Тень императора

Грубые пальцы скользнули по голубым локонам, пытаясь всеми силами сдержать дрожь. Такая нежная, маленькая, хрупкая, это однозначно станет для неё ударом, но по-другому Гажил поступить просто не мог. Глядя на спящую супругу, на душе брюнета рьяно скреблись кошки, грозясь выцарапать в груди огромную дыру насквозь, но всё, что он мог сделать, это лишь украдкой поцеловать любимую и тихо выйти из дома. Послышалось шуршание со спины, от чего брюнет лишь тяжело выдохнул и повернулся. Глаза огромного хищника смотрели с недоверием, даже каким-то непониманием и тревогой, после чего Лили вновь посмотрел на спящую хозяйку. - Сторожи до моего прихода. – одними губами прошептал брюнет, но пантера однозначно поняла его, а потому улеглась на футон в ноги хозяйки. – Ты единственный, кому я могу её доверить. С этими словами Гажил вышел на улицу, втянув полной грудью ночной горный воздух. Не свет, ни заря, сплошная непроглядная тьма, но это единственное время, когда он может втихаря свалить из деревни. Мда, завтра будет полный пиздец, Леви будет в истерике, Гилдартс рвать и метать, а Полюшка так вообще… - Ну и куда ты собрался? – старческий голос заставил Гажила просто похолодеть от ужаса и прирасти к земле. – Супружеское ложе в другой стороне. - … - брюнет на пятках развернулся и посмотрел на, не смотря на поздний час, вполне себе бодрячком Полюшку. – Вы вообще спать ложитесь? Хотя бы так, для разнообразия? Или фраза: «зло не дремлет» это про вас? - Забавно слышать это от тебя. Так куда ты намылился в столь поздний час? Гажил лишь досадно шикнул. Вот же ж угораздило нарваться на всеми любимую Полюшку посреди ночи. Вырубить эту старуху и свалить? А если не получиться? Эта ведьма в одиночку раскидала с десяток наёмников, а даже если Гажил и уложит её, это просто банально привлечёт ненужное внимание и подымет шум. Дело дрянь. - Так и будешь молчать? – ехидно шикнула Полюшка. – Я вообще-то жду ответа. - Я должен. – коротко и твёрдо ответил Рэдфокс. Бежать некуда, да и незачем. - Ты должен быть на тёплом футоне рядом с молодой супругой. - Супружеский долг может и важен, но он не единственный в моей жизни! – буквально гавкнул брюнет, на миг забыв, который час и что он может разбудить кого не нужно. – Возможно я преувеличиваю, может накручиваю, но Нацу мой брат, и я чувствую, что что-то случилось. Даже если и так, если всё в порядке, и я зря беспокоюсь, но лучше я лишний раз ошибусь, чем один раз пройду мимо, и он станет роковым!!! Я женился на Леви, как вам ещё доказать, что я её люблю!? Что вы вообще, мать вашу, от меня хотите!? Может мне её на фронт взять, рядом на коне за ручку поскачет!? Я знаю, что она ваша послушница, я знаю, что ради неё вы готовы практически на всё, но Леви и Лили не единственные, кого я готов назвать семьёй, и если мне придётся идти на фронт за братом, то я пойду! Повисла неловкая тишина, а Полюшка лишь на расслабоне достала флягу и открыла. Потому, как сморщилась и без того немолодая женщина, Гажил понял, что там далеко не вода, а старуха лишь выдохнула пар и вновь посмотрела на парня. - Только не говори мне, что ты собрался идти пешком. Если да, то иди обратно спать, потому что живым ты не вернёшься это факт. Ты будешь пешкодрапить около недели. - У меня нет выбора. Все кони сторожатся, на случай подобных ситуаций. - Не все. – тяжело выдохнула бабка. – Гилдартс выделил одного коня мне и моим подопечным, чтобы перевозить тяжести. А вот тут Гажил слегка замялся и всмотрелся в задолбанное лицо знахарки. Она не шутила, да и вообще явно не ловила удовольствия из ситуации, опасливо озираясь по сторонам. - Полюшка, я… - Нам лучше поторопиться. – перебила старуха, пряча флягу поглубже в закрома халата. – Скоро рассветёт, мы должны выйти из деревни до того, как нашу пропажу обнаружат. - Мы!? – облегчение, как рукой сняло. - А ты думал я тебя одного туда выпущу? Нет, сынок, Леви ты может на фронт и не возьмёшь, а вот я-то прослежу, чтобы ты с него вернулся целым и невредимым. - Полюшка. - Да, Гажил? - До сегодняшнего дня я был уверен, что хуже моего отца людей на свете нет. - Сочту за комплимент. А теперь шевелись. Избавляться от этой старухи себе дороже, только шуму подымет, да и чего греха таить, одному кидаться тоже было как-то стрёмненько, а тут, пусть и довольно ветхий, но вполне себе опытный и живенький воин. Конь был только один, но это сейчас волновало меньше всего. Снарядившись по минимуму, Полюшка резво запрыгнула на скакуна, оставив своему дражайшему новоиспечённому зятю право «быть сзади». Брюнет не стал упираться, да и возмущаться тоже, он стерпит любое унижение и подкол со стороны этой карги, лишь бы они быстрее добрались до брата. Сердце было не на месте, он чувствовал, что случилось что-то страшное, а потому, не теряя особо времени, пара оседлала скакуна и направилась в сторону Юга. Ночью деревня преображалась до неузнаваемости. Днём это была цитадель жизни и процветания, где не было ни одного незанятого человека, а по ночам деревня засыпала, погружаясь в тишину и непроглядную тьму. В такое время никто, кроме редких дозорных не оказывался на улице, ну во всяком случае такая информация была у Гажила и Полюшки. - Что вы тут делаете? – грозный женский голос заставил даже коня вздрогнуть. – В деревне введено военное положение! Как это вообще понимать!? - Меня похищают. – съязвил Гажил и повернулся к девушке с алыми волосами. – Что, не видно? - Поязви мне тут! – грозно рыкнула Эльза, обнажая катану. – Вы двое обязаны вернуться на свои места, или я буду вынуждена позвать стражу! - Тон попроще сделала, пока я свой не напрягла. – грозно заявила старуха, разворачивая коня, от чего даже по спине Эльзы прошёлся табун колючих мурашек, хоть та этого и не показала. Полюшка обладала волшебным качеством внушать чувство собственной ничтожности, даже не глядя на противника. – Мы на разведку, туда и обратно, так что не дёргайся. - Я следую инструкциям! - Слишком борзая, для послушной