***
Неделю спустя... Круз узрела Лос Анджелесский Интернациональный Спидвей с её маленького укромного островка пит стопа. До старта гонки оставались считанные минуты, и все ещё устраивались и настраивались. Маккуин успешно отогнал всех назойливых репортёров, чтобы они её не потревожили. Круз была бы более чем рада побеседовать с ними, но сегодня все по-другому. Сегодня она должна была доказать свою ценность. Она осмотрелась. Тысячи сверкающих капотов блестели на трибунах как отблески света, отраженные на водной глади. Перемешанные голоса зрителей, репортёров, гонщиков и, конечно же, дикторов заполнили стадион. Круз ощущала себя маленькой рыбкой в океане. Внушающий размер места затмевал все другие стадионы и весьма впечатлил её на её первой гонке. Ну фактически второй, хотя Овраг Грома можно и исключить. Но ни одна из них не сравниться с самым первым разом, когда она попробовала участвовать в одной из местных гонок будучи младше... Спидвей Рио Гранде не являлся особо впечатляющим гоночным треком. На деле, он ничем особенным не выделялся. Конечно, он был немного схож с типичным треком Кубка Поршня, но сокращён, наверное, до 1/4 их размеров и качества. Заржавевшие и скрипучие трибуны. Сам трек пыльный и убогий, с многочисленными трещинами. Жухлая и умирающая трава в инфилде—жертва безжалостной жары Техаса. А пит-стопы и вовсе отсутствовали. Трек был обычным овалом на земле, служащим для своего предназначения—гонок. Но для Круз, это был целый мир. Круз пробралась через непрочные металлические ворота, открывающие вид на то, что тяжело назвать спидвеем. Её движок нервно прожужжал. Кузены Пабло и Виктор сопровождали её для моральной поддержки. Сам Пабло пару раз гонял здесь—он даже однажды занял второе место! — Сегодня твой день, Круз! — сказал ей Пабло, пока они приближались к трассе. — Сегодня ты покажешь всем, кто быстрейшая тачка в городе! Круз изучила соперников. От всех участников требовалось носить номер. И о чудо, ей удалось выхватить 95-й Молнии Маккуина. Виктор нарисовал достаточно приличную версию номера по бокам, до того как они отправились. Они все сговорились не говорить Тете Карле о том, что Круз приняла участие в гонке—не только потому, что она была занята работой, но и затем, что Круз не хотела, чтобы она восприняла её стремление к гонкам серьёзно. Тетя Карла всегда предполагала, что дети гоняют чисто для веселья. Она даже не мыслила что кто-либо из детей захочет стать профессиональным гонщиком. Даже Пабло и Виктор не подумали бы, что Круз мечтала о кандидатуре в гонщики Кубка Поршня. И это не случайность—Круз постаралась, чтобы все её амбиции остались скрытыми от их глаз. С виду казалось, что соревнования между соседями и друзьями были достаточными для их довольства. Но даже местные гонки не были шуточными. То, что многие участники были крупнее и сильнее её, не осталось незамеченным. Их моторы были громче и свирепей по сравнению с её средней громкости двигателем, подавленным глушителем. Физически, они опять таки были крупнее. Она отметила отсутствие девочек, пробежав глазами по прихожанам. Один тёмный гоночный автомобиль пронёсся через её путь. Чуть не врезавшись в других, она издала испуганный визг. Пабло позабавила её реакция. — Расслабься, Круз. Ты сейчас выглядишь так, будто выпрыгнешь из собственного металла! — Она просто немного нервничает, Пабло. — отметил его брат Виктор. До Круз донёсся быстрый звонкий звук, в котором она узнала стук её металлического каркаса о шины. Она повелела себе прекратить это. — Все гонщики на трек! — Объявил единственный диктор. Круз замерла. Её оси ожесточились от ледяного страха. Она беспомощно смотрела как другие гонщики собирались у стартовой линии. Она ощущала себя в кошмарном сне—бессильная двигаться и не способная издать ни звука. — Ну езжай уже, Круз! — Обратился к ней Пабло. Он мягко подтолкнул её, прежде чем ретироваться с Виктором к мало заполненным трибунам. — Удачи! — Пожелал ей Пабло через своё крыло. Виктор дал ему упрекающий толчок. — Эй, это неудача! — Напомнил он. Пабло немного замедлил, думая. — Сломай ось! — Исправился он, бросив последний взгляд на испуганное желтое купе—не обратив внимания на