Сердце света

— Доброго утра всем. Напоминаю тем, кто забыл — сегодня двадцать пятое февраля, три дня до весны. С вами диспетчер Бетти Росс и лучшие истории сегодняшней смены. На сорок четвертой Стрит женщина застукала мужа с любовником прямо в постели. И выкинула супруга из окна пятого этажа. Пострадавшему повезло: он отделался переломами обеих ног. — Ничего себе повезло! — фыркнула Мишель. И будто в ответ рация продолжила: — Дело в том, что следом за мужем она выкинула телевизор. Но, к счастью, промахнулась. — Правильно, и я говорю, нечего там смотреть, по телику, — махнул рукой Нед. — Одно блядство везде. Тор обхватил ладонями бумажный стаканчик с кофе: в дежурке наконец-то поставили кофе-машину. Кофе согрел руки, и он с наслаждением отхлебнул сладкое и горячее. Кто бы знал, что он, видевший тысячу весен, будет так ждать одну-единственную нью-йоркскую весну, грязную и слякотную. Кто бы сказал, что он, видевший льды Йотунхейма, так истоскуется по теплу. Персик, как будто услышал, подошел, ткнулся лобастой башкой и тяжело вскарабкался по штанинам вверх, на колени, безбожно вонзая когти в ноги. Улегся теплым мохнатым клубком и замурчал. Они все еще прятали его от Клэр: та пообещала «выкинуть эту хвостатую антисанитарию на улицу». Тор подозревал, что это была пустая угроза. Но на всякий случай они убрали с видного места кошачий лоток и кормушку, а лежанку ему оборудовали в углу за диваном. — Пятый экипаж, на выезд, — официально-строго сказала Бетти по громкой связи («долбоклюями» она называла их только на отдельной частоте машины). — Запад, Сто двадцать седьмая стрит, это на границе Гарлема. Перестрелка. Банда скинхедов что-то не поделила с местными. Есть несколько огнестрельных ранений. — Ненавижу скинхедов и этих проклятых черножопых. Хоть бы они сами друг друга перестреляли, мы-то зачем там нужны, — прокряхтел Нед, поднимаясь со стула. Тор увидел, как Мишель плотно сжала губы — но промолчала. Фарид искоса глянул на нее — и его аж затрясло, на щеках сквозь тонкую смуглую кожу мгновенно проступили неровные пятна румянца. — Знаете что, Нед? Это уже слишком! В этот раз я напишу на вас докладную! Потому что стыдно быть расистом! Что вы такое себе позволяете? Ваша ксенофобия — это ваша личная проблема! Ксенофобствуйте у себя дома под одеялом! Он уже почти кричал, сжав кулаки. Нед тоже мгновенно взбеленился. — Это ты что себе позволяешь, сосунок?! Жизни меня учить будешь?! Так я тебя сам научу! Докладную он напишет... После этого выезда вон из экипажа! Я с тобой больше работать не буду! — Может, мы уже поедем? — сухо спросила Мишель. Нед уставился на нее, как будто первый раз увидел, хапнул ртом воздух, собираясь что-то сказать, но вдруг замолчал. — Ладно, — наконец пробормотал он. — Поехали. *** У заброшенного склада кучковались пару десятков бритых налысо парней. Поле боя, похоже, осталось за скинхедами, подумал Тор. Они лихо тормознули у мусорных баков, где скопилось больше всего народу, обступая раненых. Кому-то пытались оказать помощь. Кто-то, плохо видный из-за спин, полулежал, привалившись спиной к бакам и зажимая ладонью плечо. Мишель шустро выпрыгнула из машины, подхватив свою сумку. И почти одновременно хлопнул водительской дверью Нед. Тор с Фаридом выкатили с пандуса каталку. — Отойдите! Пропустите, — Мишель потянула кого-то за плечо, пробиваясь сквозь толпу. — Ну, разойдитесь! Каждая секунда на счету, вы что, не понимаете! — А ну убрала лапы, сука черножопая! Жирный, как