Наслаждение болью

Обратная дорога в Лондон показалась Тому не такой долгой, как из города в имение. Вероятно, так случилось потому, что день выдался солнечным, а ужасы последних дней остались позади. Кроме того, Том ждал встречи с матерью, за которую переживал, оставляя одну. Правда, неизвестно, как она отнесется к тому, что он потерял хорошее место: об истинных причинах, заставивших его вернуться, Хиддлстон рассказывать не собирался, не желая расстраивать чувствительную женщину. По поводу утраты предполагаемого немалого жалованья он не слишком переживал: лишения и невзгоды сплотили его с матерью, и Том знал, что вместе они найдут выход так же, как и множество раз до этого. Поднимаясь по лестнице в их тесную комнатку, Хиддлстон решил, что завтра же пойдет подыскивать новую работу. Мать, конечно, удивилась его возвращению, но расспрашивать не стала, понимая, что без веских причин сын не отказался бы от места. Весь следующий день Том пробегал по городу в поисках подходящей работы, и ближе к вечеру его старания были вознаграждены. Хозяин бакалейной лавки в двух кварталах от дома, где Хиддлстоны снимали комнату, взял его к себе вместо уволенного недавно за воровство работника. Деньги, что Том, уезжая в имение Криса, оставлял матери, подходили к концу, и новая должность пришлась как нельзя кстати. Заодно развеялись смутные сомнения по поводу угрозы Хэмсворта; все-таки Том немного переживал из-за нее, хоть и не смел в этом признаться даже себе. Но Хиддлстон не успел и недели проработать в лавке — на третий день хозяин объявил, что увольняет его и даже не сообщил причину своего решения, сколько бы Том ни требовал объяснений. С десяток дней после бедняга таскался по разным концам Лондона в попытках устроиться куда-нибудь еще, но все они оказывались тщетны. Подходило время платить за комнату, а денег едва хватало на скудную пищу. Мать не упрекала Тома, только в глазах ее появились отчаяние и какая-то беспросветная, пугающая тоска. Хиддлстону не хотелось верить, что все его неудачи связаны с обещанием Криса, но, как тот и говорил, Тому не оставалось иного выхода, кроме как торговать своим телом. Он не спал всю ночь перед тем как решился пойти в бордель. В той, другой жизни беззаботного аристократа Том и сам не гнушался продажной любви, изредка посещая «веселые дома» в компании друзей, и вот теперь — что за злая ирония — вынужден был делать то, к чему всегда относился с презрением и брезгливостью, свысока смотря на девушек, отдающихся за деньги. Он знал, что мужчины тоже предлагали свои услуги, даже хотел попробовать как-то раз из любопытства, но так и не решился. И вот теперь этим постыдным делом придется заниматься ему. Том ни за что не пошел бы на это, если бы не мать, которая ночами тихонько плакала в подушку, не догадываясь, что сын слышит ее негромкие всхлипы. Наутро Хиддлстон отправился в один из публичных домов, специально выбрав тот, который находился подальше от улицы, где он жил. Побоявшись зайти сразу, он остался через дорогу от заведения, встав за углом дома напротив. Добрых полдня Том стоял и наблюдал за проститутками и их клиентами, и чем больше он смотрел, тем меньше хотел оказаться одним из представителей древнейшей профессии. Глядя на совсем еще молоденьких девушек и юношей, мелькающих в окнах, а затем видя дряхлых обрюзгших стариков, входящих в бордель, Хиддлстон содрогался от омерзения. Ему стало ясно одно: даже если он вместе с матерью будет подыхать под забором от голода, то ни за что не станет продавать себя каждому встречному. Это означало бы для него полную потерю человеческого достоинства, чего Том не мог себе позволить, как бы тяжело ему ни приходилось. Он уже собирался уходить, когда его окликнул знакомый голос. Том обернулся и нос к носу столкнулся со своим бывшим приятелем, Ричардом Скоттом. Теперь-то Ричард не водил с ним дружбу, забыв про Тома сразу же, как только тот лишился состояния. С тех пор они не виделись, и вот, волею случая, встретились практически у дверей публичного дома. Ричард выглядел типичным денди, и Тому стало стыдно за свой поношенный, истертый на локтях сюртук, а еще больше за то, что его застукали за разглядыванием окон борделя. Но Ричард, похоже, подумал, что Хиддлстон просто проходил мимо, потому что весьма приветливо протянул Тому руку. — Давно не виделись, Томми, — немного пренебрежительно сказал Скотт, рассматривая непритязательно одетого мужчину. — Да, пожалуй. А ты совсем не изменился, — Том сделал вид, что не заметил тона Ричарда. — Как твои дела? Я слышал, Хэмсворт взял тебя на службу. — Похоже, слухи расходятся быстрее, чем я думал, — не решился показать своего удивления осведомленностью Скотта Хиддлстон. — Как видишь, не взял, раз я стою здесь, а не командую слугами в его имении. — И вообще, откуда ты знаешь этого Хэмсворта? До поездки в его дом я о нем даже не слышал. — Том захотел расспросить старого знакомого о Крисе, раз уж выпала такая возможность. — Да весь город только о нем и говорит! До смерти родителей он был не очень-то богат, хоть и знатен, а после вдруг ни с того ни с сего поехал в Индию, вложил все доставшееся ему наследство в алмазные копи, купив по дешевке почти выработанные, как считалось, месторождения. И вот ты представь, через некоторое время оказывается, что там еще полным-полно алмазов, просто стоило поглубже копнуть! Так что Хэмсворт теперь один из самых богатых людей во всей Англии, — с таким удовольствием поведал Ричард, будто это он владел копями, о которых рассказывал. — Значит, у него полно связей, и все стараются ему угодить, надеясь, что им перепадет от его милости? — вслух подумал Хиддлстон. — Само собой, — не задумавшись ответил Скотт. — Жаль, что он не принял тебя, небось платил бы хорошее жалованье, уж он-то может себе позволить. — Ты прости, мне пора, — поспешил отвязаться от приятеля Том, желая обдумать услышанные о Крисе сведения. — Ну, до встречи, — не стал задерживать его Ричард и пошел вниз по улице. После рассказа Скотта многое прояснилось для Тома: теперь он точно знал, что причиной его увольнения и неудач с поиском работы стал Хэмсворт. Если раньше он еще сомневался, списывая все на обычное невезение, то сейчас ясно видел истинное положение вещей. Крис с легкостью выполнил свою угрозу, и у Тома не было иного выхода, кроме как вернуться и принять его предложение. Злость закипела у Хиддлстона внутри. Никто не смеет так жестоко играть с ним и его жизнью, думал он, возвращаясь домой, где собирался уложить вещи, а затем отправиться к Хэмсворту, чтобы добиться отмены его бесчеловечного решения.