Наслаждение болью

В этот раз Том даже не заметил времени, проведенного в пути — так он был возмущен поступком Криса. Хиддлстон не мог дождаться момента, когда выскажет ему в лицо то, что думает о нем и его методах добиваться своего. Полный праведного гнева, Том сразу направился в хозяйский кабинет, надеясь застать Хэмсворта там. Позабыв про присущую ему вежливость, он ворвался в кабинет без стука и, увидев перед собой Криса, замер на пороге, мигом растеряв всю свою решимость. Хэмсворт сидел в глубоком кресле за столом и, не мигая, смотрел прямо на Тома, точно так же, как удав смотрит на жертву, которую вот-вот проглотит. Крис не двигался и был похож на каменную статую наподобие Зевса работы Фидия: величественную, навевающую ужас и в то же время необыкновенно прекрасную. Жестокость и красота, невероятным образом сплетенные в этом человеке в единое целое, делали его не таким, как все те люди, каких Том встречал до этого, и Хиддлстон понял, что совершенно не знает, как ему вести себя с Хэмсвортом. А тот только обшаривал Тома с ног до головы леденящим взглядом, от которого Хиддлстон ежился, как будто в кабинете на самом деле стоял мороз. Все заготовленные им заранее слова негодования куда-то испарились, и теперь он неловко молчал, переминаясь с ноги на ногу. Увидев Криса, Том осознал, что деваться ему некуда — Хэмсворта нельзя было заставить переменить решение. И для него оставалось два варианта: отправиться на панель или принять условия хозяина имения. В несостоятельности первого из них Том уже успел убедиться, так что никакого выбора для него не существовало. Конечно, он мог гордо умереть от голода под мостом, но ему приходилось думать не только о себе, а его мать уж точно меньше всех заслуживала подобной участи. Сейчас, стоя перед Крисом, Хиддлстон понимал: он знал, что Том окажется загнанным в угол благодаря его вмешательству и потому так уверенно говорил о скором возвращении. А еще Том вспомнил, что условия принятия его на службу будут изменены и, само собой разумеется, явно не в лучшую сторону. И уж конечно, ему придется принять их все, какими бы они ни были. Все это Том читал сейчас в глазах Хэмсворта как свой приговор. Хиддлстону казалось, что он простоял перед Крисом около часа, хотя на самом деле прошло не больше пары минут. Тут, видимо, «одному из самых богатых людей Англии» надоело разглядывать Тома, потому что Крис, разрывая напряженную тишину кабинета, произнес: — Вот видишь, все случилось так, как я и говорил. Нужно было верить мне, тогда не пришлось бы тратиться на поездку до Лондона и обратно, глядишь, сэкономил бы несколько пенсов. Насколько я знаю, ты весьма стеснен в средствах и, к тому же, вынужден заботиться о матери, ведь так? Том еле заметно кивнул в ответ. Крису, похоже, это пришлось не по нраву. — Что же ты молчишь? Отвечай, — голосом, в котором послышались командные нотки, сказал он. — Да, сэр, мне действительно непросто живется, — переборол свою неспособность вымолвить хоть слово Том. — Я дам тебе жалованье, на которое твоя мать сможет безбедно существовать. Но чтобы я сделал это, тебе придется хорошенько меня попросить. После этих его слов Хиддлстон догадался, что с настоящего момента начинается длинная чреда унижений, которых ему придется снести от Криса. Тем не менее, другого способа заработать у него не было, и Том, запинаясь, стал говорить дрожащим голосом: — Сэр, пожалуйста, мне так нужно это место. Я… Я очень исполнительный… Я готов делать все, что Вы от меня потребуете. Прошу Вас, не отказывайте. Том и в самом деле сейчас умолял, как только умел. Он видел, что Хэмсворт в открытую наслаждается ситуацией и на губах у него играет усмешка человека, уверенного в своей власти. Хиддлстону хотелось подойти и плюнуть в его довольное лицо, но сейчас он не мог себе этого позволить. — И это, по-твоему, означает хорошо попросить? — спросил Крис, встав из-за стола, и подошел ближе к Тому. — Да, сэр,— тот уже понял, что лучше отвечать на вопросы. — А мне так не кажется. Неубедительно выглядит,— издевался Хэмсворт. Том непонимающе смотрел на него. Что еще Крис хочет услышать? Взгляд Хиддлстона уперся в пол, изучая ровно уложенный паркет. Хозяин дома же сказал на это: — Мыслишь в верном направлении. Вставай на колени. Том опешил от такого заявления и, хотя знал, что другого пути получить место нет, продолжал стоять на месте как вкопанный. Он просто не мог заставить себя сделать то, что велел Хэмсворт. — Ну же, я жду. На колени, — приказным тоном повторил Крис. Хиддлстон справился со ступором и медленно опустился на натертый до блеска пол кабинета; лицо его горело от нахлынувшего стыда. Крис оценил увиденное: — Совсем другое дело. Теперь смотри на меня и проси. — Пожалуйста, возьмите меня на службу… Я прошу Вас… Умоляю, дайте мне место, сэр, — забормотал Том, глядя с колен снизу вверх на человека, от которого зависела его судьба. — Значит, ты готов сделать все, что я захочу? — Да, конечно, я выполню любую Вашу просьбу, — ответил коленопреклоненный мужчина, не подозревая, какой смысл Хэмсворт вкладывал в свой вопрос. — Учти, ты сам сказал это. Надеюсь, что ты не откажешься от своих слов. — Нет, если Вы не откажетесь от обещания давать деньги моей матери. — Хорошо. А теперь слушай меня внимательно. Работать управляющим ты не станешь. Предвосхищая возможные вопросы, скажу, что ты просто будешь моим. Моим так же, как этот дом или любая вещь в нем. Я смогу сделать с тобой все, что пожелаю. Впрочем, детали обсудим позже. И да, у тебя по-прежнему есть возможность уйти, если что-то не устраивает, — Крис говорил невообразимые для Тома вещи таким тоном, будто речь шла о погоде на завтра, и они обсуждали, стоит ли взять зонт, выходя на улицу. Хиддлстон слушал его и не слышал, не хотел понимать, что Хэмсворт вынуждает его буквально стать своим рабом. Конечно, он сказал, что Том может уйти, если захочет, но эти слова были пустым звуком — и сам Том, и Крис знали, что никуда он отсюда не денется и примет все, что ему предложат, лишь бы не позволить матери умереть от нищеты. Поэтому Том, все еще оставаясь на коленях перед Хэмсвортом, оповестил того о своем согласии кивком головы, не в силах вымолвить ни слова. Крис ухмыльнулся еще шире, чем раньше, очевидно, довольный результатом беседы, и велел Хиддлстону отправляться в свою комнату и ждать его там, чтобы узнать о том, как он должен будет вести себя с ним. Почти ничего не соображая, Том побрел куда велено, еле переставляя ноги, чтобы путь занял как можно больше времени. В комнате он сел на краешек кровати и невидящим взглядом уставился в стену перед собой, ожидая прихода своего новоприобретенного хозяина.