суки. Ты б хоть поприличнее кого выбрала, а то на стариков то вешаться, ещё и одноруких. Надо признать, эти слова не то, чтобы оскорбили девушку, скорее она просто выпала из реальности от них. По спине прошлась жгучая волна злобы, рука крепче перехватила катану, а на крик девушка не сорвалась лишь из-за остервенело сжатой челюсти. Да как эта бабка вообще посмела ляпнуть нечто подобное!? Да что она о себе возомнила!!!??? - Что, правда ушки режет? – язвительно усмехнулась старуха. - … - у Эльзы в прямом смысле не хватало злобы. Всё тело колотило, и девушка процедила сквозь зубы. – Да как вы смеете. Ладно на меня, но так клеветать на нашего вождя, после всего, что он для вас сделал. - Не припомню, чтобы я клеветала на него хоть раз, да и не его я обвиняю в прелюбодеянии, а тебя в излишней доступности. - Да как вы… - Смею, и поверь, ты со мной согласна. – в глазах бабки мелькнула некая жалость. – Доступность бывает разной, в том числе и не связанная с похотью. Если Гилдартс тебе скажет: «Сидеть» - ты сядешь. Если скажет: «Лежать» - ты ляжешь. А если скажет лечь под кого-то… - Глава никогда не позволит себе подобного!!! – буквально гавкнула девушка. - А если бы позволил? – и тут Полюшка расползлась в зловещем оскале, глядя на то, как девушку малость перекосило, а на лице появилась толика растерянности. – О да. Вижу один раз тебе уже пришлось исполнить подобный приказ. - Это не так. - Тогда чего так стушевалась? - Это было моё решение. - Вот и продолжай читать себе эту мантру. – старуха развернула коня и направилась в сторону Юга. – Беги к своему хозяину, псина, лай на всю округу, что хоть у кого-то в этой деревне есть гордость и личное мнение. Крепко стегнув коня, старуха натянула поводья, и скакун кинулся в темноту, подымая клубы пыли в лунном свете, оставляя девушку с катаной смотреть им в след. Она должна была кинуться в покои глав, поднять на уши всю деревню, организовать погоню, но вместо этого она лишь продолжала смотреть в след беглецам, с трудом сдерживая слёзы и пытаясь проглотить тошнотворный ком. Не найдя в себе сил терпеть это унижение, девушка тут же ринулась куда-то в сторону, а Полюшка и Гажил уже мерно кочевали на Юг. Дорога была длинной, но никто не смел нарушить эту умиротворяющую тишину. И всё же, в один момент даже она стала нестерпимой. - Как там в Столице, Гажил? – знахарка посмотрела на взошедшее солнце. – Вроде как шуму там сейчас поднято не мало. Наследников потеряли. - Да там всегда какой-то трындец твориться. Это Столица, центр империи, а значит и цитадель всех скандалов. Дом милый дом, как говориться. - Мило. – тяжело выдохнула бабка и задрала голову повыше. – Ну, долго там молчать будешь? Не боись, далеко от деревни ушли, не услышит. - Очень смешно. – язвительно рыкнула Эльза, погладив гриву своего скакуна. – Вы не представляете, во что мне это выльется. - Тогда нахрена пошла? Наябедничала бы своему обожаемому главе, и не было бы проблем. Эльза ничего не ответила, а лишь понуро опустила голову и спрятала уже начавшие намокать глаза. Этот взгляд Полюшке был знаком, наверное, даже лучше, чем растерянная мордашка просравшей свою целку девицы. Взгляд сожаления и вины, которое отчаянно пытаются забить всем чем только можно. - Ну давай, рассказывай. – выдохнула лекарь. – Что тебя принудили делать? - Никто меня ни к чему не принуждал. Да и даже если бы попытался, на вряд ли бы преуспел. - А что тогда было? Эльза не хотела об этом вспоминать, но выговориться уж очень хотелось, тем более, ей почему-то казалось, что старуха её понимает. Может она ошибалась, может всё было не так, но это не меняло того, что девушка тяжело выдохнула и начала свой рассказ: - К Северу отсюда есть деревня, Райская Башня, занимаются схожим ремеслом, только обрабатывают драгоценные металлы и камни. Дорога до неё не близкая, около пяти чесов верхом на конях, но что это такое для детей, которые шныряли туда и обратно. Не могу сказать, что деревни враждуют между собой, но всё же некая субординация на жёстких условиях присутствует, а потому похождения детворы не сильно радовало родителей. Жерар Фернандес, в настоящее время он является главой Райской Башни, но в детстве эта грань настолько смывается, что это не мешало мне столкнуть его в грязь со свиньями, а ему потащить меня за собой. – Эльза улыбнулась приятным воспоминаниям. – Всё началось как-то невинно, даже по-детски: за косу дёрнет, цветочек принесёт, булку со стола утащит, а потом мы её на тёмном чердаке поделим. Слово за слово, всё как-то так закрутилось, даже не вспомню, когда это всё началось, просто… в один момент он сделал мне предложение… я не помню дня счастливее… Вдруг голос девушки дрогнул, а слёзы таки покатились с глаз. Она явно долго держала это в себе и не с кем не делилась, пытаясь удариться в работу, в ремесло, в службу, да куда угодно, лишь бы забыть самый счастливый день в своей жизни, после которого жизни превратилась в нескончаемый кошмар. - Против были все. – Эльза не сдержалась и вытерла слёзы. – У Жерара была своя невеста, которую ему выбрала семья, у меня же были обязанности перед своей деревней, и если я выйду замуж за представителя другой власти, это будет выглядеть очень дурно. Выйти я должна была только за мужчину, того же происхождения, что и я сама. Жерар оказался упрям, требовал разрешения, на что родители выставили ему ультиматум: или он женится на мне и уходит из семьи, или остаётся при семье, но без меня. – полный горя и иронии смешок вырвался из груди девушки. – Жерар не испугался… чего нельзя сказать обо мне. Пойти против целой деревни… против двух деревень! Мне не хватило духу, а потому я просто сбежала… но если я получила лишь мелкий выговор и ряд работ по дому, то с Жераром семья обошлась куда жёстче. Его лишили всего, от наследства, до крыши над головой и просто вкинули. От него отвернулись все, и лишь старший брат, который выдвинул ультиматум уже родителям, остался до последнего с ним. Как первенец, Зигрейн