её ступор. Круз наконец-то набралась смелости повернуться и подъехать к стартовой линии, пока другие гонщики занимали позиции. Она расположилась в конце линии, все ещё застрявшая между двумя мирами. Гоночным и тем, в котором работала с девяти до пяти в магазине глушителей её тети до конца своей жизни. Все время цепляясь за тот лучик надежды, что был её фантазией. Одна гладкая, чёрная гоночная машина, та же самая, что только что почти не врезалась в неё, встала рядом с ней в линии. Он одарил её пренебрежительным взглядом и ухмыльнулся. — Эй, Лютик, — дразнил он. — Ты будешь гонять? Некоторые гонщики услышали этот издевательский комментарий и прыснули. Круз сжалась от смущения. Она внезапно ощутила подавляющее желание исчезнуть из виду и сделать вид, что никогда здесь не была. — Гонщики: Заводите. Свои. Моторы, — заявил диктор со своей убогой лачуги. Совокупный звук заведенных двигателей заполонил воздух. Круз завела собственный, что вздрогнул в начале. — На старт... Глаза Круз лихорадочно бегали от одного гонщика к другому. Сможет ли она победить их? — Внимание... Девушка из бедного, маленького городка как она? — Марш! Шины завизжали, и машины понеслись вперёд, когда как Круз рванулась в совершенно противоположную сторону, оставаясь при этом низко у земли, поспешно добравшись до выхода. Когда железные ворота остались позади, она услышала знакомый рёв двигателей Пабло и Виктора, последовавших за ней. — Круз! — Позвал Пабло. Круз замедлив, остановилась. — Круз, — в этот раз мягче сказал Пабло. Он и Виктор встали по обе её стороны. Озадаченные и обеспокоенные. — Что не так? Что случилось? Круз не поднимала глаз с земли. — Я-я не могу. Пабло застыл. — Почему не можешь? Круз подняла глаза и направила их к кузену. — Я недостаточно хороша. В смысле, ты сам их видел! Я совсем не выгляжу как гонщик! — Почему это так важно? — спросил Виктор, отвергающий данный вывод. — Просто я знаю... — Круз обернулась и взглянула на скоростных машин на треке. Казалось, что она наблюдает за гонкой на расстоянии миллионов миль от них. — Что гонки... Просто не для меня... Что я никогда не стану гонщицей... Пабло вывернул передние шины в неверии. — Но ты даже не попыталась! Круз опустила взгляд на грязь. — Зачем пытаться, когда знаешь что проиграешь? Это одно, когда я знаю что я недостаточно хороша, но совсем другое когда знают все... Круз взглянула на начинающий пополняться стадион. Гонка уже почти начиналась. Она окинула взглядом своего бездельничающего у своего возвышения старшего механика, который смеялся вместе с Ченгом и Кэлом Тюнингами. Кэл приехал узреть гонку своими глазами. Остальные ребята команды (жители Радиатор Спрингс), которые изначально были командой Маккуина, соответственно присутствовали. Среди них была и Салли, всегда готовая посещать гонки, даже если её парень больше не участвовал. Порше поймала её взгляд и тепло улыбнулась. Круз изобразила свою лучшую ухмылку в обмен. Она оторвала взгляд от их радостных выражений. Её взгляд обычно тёплых карих глаз затвердел и ожесточился. Она сконцентрировалась на трассе впереди, представляя себя, обгоняющую Шторма и урвавшую лидерство. Наконец-то побеждая его. После долгого времени пребывания второй. “Лучше берегись... Джексон Шторм.”***
— Джексон, ты счастлив с тем что получил? Джексон Шторм, но только поменьше, младше и как-то круглее, отдыхал под огромной, белоснежно матовой рождественской ёлкой. Она лучилась и светила, как казалось, тысячами ламп и украшений. Её присутствие было показным, даже высокомерным, как будто это было сугубо изображение из магазинного каталога. Если прищуриться, можно было бы различить улыбающиеся лица празднично одетой семьи расположившейся у камина. Вдобавок к этому образу, здесь было просто абсурдное количество подарков и гаджетов грудами нагроможденных вокруг дерева. Тут было так много ленты, разорванной оберточной бумаги, указывавшей на то, что Джексон был буквально завален вещами. Он оглядывал последний подарок, который он развернул—гоночная видеоигра, о которой имел смутное представление и не был заинтересован, но все равно желал. Он и фамильная горничная, а теперь и удостоившаяся роль