Mon inspiration

Несколько следующих дней проносятся со скоростью ветра. Антон много работает, хлещет литрами чай и практически никуда не выходит, наслаждаясь временной тишиной из-за отсутствия соседей. У него всегда были проблемы с тем, чтобы начать какое-то дело, но когда он уже начинал, то погружался в процесс надолго и глубоко, прямо как сейчас. Антон встаёт очень рано и дописывает ещё одну главу, успевает подкорректировать её и даже начать следующую, когда раздаётся телефонный звонок. На экране высвечивается имя Стаса, и парень понимает, что настало время ехать в издательство ещё до того, как поднимает трубку. Всё так и происходит, и, хотя обычно Антон совсем не против поездок к своим помощникам и боссу, сейчас он слегка расстраивается, хотя и пытается обмануть самого себя, фальшиво улыбаясь в зеркало перед выходом. А дело-то в сущем пустяке: у Арсения Сергеевича сегодня очередная лекция у 4 курса, и Антон, наконец решившийся посетить её сам, теперь не сможет этого сделать. А до следующей надо ждать до понедельника, да и преподаватель решит, что он опять прогуливает, а парню почему-то совсем не хочется его расстраивать. Антон понимает, насколько глупо всё это и как быстро Димкина идея зашла слишком далеко, когда по дороге на работу он впервые за долгое время полностью игнорирует свои любимые песни, передаваемые по радио, вместо это представляя реакцию Арсения Сергеевича на своё отсутствие, и гадая, что "его" поток будет проходить и что он пропустит. Будет ли профессор сердиться? Разочаруется ли он в Антоне? Решит, что тому всё равно на его предмет? А может он и вовсе не заметит его отсутствия? В конце концов, эта глупая заинтересованность, которая развилась у парня так быстро не обязана быть ответной. Вполне возможно, что Попов пусть и заметит, что его нет, но не придаст этому никакого значения, и уж точно не станет обижаться или сердиться, студентов-то у него и так уйма. Всё это просто смехотворно. Антон — уже совсем взрослый, давно совершеннолетний человек, который много работает и чьи книги скупают во всех магазинах страны. Он успешен, довольно богат и, вроде как, привлекателен. По крайней мере, так ему говорят. И обычно он и ведёт себя на свой возраст, но только рядом с Арсением чёртовым Сергеевичем ему будто вновь 18 и почему-то хочется выпендриться, выбиться вперёд, показать, что он чего-то стоит. Антон не замечает, как доезжает до редакции, и застревает в своих мыслях до тех пор, пока не встречается в коридоре с Оксаной. — Тоха, привет, — радостно восклицает она, приобнимая друга. — Ты к Стасу, да? Он говорил, что хочет о чём-то с тобой поговорить, но я не знала, что ты приедешь прямо сегодня. — Привеееет, — тянет Антон, встряхивая головой. Сейчас — не время, чтобы печалиться из-за одной блядской лекции, а разговор со Стасом может предполагать что угодно, поэтому он срочно пытается настроиться на рабочий лад. — Да я сам только узнал, но ты же знаешь Шеминова. Ему что-то приспичило, и вот я уже тут. Оксана, как и всегда солнечная и счастливая, звонко смеётся, согласно кивая головой, и они вместе идут дальше. — Слушай, последняя глава выдалась фантастической! Не зря тебя называют принцем непредсказуемости, — она искренне улыбается, и Антон не может сдержать ответной улыбки, хоть и фыркает из-за нелепой кликухи. — Знаешь, я рада, что мы притёрлись и ты решил скидывать мне всё по главам, так я хотя бы вижу, куда идёт твоя история и могу заранее предугадать, что примет Стас, а что придется переделывать. — Да-да, я тоже рад, — отвечает Антон, немного нервно останавливаясь у нужной двери. — Ты единственная, кому позволено читать мои черновики. — Ох, какая честь, — полушутливо вздыхает Оксана. — Ну всё, иди. Зайдешь только потом ко мне, окей? — Замётано, — моментально соглашается Антон и стучит в кабинет начальника, входя внутрь ещё до того, как тот отвечает. Шеминов работает за компьютером, и в его кабинете царит идеальный порядок. Антон тихо радуется тому, что ему можно писать из дому, потому что зная любовь Стаса к порядку, он может совершенно точно сказать, что не прижился бы тут. Услышав негромкий хлопок двери, Стас, наконец, поднимает голову. — А, Шастун! Проходи давай, рад тебя видеть, — быстро проговаривает он, что-то яростно допечатывая, пока Антон поудобнее усаживается в большом мягком кресле напротив. — Взаимно, — отвечает он. — А в чём дело-то? Я думал, мы все соберёмся попозже. Стас заканчивает печатать и устало проводит рукой по лбу. Он выглядит счастливым и умотанным одновременно, а на его лице так и сияет торжество, и если подозрения в том, что его будут пилить, и были у Антона, сейчас они испаряются. Успех — всё для Шеминова, и если бы он