имел весомый голос, а потому младший брат остался в семье. Схоронив родителей, а после и старшего брата, что скончался от воспаления лёгких, Жерар пришёл к власти, как единственный наследник своей династии, а я… - вдруг в карих глазах девушки мелькнуло воистину адское пламя, а по лицу расползлась зловещая улыбка. – А я всего лишь слишком борзая для послушной суки. - Да уж. – съехидничала бабуля. – Ну ты, конечно, даёшь. Не думала, что доживу до того дня, когда мне мужика жалко станет. А ведь хороший пацан, до последнего стоял. - Спасибо за поддержку. – в той же манере съязвила девушка. – Теперь у меня ничего не будет. Ни мужа, ни будущего, ни деревни! - Ну, может не всё так плохо? У меня вот три мужа было, не понравилась, трижды овдовела. Сейчас вон всё прекрасно, жизнь официально удалась! Мужик, это вообще такая штука, от неё больше проблем, чем пользы! Кормить его надо, заботится о нём, он постоянно ноет, так ещё и к тому же жрёт как вне себя! Никому не советую! - Я вам случайно не мешаю? – тихо рыкнул брюнет, сдерживая раздражение. – Может мне пешком пойти? - Гажил, не влезай, когда две умные женщины разговаривают. - Не, ну вообще заебись! От этих слов Эльза тихо засмеялась и настроение заметно улучшилось. Да уж, эти ребятки реально потешные, и даже если она огребёт по самый не балуй, она хотя бы посмотрела на то, как огромный качок сидит за старухой, что-то отчаянно возмущается, а та лишь фыркает в унисон лошади и периодически отвешивает подзатыльники. Определённо стоило. Почти сутки компания из двух скакунов и трёх людей шла на Юг, солнце уже заходило за горизонт, когда скакуны начали себя довольно подозрительно вести и изрядно шуметь. Это заставило представителей деревни малость поубавить громкость, а также ход. Слезая с лошадей, тройка направилась дальше, только уже пешком и тише. Сумерки сгущались, настроение из приподнятого медленно скатывалось в «пипец, как неуютно». Но тут тройка выглянула из-за скалы и сердечко неприятно ёкнуло. - Так Нацу не соврал. – досадно шикнула Эльза. – Неприятно. Я надеялась – пиздабол. - Значит так, детки. – дрожа от ужаса и осознания шептала Полюшка, припадая к земле. – Мы сейчас быстро разворачиваемся и летим что есть мочи в деревню. Эльза, ты бежишь вперёд и ставишь всех на уши. - Мы должны дождаться гонцов! - Ты дура, или да!!!??? Войско в ста метрах, дорога одна, мы не могли разминуться с ними!!! А вот тут осознание холодным лезвием полоснуло Гажила по горлу, от чего воздух застрял в лёгких, а тело сдавило изнутри. Дорога одна… они не могли разминуться… гонцы не вернуться домой. - Нацу. – буквально выдохнул Гажил, едва ли не кидаясь из кустов напролом. - Ты дебил!? – рыкнула бабка, утягивая рвущегося военного. – Сейчас привлечёшь внимание, нам всем мало не покажется! - Нацу. – продолжал, как заведённый, повторять брюнет. – Он ещё жив, я знаю! - Гажил, он мёртв, ему не помочь. Леви жива, она тебя ждёт! Но молодой Рэдфокс не слышал. Пелена отчаяния, паника, он был готов идти через стену фронта, всё что угодно, лишь бы не признавать факта, что брат мертв, ведь если он не выжил… - Мы должны вернуться домой. - Он не мог умереть. – буквально губами шептал мужчина. – Вы не представляете, что будет, если он умер!!! - Гажил, послушай меня. – старуха вцепилась в чёрные патлы, чтобы развернуть к себе голову. Алые глаза были черны от расширенных в ужасе зрачков и это заставило даже столь прожжённую особу, как Полюшка, содрогнуться. – Мальчик мой, я понимаю твои чувства, но мы должны мыслить здраво. Шансы, что твой брат жив, практически нулевые. - Но они есть! - Гажил, ты должен вернуться домой к Леви, к Лилейному. - Нет. – вдруг тело парня резко напряглось, а взгляд стал твёрдым. – Я должен найти брата, живым или мёртвым. - А если ты погибнешь? - А это уже ваша забота, сделать так, чтобы я не погиб. Не за этим ли вы за мной увязались? Надо признать, Полюшке очень хотелось съездить по морде этому напыщенному утурку, но это привлекло бы излишнее внимание. Всё в брюнете говорило о том, что он не отступиться, даже глядя в глаза смерти, он достанет брата даже с того света, если ему это понадобиться, а ему это однозначно нужно было. - Ненавижу мужиков. – сквозь зубы прошипела Полюшка и повернулась к Эльзе. – Значит так, слушаем меня внимательно, сделаем так, как я скажу, и прошу, давайте без препираний. Эльза, ты сейчас берёшь обоих коней и даёшь дёру в деревню что есть мочи. Бьёшь во все колокола, пуляешь фейерверки, орёшь во все инстанции, мне насрать, что ты делаешь, но, чтобы в тот же день поднята была вся армия всех округов! У нас не больше суток, прежде чем эта напасть доберётся до деревни! А мы… - Полюшка посмотрела на брюнета и тяжело выдохнула. – Ты и я, двое, без коней, медленно, в обход и тише воды, ниже травы, проходим в глубь войска. Дорожка узенькая, с солдатами не разойдёмся, но есть горы и сейчас темнеет. Дождёмся ночи, а там, поверх гор, медленно и тихо, обойдём их сверху. Понял меня? Гажил ничего не ответил, а лишь одобрительно кивнул. Только такого приключения ей не хватало на старости лет, и ведь не сдохнешь, рано ещё, у неё ещё две бесприданицы, которых нужно выдать замуж, некогда ей ласты склеивать. Без лишних демагогий, компания разошлась. Эльза ломанулась, что есть мочи в сторону деревни с конями, умоляя всех богов, чтобы с Симоном и Сё всё было в порядке, но сердечко юной воительницы лишь скорбно скрипело. Они мертвы, она это чувствовала, и они все будут мертвы, если она не донесёт эту весть до глав. Ей предстояла бессонная ночь, вторая по счёту, но нельзя было останавливаться. Больше никто не умрёт по вине халатного отношения деревни. А пока девушка отчаянно боролась со сном и летела в сторону своей родины, Полюшка и Гажил забрались высоко на гору. Едва ли не в приказном тоне старуха велела сделать привал, так как если они не поспят хотя бы несколько часов, то они могут дальше даже не идти. Вести себя нужно было тихо, чтобы не обнаружить