няни, Нэнси, находились одни среди огромного пространства, что являлось гостиной Штормов. Нэнси - скромный, белый минивэн средних лет с умиротворенным поведением. Шторм внимательно разучил подаренную видеоигру с не по годам развитой задумчивостью, что выглядело неуместно для машины столь юной. — Да, — легко сказал он. Джексон исследовал оставшиеся подарки, с тем же высоким самомнением, как принц, наблюдающий за королевством. — Я получил все из списка, — огласил он, хотя он совсем не походил на пример радостного ребёнка в Рождество. Его глаза метались от одного объекта до другого, перечисляя их всех. — Я получил камеру, MP3-плеер, бумбокс, другой MP3-плеер, но этот чёрный вместо белого, ещё одна N64, потому что я сломал старую, эта видеоигра, эта другая видеоигра, и вот эта другая, не знаю как называется... — Джексон умолк, словно неожиданно устал говорить. Нэнси, находившаяся по другую сторону, нежно ему улыбнулась. — Так значит все. — Да, — вновь так же опустошенно подтвердил Джексон. — Все что я хотел, наверное. Тихий гул двигателей проезжающих машин снаружи разрушил хрупкую, пустую атмосферу в комнате. Джексон ожил и обернулся чтобы посмотреть из окна на источник звука. Он переехал отброшенную оберточную бумагу по пути, из-за чего она зашуршала под его колёсами. Он выглянул из окна от-пола-до-потолка на приближающуюся из угла семью из трёх членов. Группа состояла из предположенных матери и отца, вместе с их маленьким сыном. Трио само по себе счастливо хохотало, пересекая чопорный передний двор особняка Штормов. — Нэнси, — спросил Джексон, не отворачивая взгляда от трёх автомобилей. — Где Мама и Папа? Нэнси рассматривала одинокую, темную схему Джексона, на фоне наружного броского, пасмурного света. — Твой отец в командировке, а твоя мать... — Она сделала паузу. Уголки её глаз наморщились от обеспокоенности. — Твоя мать ушла покорять актерскую карьеру... — Нэнси смотрела как Джексон немного отъезжал. — Разве... Ты не помнишь, Джексон? Джексон опустил мягкие серые глаза на пол. — О... Точно. Да, я помню. — Он снова взглянул из окна, наблюдая как семья исчезает с точки видимости. Он рассматривал место их последнего пребывания, будто бы все ещё мог их там видеть. Но они уже отбыли. Как будто он ожидал их возвращения, просто так. Просто для него. Чтобы он просто мог увидеть их снова. Глазами, которые пристально смотрели мимо них, словно он искал что-то в миллионах миль отсюда. Нэнси стало неуютно из-за очевидной, тяжелой тишины. Её глаза загорелись с идеей. — Как насчёт имбирных пряничных машинок, Джексон? Не хотел бы ты их? Джексон наконец-таки смог отвернуться от призраков снаружи. — Да, — заявил он так же, как и раньше, но его глаза оставались тяжелыми из-за груза кого-то прошедших лет его жизни. — Я хотел бы. Шторм съехал с пандуса своего трейлера. Его штормовые серые глаза оправдывали его имя. Гейл с тревогой осмотрела его угрюмый вид. Он казался более... Мрачным чем обычно, если это вообще возможно. Враждебный воздух собрался вокруг него как тучи. Гейл развила шестое чувство по обнаружению едва различимых перемен в настроении Шторма более чем за год. Она знала, когда что-то с ним было не так, даже если другие этого не замечали. — Ты в порядке, Джексон? — она задала вопрос мягко и нежно, чтобы не пробудить зверя. Шторм взглянул на Гейл, все ещё мастерски сохраняя равнодушный вид. — Да, а что? — Он попытался прозвучать невозмутимо, но его слова вышли быстрыми и резкими. Гейл помолчала, думая как лучше всего продолжить. Она вспомнила как Шторм отказался выходить из трейлера чтобы поздороваться с ней и просто повелел ей езжать прямо в отель. Его музыка с повышенной громкостью была даже более оглушающая чем обычно. Она было единственным, что было слышно из трейлера всю поездку. Когда они прибыли в отель, Шторм молниеносно вышел из трейлера и рванул вниз по дороге, до того как Гейл успела отцепить себя. — Куда ты идёшь? — позвала она его. — У меня есть неотложные дела. — Он даже не соизволил остановиться или повернуться. И Гейл ничего не смогла с этим сделать, и просто позволила ему уехать. Она знала, что потерпела неудачу. Невозможно было бы ей догнать его. Шторм