сделал что-то не так, тот бы точно не выглядел настолько довольным. «Это же не Попов тебе, — думает Антон и тут же хочет ударить самого себя по лицу. — Попов определённо занимает слишком много места в моём мозгу». — Общее собрание запланировано на конец апреля, не переживай, — отвечает ему Стас. — И к нему тебе было бы неплохо предоставить полный черновик «Чёрного Рыцаря». Первые две части всё так же находятся на пике популярности, и мы не можем тянуть с третьей, понимаешь? Антон кивает, еле сдерживаясь, чтобы не закатить глаза. Стас реально классный чувак, и, хотя назвать их друзьями было бы преувеличением, хорошими знакомыми они точно являются, поэтому Шастун старается быть вежливым и понимающим, прекрасно зная, как сильно волнуется босс за свою продукцию. Да, слышать уже в сотый раз про его популярность и сроки сдачи черновика очень надоедает, но именно благодаря Стасу и его команде Антон сейчас и может позволить себе свой образ жизни. — Кажется, мой писательский блок прошёл, — быстро говорит он, чтобы не выслушивать лекцию о том, как важно всё делать в срок. — Я пишу не покладая рук уже неделю и придумал, как раскрутить сюжет ещё круче. Так что не переживай. Я постараюсь сделать всё к сроку, хотя мне и не нравится такое давление. Стас удивлённо вскидывает брови, внимательно осматривая Шастуна, и довольно хмыкает. — Нашёл себе девушку, что ли? — спрашивает он уже другим, менее серьёзным тоном. Антон открывает рот и тут захлопывает его. Какого черта? Какая вообще взаимосвязь между скоростью написания текста и какой-то девушкой? — Нет, — всё же отвечает он недоумённым тоном, и, хвала господня, Шеминов решает не развивать это обсуждение дальше. — Ладно, — говорит он слегка торжественным тоном, который сразу заставляет Шастуна напрячься, выпрямляясь в кресле, — вызвал я тебя из-за кое-чего другого. Я мог бы сказать тебе об этом и раньше, но боялся, что всё сорвётся, и только вчера поздно вечером наконец получил 100% подтверждение. Поздравляю, Антон. Тебя официально запросили дать разрешение на перевод всех трёх частей "Рыцаря" на английский язык, а значит, твои книги смогут продаваться в США, Англии, Австралии и ещё куче других стран, если они понравятся читателю. В кабинете повисает тишина, и глаза Антона комично расширяются. Он не двигается и, кажется, даже не дышит. Его книги, его детища, хотят перевести на один из самых популярных языков мира? Что за странный сон ему снится? И почему Стас смотрит на него так, будто ожидает какой-то реакции? Антон молчит. Ему действительно кажется, что сейчас кто-то грубо спихнёт его с этого облака, и он проснётся в суровой реальности, но этого не происходит. — МОИ КНИГИ ПЕРЕВЕДУТ НА АНГЛИЙСКИЙ, — вдруг вскакивает он на ноги, поражённо уставляясь на Шеминова, который к этому моменту начинает в открытую смеяться над заторможенной реакцией Шастуна. — Я не могу в это поверить! На сам английский, родину Шекспира и Уэллса? Он налетает на привставшего Стаса, и они коротко обнимаются, ударяя друг друга по спине. В глазах у Шеминова подозрительно блестит, и Антон понимает, что и сам бы мог прослезиться, если бы не был так взбудоражен. Ещё не меньше часа они обсуждают эту новость, смакуя её, обговаривая все подробности и обсуждая продвижение книг в далёких странах. Антон находится в шоковом состоянии, и его голос звучит громко, а речь то и дело обрывается от наплыва эмоций даже когда после он пересказывает новости Оксане и ещё паре коллег, которые так же искренне радуются за него и своё издательство. Антон покидает здание только поздно вечером, всё ещё находясь в состоянии эйфории, и, забравшись в машину, тут же звонит Димке. — Алло, Димас, братан, здарова! — кричит он. — У меня такие новости, такие новости! Но только через телефон я говорить тебе не буду. Встретимся завтра, да? — Шаст, перестань орать мне на ухо, — совсем не бодро жалуется Дима, явно готовящийся ко сну. — Можем встретиться на нашем месте после того, как отведу лекцию, лады? — Ах да, у тебя же завтра универ, — всё так же громко отвечает Антон, — окей-окей. Приготовься подбирать свою челюсть, мистер жаворонок. Дима зевает, явно слишком уставший, чтобы должным образом подхватить восторг Шастуна прямо сейчас, и сонно прощается. Антон же не спит ещё полночи, проводя ее за работой. Сейчас ему пишется так, как никогда раньше, и теперь он точно собирается закончить всё в срок и проработать сюжетные линии наилучшим способом. Манящий зов успеха окрыляет и подбадривает его, принося силы и энергию, а также кое-что ещё. То, что помогает хотя бы на эту ночь позабыть о том, кто так упорно возвращается в его мысли день за днём. Сегодня он вдохновляется, и не думая об Арсении Сергеевиче.