себя, отсюда был прекрасный вид, который ну никак не радовал мужчину. Относительно узкая тропа, а вереница войск уходила за алеющий горизонт. Им не было числа, не было конца и края, и от этого становилось страшно. Его брат, наследник престола, где-то в гуще этой вереницы, скорее всего мёртв, но сердце отчаянно колотило в рёбра, пытаясь достучать до сознания всего два слова: «Нацу жив». Перед глазами всё плыло от страха и боли, и дело было не в приказе отца, что с радостью разделается с незадачливым последышем, если тот не убережёт брата. Дело было в Нацу, одном из немногих людей, которому он верил, который искренне о нём заботился, и которого искренне любил. Если с ним что-то случиться, Гажил просто этого не переживёт. А он обязан это пережить, ведь теперь у него есть своя семья, пусть и маленькая, но от этого не менее важная. Они оба обязаны выжить. Привал длился недолго, и уже через пару часов Полюшка подняла мужчину, и они оба направились по узкой тропе на вершине склона. В эту ночь брюнет искренне пожалел, что не родился горным козлом, потому что идти было не просто трудно, а практически смертельно опасно. Медленно, под колыбель осыпающегося грунта, Гажил шёл вслед за знахаркой, моля всех святых и проклятых не сорваться вниз. Полюшка же в свою очередь шла довольно уверенно, словно предугадывая каждый обвал и оползень. С грацией горной кошки, старуха просто парила по камням, причём относительно быстро, что брюнет едва ли поспевал за ней. Говорить не было возможности, да и желания тоже. Внизу были войска и пропасть, впереди вертикальная стена и проворная бабка. Сколько они так прошли сказать сложно, но когда войска поредели, а первые лучи солнца коснулись алеющего неба, Гажил благодарил богов за то, что они послали ему маленький выступ, на котором они смогли расположиться. Гробовая тишина, ночные твари уже уснули, а утренние ещё не проснулись, и лишь бешенный стук сердца эхом отдавался в перепонках. - Отдохни. – Тихо прошептала знахарка, украдкой глядя на удаляющиеся на север войска. – Дальше двигаться будет проще, так что у нас есть немного времени. Ты как вообще? - Полюшка, скажите мне честно. – парень посмотрел на, пусть и уставшую, но вполне себе живенькую бабулю. – Вы проходили армейскую подготовку? - О, Гажил, поверь мне на слово. Если в этом мире есть редкостное дерьмо, то я прошла его трижды. А армейская подготовка – это то ещё дерьмище. Сказать по правде, этот ответ не мало так озадачил мужчину. Подымаясь с земли, парень посмотрел на старуху, что как-то неоднозначно улыбнулась. - Вы сейчас не шутите? – голос брюнета слегка дрогнул. – Вы проходили армейскую подготовку!? Но зачем!? - У меня была насыщенная и очень интересная молодость. У меня было много мужчин, многие пытались меня добиться, но был среди них особенно настырный. Он много кичился тем, что является якобы лучшим воином в империи, и что он победит любого, кто посмеет встать между нами. – ехидно усмехнулась бабка. – Конечно, в его словах была доля правды, ведь он действительно мог накостылять кому угодно, даже при видимом превосходстве противника. Мне всегда нравилось, когда мужчины могут подтвердить слова делом, но я выдвинула ультиматум, что раз он так хорош, то он обязан обучить этому других, тем самым доказав, что он мастак не только махать кулаками. Настроен он был явно решительно, а потому, в течении года он обучил меня всем азам, которые уже я совершенствовала с годами. - А сам он? - Он? – задумчиво вздёрнула бровь старуха. – Скажем так, моих ожиданий он не оправдал, а потому сильно пожалел, о том, что обучил меня азам. - Он хоть жив остался? - Жить то жил, как сейчас не знаю, но надеюсь, что нет. - Почему же ж? - Скажем так, если наши пути ещё хоть раз пересекутся, то я выпотрошу эту блядину нахрен. - А вы злопамятная, с вами лучше не сориться. - Зришь в корень. – улыбнулась бабка. – А теперь подымай свою сладкую задницу. Нам ещё далеко, да и спускаться отсюда нужно. Спуск занял около часа, но ступив на относительно твёрдую поверхность, в мужчине однозначно проснулось второе дыхание, и вот уже в отсутствии войск, парень сломя голову кинулся на Юг. Горы – это отдельный мир, ничем не связный с равнинами. Это огромные каменные лабиринты, но и в них встречаются открытые перевалы и целые поляны. Путь солдат проглядеть было не сложно, было видно, как они двигались в сторону деревни, но выйдя на перевал, Гажил сначала даже не понял, что увидел. Картинка в упор отказывалась вязаться в сознании, и лишь Полюшка вывела мужчину из ступора. - О боги. – выдохнула старуха. – Твою мать. С этими словами знахарка кинулась к пустырю, а Гажил не помнил себя от ужаса и отчаяния. Ноги стали ватными, да и вообще ощущение конечностей пропало, слёзы навернулись на алых глазах, а сердце вмиг забилось так быстро, что парень сорвался с места и кинулся к самому страшному, что видел в своей жизни. Посреди перевала, подобно ориентиру, стоял Т-образный столб, под которым были сложены тела Сё и Симона, чья голова покоилась в руках обезглавленной туши, а на столбе, со вбитыми в ладони гвоздями висел распятый Нацу. Всё тело парня было практически чёрным от синяков и ссадин, а единственное, что в нём напоминало первенца императора – это розовый ёжик волос, слипшийся толи от грязи, толи от крови. - БРАТ!!! – завопил во всю глотку Гажил, подлетая к висячему телу. – НАЦУ, ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ!!!??? Тело не подавало признаков жизни от слова совсем. Холодный, истерзанный, Нацу лишь безвольной куклой висел прибитый гвоздями ко столбу, но в панике был не только Гажил. Проверив пульс у бездыханного Сё, искренне уповая на чудо, женщина была вынуждена лишь признать то, что он уже окоченел. У Рэдфокса же была самая настоящая истерика, на ровне с безумием, он не был к этому готов, не был готов увидеть нечто подобное. Просто не был готов. - Гажил, отойди! – гавкнула старуха и приложила руку к шее парня. Эти несколько секунд обоим