гора, парень, которого Мишель дернула за локоть, двинул рукой — и она отлетела в сторону. Ее сумка шлепнулась на землю и раскрылась, ампулы и шприцы раскатились по земле. — В больничке так не хватает людей, что уже начали брать обезьян, — гыгыкнул кто-то из толпы. Тор распрямился, оттолкнув каталку. Уже на бегу увидел, как Нед, нелепый и тощий, трясущийся от гнева, слепо нагнув голову, пошел прямо на жирдяя и неумело толкнул его обеими руками в грудь. — Ты, пиздюк, и грязи с ее ботинок не стоишь! На тупом, лоснящемся, прыщавом лице отразилась мучительная работа мысли. Казалось, он не мог поверить своим глазам. Ответный толчок отбросил Неда метра на три, и он шлепнулся на задницу в грязь. Тор врезался в толпу. В последний момент он сумел сдержаться, превратив смертельный для любого мидгардца таранный удар кулаком в смачную, звонкую оплеуху раскрытой ладонью. Жирдяй, полуоглушенный, рухнул на колени. Кто-то прыгнул ему на спину, но Тор стремительно развернулся, как разъяренный бык, и нападавший не удержался. Следующего, кинувшегося на него с битой, он отоварил пинком в живот — бандита снесло с ног, а его бита откатилась в сторону. В воздухе свистнула велосипедная цепь — Тор перехватил ее голой рукой, рванул на себя, крутнулся вокруг своей оси — и нападавший, который так и не отпустил цепь, описал в воздухе красивый круг, врезаясь в полете в своих товарищей. Ветер боя нес Тора вперед. Совсем как раньше. Вырвавшаяся на свободу ярость не туманила голову — наоборот, бодрила и делала мир необычайно резким. Она тысячей крохотных иголочек покалывала тело, раскатывалась от солнечного сплетения к кончикам пальцев веселым огнем... Очень знакомым огнем. Он расхохотался, и по пальцам побежали колючие синие искры. — Ты чего это? — прогнусавил толстяк, пытаясь подняться на ноги. — Предатель белой расы! — Хуясы, — с удовольствием сказал Тор и пинком под зад отправил его в полет, закончившийся в луже. — Дон, берегись! — закричала Мишель. Выстрел грохнул почти одновременно с криком. Пуля взвизгнула над ухом, отрикошетив от мусорного бака. Тор перекатом ушел в сторону с линии огня и, даже не задумавшись, что делает, вытянул правую руку, призывая из машины Штормбрейкер. Грохнуло еще раз, с другой стороны. Он увидел, как Фарид бросается на парня с пистолетом, хватает его за руку, и они борются. Как в ту же сторону бежит Мишель, размахивая поднятой с земли битой. В следующую секунду в руку Тора надежно легла шершавая, чуть неровная рукоять. Штормбрейкер мгновенно отозвался на его гнев. Очертания трости подернулись голубым огнем, потекли, меняясь на глазах — и он ничего не мог с этим сделать. Миг — и боевая секира в его руках приняла свой истинный облик. Штормбрейкер рвался в бой. Тор взмахнул им, перехватывая поудобнее, и зачарованное оружие запело в его руках. Выстрел — голубая вспышка прямо у его лица, там, где волшебное лезвие встретило пулю. Молния вырвалась легко, как будто сама — обжигающей вспышкой рванулась из солнечного сплетения через руку и Штормбрейкер. Гулко жахнуло, словно щелкнул огромный хлыст, и человек с автоматом, стрелявший в него, рухнул замертво. — Псих с топором! — заорал кто-то. — Сваливаем! По машинам! — Нет уж, будем лечиться! — гулко захохотал он вслед убегавшим. Тор чувствовал себя легким, как пузырек в шампанском, как перышко, которое подхватил грозовой ветер — и понес прямо в хмурое нью-йоркское небо за три дня до весны. — Не бойтесь, — сказал он двоим