***

Антон просыпается от своего звонящего телефона и протяжно стонет, понимая, что заснул прямо за столом. Его спина болит так, словно ему восемьдесят и он только что выполнил серию из акробатических трюков. Он поднимает трубку на автомате, даже не посмотрев, кто звонит. — Ммм… да? — Шаст, спишь ещё, что ли? — слышится громкий голос Позова. Кажется, сегодня они поменялись местами, и Антону хочется только спать, наплевав на друга. — Угу. — Так просыпайся давай, мы же должны встретиться, — говорит Позов. В первую секунду Антон мысленно возмущается наглостью друга, пока не замечает, что за окном дождливо, но светло. — Чёрт, — бормочет он, — а сколько времени, Дим? — Два часа дня, идиот, — отвечают ему, и Антон драматично падает лицом на стол, понимая, что опять заработался и теперь будет страдать весь оставшийся день. — Кстати, чего я звоню заранее. Тут у нас такой сильный ливень, а я как назло без машины, может ты того, приедешь к нам в лаборантскую, тут и поболтаем? Серёга обещал поделиться вкусным чаем. Антон встает, морщась от неприятных ощущений, и направляется в ванную. — Так и скажи, что ты просто хочешь, чтобы я тебя потом подбросил домой, потому что ты ненавидишь общественный транспорт, — раскусывает он манипуляции друга на раз-два. — Но мне без разницы, где встречаться, так что ок. Только дай время собраться. Дима довольно соглашается, радуясь сговорчивости друга, и они решают, что Антон подъедет где-то через час, как раз когда пара закончится. К их обоюдному удивлению Шастун действительно приезжает вовремя. Он просто решает не завтракать дома, а вместо этого принимает холодный душ, переодевается в свежую одежду и выезжает, слушая специальный спокойный плейлист, созданный для таких дождливых, грустных дней. Впрочем, когда Антон вспоминает, что он хотел рассказать Диме, его настроение в разы повышается, и он даже прощает себе боль в спине. Он занимался благородным делом, в конце концов. Приходить в универ в такое время странно, но ещё более странно то, что он никогда не ходил к Димке на работу, но при этом ходил сюда на лекции. И сейчас… сейчас он вдруг резко понимает, что не готов увидеть Арсения Сергеевича после его вчерашнего «прогула», но в то же время он будто бы… скучает по нему? Немного заплутав в извилистых коридорах, Антон всё же находит лаборантскую биологов, находящуюся в соседнем корпусе довольно далеко от литературной аудитории, и это слегка успокаивает его. Шастун входит внутрь без стука, разумно рассудив, что он к другу, а значит, проход открыт, и оказывается прав: за небольшим столиком перед диваном уже развалились Дима с Сергеем, негромко над чем-то шушукаясь в ожидании Антона. — Тоха! — радостно подпрыгивает Дима. — Ну наконец-то! Серый, доставай этот свой особенный чай. — Здаров, — здоровается Антон сразу с ними двумя, и тоже падает на диван, испуская громкий расслабленный стон. — Блядская спина заебала, — объясняет он кинувшему ему подозрительный взгляд Матвиенко. — Опять, что ли, заснул за столом? — сразу же понимает Димка, слишком хорошо зная своего друга. — Ну ты и дубина, Шаст. А потом будешь массажики выпрашивать. Антон моментально загорается при слове массаж, разворачиваясь к Диме. — Тооочно, — тянет он, — ты же неплохо размял мне спину в прошлый раз! — Нет, нет, нет и ещё раз нет, — сразу же откликается Дима, мысленно коря себя за свои же слова. — Сам мучаешь себя — сам теперь отдувайся. И вообще, я стоматолог, а не массажист. — Пиздажист, — обиженно отвечает Антон, надувая губы. Дима же прекрасно знает, что тот ни капли не обиделся, поэтому спокойно достаёт из шкафчика какие-то конфеты, привезенные из дома бутерброды и мармелад, пока Серёжа разливает всем чай по кружкам. В кабинете сразу появляется терпкий земляничный аромат, и Антон, как настоящий чайный маньяк, предвкушающе потирает руки. Они