показались вечностью, но вдруг в выцветших глазах мелькнул огонёк. – Он ещё жив. Снимай его, быстро! Вырвать гвозди было нереально, а потому, обезумевший рассудок брюнета не придумал ничего умнее, чем перерубить древесину. Решение было радикальным, и крайне неудачным, потому что, потеряв опору, Нацу повис на одной руке чем в конец разодрал себе кисть и слетел со столба на обезглавленную тушу Симона. Кровь из разодранной раны потекла тут же, но толи рана запеклась ещё вокруг гвоздя, толи Нацу её слишком много потерял, остановить кровотечение удалось практически сразу. Вторую руку от гвоздей освобождала уже Полюшка, как единственный здравомыслящий человек. Нацу был в бреду, лицо было разбито в бурое месиво, как только зубов не лишился, но над этой загадкой они поразмыслят потом. Холодный, обескровленный, но живой, его нужно было срочно укрыть где-то, привести в чувство, а за Сё и Симоном они вернуться потом. Так или иначе, этим двоим уже не помочь, а с Нацу ещё можно попытаться. Взгромоздив на себя тело брата, Гажил тут же понёсся в сторону деревни, но реалия жизни была такова, что ни у кого из тройки сил не осталось совсем. Нацу нужно было срочно зашить раны, пусть они и запеклись на сколько это было возможным, кровотечение всё равно присутствовало, да и заражение крови только ещё не хватало схлопотать. А потому, не дожидаясь приказа Полюшки, брюнет тут же подцепил родственника и направился на поиски любого укрытия. К полудню небо затянули свинцовые тучи, лёгкий дождик покрапывал, всё живое пряталось кто куда в надежде переждать ненастье, и только в маленькой пещере была невообразимая суета. Соорудив по быстренькому лежак и мелкий костерок, Полюшка в ужасе стала осматривать тело парня, и, при виде его побоев, даже у столь матёрого знахаря побежали мурашки по коже. Нацу был почти весь чёрный, в порезах и ссадинах, и лишь короткие редкие вдохи говорили о том, что парень ещё жив. Ни теряя ни секунды, Полюшка стала рыскать по карманам, доставая иголку и шёлковую нить, но осознание ужаса пришло внезапно. Глядя на крохотный моток, ком к горлу подошёл вплотную, от чего старуха выдернула спицы из седой кички, а после довольно нещадно вырвала себе прядь волос. Натянув их, локон порвался, а бабка в голос выругалась, забыв о том, что можно себя обнаружить. - Что случилось? – едва сдерживая дрожь в голосе поинтересовался Гажил. - Нить. – старуха показала Гажилу моток. – Её не хватит. - В смысле, не хватит!? - В прямом!!! - А есть альтернатива!? - Если бы у нас был конь, то можно было бы использовать конский волос. - … - алые глаза посмотрели на истекающего кровью холодного брата, после сего Гажил смиренно выдохнул и посмотрел на знахаря. – Этот подойдёт? Полюшка сначала не поняла, что Гажил имел введу, но увидев, как парень собрал в руке свою шевелюру, внизу живота неприятно потянуло. Сказать по правде, женщина отнеслась к этому скептически, но мужчина не отступал. - Я спрашиваю: «этот подойдёт»!? – уже более грубо и настойчиво выкрикнул Рэдфокс. Полюшка с неохотой, но всё же выдрала несколько волос из смолено-чёрной гривы, после чего проверила их на прочность и как-то даже разочарованно посмотрела на парня. Большего ему и не нужно было, для того чтобы взять катану в руки. - Гажил. – тихо отозвалась женщина. - Сколько нужно? - … - Полюшка вновь смерила израненного парня и виновато посмотрела на младшего. – Весь. - Хорошо. - Гажил. – всё так же не теряла надежды остановить парня Полюшка. – Может… - Всего лишь волосы. – перебил парень и немного грустно улыбнулся. Ни сказав ни слова, старуха лишь кивнула и принялась кипятить иголки, когда лезвие катаны скользнуло по чёрной гриве. *** Сбиваясь с ног и дрожа от ужаса, Эльза гнала коня в деревню, и лишь к обеду следующего дня была дома. Кипишь поднят был не слабый, у Леви чуть не случился сердечный приступ, девушка без остановки плакала и не могла работать от слова совсем, да и отсутствие Полюшки очень сильно сказалось на деревне. Но больше всех Гилдартс был в бешенстве от того, что не досчитался людей в своём штате. - Эльза!!! – вопль главы деревни слышали, наверное, даже в Райской Башне. – Это как вообще понимать!!!??? - Гилдартс, у меня дурные вести. – буквально выдохнула Эльза, слезая с коня. – У нас… - Я многое готов стерпеть, Эльза. – сквозь зубы прошипел мужчина, хватая Эльзу под руку и с силой уводя на серьёзный разговор, подальше от посторонних глаз. – Ладно, когда приезжие чудят, но, когда этим начинают промышлять свои!!! - Гилдартс, послушайте! – умоляла девушка. – У нас очень мало времени! - Эльза, я больше ничего не хочу слушать! Вы мне надоели, но вот от тебя я такого точно не ожидал. - Нам нужно ехать в Райскую Башню! Войска действительно наступают, они близко! - Ещё одна. – выдохнул Гилдартс. – Значит так, мы ничего не будем делать, пока Симон и Сё… - Симон и Сё мертвы!!! – не выдержала девушка и вырвалась из хватки, оттолкнув от себя главу деревни. – Они не вернуться домой!!! Мы дошли до фронта, но не встретили их!!! Нам негде было разминуться!!! А вот тут дар речи уже потерял Гилдартс. Такого глава явно не ожидал услышать, волна колючих мурашек прошлась по всему телу, металлический протез отозвался ноющей болью, а отчаяние накрыло с головой. Симон и Сё мертвы. Они не могли погибнуть, просто не могли, это просто не укладывалось в голове. Тут какая-то ошибка, от которой мужчина буквально вцепился в рыжие волосы. - Гилдартс. – дрожащим голосом позвала девушка, а карие глаза заблестели от слёз из-под алой чёлки. – Нам срочно нужно собирать войска, направить гонцов в Райскую Башню. - Сначала мы должны всё обдумать. - Нам некогда думать! Уже к обеду завтрашнего дня в нашу деревню войдёт целая армая!!! - МОЛЧАТЬ!!! – не выдержал Гилдартс и дал, пусть и лёгкую, но вполне ощутимую пощёчину, от чего Эльза отпрянула, а сам мужчина словно испугался собственных действий и слегка отступил, пытаясь сдержать панику. – Мы должны всё хорошо обдумать. Просто