Mon inspiration

В субботний вечер на улице много народа — даже чересчур, но это совсем неудивительно, учитывая, что температура резко подскакивает вверх, а солнце дружелюбно обогревает всех выползших на свежий воздух. Центр Питера гудит и живёт какой-то особенной, лично своей жизнью, где нет места меланхолии и раздумьям, но полно движухи и веселья. Антон переминается с ноги на ногу около своей машины, с интересом наблюдая за тем, как две женщины среднего возраста пытаются построить группу детей, так и норовящих разбежаться в разные стороны. Судя по их ярко-жёлтым жилетам и полному нежеланию делать, что говорят — это младшеклассники, которых силой заставили пойти в один из многочисленных пыльных музеев. Мысленно переносясь в прошлое, Антон вспоминает, как и сам ненавидел все эти походы, желая поскорее оказаться дома и пойти гулять, гонять дворовых котов и пытаться в очередной раз словить голубя голыми руками. Наверное, тяга к прекрасному просто просыпается с возрастом? Так же, как и ко всему дурному. Потому что Антон снова начал курить из-за всех свалившихся на его голову переживаний последних недель и сдачи черновика книги, а теперь уже в который раз пытается бросить. Пока что — безуспешно. Благо, в этот раз находится человек, который действительно может на него повлиять, что и делает весьма успешно. Усмехнувшись своим мыслям, Антон тянется за сигаретой и привычным движением поджигает её своей вечной зажигалкой, а потом с наслаждением делает первую затяжку. Луч солнца дотрагивается до его лица, и Антон легонько жмурится, ощущая себя этаким мартовским котом. Или, скорее уже майским. — Дурак, что ли? — раздаётся у него над самым ухом знакомый голос, словно в насмешку за такие сравнения. — Чего это? — обиженно пыхтит Антон, но не может сдержать улыбки при виде откровенно недовольного (и такого горячего) Арсения. — Куришь опять, — строгим преподавательским тоном отрезает мужчина, резко выдёргивая сигарету из рук Антона и выкидывая её в стоящую неподалёку мусорку. — Никаких поцелуев в ближайшие два часа, значит. Он забирается в машину Антона и достаёт телефон, принимаясь что-то строчить, совершенно не обращая внимания на полностью охреневшего парня. — В смысле, два часа? Ты совсем, что ли, рехнулся? Это слишком долго, — с возмущениями усаживается Антон на водительское сидение. Он не планирует никуда ехать, желая на месте разобраться с творящимся бесчинством, и полностью разворачивается в сторону Арса, который изо всех сил пытается скрыть рвущуюся наружу ухмылку. — И вообще, я приехал забрать тебя с работы и накормить, а ты ещё и отчитываешь меня? — Прошу прощения? — Арсений резко откладывает телефон в сторону, поднимая взгляд, и при ярком свете его глаза кажутся совсем неземными, буквально слепя Антона. — Твоё здоровье важнее любых обедов, и не делай вид, что не знаешь моего отношения к твоим пагубным привычкам. — Ты говоришь так, будто я тут метом закидываюсь посреди улицы, — повышает голос Антон, — нет, серьёзно. Это всего лишь несчастная сигаретка, да и вообще… — И вообще, я не хочу, чтобы от моего парня несло, как от табакерки из Нижневартовска, — отрезает Арсений, резко перебивая его. В машине повисает недолгое молчание. — Так я теперь твой парень? — Антон пытается звучать непринуждённо, не выдавая своих чересчур радостных эмоций, но в его голосе слишком явно звучит надежда, и в этот раз он не пропускает крошечную улыбку от пытающегося выглядеть сердитым Попова. — По-моему, это было и так очевидно… после той ночи и нашего внезапного побега на глазах у самого мэра, — Арсений позволяет тихому смешку соскочить со своих губ, и Антон тоже растягивает губы в улыбке, вспоминая бал и всё за ним последующее. — Ещё и месяца не прошло с того дня, а у меня такое чувство, будто мы знаем друг друга вечно. Арсений согласно кивает, но не может не вставить свои пять копеек. — Не забывай, что технически знакомы-то мы были с марта, благодаря твоей потрясающей способности вляпываться в неприятности и лезть куда не следует. — Опять этот профессорский тон, — закатывает глаза Антон. — Если бы я только знал два месяца назад, что реально смогу заполучить тебя, я бы и притворяться не стал. Раскрылся бы после первой же лекции и утащил тебя куда-нибудь в тёмную кладовку. Арсений брезгливо морщится сквозь улыбку, в который раз поражаясь тому, как невероятно сочетается в Антоне способность казаться утончённым интеллектуалом и простой придворной гопотой в то же время. — А знаешь… ты мне понравился сразу, — бормочет он, припоминая первую лекцию. — Я тебя моментально выцепил среди остальных, и не только потому, что думал, что ты новенький или из-за роста. Ты просто… выделяешься. В хорошем плане. — Честно-честно? — переспрашивает Антон, затаив дыхание. Его глаза тоже сверкают, и, кажется, не только из-за солнца, а сам он выглядит ну очень уж невинным и хорошеньким. Ровно до тех пор, пока не открывает рот. — Охуеть, мы бы и потрахаться могли сразу же. — Фу, Антон! — не выдерживает Попов. — Ну где твои манеры? Да и вообще, я что, выгляжу, как последняя проблядовка? — Оу, так ты и такие слова знаешь, — широко улыбается Антон. — А знаете, профессор, мне даже нравится слышать подобное из ваших уст. Может, вы научите меня чему-нибудь плохому прямо сейчас? А потом я вас? — он наклоняется ближе, и не думая париться насчёт прохожих, но Арсений резко отстраняется. — Нет уж, дорогой, — он пристёгивает ремень и опускает верхний козырёк, прячась от слепящего солнца. — Два часа, и ни минутой ранее. Раз уж ты теперь официально мой бойфренд, то и требования ужесточаются. А теперь поехали. Антон смотрит на него с приоткрытым ртом, а потом хмыкает и качает головой, тоже пристёгиваясь. — Всегда такой властный после работы, — бормочет он так, что Арсу было слышно. — Ну ничего, в эту игру можно играть двоим, так что держитесь, мсье Попов. «Сезон игры "Кто кого первым соблазнит" объявляется открытым».

