За час перед рассветом

На такую реакцию он снова слабо расхохотался и отлепил плечо от деревянной опоры. Едва заметно поморщился от боли, что не ускользнуло от девочки, заставив подойти ближе в судорожных раздумьях, что же можно сделать. Поднять его руку и забросить себе на плечо Сония не решилась, поэтому покрепче обвила его предплечье одной рукой, второй поддерживая снизу за согнутый локоть. Идти было тяжело, но неизвестно, кому приходилось хуже. Казалось бы, ответ очевиден, но Эйс отлично понимал, сколько его веса взяла на себя эта хилая девчушка. Она плелась так медленно, точно на нее тонну картошки повесили, но дело было не только в весе — она осторожничала. Крайне. Лишь бы лишний раз не задеть, не толкнуть, не оступиться, не ослабить хватку на некогда мускулистом предплечье. Взвешивала каждый свой шаг ради незнакомца, которого зачем-то сунулась спасать в само сердце Маринфорда… «Захочет — сама расскажет», — решил Эйс — но расспросить ее собирался как следует, пусть и об иных вещах. За последние две недели он порядком отстал от жизни, борясь со смертью под нарочито плоские шутейки Красноволосого. Из важных новостей ему рассказывали не много, да и то на тривиальные темы: кто из его товарищей с кем сражался, какие из способностей противников повидал, и на какую часть тела в итоге пришлось накладывать гипс. Обсуждали на корабле и условия тайного соглашения между Шанксом и Сэнгоку — всем без исключения было любопытно, как пират смог развести Главнокомандующего дозора на целую неделю форы для себя и всех кораблей Белоуса. Также, по миру расползлись целые анекдоты о том, какие чудеса творились в Импел Дауне под шумок из криков заключённых. Нет, ну вы представьте, сфинкс, который безупречно знает все виды рамена. Не умора ли? Парень был слишком измотан, чтобы держать в голове всю эту кашу. По-настоящему его волновали только Луффи и Отец, пусть даже участь последнего и была ему известна. Он лишь хотел знать, как, когда, кто и почему. О братце же и вовсе не было никаких вестей, и тут на стену бессильно наталкивался не один только Эйс, но и абсолютно все, от дозора до Йонко. — Спасибо, — произнес он, стоило Сонии аккуратно сгрузить его на фальшборт. Полностью отпустить его девочка так и не решилась, по-прежнему придерживая за локоть. Чуть улыбнулась. — Не за что. — Нет, это «спасибо» за все вообще. Не хотелось бы потом по сто раз повторять, я же не попугай, — усмехнулся он на мгновение. — Я не буду спрашивать, зачем ты это делаешь, но слышал, что сейчас ты здесь из-за меня. — Тогда тем более не стоит. Я действовала по прихоти, когда уходила в море с пиратами, и тем более не я спасла вас и вашего брата. Эйс изумленно моргнул. Вот же странная логика. — Хах, ну, пусть так, не буду настаивать. В таком случае, как, говоришь, зовут нашего с Луффи спасителя? — Не говорила я, — почти возмутилась девочка на его несерьезный тон, но сдалась на корню. — Капитан пиратов Сердца, Трафальгар Ло. «Хирург Смерти». — Ха, а я — живехонек. Иронично получилось. Она ничего не ответила, и он, вспомнив вчерашние ее слова, продолжил: — Громкое у него, однако, прозвище. И за какие заслуги такая личность вдруг захотела броситься за моим братцем в самое пекло? — Наверное, за то, что красиво съездил Тенрьюбито в морду. И Эйс с некоторой заминкой прыснул — а затем расхохотался. Поморщился, заохал, мягко и с придыханием ругнулся, но продолжил хохотать, пока не высмеял все смешинки. Громко и с чувством. Как бы Сония не пыталась его остановить, все было без толку — разумеется, оба совершенно не заметили, как на палубу сонно выползали потревоженные пираты, чтобы в следующий миг воззриться на парочку в полнейшем изумлении. Пол часа спустя весь экипаж «Рэд Форс» бухал и пировал не менее громко и с не меньшим чувством, празднуя «настоящее» возвращение Эйса, почти буквально, с того света. Виновник торжества тем временем пропадал в операционной, ведь от переизбытка чувств у него открылись все раны, что могли. Одного врачи не учли — разве достаточно примотать его к кровати простыми бинтами, пусть даже за все возможные участки тела? — Стальные тросы надо было брать! — ржал Шанкс (к возмущению врачей — на пару с пациентом), когда