сесть и успокоиться. Но Эльза его уже не слышала. Алеющая щека потихоньку сливалась с волосами, а сама девушка дотронулась до лица и посмотрела на Гилдартса. В карих глазах мелькнуло что-то то, чего раньше не было, и глава это почувствовал всем нутром. Так смотрят, словно вынося приговор. - Не смотри на меня так! Я… Мы просто должны всё согласовать, всё взвесить, обдумать! Понимаешь, нельзя просто взять и кинуться не знамо куда! – голос предательски надломился, а к горлу подкатил тошнотворный ком. – Прости меня, я погорячился. Я прямо сейчас вынесу это на рассмотрение в совет, это займёт всего пару часов. Обещаю, уже сегодня у нас будет ответ! Просто подожди. - Нам некогда ждать. – разжевывая каждое слово, Эльза одной рукой держалась за щёку, а второй рефлекторно тянулась к катане. – Если мы ничего не предпримем сейчас… - ЗАМОЛЧИ!!! - … - карие глаза почернели от злобы. – Я не собака, чтобы ты мне отдавал команды в таком тоне. - Значит выполняй их по хорошему!!! Просто сделай то, что я сказал!!! Страх плохой советчик в дипломатии, но ещё хуже, когда рассудок отказывается принимать реальность. Почему-то казалось, что всё это бред, что с Симоном и с Сё всё в порядке, а Эльза просто врёт. Боги, как хотелось просто признать, что всё это бред. Гилдартс метался, страх сковал рассудок, схватившись за голову мужчина пытался придумать, как мобильно решить проблему, а потому он не заметил, как Эльза отвязала ножны с пояса. Злоба накрыла с головой, но не от бездействия. Она простила бы Гилдартсу многое, даже больше, чем положено, но не то, что он себе позволил. Меч – страшное оружие, особенно в руках умелого воина, и даже ножны не сделают его менее смертоносным, если Эльза того захочет. Эльза никогда не нападала со спины, но сейчас ей было всё равно. Гилдартс перешёл грань… она тоже. Тупой удар ножен, подобно дубине, пришёлся в затылок, да так сильно, что глава потерял сознание, а по щекам Эльзы потекли слёзы, мешая отчаяние, разочарование и гнев в одном взгляде чёрных от ярости глаз. Нет, она не будет смотреть, как её деревню растерзают лишь потому, что решение надо принять единогласно, и даже если ей придётся развязать войну, то она сделает это, даже если ей придётся сдохнуть псиной! Но она сделает это с чистой совестью! Не теряя ни секунды, девушка тут же кинулась к своему скакуну. Глаза слипались, спать безумно хотелось, но ей было плевать. Ещё никогда в её жизни фраза: «на том свете отоспимся» не звучала настолько буквально, и ведь действительно не факт, что она переживёт всё это. Так или иначе, отступать уже поздно, теперь только вперёд и до самого конца. Дорога до Райской Башни заняла пол дня, её не волновало, что её будет ждать там, и ещё меньше волновало, что будет ждать в Райской Твердыне. О да, она станет врагом народа, но лучше умереть предателем с чистой совестью, чем послушным рабом, даже не попытавшись что-то изменить. Не хило так всполошив охрану, Эльза прямиком, на коне, направилась прямо в башню. Едва ли не в приказном тоне, девушка потребовала подать ей главу прямо сюда, но услышав, что он находится на тренировочной площадке, скакун едва ли не снёс людей, а Эльзе уже было всё равно. Как и сказала стража, Жерар был на тренировочной площадке, а зная его любовь к уединению, Скарлет не удивилась, когда увидела его в гордом одиночестве. Топот копыт отвлёк мужчину, и тот прервал отработку ударов катаной. Сказать по правде, Фернандес не ожидал увидеть столь интересную личность, так ещё и в такое время, но не успел Жерар даже съязвить что-то в адрес незваной гостьи, как та тут же соскочила с коня едва ли не налету, тут же обнажила катану и кинулась в бой. Сказать, что мужчина опешил от такого выпада, это не сказать ничего, да и, честно говоря, он боялся даже представить, что было бы, не окажись он на тренировочном поле с катаной в руках. А Эльза тем временем не переставала наносить удары, не давая главе даже слова вставить, обрушивая на несостоявшегося жениха всю злобу и отчаяние, явно давая понять, что настроена она более чем серьёзно. - Я тоже безумно рад тебя видеть! – отпрянув от девушки, на одном дыхании выпалил Жерар, пытаясь не пропустить очередной удар. – А теперь может поговорим!? - Что тебе нужно!!!??? – кричала не своим голосом Эльза. - Это ты меня спрашиваешь!? Я думаю, будет логичнее, если я задам этот вопрос! - Ты выведешь войска из Райской Башни и отправишь их на Юг, или я клянусь тебе!!! Я разведу войну между двумя деревнями, но войска выйдут в сторону Райской Твердыни, хочешь ты этого или нет!!! - Детка, давай для начала успокоимся. Глубоко вдохни и выдохни. Что вы такие нервные, или Симон напрочь не справляется со своими супружескими обязанностями? - СИМОН МЁРТВ!!! – прокричала девушка, срываясь на истерический плачь, по щекам градом хлынули слёзы, но бешенные глаза неотрывно смотрели на мужчину. - … - эти слова на миг выбили почву из-под ног Жерара. Карие глаза, обрамлённые татуировкой, непонимающе смотрели на девушку, а сам парень просто не понял, что услышал. – Как мёртв? - Он отправился в разведку на Юг вместе с Сё и Нацу! Мы отправились за ними следом, мы встретили фронт солдат, а их нет!!! Дорога одна, мы не могли разминуться!!! – продолжала кричать Эльза, не переставая плакать уже в открытую. – Я видела войско своими глазами, им нет числа!!! Симон мёртв!!! Сё мёртв!!! Но больше никто из гонцов не умрёт. Ты выведешь войска из Райской Башни и отправишь их на Юг, в сторону Райской Твердыни! Ты сделаешь это по-хорошему, или я это сделаю по-плохому, а именно обезглавив глав обеих деревень и развязав войну между ними!!! Да, я стану предателем, стану тем, кого вздёрнут на площади, но если для того, чтобы в этом болоте стагнатов было принято хотя бы одно радикальное решение, кто-то должен умереть, то я готова стать козлом отпущения, что умрёт собачей смертью, но с чистой совестью, нежели, как послушная овца, буду смотреть на то, как умирают близкие мне люди!!! С этими словами