Наслаждение болью

Сколько времени прошло, прежде чем пришел Хэмсворт, Том не знал. Может, полчаса, может и больше. Он не следил за часами, хоть его взгляд периодически и задерживался на них. В его голове вертелось множество разрозненных мыслей, которые путались настолько, что нельзя было вычленить из них ни одной связной. Том думал обо всем сразу и ни о чем одновременно. Так он просидел несколько минут, постепенно приходя в себя. На него накатывало осознание ситуации, в которую он попал. Интересно, каково это — быть чьим-то рабом? И еще больше, каково это — быть рабом такого человека, как Крис? Хиддлстон знал одно: он должен сделать это ради матери и вытерпит все, что выпадет на его долю. А потом, всегда есть надежда, что Том просто надоест Хэмсворту, и тот отпустит его, наигравшись вдоволь. Ощущать себя чьей-то вещью было дико. И еще это было унизительно и оттого стыдно. Наверно, Том с матерью мог уехать в другой город, ведь совсем не обязательно жить в Лондоне. Но, скорее всего, влияние Криса распространялось и на остальные области Англии, и необходимости проверять это Том не видел. Еще, конечно, существовала возможность покинуть страну, но денег на переезд у него не имелось, и взять их ему было негде. Не стоило тратить время, чтобы понять простую истину — Хэмсворт с легкостью удержит его около себя. И здесь возникал новый вопрос: почему Крис выбрал именно его? До приезда в поместье Хиддлстон не встречался с ним, по крайней мере, представлены друг другу они не были. Том ушел в свои мысли настолько, что не услышал, как отворилась дверь, и опомнился, только увидев перед собой Криса. — Настало время обсудить твои обязанности, — голос хозяина дома, а теперь, вдобавок и Тома, звучал ровно, но в то же время в нем Хиддлстону слышалось тщательно скрываемое волнение. — Как ты уже, наверно, понял, работать по дому или делать что-то в этом роде тебе не придется. Ты будешь удовлетворять сугубо мои желания. А желаю я следующего: во-первых, ты выполняешь все, что я приказываю, во-вторых, не разговариваешь, пока я этого не разрешу. Если тебе что-то понадобится — не важно, что именно — спрашиваешь позволения у меня. Можешь обращаться ко мне «хозяин» или «господин», это уж как тебе больше нравится. Насчет одежды: не надевай на себя слишком много, вполне достаточно рубашки и брюк. Я бы предпочел, чтобы ты носил только рубашку, но в доме довольно прохладно; ты можешь заболеть, а этого мне совсем не нужно. Вдобавок, на тебе всегда должен быть ошейник, который ты получишь в скором времени. И, пожалуй, еще одно: когда я рядом, ты стоишь на коленях, если я не приказал иного. За невыполнение чего-либо из перечисленного я буду наказывать тебя по своему усмотрению, — весь свой монолог Крис произнес слегка отстраненно, словно ему было скучно объяснять такие очевидные вещи, и в ожидании смотрел на Тома с любопытством ребенка, получившего новую игрушку. Собственно, ею Хиддлстон себя и чувствовал сейчас. Только играть с ним станет не ребенок, а взрослый мужчина, и игры эти обещают быть далеко не детскими. Его пробрала дрожь от слов Хэмсворта: озвучив свои требования, Крис сделал их ужасающе реальными, и Том панически боялся всего, что ждет его впереди. Но, несмотря на страх, на языке вертелся волнующий Тома вопрос: почему все-таки богатый аристократ со связями выбрал его, хотя мог бы заполучить кого угодно? Хиддлстон уставился в глаза Криса, стараясь взглядом дать ему знать, что хочет о чем-то спросить его, не желая получить наказание за начатый без разрешения разговор. Хэмсворт на удивление быстро понял это и сказал вполне мирно: — Хочешь о чем-то спросить? Подожди минутку, я сейчас вернусь. Ждать Тому в самом деле пришлось недолго — Крис вскоре возвратился, держа в руке кнут, каким погоняют лошадей. — Встань, — тоном, не терпящим возражений, велел он Хиддлстону. Тот подчинился, едва контролируя себя, чтобы не трястись от кошмарного предчувствия боли. Крис же обошел его кругом и встал сзади. Несколько минут они оба стояли в тишине, и ничего не происходило, только слышалось шумное, нервное дыхание Тома. Он слегка расслабился, не понимая, чего ожидать, и тут же его обжег удар кнута прямо под коленями. От внезапной боли ноги подкосились, и Том рухнул на деревянный пол комнаты. — Прежде чем задавать вопросы, ты должен запомнить свое место, — поучительно вещал Крис. — Теперь закрепим эффект. Поднимайся! Хиддлстон с трудом встал на ноги, и сразу же упал снова, получив еще один удар. Затем все повторилось. На четвертый раз он, не дожидаясь, пока кнут достигнет цели, сам встал на колени, покорно склонив голову. — Я запомнил, где мое место, хозяин, — глухо проговорил Том, понемногу начав смиряться со своим положением. — Хорошо. Сейчас можешь спросить, что хотел, — проявив, видимо, нешуточное великодушие, позволил ему Крис. — Только смотри на меня, не опускай глаза. — Почему я? Зачем Вам нужен я?! Ведь Вы же можете выбрать любого, стоит лишь захотеть, — решился озвучить свои мысли Том. — О, какой занятный вопрос. Что ж, отвечу. Я просто увидел тебя, и понял, что ты мой. Всегда был. И ты сам хочешь, чтобы тебе причиняли боль, хочешь мучений, которые принесут освобождение твоей душе. Я видел это в твоих глазах и каждый раз, как ты смотришь на меня, вижу вновь. Так что я всего лишь выполняю твое желание, а не наоборот, как ты мог подумать. Пока ты не знаешь об этих желаниях, они сокрыты глубоко внутри. Я помогу тебе осознать и принять их. Признаюсь, я вижу это не только в тебе, Том, в некоторых других тоже. Но среди них всех лишь в одном тебе живет бесконечное стремление принадлежать кому-то, подчиниться чьей-то воле. Я решил стать для тебя таким человеком, — Крис говорил вдохновенно, искренне веря в свои слова. Тому же они казались бредом извращенца, который пытается оправдать ими свое удовольствие от пыток. Он не хотел перечить хозяину и поблагодарил того за ответ. Крис выглядел расстроенным: — Ты не понимаешь. Но я сделаю все для того, чтобы ты понял. Я оставлю тебя до завтра, подумай хорошенько над тем, что я сказал, — с этими словами Хэмсворт покинул комнату, а Том так и остался стоять на коленях, обуреваемый противоречивыми чувствами после объяснения Криса.