестра подошла, положила руку ей на лоб. — Аманда, как ты себя чувствуешь? Открыв глаза, Аманда медленно села, покрутила головой. Миссис Оуэн стояла у двери, скрестив руки на груди.  — Со мной всё хорошо. Я просто испугалась. Я могу идти? Аманда постаралась говорить как можно внятнее и спокойнее, чтобы показать: она действительно в порядке.  — Только если ты нормально себя чувствуешь, — медсестра явно не была довольна её поведением, но держать насильно в медпункте тоже не могла. — И на твоем месте, я бы обязательно сообщила родителям. «Но вы не на моем месте, так что отстаньте» Поблагодарив медсестру за помощь, хотя это была её работа, Аманда ушла. Она ненавидела любые помещения, связанные с лекарствами и лечением, а от запаха успокоительных её мутило. Впрочем, от чего в этой школе Аманду не мутило? В общежитии творился настоящий дурдом. Аманда поняла, что провалялась в обмороке почти половину дня — за окном уже было достаточно светло, хотя солнца за облаками, затянувшими небо, не было видно вовсе. Видимо, уроков не было и сегодня, потому что в женском крыле было непривычно много людей. Девчонки собирались небольшими группами, перешептывались, кто-то тихо плакал, не стесняясь посторонних — смерть Кейт затронула, так или иначе, каждую ученицу от четырнадцати до восемнадцати, проживающую в крыле для старших классов. Аманда была рада, что на пути в спальню ей не встретилась Эмили: кто знает, что взбрело бы в голову ей, потерявшей за сутки брата и подругу, которая была ей ближе остальных? Аманду и так обвиняли во всех грехах. В спальне было пусто. Пенелопа и Тереза куда-то ушли, возможно, утешать Эмили, и это было Аманде на руку. Ей не хотелось ни разговоров, ни расспросов, которые бы обязательно последовали. Она быстро переоделась в джинсы и рубашку и, надев куртку, направилась на улицу. Слушать перешептывания вокруг ей было невыносимо. Так невыносимо, что она думала: если останется в школе ещё на чуть-чуть, её стошнит. И ей было нужно побыть одной. Подумать о своем сне… и о том, что в этом сне ей являлись тени. Те же, что она видела рядом с Хён Джуном. «Если видела» Если не сошла с ума. Ей. Просто. Нужно. Было. Побыть. Одной.  — Монтгомери! — Окликнула её Анна Стоун, одна из одноклассниц. — Эй, подожди! Аманда только ускорила шаг, но Анна не отставала и, ухватив её за плечо, остановила у самых дверей, ведущих на улицу.  — Монтгомери, Тереза мне сказала, что ты ночью куда-то уходила. Ты ничего не хочешь рассказать? — она скривила губы. Анна не была близкой подругой для Эмили или Кейт, но зато была главой школьной газеты, и наверняка сейчас надеялась собрать информацию о самоубийстве по крупицам: кто и что видел, слышал и знал. Это было… мерзко. Тошнота кислотой подступила к горлу. Спираль событий, закрутившаяся так резко, увлекала всех окружающих, чтобы выплюнуть потом, и одному Дьяволу было известно, придут ли они в норму хоть когда-нибудь. Но кому-то обязательно было нужно самому сунуть нос в мясорубку.  — А ты полицейский? — огрызнулась Аманда. — И не трогай меня! «Не трогай меня, я могу видеть твою смерть»  — Тоже мне, — процедила Анна, отступив на шаг и скрестив руки на груди. — Я знаю, что ты и твой парень поругались с Кейт накануне её смерти. Это видела куча народу. Что такого ты ей сказала? Если ты не расскажешь, я пойду к Оуэн и скажу, что вы с новеньким видели её последним! Будет очень забавно, если учесть, что вы же и были неподалеку, когда Кит покончил с собой.  — Какой ещё парень? — Аманда почувствовала, что её опять начинает тошнить. Почему все просто не могут оставить её в покое? — Я не понимаю, о чем ты говоришь вообще.  — Твой парень Хён Джун, или скажешь, что это не так? Из-за тебя он отказал Эмили, и об этом все знают. И ночью его тоже не было в спальне, как и тебя. Единственных из всей школы, полиция уже всех опросила. Мне всё равно, где вы уединяетесь и чем заниметесь, — даже сейчас Анна не опускалась до грубостей, — но, сдается мне, Эмили не так уж и не права. Аманда не знала, что ответить. Хён Джуна не было ночью в его комнате? Вся возможная теория о его непричастности к смерти Кита рушилась, как карточный домик. Она совершенно точно знала, где была сама, и у библиотечного тупика она просидела минут сорок, прежде чем окончательно решила, что её сон был плодом уставшего воображения. Но она понятия не имела, куда мог исчезнуть из своей спальни посреди ночи этот странный Хён Джун.  — Думаю, Оуэн должна об этом узнать, — протянула Анна. — Даже если вы не причем, свидания по ночам запрещены. Аманда представила, как директриса звонит ей домой и требует мать приехать, потому что дочь нарушала школьные правила и встречалась с парнем ночью. И она даже не сможет доказать обратное, ведь её видел охранник, и соседи Хён Джуна подтвердят, что его не было в спальне… Додумать, где они были вдвоем и чем занимались, не составит особенного труда. И оправдываться будет бесполезно. Особенно перед мамой, полностью подчиненной бабушке. И, может быть, лучше бы их обвинили в убийстве, чем исключили из школы за секс, которого не было? Убийство ещё доказать нужно. А отсутствие в спальнях ночью — вот оно. Факт, подтвержденный соседями по комнате. И о презумпции невиновности Оуэн даже краем уха не слышала. С другой стороны, если Анна — случайно или специально — вмешает полицию, ситуация станет совсем неприятной. Где мог быть ночью этот чертов Хён Джун? Неужели он имеет отношение к смерти Кейт? Неужели она действительно его раскрыла… или приблизилась к этому? Аманда ненавидела лгать, но почему-то ей приходилось делать это все время, чтобы сохранить собственные тайны и не выдать чужие. И сейчас перед ней, вереща сиреной, возник морально-этический выбор: сказать правду (в которую всё равно никто не поверит) или сделать вид, будто Анна их раскусила? Второй вариант автоматически втягивал в эту историю Хён Джуна, и совесть в душе Аманды подняла голову. Правда, ей пришлось быстро заткнуться: возможно, их не выгонят из-за подростковой якобы влюбленности, но если из-за подозрений Анны, высказанных, например, в номере газеты, полиция начнет копать глубже, то неизвестно, какие тайны они выкопают на поверхность. И что обнаружат в ней самой. Аманда очень живо представила, как, столкнувшись с силой Хён Джуна, люди пытаются обуздать её, как всегда пытались загнать в рамки то, чего не понимали. Или уничтожить. Даже не представляя, с чем они столкнулись. Что уж там, она сама не представляла, кто он есть… Одно она знала точно — никто не захочет столкнуться с тенями, которые он способен вызывать с легкостью, будто считал от нуля до десяти. А что, если полиция столкнется с её способностями? Их обоих отправят на опыты? Пан или пропал.  — Ладно, — она сделала глубокий вдох. — Ты нас раскусила. «Вот и всё, — подумала Аманда, глядя в удивленное лицо Анны, которая не ожидала такого крутого поворота. Очевидно, она ляпнула свое предположение, сама не веря в его реальность. — Привет, слухи, кабинет директора, звонок матери…» При этом она втянула в историю того, кто и знать не знал о её словах. И кто мог опровергнуть их, если дело дойдет до общения с Оуэн. Хорошо же она будет выглядеть. Поворачивать назад было уже поздно.  — Так вы действительно встречаетесь? — Анна сразу растеряла свою браваду, столкнувшись со словами, которых не думала услышать. — Это… неожиданно, — она чуть отступила назад, глядя куда-то за спину Аманды. — Очень. Стоп. Ты что, подслушивал?  — У тебя были сомнения? Кто-то обнял Аманду сзади за талию, и горячее дыхание прошлось по её шее. Замерев, как перед удавом, девушка подумала, что этот голос узнает теперь всегда. Она слышала его в своей голове, и саркатический шепот навсегда запечатлелся на подкорке её мозга. «Назад пути не будет» Взявшись за роль, иди до конца. Аманда понятия не имела, как ведут себя влюбленные девушки. Теоретически она представляла, что нужно делать, но понимала, что любые потуги будут выглядеть наигранно. Поэтому она просто аккуратно положила свои руки поверх чужих ладоней, сомкнутых на её животе, и откинулась назад, позволяя Хён Джуну играть роль первой скрипки. У него это лучше получалось. По крайней мере, он явно знал, что делает. Да уж, хоть кто-то из них знал, что делать. Впрочем, расслабиться у Аманды все равно не вышло. Хён Джун по-хозяйски уперся подбородком в её плечо. Так, будто для него это было привычным ежедневным жестом. Аманда чуть воздухом не поперхнулась. — Что ты делаешь в женском общежитии? — Анна пришла в себя первой. К счастью, за собственным замешательством она не заметила, что для Аманды поведение Хён Джуна тоже было в новинку. — Парням сюда нельзя.  — А я не в общежитии, — из-за шума в холле ему приходилось говорить чуть громче, чем обычно. — Я в его холле. Разница есть, не правда ли? — он крепче прижал Аманду к себе, повернул голову, зарываясь носом в её волосы. Аманда почувствовала, что его губы почти прижались к её коже, остановившись в опасной близости от нервно бьющегося пульса. Меньше сантиметра расстояния — и Хён Джун бы поцеловал её в шею. Но зачем бы ему это делать? Хён Джун чуть потянул носом, вдыхая её запах. Аманда поняла, что яркая краска заливает её щеки. Она всегда краснела легко, как все рыжие, и ужасно стеснялась этого всю жизнь. Дышалось почему-то тяжело. Черт, что она должна вообще делать? Хён Джун сплел пальцы её правой руки со своими. От простого прикосновения волна тепла прокатилась по её позвоночнику, и Аманда вдруг расслабилась. Ничего уже не исправить, но, кажется, в этой ситуации она точно не одна. Сейчас Аманда осознала, что он как минимум на полголовы её выше и, несмотря на внешнюю худощавость, мощнее, и не только физически. Его сила, умеющая укрощать её странные способности, могла согревать, а не только пугать. Аманде хотелось положить голову ему на плечо и закрыть глаза, но она боялась, что это будет… слишком. Для неё — в первую очередь. — Извини, Аманда, — видеть Анну в замешательстве доставляло Аманде некоторое удовольствие. — Мне кажется, я погорячилась. Мы, девочки, должны прикрывать друг друга, не так ли? Обольщаться не стоило. Анна не получила той информации, которую хотела, однако она любую новость способна вывернуть себе на пользу, а, значит, с ней нужно держать ухо востро.  — Проехали. Искренность Анны вызывала сомнения, но Аманда не хотела задумываться об этом. Даже если Анна побежит «стучать» директрисе, Аманда как-нибудь выпутается. Постарается выпутаться. Будет стараться до последнего. Анна кивнула ей, будто даже понимающе, и ушла. Можно ли надеяться, что она успокоится со своими вопросами? Вряд ли. Но, возможно, утихнет на время. На то время, которое понадобится Аманде, чтобы разобраться с собой, со всем происходящим и с Хён Джуном. Разбираться с ситуацией и с ним ей хотелось меньше всего, но Аманда чувствовала - её уже затянуло в водоворот, из которого нет возможности выплыть без потерь. И в первую очередь она должна доказать, что к смерти Кита и Кейт она не причастна. Хён Джун выпустил Аманду из объятий, — ей сразу стало легче и проще дышать. Она боялась взглянуть ему в лицо, и поэтому таращилась на их по-прежнему соединенные ладони, будто никогда раньше не видела ничего интереснее. «Я держу за руку потенциального убийцу, — подумала Аманда, чтобы себя отрезвить. — И потенциальный убийца только что то ли спас мою шкуру, то ли потопил нас обоих. Смотря с какой стороны взглянуть на это…»  — Ничего не хочешь мне рассказать? Господи. Да что же вам всем от неё надо-то? Впрочем, к Хён Джуну Аманда чувствовала подобие благодарности, так что огрызаться не хотелось.  — Например? — тихо спросила она. Так тихо, что обычному человеку пришлось бы напрягать слух, чтобы разобрать слова. Но у Хён Джуна был слух, как у дельфина, и он прекрасно её расслышал.  — О, — он приподнял брови. — У меня много вопросов.