Эльза, не раздумывая, кинулась на Жерара. Мысли путались в кучу и никак не хотели укладываться, а это плохо, когда на тебя летит озверевшая валькирия с катаной. Симон мёртв, этого просто не могло быть, но сейчас нужно было собраться с мыслями, одна его ошибка, и Скарлет реально воплотит задуманное. Ослеплённая злостью, отчаянием и болью, она совершенно не понимала, что делала, и от этого на душе становилось только больнее. Всю боль она вкладывала в удары, а Жерар только и мог, что отбиваться, и надеяться, что гнев сыграет с девушкой злую шутку… и он дождался. Прямой удар в поддых выбил из лёгкий весь воздух, заставив Эльзу на миг потерять бдительность, а уже после, выбив из рук озверевшей воительницы катану, особо долго не церемонясь, Жерар с кулака отправил девушку в нокаут. От удара из глаз посыпались звёзды, а сама Эльза рухнула на землю, пытаясь сфокусировать взгляд на сопернике, но единственное что подметил ускользающий рассудок, это то, что парень стянул с себя пояс от кимоно и связал ей руки, после чего грубо закинул на коня и оседлал скакуна сам. - Что ты делаешь? – заплетающимся языком промычала Эльза. – Куда ты меня везёшь? - Туда, где ты будешь меньше вякать. - Не смей, Жерар. - Умолкни! – отвесив не хилый подзатыльник, рыкнул парень. – Только разуй мне пасть! - НЕ СМЕЙ!!! Но ничего, кроме очередной пощёчины в ответ Эльзы не получила. Мужчина крепко стегнул коня, после чего скакун унёсся в только ему известном направлении. Она с ним не церемонилась, он с ней тоже не будет. *** - Знаешь, Гажил. – тихо прошептала старуха, зашивая очередную рану и глядя на то, как лёгкий дождик крапает возле выхода из пещеры. – Я не знаю, что меня ждёт на той стороне. Эта одна из причин, по которой я воистину боюсь смерти, так как я не уверена, что попаду туда, куда мне хотелось бы. Но есть одна вещь, в которую я верю неизменно. - И какая же? – в сумеречной тишине голос мужчины звучал угрожающе спокойно. Женщина перевела взгляд куда-то вглубь пещеры, где едва улавливался силуэт мужчины, с коротким ёжиком волос. Почему-то от этого стало неприятно и даже малость больно, но знахарь не подала виду, продевая очередную чёрную прядь в иглу. - Я верю, что все мы приходим в этот мир, потому что нужны ему. У каждого из нас есть роль, отведённая ему судьбой, и жизнь человека будет продолжаться до того самого момента, покуда воля её не будет выполнена. - К чему вы это? - … - Полюшка посмотрела на истерзанного Нацу. – Я не знаю, почему твой брат ещё жив. Он должен был умереть столько раз, столько раз я думала, что цепкие лапы смерти уже не отпустят его, но вот он здесь, да, истерзан, но живой. Сначала я думала, Гажил, что твой брат просто везучий малый, но лишь сейчас я начала понимать, что тут не всё так просто. – старуха убрала со лба парня изрядно подросшие розовые пряди, глядя на разбитое лицо. – Твой брат что-то не закончил. У богов на него планы, которые может выполнить только он, и, до тех пор, пока он не выполнит их волю, сама смерть будет обходить его стороной. Гажил на это ничего не ответил, а лишь виновато отвёл глаза к выходу из пещеры. Незаконченное дело? Да тут половину империи переделать предстоит! Сил не осталось даже переживать, но искренне радовало то, что Полюшка права, а значит боги и правда на их стороне. Нацу лежал просто в бреду, что-то нервно шепча себе под нос в бессознательном состоянии, но и этого брюнету было достаточно. Брат жив, остальное они переживут. Ближе к полуночи ночное небо начало сиять от вспышек, а гром сотрясал весь горный хребет, но ни Полюшке, ни Гажилу не было этого слышно. Столько времени эти двое обошлись без сна, что сейчас оба просто лежали в отключке, не взирая на то, что часового нет. Сил не было, только тревожный сон и бормотание Нацу в темноте выдавали то, что в пещере кто-то был. В своём бреду Драгнил шёл по саду дворца, но никак не мог дойти. Ухоженный луг казался бесконечным и невыносимо тихим, тут не было ни одной души, и это лишь наводило жути, от чего парень срывался на бег. Нацу кричал, срывая глотку, но величественное здание было пустым, чужим, холодным, он был тут совершенно один, не было слышно ни одного звука. Вдруг где-то за деревьями мелькнула фигура, а за ней другая и ещё одна, от чего парень кинулся что есть мочи, но никак не мог добежать. Люди шли мимо, улыбались, разговаривали, смеялись, а Нацу кричал, горячие слёзы катились из глаз, воздуха катастрофически не хватало, но его никто не слышал, его никто не видел, его не было здесь. В собственном доме он никто. Мечась по саду и пытаясь докричаться хоть до кого-то, парень медленно впадал в панику, желая лишь одного, чтобы во дворце нашёлся хоть кто-то. - Нацу. – тихий мужской голос заставил парня подорваться на месте и обернуться. - Отец? – не на шутку опешил парень и на автомате направился в сторону мужчины. – Я… - Ты устал, сын? - Да… очень. - Жаль. – с несвойственной снисходительностью выдохнул Игнил и подошёл к своему первенцу. Аккуратно убрав розовую прядь с лица сына, мужчина виновато отвёл серые глаза в сторону. – Об этом надо было думать раньше. Дальше будет только больнее. - … - от слов Игнила ком застрял в горле, а в груди вспыхнуло пламя. – Зачем ты мне это говоришь? За что ты меня так ненавидишь? - Я люблю тебя, Нацу. – искренне, и с невообразимой нежностью, мужчина взял сына за голову и поцеловал в лоб, после чего крепко обнял. – Я больше всей жизни тебя люблю. Раскат грома разнёсся на всю долину, заставив содрогнуться не только горы, но и больного, что в ужасе глотал воздух вглядываясь в темноту. Честно говоря, Нацу плохо помнил, что было до того, как он провалился в небытие, но что-то ему подсказывало, что он не очень-то и хотел это вспоминать. Тело болело так, что не было возможности даже плакать, но если синяки и ссадины просто саднили, то ладони болели так, что Нацу не мог даже пошевелить пальцами. Кое как силясь перевернуться на бок, парень таки смог завалиться на живот, но легче