все голодные и несколько следующих минут проводят молча за поеданием всего добытого и распитием чая. Желудок Антона громко бурчит, довольный такой вкуснятиной и действительно прекрасным напитком, и все начинают громко смеяться. Тут Антон и вспоминает, что он, собственно, хотел рассказать Диме, и косится на Серёжу. Вообще он не скрывает то, что является писателем, и знает, что Дима уже перед их знакомством рассказал тому об этом, но вот псевдоним свой Шастун палить сильно не любит, как и лицо, и даже для инстаграма он по большей части фотографирует всё, кроме себя, а на фото, где есть он сам, он стоит либо спиной, либо играется с тенями так, чтобы черты лица нельзя было чётко увидеть. У Антона нет страха перед популярностью, но у него есть свои пунктики в голове. И пока что, на данном этапе своей жизни, он хочет жить спокойно и не хочет, чтобы за ним по пятам ходили девочки-фанатки, выслеживая его улицу, дом и квартиру. И даже пусть он ещё не настолько популярен, всё может быть, поэтому про то, что это его блог знают только знакомые, проверенные люди. Дима, будто восьмым чувством угадывая, над чем думает Антон, внимательно смотрит на него, а потом переводит взгляд на Матвиенко. — Ты можешь ему доверять, — тихо говорит он, — Серый болтать не будет. — Не буду болтать о чем? — тут же влезает тот, озадаченно глядя на друзей. — Мои книги переведут на английский, — на одном дыхании выпаливает Антон, веря Диме и не имея сил больше держать в себе такие новости. — Кажется, дела идут в гору. Очень-очень сильно в гору. Дима замирает буквально на секунду, а потом подскакивает с радостным кличем, набрасываясь на Антона с крепкими объятиями. Очевидно, он реагирует на хорошие новости гораздо быстрее самого Антона. — Я ни капли не сомневался в тебе, — тепло говорит он, и тут же делает вид, что протирает глаза платочком. — Мой мальчик так вырос. Антон смеётся, в шутку ударяя Диму по руке, пока Матвиенко продолжает пялиться на них, ничего не понимая. — Поздравляю, — медленно говорит он. — А можно поподробнее для несведущих? — Ты же говорил, что он знает про меня, — поворачивается Антон к Диме, вопросительно глядя на него. Дима мнётся, отводя глаза. — Я просто сказал, что ты пишешь. Без подробностей. — Что, блять, происходит? — грозно спрашивает Матвиенко, и переводит взгляд на Антона. — Ты вообще, блять, кто такой? Дима прыскает со смеху, и Антон тоже не может удержаться: слишком уж забавно выглядит мелкий Матвиенко, угрожающим тоном задающий ему такие вопросы. — Димка правильно сказал, я писатель, — просто говорит он. — И мне, так сказать, предложили повышение, поэтому мы и радуемся. — Так ты большая цаца что ли? — Матвиенко выглядит слегка удивлённым, но не настолько, чтобы это задело Антона. — Что за книги вообще? У тебя псевдоним? Антон зависает на мгновение, а потом понимает, что действительно может доверять Сергею. К тому же, он не собирается выдавать какую-то важную издательскую информацию, да и сказать правду легче, чем постоянно врать о своей работе. — У меня трилогия, издаюсь под ником Шаст, — объясняет Антон, пожимая плечами. — Это не большое дело, но я не сильно распространяюсь. Не хочу, чтобы ко мне по-другому относились из-за моей работы. Серёжа смотрит на него, кажется, не мигая, а потом начинает улыбаться. — Да не парься, — машет он рукой, — я вообще ненавижу читать. Но имя какое-то знакомое, что ли? — Это потому, что ты знаешь его фамилию, — предлагает свой вариант Позов. — Хотя прикинь, многие идиоты не догадываются, даже зная Антоху лично. — Может они просто не интересуются литературой, — спорит Антон. — Я пишу фантастику, это точно не для всех. Правильные взрослые люди любят книжки про финансы и медицину. — Фу, финансы, — кривляется Матвиенко. — Какая гадость. Я бы лучше твою почитал. Во прикол. У меня ещё не было