несчастные лекари попытались прилюдно выразить свое негодование. Пирушку пираты продолжили без задней мысли, так и не заметив, как двое человек остались в стороне. Этими двумя были Сония и Марко, что отнеслись к такой перемене настроения парня с недоверием и глубокой грустью. Наступил вечер, и задора у команды поубавилось, а большинство так вообще расползлось по гамакам раньше времени, успев уже проспаться прямо на палубе и сейчас страдая от жёсткого похмелья. Активно сопротивляющегося Эйса для его же блага утащили медики, и на пиру остались лишь несколько кучек людей с героической печенью, а поодаль от них, подпирая фальшборт, уселись Сония и Марко. Они не ели, не пили, не пытались согреть друг друга на остывающем вечернем воздухе, да и слишком далеко сидели для такого. Не разговаривали, просто молчали. Пираты Красноволосого, может, и приняли их с теплом, но менее чужими на этом судне они от этого не стали и ощущали это постоянно, ко второй недели начав сходить с ума. Существование второго чужака было отрадой для обоих, но разговаривать им было не о чем, да и желание не возникало, уже к далекому четвертому дню путешествия преобразившись в традицию коротать вечера в обществе друг друга, пусть и на расстоянии в два метра и в полной тишине. Но стоило ли надеяться, что комочек неукротимой энергии в виде Эйса им это позволит? — Так и знал, что что-то тут нечисто, — изрек он задорно, рухнув между ними и даже не поморщившись. Биология и здравый смысл нервно курили в сторонке: за этот один день скорость его восстановления побила все рекорды, и разница с утренним его состоянием была разительной. — Что нечисто? Голос Марко звучал по-настоящему замогильно — зомби Гекко Мории бы лопнули от зависти. Девочка бы, наверное, посмеялась над этим, если бы не чувствовала себя так же. По всему кораблю без устали носился Эйс, зато измотанными себя ощущали все вокруг. — Что Сонию все впервые видят, но она постоянно о нас печется. Признайся, ты влюбилась? Когда успела? — Проспись иди, — бросил Марко и Эйс хохотнул, заложив руки за голову. — Не-а. А всё-таки? — Поимей уже совесть. Сония от неловкости не смогла выдавить ни буковки. — Прекращай уже храбриться, Эйс, — вздохнул тут Марко, склонив голову, и девочка резко почувствовала, что ей здесь вообще не место. — Красноволосого ты может и провёл, но на что ты надеяться в отношении меня? — повисла пауза. — Не один год знакомы, ты никогда не был таким отходчивым. Чего стоят те времена, когда ты раз сто пытался атаковать отца… — Весомый аргумент, — согласился тот с грустной улыбкой. — Но… это другое, понимаешь? Да понимаешь ведь… Когда я проигрывал отцу раз за разом, или когда этот ублюдок Тич убил Татча, я все еще мог действовать, мог что-то сделать, и о том, чтобы остановиться, даже мысли не возникало. С высоты эшафота, — его голос становился все тише, — я видел все подробности битвы, видел разницу в силе, я считал, что все погибнут напрасно из-за меня, было страшно и больно — за вас, я и не надеялся выжить. Но Луффи, за кого я боялся больше всего, сумел прорваться. Не мог же я после такого просто сдаться, — он горько хмыкнул. — Было наивно полагать, что теперь все образуется, отец единственный понимал это, а потом понял и я, когда он… отдал «последний приказ». Именно ты помогла мне по-настоящему принять это, — обратился он к не ожидавшей этого Сонии, — когда сказала, что поделать ничего было нельзя, и что даже попытка стоила бы Луффи жизни. Однажды мы с братишкой уже потеряли дорогого нам человека, и выкарабкались благодаря его памяти и друг другу. Вспомнив это, я снова осознал, что должен жить по полной ради тех, кого уже нет. После этих тяжелых слов над ними тремя наконец повисла тишина. Эйс уставился в небо невидящими глазами, явно думая о чем-то своём, а Марко бросил на друга мимолетный оценивающий взгляд, прежде чем упереться им в пол. Хоть и не выглядел на свой возраст, ему уже перевалило за сорок. Он зачастую понимал людей даже лучше их самих. То, о чем толковал Эйс, вполне могло иметь место, и мужчине пришлось признать, что говорит он правду. Минуты потекли в полном безмолвии, даже шевелиться не отказывалась только девочка, потихоньку подкармливая порученный