***

Всё тот же стеклянный столик едва выдерживает напора от сваленной на него кучи еды, бутылок, бокалов и тарелок, а на полу всё так же валяются бесчисленные подушки, то и дело попадаясь кому-то под руку, а потом и задницу. Арсений восседает сразу на двух, заявляя, что просто сидеть на ковре для него неинтересно, и читает этикетку древней бутылки вина через невесть откуда взявшуюся лупу. Даже сейчас, в июне, несмотря на свою полосатую майку и светлые шорты, он выглядит слишком уж чинно, будто свалившись с другой планеты, но все в этой квартире настолько привыкают к нему, что даже прекращают обращать внимание. Практически. — Эй, профессор, что ты там всё вычитываешь? — подсаживается к нему Матвиенко с собственной бутылкой в руке, как и всегда игнорируя наличие бокалов. — Этой бутылке больше лет, чем мне, представляешь? — поднимает глаза Арсений. — Мне даже жаль её вскрывать. — Дай глянуть, — просит Серёжа, вырывая бутылку из рук друга. — Да можешь и вовсе забрать её, — Арсений пожимает плечами и будто мгновенно теряет интерес к бутылке, переключившись на нечто иное. — Почему его так долго нет? До магазина идти две минуты. Сергей ехидно ухмыляется, издавая умилённый звук и привлекая этим внимание остальных. — Ути-пути, бедняжечка Арсений не может и пяти минут прожить без своей драгоценной дылды! — Ты это только сейчас понял? — доносится голос Димы с другого края комнаты. — Вот, Кать, скажи, сколько раз за наши последние посиделки с Антоном ты слышала слово "Арсений"? Катя тихо посмеивается, прижимаясь к Диме ещё теснее, и даже не задумывается над ответом. — Думаю, такого огромного числа и не существует. Матвиенко издаёт победный клич, и все, включая Оксану со своим парнем, тоже воркующих в уголке, начинают смеяться. — Вообще-то, в мире не существует конечного числа, — тихо бормочет Арсений и добавляет уже громче: — Да я серьёзно, он же в неприятности попадает на раз-два. Сходить за ним, что ли? — Серёж, налей ему, а? — просит Оксана, и Матвиенко с радостью подчиняется. Арсений, к всеобщему удивлению, и не думает отнекиваться или читать лекцию о вреде алкоголя, а легко принимает бокал и тут же опрокидывает его в себя до дна. — Воу, дружище, полегче, — хлопает его по спине Серёжа. — Не могу поверить, что уезжаю завтра. У меня такое чувство, будто я пробыл здесь не один семестр, а всю свою жизнь. Будто я принадлежу этому месту, — Арсений встаёт на ноги и подходит к окну, с толикой грусти наслаждаясь открывшимся видом. — Это так глупо. — Это не глупо, — из голоса Сергея полностью исчезает насмешка, и он вмиг становится серьёзным. — Ты просто влюбился. Все мы принадлежим тому месту, где живёт наша любовь. Арсений зависает на некоторое время, а потом с удивлением разворачивается к другу и прикладывает ладонь к его лбу. — Ты в порядке, Серый? Кажется, Питер и на тебя плохо влияет. Они оба посмеиваются, и Серёжа заметно смущается, отводя взгляд. Арсений решает не докапываться. В конце концов, он и так всё узнает, когда придёт время, а пока что… стоит признать: в Питере действительно живёт его любовь, и пусть прошло не так времени, он уверен, что Антон — не мимолётное увлечение. — Арс… ты же не сердишься, что я тогда втянул Антона во всё это? Я правда не думал, что он тебе настолько нравится, — внезапно спрашивает Серёжа, то ли расчувствовавшись перед отъездом друга, то ли слегка перепив. Арсений же почему-то и не удивляется вопросу: в последнее время он и сам много думает о том, что всё произошедшее — веление судьбы и никак иначе. — Не злюсь, — просто отвечает он. — Хотя сейчас мне даже смешно из-за того, что я так упорно пытался заставить себя не выделять его среди других студентов несмотря на то, что такого любопытства во мне ещё никто не разжигал. Он такой начитанный, знаешь… но при этом полный придурок. — Это кто ещё тут придурок? — незаметно вернувшийся Антон внезапно оказывается прямо за спиной Арса. В его глазах виднеются смешинки, но он пытается оставаться серьёзным. — Я, по крайней мере, сразу показал свою заинтересованность. Взгляд Арсения загорается ему в ответ моментально — так, будто они ментально связаны и зависят друг от друга, и