раненым, отползающим к стене. — Все будет хорошо. Мы вас сейчас отвезем в больницу. Мы ж тут жизни спасаем, или как? — Дон, — как-то странно, сорванно окликнула его Мишель. Он обернулся. Мишель стояла с битой наперевес над рухнувшим на асфальт бандитом — пистолет вывалился из его разжавшихся пальцев. А рядом лежал Фарид, и у него на груди расплывалось темное пятно. *** Нед с Мишель бегом вкатили каталку в машину. Фарид, жутко побелевший, прикусил губу от боли, дышал часто и хрипло, пытаясь ладонью зажать рану. Тор внес на руках раненного в ногу скинхеда и усадил его в пассажирское кресло. Тот, что получил пулю в плечо, предпочел доковылять сам. — За руль, девочка! — скомандовал Нед. — Педаль в пол! Мы тут сами разберемся! — Нед, он выживет?! — Ее губы вдруг задрожали, а за ними и руки, — и она вцепилась в край каталки и забормотала: «Спасите его, спасите, спасите, пожалуйста». Она всхлипывала и трогала ладонью его щеку — бессмысленно, как будто не решаясь погладить, и это было до того не похоже на обычную Мишель, что Тор даже немного растерялся. — Сопли подотри и гони в больницу! — рявкнул Нед. — Я еще напьюсь на вашей свадьбе, если ты сейчас нас не угробишь! — Д-да! — она лязгнула зубами, унимая дрожь, и кинулась в кабину. Нед тем временем в два движения распорол острыми ножницами на груди Фарида синюю форму медика. — Окклюзионную повязку! У него пневмоторакс! Тор вскрыл пакет и пришлепнул на маленькую, почти безобидно выглядящую дырочку квадрат стерильной прорезиненной ткани. Плотно прижал сверху перевязочным пакетом — и они с Недом начали приматывать все это бинтом. Фарид лишь тихо стонал, когда они приподнимали его. — Антишок! — скомандовал Нед, цепляя ему на палец датчик кардиомонитора. Тор всадил в плечо Фариду шприц. — Блядь-блядь-блядь, — бормотал себе под нос Нед, всматриваясь в цифры на экране. — Давление падает! Нестабильный сердечный ритм. Тащи дефибриллятор! Машина вильнула на повороте так, что Тора бросило почти на стенку. Он извернулся, зацепил чемоданчик с дефибриллятором, рывком сбросил крышку, ткнул в кнопку включения. На экране появилась индикационная полоска. Но, вместо того, чтобы расти, показывая уровень заряда, вдруг замигала. — Не заряжается, — тупо сказал Тор. — Еби тя в душу! Аккумулятор сел! — Нед кинулся к прибору, схватил его, бешено потряс, как будто это могло помочь. Уронил на пол и плюхнулся на скамейку, вцепившись себе в остатки волос. Надсадный визг кардиомонитора разрывал уши, зеленая линия на экране превратилась в прямую. Враг опять побеждал. Снова и снова. Как в дурном сне. Мир вдруг замер — и обрел идеальную ясность. Как будто его высветила вспышка. Словно ледяной ветер выдул из головы все лишнее, кроме... Какой же он дурак. — Нед, — быстро сказал он. — Придержите меня за пояс, чтобы я не упал. Тор расставил ноги пошире, как будто под ним была палуба боевого драккара, и северный ветер гудел в снастях, неся его навстречу врагу. Ему всего лишь надо... Он закрыл глаза и понял, что веселая сила молний никуда не уходила. Она была в нем все это время. Просто... спала где-то внутри, как желудь в земле. Менялась. Но никуда не пропадала. Потому что эта сила и есть он, Тор. Она — его суть. Он глубоко вдохнул, привыкая к новым ощущениям. Если раньше его сила была молотом, то теперь.... Она была всем. Любым инструментом, от иглы от секиры. Новым зрением и новыми руками. Он простер ладони над грудью Фарида и увидел сквозь закрытые веки, всё