ей ден-ден-муши давно высохшей зеленью с последнего острова. Поэтому, когда тот начал тихо и ненавязчиво оповещать о входящем вызове, подпрыгнули все трое. Пытаясь взять трубку, девочка даже чуть не уронила бедную улитку, ибо пальцы пустились в пляс, игнорируя волю своего владельца. Эйс рядом тихо ругался: он приложился затылком о фальшборт и теперь потирал будущую шишку. — Сония, ты? — прозвучало наконец. — Трафальгар-сан! — Хорошо, — ответил ровно, приняв изумленный выкрик за согласие. — Ты действуешь по плану? — Д-да. — Передай Огненному Кулаку, что если он продолжит напиваться, то в его жилах вместо крови только сакэ и останется, — поморщился ден-ден-муши. — Я брал анализ пятнадцать минут назад. Стоит полагать, он чувствует себя отлично? — Ого, — тихо присвистнул Эйс. — Похоже на то. — Раз он брат Мугивары-я, я и не надеялся, что ты сможешь его контролировать, — изрекли по ту сторону, — но постарайся, будь добра, не то с такой энергией он ненароком убьется на ровном месте еще до моего прихода. Настала недолгая пауза, во время которой Марко успел с издевкой усмехнуться Эйсу, а Эйс — попытаться его пнуть. За разборками они совершенно не заметили, как просияло лицо девочки, и от очередного восклицания чуть было не подпрыгнули: — Трафальгар-сан! Так это значит… — Именно, — ответили ей. — Мугивара-я очнулся полчаса назад, я оставил его в надёжных руках. Мы только что закончили погружение. В какой части мира вы находитесь? — В Ист-блю, но я не знаю точно… — Недавно покинули остров Шварцвальд, — подсказал Марко, пока Эйс сидел, как громом пораженный. Ден-ден-муши хмуро хмыкнул. — Это не слишком хорошо. Если вы продолжите движение, мы не сможем нагнать вас даже за две недели. — А вы… — Движемся с южной части Калм Белт на северо-северо-восток. — Я скажу Красноволосому, — тут же пообещал понятливый Марко, живо вскочив с насиженного места. — Не меняйте курс, мы свяжемся с вами. — Ладно, — немного недовольно, но Ло понимал, что возмущаться по поводу приказа не имеет смысла. — Тогда я отклю… — Подожди, — торопливо воскликнул Эйс. — Луффи… что там с Луффи? — Огненный Кулак, да? Я не могу сообщить, на кого и где его оставил — нельзя, чтобы его отследили, если наш разговор прослушивают. Касательно его состояния, — Ло сделал паузу, видимо, подбирая слова. — Физически, я сделал все, что мог. Некоторые кости были полностью раздроблены, некоторые органы — разорваны, жидкости и жизненно-необходимые вещества — почти на нуле. Пришлось вручную выводить из его крови и тканей огромное количество непонятно как нейтрализованного яда. Но если он прислушается к моим словам о двух неделях полного покоя, то сможет полностью оправиться. — Ты говорил — физически… что… — О том, что ты жив, знает только мой экипаж — ясное дело, ему мы об этом не сообщили. Получилась бы слишком жестокая «шутка» после того, как тебя продырявили у него на глазах. Перед тем, как отплыть, я только удостоверился, что он перестал кричать и крушить все, что видит. Более мне ничего не известно. — Спасибо, — кое-как изрек парень, пусть и четко, но севшим голосом. Но Ло лишь отрезал: — Рано для благодарности, — после чего, рвано попрощавшись с Сонией, повесил трубку. Эйс сейчас выглядел ужасно, словно в одночасье постарел на десяток лет — ещё бы, быть поднятым к небесам и тут же сброшенным в ад столь кошмарными известиями… Да, Луффи был жив, но от одних мыслей о том, каково ему сейчас приходилось, старший брат страдал, должно быть, не меньше мальчика. — Так почему вы тут вдвоем сидели? — постарался он перевести тему, но отголосок боли не угасал в черных глазах. Сония в ответ улыбнулась так же искусственно; была уверена: такой солнечный парень не поймёт, озвучь она правду. — Да как-то случайно получилось. — Хе-е-е, — коварная ухмылочка получилась паршивой, но девочка решила подыграть пирату, осмелившись даже аккуратно пнуть его в плечо. Марко спас их от неловкости лишь спустя минут пять. Торопливые шаги и сдвинутые на переносице брови заставили напрячься обоих, и не зря. Следующие слова Феникса изрядно удивили их — это было последним, что они ожидали услышать. — Красноволосый зовет вас обоих к себе, — сказал он. — Нужно поговорить. И это важно.