он разворачивается и обхватывает Антона за талию, притягивая его ближе к себе. — Антош, ну ты просто совсем не выглядел на свой возраст, а я старался оставаться профессионалом. Не хватало ещё свой единственный семестр в качестве преподавателя завалить. В конце концов, быть идеальным во всём — моё призвание, тебе ли не знать. Антон плавится под его прикосновениями, быстро теряя нить спора, и только прижимается ближе, обхватывая Арса за плечи. Возможно, всем окружающим сейчас бы могло показаться, что Попов как и всегда хвастается и не скрывает свою завышенную самооценку, но Антон без труда считывает сомнение в его голосе и знает, что тот действительно переживает. — Конечно, твоё, — мягко отвечает он. — Ты бы не смог ничего завалить, даже если бы захотел. Уверен, следующие полгода Дима изведёт меня рассказами о том, как сильно все преподавательницы по тебе скучают. Арсений расслабленно выдыхает, легонько улыбаясь, а потом тянется вверх, оставляя благодарный поцелуй на губах Антона. Сам Шастун отчаянно старается не думать о том, что завтра им придётся расстаться на неопределённый срок (а вдруг навсегда?), и ощущает себя ещё более тактильным, чем обычно, поэтому покрепче сжимает плечи Арсения и чмокает его в нос, бровь, лоб и каждую щёку по три раза. Арсений любит проявления нежности — что бы он там ни говорил, но вот это немного чересчур даже для него, и он начинает смеяться, пытаясь выпутаться из ловушки огромных шастуновских рук, которые, в свою очередь, совсем не хотят с ним расставаться. Он немного успокаивается только когда Антон наконец-то попадает поцелуем прямо в губы, и тогда у него уже не остаётся сил сопротивляться, и он поддаётся, что в итоге перерастает в сессию довольно долгих и теперь уже «взрослых поцелуев». Они не слышат ни деликатное покашливание Димы, ни усталый вздох Серёжи, ни перешёптывание и хихиканье девчонок. Потеряться друг в друге кажется наилучшим вариантом сейчас, и в кои-то веки их друзья не пытаются помешать, не придумывают тупые гейские шуточки и не обвиняют их в недотрахе, а, безмолвно сговорившись, собирают вещи и тихо прощаются, покидая квартиру Антона с понимающими улыбками. — Сегодня ночью я тебя никуда не отпущу, — внезапно шепчет Антон, давая им обоим передышку "на подышать". — Даже если у тебя там вещи не собраны или что угодно, слышишь? Арсений выглядит умилительно и так забавно с этими взлохмаченными волосами и ярко-красными от укусов губами, что отпустить его кажется попросту нереальным. К счастью Антона, того обуревает похожие чувства. — Я и не собираюсь никуда, Тош. Все мои вещи уже здесь. Они смотрят друг на друга, прислонившись лбами, пытаясь восстановить дыхание. — Я не хочу тебя отпускать, — шепчет Антон, будто только сейчас осознав это. — Не хочу. Арсений слышит больше, что тот говорит. Он понимает. — Мы скоро увидимся, ладно? Моя работа там, я не могу бросить всё на Пашу, ты же знаешь. Приедешь ко мне, поживёшь немного в Москве, а потом я опять сюда, как договаривались, да? — Да. Главное, чтобы за тобой не выехал табун влюблённых студенток, — пытается пошутить Антон. — Главное, чтобы популярность не вскружила тебе голову и ты не завёл роман с кем-нибудь покруче меня, — передразнивает его Арсений. Они оба вновь улыбаются, прекрасно понимая, что ничего из этого не произойдёт. — Не существует никого, круче тебя, — отвечает Антон, а потом хитро ухмыляется, явно что-то задумав. — И не забывай, что технически, ты — моё начальство. — Ах так, — включается в игру Арсений, — тогда предлагаю переместиться в спальню и начать проверку твоей работы пораньше. В конце концов, ни Паша, ни Стас никогда не смогут проконтролировать тебя так, как это делаю я. Антон громко смеётся с этого похабного тона, призванного больше рассмешить, чем соблазнить, и резко подхватывает Арсения на руки, перекидывая его через своё плечо и направляясь в сторону спальни. — Ну проверь… если сможешь дотянуться. И под возмущённые вопли растерявшего своё достоинство Попова, дверь за ними закрывается. А после этого никто больше не грустит, потому что глупо отрицать очевидное. Это — не конец для них. Это — только начало.

the end.