сразу. Золотые огоньки нервных импульсов. Голубые вспышки нейронных связей. И алое, все еще слабо пульсирующее, но гаснущее свечение. Сердце. За эти месяцы он отлично научился соразмерять физическую мощь. Видимо, это работало и с любой другой. Так что он не колебался ни секунды. Просто выдохнул, и откуда-то из груди к ладоням покатилась волна света и жизни, сила прирученных молний. Тело Фарида подбросило. И еще раньше, чем кардиомонитор сменил звук, Тор знал — нет, он видел, как сердце дрогнуло — и заработало снова, набирая ход. — Итическая сила, — выдохнул сзади Нед. — Как ты это сделал? А кардиомонитор уже мерно попискивал, отмечая восстанавливающийся пульс. И Тор мог бы поклясться, ломаная зеленая линия на мониторе была самым красивым, что он видел в жизни. Прекраснее рассветов в Асгарде и золотых садов Альвхейма. *** — Ну? — спросил Нед, попыхивая самокруткой, — как там твой спящий красавец? — Выглядит хорошо, — выдохнула Мишель, изнеможенно опускаясь в кресло. — Все еще отходит после наркоза. Пулю достали, операция прошла без проблем. Сказали, будет жить. Через пару дней переведут из интенсивной терапии в обычную. — А я что говорил? Еще напьюсь на вашей свадьбе. — Да ну вас, Нед, — она устало отмахнулась. — Не подкалывайте. — А я и не подкалываю. Даже слепому заметно, как он за тобой увивается. Целеустремленный парень, между прочим! И не сдается, даже на фоне нашего красавца Дона. — Целеустремленный, — вздохнула Мишель. — Еще бы немножко мозгов ему, чтобы не кидался с голыми руками на бандита с пушкой... — Женщины любят героев! — подмигнул Нед. Вдавил окурок в пепельницу, вздохнул и тихо сказал: — А ты меня прости, девочка. Прости старого козла. Буду следить за языком. А то ведь твой жених и правда докладную на меня напишет. Строгий какой. — Да не жених он... пока, — улыбнулась Мишель. — Ладно. Договорились. — Теперь у меня вопрос к Дону, — сказал Нед. — Чего? — Вот только не делай такие глаза, парень. Мы все видели, как твоя трость превратилась в ебических размеров топор, а потом обратно. И как ты шарахнул молнией того ушлепка с автоматом. И как ты, хм, заменил дефибриллятор. Это было круто, но... Кто ты вообще такой? Мутант? Пришелец? — Я... — Тор поколебался. Рано или поздно это должно было случиться. Похоже, что его работа здесь подошла к концу. — Я действительно из другого мира, — осторожно сказал он. — Мы тут беженцы. Наш мир погиб, а земля предоставила нам дом — тем, кто выжил. — Ух ты, инопланетяне! Как в «Людях в черном»! — прошептала Мишель. — А что такое «Люди в черном»? — спросил Тор. — Ты не смотрел? Отличный фильм, можем завтра глянуть, если Клэр нам опять смену вне очереди не поставит. — Но... Тор ничего не понимал. — Уж не думал ли ты, парень, что мы тут же побежим в ФБР или, скажем, в газету, рассказывать про тебя? — рассмеялся Нед. — «Помогите, у нас в „Скорой“ работает пришелец! Злые русские пускают нам в розетку отравляющих газов, а диспетчера вообще подменили инопланетяне, причем еще в детстве!» — Нет уж, — улыбнулась Мишель. — Где мы потом найдем такого здоровяка, да еще способного при случае заменить дефибриллятор? Мы даже Клэр про тебя ничего не скажем. У нее и так хватает забот. — Железно. Мы своих не сдаем. Все между нами! — торжественно сказал Нед. — И никакой ксенофобии. Он наклонился к Тору и шепнул на ухо: — И даже если ты по мальчикам — без проблем. Ты не какой-нибудь там жеманный педик — а настоящий боевой пидорас с топором! Уважуха!