друзей-писателей. Напишешь что-нибудь про меня? Антон усмехается, закидывая в рот побольше мармеладок, а Дима начинает посмеиваться с наивности Матвиенко, который в ответ швыряет в него папку с бумагами, мигом разлетевшимися по лаборантской. Антон тоже начинает смеяться, давится мармеладом, и это заставляет их всех засмеяться ещё сильнее. Именно в этот момент дверь распахивается, и внутрь стремительно входит Попов, резко останавливаясь около них с приоткрытым ртом. — Блять, — откашливается Антон, беря в руки свою чашку и пытаясь спрятаться за неё, как за щит. Дима непонятливо смотрит на него, но потом вспоминает про лекции и незаметно улыбается. — О, Арс, здаров, — громко кричит Матвиенко, совсем не удивлённый его приходом, — иди к нам. Я тебя уже весь месяц на чай зову, а ты всё не приходишь и не приходишь, хрыч такой. Арсений не обращает на него внимания и всё так же стоит на месте, обводя взглядом представшую перед ним картину и останавливаясь на Антоне. Даже с такого расстояния парень чувствует этот пристальный, прожигающий взгляд, но упрямо не смотрит в ответ, молча посипывая свой чай. — Добрый день, Арсений Сергеевич, — вежливо здоровается с профессором Дима, делая вид, что ничего такого не происходит. — Добрый день, — кивает ему Арсений Сергеевич, всё так же не сводя взгляда с Антона, который в это время молится, чтобы тот просто забрал своего Матвиенко и свалил. И, конечно же, он этого не делает. Совсем наоборот. Профессор подходит прямо к дивану, двигает Диму и садится рядом с Антоном, касаясь своей ногой его и вызывая этим мурашки на коже продолжающего молчать Шастуна. — И тебе не хворать, Антош, — спокойно говорит он, заставляя Антона дёрнуться. Решив, что игнорировать присутствие преподавателя и дальше попросту по-детски, Шастун медленно отставляет чашку на столик и поворачивает голову, сразу же понимая, что это было большущей ошибкой. Еще никогда они не были настолько близки, и сейчас Антон даже перестаёт дышать, замечая то, чего не мог разглядеть раньше: небольшие зелёные крапинки у самых зрачков синющих глаз Попова, художественную россыпь родинок на его лице и шее, такой милый кончик носа и чёрные небольшие ресницы. Они пялятся друг на друга не меньше минуты, позабыв о том, что не одни в помещении, пока Дима не пихает Антона в бок. — Добрый день, Арсений Сергеевич, — наконец произносит парень, с наслаждением перекатывая имя преподавателя на языке. Это первый раз, когда он произносит его вслух, и Антон с удивлением понимает, что ему нравится это. Ему нравится произносить имя Арсения Сергеевича вслух. Кажется, он совсем ебанулся, потому что другого объяснения всему этому фарсу просто нет. Попов и сам ведет себя неоднозначно: внимательно осматривает Антона, будто пытаясь найти в нём какой-то ответ, облизывает свои неприлично розовые губы и, наконец-то, осматривает лаборантскую с видом профессионального сыщика, пытающегося отыскать запрещёнку. Серёжа же не теряет времени и быстренько подставляет ему под нос огромную чашку чая, а после усаживается на стул напротив их троих. — Так что? — как ни в чем не бывало спрашивает он, разряжая обстановку и вырывая Арсения из его мыслей. — Ты просто так, иль случилось что? — Да так, — мнётся преподаватель, искоса поглядывая на Антона, — просто решил навестить друга. Я же не знал, что вы тут шашни со студентами водите. Дима издает странный звук, едва не давясь своим чаем. — Прошу прощения? — спрашивает он. — Схуяли! — одновременно заявляет Матвиенко. — Единственный, кто склонен к шашням здесь — это ты. Антон сидит на месте, боясь пошевелиться, и его раздирают противоположные желания: ему очень смешно и хочется заржать во весь голос, потому что он прекрасно понимает, что Матвиенко нарочно сейчас ломает комедию, хотя они спокойно могли бы объяснить Арсению всю правду сейчас, но в то же