вернулся час спустя, эмоционально и физически не изменившись от прежнего состояния. Он отклонился от всех её придирчивых вопросов. Очень скоро Гейл сдалась, решив что неважно какая была причина, она могла выпытать её только из холодных, мертвых шин Шторма. Но что бы с ним не произошло, что бы не случилось во время его отсутствия, это черт знает как повлияло на поведение Шторма. С ним было что-то не так. И Гейл могла чувствовать это своим шасси. Она обдумывала как устранить свою обеспокоенность. — Ну, просто это, на прошлой неделе— Шторм коротко простонал, будто его предохранитель только что взорвался. Словно её невинный вопрос был последней каплей и зацепил его. — Сколько раз я должен тебе говорить—просто личные дела, которыми нужно было заняться, и все! Теперь, ты можешь отвязаться от— — его голос резко прервался; он начал понимать, что его спокойствие разваливалось на глазах. Он собрался с мыслями, переведя взгляд на землю. Вероятно немного стыдясь своего грубого тона к тому, кого можно было посчитать почти единственным другом. Гейл изучала его с перевёрнутыми веками—идеальный образ обеспокоенной матери. Если бы только она могла дозвониться до него. — Джексон, ты же знаешь, что можешь поговорить со мной если что-то не так—да? Шторм уставился куда-то на расстоянии, как будто бы он обдумывал предложение Гейл. Его напряженные черты начали смягчаться, словно он выпустил годы эмоционального бремени из своей кабины. Гейл изумилась увидев такой усталый, пораженный вид. Но нет, было бы глупой затеей подумать что Джексон Шторм обнародует свои чувства. Открытые двери к его сердцу были немедленно захлопнуты. Стены, что начинали рушиться снова возводились. — Что ж, тогда хорошо что все в порядке. — сказал он новым типом низкого тона. Он поднял свои глаза на Гейл, и она была поражена тем, что юноша, в упор смотрящий на неё, был кем-то, кого она раньше не видела. Его обычно холодные серые глаза, кажись, прожигали дыры через её лицо. Они видели что-то—говорили ей что-то, но она не знала что. Они были настроены уничтожать, выявляя слабости и испытания, которые он мог бы пробить и сгладить. Эти чувства не были даже направлены по отношению к ней, и она была впечатлена. Как если бы взгляд мог убить. Но до того, как Гейл смогла бы прореагировать, Шторм уже направлялся в сторону трека—преследующий волк в ночи. — Мне ещё нужно гонку победить.***
Шторм опустился так близко к земле, что он поцарапал своё днище несколько раз о асфальт. Он двинулся с прямой целью—не ожидая никого на своём пути. Он был паровым катком в пути, давившим любых соперников. Он проехал мимо всех других гонщиков на питах, к своему участку, где Рэй уже ждал его. К счастью, их пит стоп не находился рядом с пит стопом Рамирез. Тем не менее, Шторм не мог не проехать рядом с её станцией на своём пути. Круз была почти у края инфилда, выглядя как меланхоличный философ созерцающий мир. Когда она повернулась к пит стопу, она, к своей неудаче, встретила Шторма, пересекающего её путь. — Шторм, — заявила она так, будто его имя было любым другим словом. — Рамирез. — Шторм был таким же, если не больше апатичным. На первый взгляд, обычное признание существования друг друга мимоходом. Исходя из их интонаций, однако, это было неуловимым предупреждением. Берегись—я выиграю эту гонку сегодня. Я не могу позволить себе проиграть.***
Круз тошнило от лицезрения заднего бампера Шторма каждый раз, когда она гоняла. Она особенно была сыта по горло от этого сегодня и мысленно пообещала себе, что больше не будет этого видеть. Она вынудила себя ехать вперёд как можно дальше, решительно скрежеща зубами. — Ладно, теперь смотри этот поворот... — голос Маккуина дошел из радио, подобно свету направляющий её через самый тёмный час. Казалось, что сегодня он был также более сфокусирован чем обычно. Он, как правило, обычно отпускает шутки тут и там во время гонок, но сегодня его острот не слышалось. После разговора с Техом, Маккуин объяснил Круз детали их диалога. Нет, он не собирался выгонять её из команды. И хотя Маккуин не волновался, он казался... напряженным. — Не волнуйся, Круз. Мы собираемся победить эти гонки, — обещал он. Его обычно тёплые