Драма во фьордах

А ведь и придумал же, не даром светлая голова и луч разума средь туповатых варваров. А придумал он... у Борга проклятущего помощи попросить. Ни много ни мало. То ли не знал больше никого в тех краях, то ли ещё чего, но надумал он Борга обратно в союзники звать. И ничего лучше не придумал, как послать к тому Боргу, для переговоров, значит, братца своего, Ролло. То ли выбирал по принципу кого не жалко, то ли решил, что раз они с Боргом в первый раз договорились, то и во второй договорятся, то ли просто не подумал. Хотя, последнее вряд ли. Светлая голова ведь и луч разума. Хоть слабенький, но лучик. Лагерта же тем временем решила, что раз алиментов от мужа бывшего всё равно не дождаться – самому жрать нечего – оставит-ка она ему сыночка на воспитание. И то верно - сколько можно дармоеда ентого кормить? А то ведь вырос он уже размером с небольшой шкаф и ест не хуже заправского бычка-производителя. Только вот ничего не производит, кроме навоза. А с навозом в Хедебю, видимо, в тот год и без того неплохо было. Оставила, короче, и укатила. С новым мужем разборки учинять. Ролло же с Боргом между тем, как водится, накатили, едва ли не до поцелуйчиков, и решили, что кто старое помянет - тому и глаз вон. Вернее, Борг так решил. Наивный. Плохо он, видать, то каттегадское семейство знал. А пили они из черепа первой жены Борга, и до того упились, что решил Борг у неё совета спросить - ехать ему, значит, в Каттегат или не ехать. А та возьми да и насоветуй. Или к новой жене приревновала, или что, но решил ярл Гёталандский её совету последовать и Рагнару с набегом подсобить. Вот до чего пьянство доводит, прости нас Один. * * * Привёз, значит, Ролло Борга на каттегатчину, а тут Рагнар его возьми, да и сцапай. Ага, говорит, попался коварный Борг! А Борг-то ни сном, ни духом, с чего бы это он коварный. Все договорённости вроде выполнил, это его кинули. То, что на Каттегат тот после напал, так месть – благородное дело. Сейчас опять-таки пожаловал, чтобы уже довыполнить не по его воле недовыполненные договорённости. Но всё это его не спасло. Казнил его Рагнар наш богоравный казнью лютой, «кровавый орёл» называется. Видать, садист был в душе, хоть добрячком и прикидывался. Одно слово – викинг. А тут по счастью и новый союзник пожаловал. Лагерта, оказывается, все свои проблемы с мужем решила максимально радикальным способом - ножом в глаз, и сама стала ярлом. А что просто так в ярлах-то сидеть? Надо куда-нибудь в набег. Вот она с мужем бывшим и засобиралась, по старой памяти. Приплыли они, значит, в Уэссекс - Рагнар наш наимудрейший с сыночком Бьёрном да братом Ролло, которого дома больше решил не оставлять, Лагерта Прекрасная да Хорик, все со своими воинами, драккарами и прочим барахлишком, и ну думать, как Эгберту коварному отомстить. Тоже орла из него сделать кровавого или что покреативней придумать. Решили всё же, что для начала надо Эгберта того победить. А потом уже орлов делать и прочих птичек. И Рагнар наш великий да прославленный настолько скромным парнем оказался, что решил всё командование Хорику устипить. Мотивируя это тем, что тот, дескать, конунг. А Хорик, как мы знаем, гениальностью не блистал, хоть и конунг. Напротив, один раз он уже Эгберту продул. Видимо, решили не ломать традиции. А Эгберт, не будь дураком, начитался Юлия Цезаря, да и сам себя эдаким Цезарем вообразил, мудрым да прозорливым. Он ещё и Эллу в союзники позвал, зная, что у того на Рагнара большой зуб имеется. А стоматологов в те времена тёмные не было, поэтому зуб этот Элле очень мешал. Он ни пить, ни есть буквально не мог, пока Рагнара проклятого не уничтожит. Усох весь. Ну, или распух с голоду. Собрались, значит, короли саксонские, Цезаря ещё на дорожку почитали, да северян под командованием Хорика и разбили. А Рагнар наш ясноокий да богоравный вроде не при делах. И то верно - разве потомки Одина каким-то саксам проигрывают? Вот Хорики - дело другое. * * * Решили уже викинги наши с горя домой плыть, как вспомнили, что забыли на поле боя Ролло, чуть конями саксонскими потоптанного. Как-то разучился он, видать, воевать за те годы, что дома сидел. И Бьёрн наш великолепный, по случаю как раз Железнобоким и названный, поскольку в первой битве ни разу не пострадавший, упёрся рогом - мол, не поеду домой без дяди. Подавайте мне дядю, говорит, живого или мёртвого. Прикинули, что мёртвого дядю с поля боя тащить - дело хлопотное, весил-то он порядочно, хорошо бы тот жив оказался, да сам как-нибудь доковылял. А тут как раз Ательстан на ослике подъехал, с весточкой от короля Эгберта. Жив, говорит, брат прославленного ярла Рагнара, сильно только конями потоптанный. Нам он в таком виде без надобности, так что, забирайте. Эгберт вообще викингов, признаться, не любил. Он только монахов коллекционировал - те и ели меньше, и вели себя как-то поприличнее. Знай себе рукописи переписывают или картинки раскрашивают. Красота. В этом смысле они с Рагнаром похожи были – тот тоже монахов любил. Но и брата решил домой забрать, раз уж его Один не прибрал. А заодно и с Эгбертом потолковать. На переговорах они, как водится, выпили, и до такого договорились, что потомки долго ещё Эгберта добрым словом поминали. Или не очень. Короче, несмотря на сокрушительную победу над викингами, обещал им король Уэссекса и земли, и выкуп, и брата ярлского вернуть, почти целого, лишь бы больше не приходили. Наивный. Да после такого, как история показала, их за уши от Уэссекса этого было не оттащить. А пока забрал Рагнар брата, чуть золотишка и четыре пуда обещаний, да домой уплыл. А с ним и Лагерта с Хориком. А Эгберт дома остался убытки подсчитывать. Всё-таки пьянство до добра никого не доводит, даже королей.