время ему реально любопытно, что из всего этого получится и что вообще Серёжа подразумевает под своими словами, поэтому он решает, как минимум, дождаться ответа профессора и не рыпаться. Арсений Сергеевич, в свою очередь, видно, охреневает от такой подставы друга и выразительно округляет глаза, сжимая пальцы в кулак, как бы намекая, что ждёт Матвиенко за такой вброс. Он слишком спокойный и интеллигентный (по крайней мере, на работе и при свидетелях), чтобы сделать что-нибудь резкое, поэтому просто переводит тему, переводя взгляд на Диму. — Дмитрий Темурович, а вы часто распиваете чаи в лаборантской со студентами, которые должны быть на парах? — по-сучьи спрашивает он с небольшой улыбкой. Антон, уже не скрываясь, вздыхает и устало смотрит на Позова, как бы советуясь, что делать. Димка же почему-то кидает быстрый взгляд на Матвиенко, и уверенно смотрит на Арсения Сергеевича. — Что вы, Арсений Сергеевич. Во-первых, Антон не мой студент, во-вторых, мы знакомы уже много лет, и в-третьих, у него совершенно точно нет сейчас никаких пар. Шастун прикусывает язык, чтобы не засмеяться вновь, потому что такой интонацией Дима буквально проорал о том, что Антон здесь не учится, но Попов, конечно же, не знает его так хорошо и не понимает, что тот имеет в виду. — А из какой ты группы, кстати? — вдруг спрашивает он у самого Шастуна, мигом вводя его в паническое состояние. Потому что Антон, блять, понятия не имеет, какие здесь есть группы. Они считаются по номерам? Буквам? Всё вместе? К счастью, в этот раз его спасает Матвиенко. — Он из 901Е, — бросает он небрежно, подмигивая Антону, который уже точно убеждается, что они с Позовым затеяли какую-то игру. Теперь вопрос состоит только в том, что это за игра и какие планы у них на Антона. Потому что, будем честны, Антону не нравится лгать. И смотря на Попова, особенно с такого расстояния, он понимает, что хочет забить на все, рассказать ему правду, возможно, подружиться с ним, узнать получше. В конце концов, он не может быть намного старше самого Антона. Но Позов, как всегда без слов ощущая желания своего друга, вдруг предупреждающе хлопает его по плечу, заставляя Антона потерять нить своих размышлений. Попов тоже о чём-то задумывается, элегантно попивая чай, чуть ли не оттопырив мизинец, и Антон чувствует, как его нога буквально зудит от тепла из-за их близости. Ему дико хочется то ли придвинуться ещё ближе, то ли встать и уйти, но Арсений Сергеевич резко поднимается сам, широко улыбаясь. — Что ж, раз компания преподавателей тебе не чужда, и, судя по всему, время у тебя сейчас есть, ты идёшь со мной, — заявляет он опешившему Антону. Заметив вытянутые от удивления лица своих коллег, он небрежно добавляет: — Раз уж пропустил моё занятие, сейчас будешь помогать мне вести другое у твоих коллег. Они сейчас повторяют всё, что вы уже проходили, и для работы с таким количеством информации мне нужен помощник. Антон понимает, что Попов юлит почти моментально. Возможно, если бы он действительно был студентом, напуганным тем, что его словили после прогула, он бы решил, что это своего рода наказание, или что преподаватель просто хочет передохнуть, но к настоящему моменту он уверен, что это далеко не так. Арсений Сергеевич слишком профессионал, чтобы не справиться самому и нуждаться в помощнике, и слишком тщателен и придирчив, чтобы давать кому попало такую роль, если уж на то пошло. Антон может отказаться, конечно же. Может придумать 100 и 1 причину прямо сейчас, каждая из которых позволит ему выйти из этого здания целым и невредимым через пять минут. Но за окном дождь, а рядом хитрожопый Позов, сговорившийся в чём-то с Матвиенко и не сказавший об этому ему, своему лучшему другу. Поэтому Антон небрежно пожимает плечами, уверенно вставая с места и глядя прямо в глаза Попову. — Ведите, — говорит он. — Без проблем.