глаза светились от жара. Круз была слегка удивлена новообретенной настоятельностью наставника. До этого момента, он спокойно относился к её поражениям. Он никогда не торопил её—предоставляя ей самой задавать темп. Но когда их взгляды пересеклись, она могла поклясться, что увидела промелькнувший черно-белый клетчатый флаг в его глазах. Кажется, он хотел победить не только для её блага... Круз постаралась вытрясти из себя ненужные мысли, но она не могла не ухватиться за этот мысленный образ Маккуина и его страстное желание победить. Она чувствовала задолженность ему, несмотря на то как сильно она заверила себя, что он все равно гордится ею. Молния Маккуин был одним из быстрейших, наиболее талантливых гонщиков в мире. Разве будет не естественно, что его протеже тоже должна быть лучшей? С учетом этих соображений, Круз наморщилась, блокируя оглушительных фанатов и бурно развивающихся голосов комментаторов. Остальной мир стерся с лица земли. Мрак поглотил стадион, и только фигура Шторма под прожектором указывала ей дорогу. Все что её интересовало - Шторм и голос Маккуина, ведущий её к победе.***
Ещё 40 кругов... Ещё 30 кругов... 20... Шторм зарычал от того как долго длилась эта гонка в частности. Разумеется, Шторм любил гонки, но они часто становились утомительными, учитывая что он всегда лидирует. Угрозы на его позицию минимальны. Но в этот раз, условия изменились. В этот раз он мог почти чувствовать как Круз Рамирез дышит в его бампер. Но иногда ему казалось что не только она угрожает его победе. Необычный вид груза тянул его назад. Такой груз, который почти высасывает из него стремление выиграть. Словно было все равно, победит ли он или нет. Словно... Хоть что-то из этого имело смысл? Все это время Рэй не знал о нарастающих страхах Шторма. Его голос доходил до него из радио с очередным советом, но это было пределом его воздействия. В данный момент, его старшему механику не нужно было прилагать много усилий чтобы направлять его по треку. Как бы он не беспокоился, Шторм был мастером своего дела. Чему ещё учиться? Белый флаг вдали манил как божий дар. Шторм со свистом опустился ниже к асфальту. Наконец-то. Время доказать ему—э, ей, что он был силой с которой нужно считаться. Что он был Джексоном Штормом—мастером трека и мастером... жизни, действительно.***
Белый флаг мелькнул как предупреждающий сигнал. Круз чувствовала, как её двигатель метался вокруг как рыбка, а трек укорачивался и укорачивался на глазах. Последний круг. Последний круг?! Круз поймала своё беспокойство пока оно не собралось в снежный ком. Она направила всю эту нервозную энергию в силу, с помощью которой она бы сравнялась с Штормом. Ведь применение негатива в качестве топлива для позитива было её специальностью. — Хорошо, Круз. — Голос Маккуина. Теперь развязка. — Вот и все. Сейчас или никогда! Как только они подъехали к первому повороту, Круз удалось немножко обогнать Шторма. — Да! — Круз расплылась в торжественной ухмылке, хоть и немного детской. Кипящий серый гонщик выстрелил в неё пронзительным взглядом. — Нет! — Отклонил он и подтолкнул её так, чтобы просто выбить из линии. Зрители зашумели от такого изменения в игре. Поршни Круз пропустили удар от внезапного движения. Паника начала брать над ней вверх, а она стала терять контроль. Но потом: — Держись тут, Круз! Это всего-лишь толчок. Круз очнулась от парализующего ступора. Она перестала шататься и перегруппировалась, побуждая зрителей сойти с ума. Лицо Круз засияло от осознания того, что она смогла собраться после попытки Шторма саботировать её. Она в порядке... Она в порядке! — Ну ты посмотри, — высказался Боб, наблюдая за развернувшейся сценой. — Похоже что Шторм стал немного агрессивным, опять. Даррел Картрип усмехнулся, очевидно наслаждавшийся изменением в стратегии. Он жадно смотрел на двух соревнующихся машин сверху вниз. — Эй, небольшие толчки здесь и там являются частью игры, Боб! Со стимулирующими криками фанатов позади, Круз в этот раз поехала даже дальше, надеясь обогнать Шторма полностью. Но она справилась с этой задачей только наполовину, ибо Шторм снова начал приближаться к ней. На сей раз, его контакт был немного грубее чем обычный толчок. Но в отличие от прошлого раза, Круз не боялась. Вместо этого, она все больше разочаровывалась в агрессивной, непреклонной экспозиции гонщика номер 20. Почему ему надо было быть таким? Почему он не может ехать нормально, как все другие? Почему он просто не оставит её в покое? Чтобы она могла победить хотя бы ещё раз! Круз не двинулась с места, когда давление со стороны Шторма возрастало. Металл искрил когда они ехали бок о бок друг с другом. Она почувствовала неожиданное желание сделать что-то, от чего устыдилась, но не имела иного выбора. Она толкнула в ответ. Шторм с расширенными глазами немного отклонился внутрь. Похоже, он не ожидал от неё ничего подобного. Это не было самым мощным толчком—Круз не обладала таким же объемом силы как у Шторма. Но этого было достаточно чтобы сбить его с его линии. Однако как только она это совершила, она ощутила как стыд окатил её. Круз никогда не трогала никого на протяжении нескольких месяцев, которые она провела в Кубке Поршня. По её мнению, таранить коллег гонщиков было грязным делом. Как-никак, это с ней однажды произошло. Но толпа среагировала иначе. Они радовались тому, что Круз смогла постоять за себя, из-за чего Круз прониклась гордостью—гордостью, что тем не менее ощущалась запятнанной. Будто эту гордость она украла у младенца. Гонщики объехали второй поворот и двинулись навстречу третьему. Круз вытаращилась на приближающийся поворот, найдя силы от ответного удара Шторму. Но Маккуин не делил её сантиментов. — Круз! — Он предупредил её тоном пропитанным беспокойством. — Я думаю ты должна отступить. Шторм не шутит. Круз сузила глаза на изгибе стены впереди. Шторм прямо подле неё как прилипший паразит. — Я справлюсь, Мистер Маккуин. — Ты же не хочешь спровоцировать его сделать что-то— — Я сказала, что справлюсь! Молчание из другого конца линии укололо её в глубине души, но ей нужно было поджарить рыбку побольше. Она и Шторм быстро приближались к третьему повороту.***
Джексон Шторм был смертью. Он чувствовал себя как смерть. Они все болели, болели за неё. Неудачница преодолевающая трудности. Маленькая машинка что могла. Та, которую все любили. Нет! Почему они все поддерживали её? Он был лучшим гонщиком, не она. Не она, и её приторный, беспечно веселый шарм. Она и её непоколебимый оптимизм—словно ничего неправильного не было в ее жизни. Она и её любящие фанаты. И её друзья! — Берегись, Шторм! — насмехалась Круз. — Ты более не будешь гонщиком номер один! Шторм был в ярости. — О да? О да? Сейчас мы это выясним!***
В этот раз обошлось без легкого толчка. Шторм врезался в левую сторону Круз со всей своей мощью, толкая к стене. Искры летели от трения металла о бетон. Шторм быстро вернулся в свою прежнюю позицию. Он был осторожен, так как не хотел поставить под угрозу свою позицию как в первой гонке сезона. Толпа ликовала и ахала от ужаса, что являлось воистину ужасающей комбинацией. Круз отчаянно пыталась оторваться от стены, сила толчка Шторма была большой. Они зажмурилась, концентрируя всю свою энергию в шины чтобы отвернуться—поднимая свой вес. Каким-то чудом, ей удалось, медленно, но уверенно отталкиваться. Собственный удар сбил Шторма с его линии. Реакционная сила отодвинула его, заставляя отступить. Круз, ревя двигателем, ухватилась за возможность и обогнала Шторма. Он был всего лишь пятном в левом уголке её глаза. Круз ожила. Она заглянула назад, на удаляющуюся из её поля зрения фигуру Шторма. Шумные звуки зрителей ободряли. — Ха! — Она обогнала его! Она выиграет! Она это сделает! Она всех заставит гордиться! Она наконец-то поедет к тёте, с высоко поднятым капотом, деньгами в шинах и скажет ей, здесь—здесь все плоды моих стараний. В конце-концов она всегда была предназначена для гонок. Она— — Круз, осторожно! — А? — Она что-то забыла? Что это было? Что тут ещё могло быть? Внезапно, вот он. Он представил себя во всем своём земном ужасе. Прямо перед глазами, приближающийся прямо к ней на скорости более 200 миль в час. Вот он. Поворот номер три. Круз резко свернула, но возможно она повернула слишком сильно, потому что перед трека стал задом и затем снова передом и потом— Тьма. Ты... врезалась... в стену...