от этого не стало… стало только хуже. Все резанные раны разом завыли от нестерпимой боли, и Нацу не разделил этот хор лишь потому, что не было сил даже глубоко вдохнуть. Боги, да где ж он так провинился в жизни? Что плохого сделал? Как успел накосячить, не выходя из дворца? А может это и был его главный косяк? Решив не вдаваться в подробности, Нацу попытался встать на четвереньки, и пусть поза эта больше напоминала раздавленную телегой жабу, а упорства ему было не занимать. Приподнимаясь на локтях, в ярких вспышках молнии, Нацу с трудом пытался рассмотреть свои руки, но в глазах всё плыло. Боль в ладонях была невыносима, но всё же это не помешало парню ощупать зашитые раны, и впервые за всё это поганое время, что он провёл в аду, на душе реально стало легче. Его раны зашиты, а значит, кто бы не оказался в этой пещере, он хочет, чтобы Нацу выжил, ну или хотя бы дожил до чего-то. Боль пронизывала всё тело, но на разбитом в кровавое месиво лице не дрогнул ни один мускул. В таком дерьмище он ещё не оказывался, но какого-то хрена он выжил, и Бакус дорого об этом пожалеет, но даже ему не познать того, что Драгнил собирался сотворить с его господином. Жизнь втопчет его на метр в землю, ещё не раз поставит на колени, но он выживет… выживет лишь для того, чтобы стереть в порошок того, чьё имя Бикслоу, который осмелился бросить его семье вызов. И пусть это будет стоить ему жизни, пусть в его действиях не будет смысла, но эта тварь умрёт просто за то, что её гончий пёс опрометчиво назвал её имя. С неимоверным усилием Нацу заставил себя подняться на колени, после чего сел и осмотрелся. Темнота была хоть глаз выколи, но, ныкаясь подобно слепому котёнку, Нацу смог нащупать ногу отключившегося брата. Надо признать холод в пещере был собачий, а для парня, что потерял много крови это было более чем ощутимо, а потому, недолго думая, будущий император собрал всю волю в кулак и завалился под бок брюнета, чтобы хоть как-то согреться. Это действие вмиг разбудило парня, от чего Гажил схватился за меч, а после не поверил, что проснулся. - Нацу? – словно в бреду зашептал младший, хватая обескровленного брата за плечи. – Нацу, ты в порядке!? - Гаж. – с трудом дыша и пытаясь не потерять сознание шептал парень. – Мне… очень больно. От этих слов Гажил тут же отпустил несчастного родственника, а Нацу, потеряв опору просто рухнул к ногам брюнета. Смачно выругавшись, Гажил тоном командира императорской армии тут же поднял Полюшку, а что было дальше, Нацу помнил смутно: все суетятся, костёр, гроза, очередная волна острой боли, когда Полюшка воткнула иголки, после какое-то поило и темнота, в которой не было ничего кроме всё так же собачьего холода. Проснулся Нацу уже на рассвете, когда Полюшка и Гажил уже были на ногах, и честно говоря, вопрос на засыпку, кто из них испытывал большее облегчение. Однако радость была не долгой, потому что осознание всей ситуации, как правило приходит именно в тот момент, когда ты только поверил, что всё обошлось. Реалия была такова, что между ними и деревней фронт вражеских войск, обойти которых не представляется никакой возможности, а это значит… - Они должны быть где-то на перевале. – из далека начала старуха. – Он широкий, войска однозначно там остановится на ночлег и скорее всего попытаются обойти горы, чтобы зайти с тыла деревни. Перевал, что ведёт в Райскую Твердыню пусть и относительно прямой, но это не узкая тропа, где не разминуться с солдатами, в сумерках мы сможем там незаметно проскользнуть. - Вы хотите обойти фронт на перевале? – Гажил был малость в смятении. – Я надеюсь вы шутите. - У нас только две дороги, Гажил: вперёд на Юг, и назад в деревню. Напомню, что твоя жена на Севере, так что это ещё Нацу может выбрать, куда конкретно ему податься, а у тебя выбор только один. Надо было признать, спорить было глупо, да и незачем, и всё же в нелогичности действия Гажил не сомневался. Отправляться в сторону деревни было смертельно опасно, однако ждать в стороне не позволяла совесть. Препирания длились недолго, и уже через каких-то пол часа был выдвинут вердикт. - Значит так, вы пойдёте вперёд. – твёрдо заявил брюнет, пытаясь по привычке собрать волосы, но лишь слегка одёрнув неровные концы, смиренно выдохнул, глядя на Полюшку. – Вы быстрее, вопреки всем законам мироздания, а значит доберётесь до деревни в обход войск куда раньше. Мы же с Нацу пойдём за вами, в сумерках пересечём долину, и, если повезёт доберёмся ближе к рассвету следующего дня. Дойдёте до фронта наших, подымайте на уши всех и гоните гонцов, чтобы забрали нас. Не дойдём через два дня – не ждите. - Ты не имеешь права сдохнуть. – твёрдо заявила Полюшка, злобно глядя в алые глаза. – Даже помыслить об этом не смей. Чтобы собрал брата и живчиком добрался до Райской Твердыни, понял меня? - Понял-понял. С этими словами старуха в очередной раз смерила брюнета грозным взглядом и украдкой посмотрела на молчаливого Нацу. Молодой император смотрел отрешённым, но вполне себе осознанным взглядом куда-то в пустоту, словно разглядывал нечто невидимое и до жути ненавистное ему. Травмированные руки то сжимались, то разжимались, пытаясь с каждым разом сжать руки в кулак, но не преуспевая в этом, однако и не теряя надежды сделать это в следующий раз. Нервно, с явным упорством и откровенной злобой, Нацу продолжал попытки сжать руки в кулаки, однако нестерпимая боль не давала этого сделать, но также и распаляла неистовое пламя в груди. От этого вида Полюшке стало малость не по себе, и всё же она ничего не сказала. Лишь нервно глянув на младшего, знахарь сочувственно кивнула в сторону Драгнила и кинулась в деревню. Времени было мало, она должна привести подмогу как можно скорее, а значит её ждёт очередная бессонная ночь. Весь день братья направлялись вслед старухи. Ну как направлялись… Гажил, взгромоздив измождённую тушу израненного брата себе на спину, с упорством носорога направлялся в сторону Райской Твердыни. Ноги болели, ужасно хотелось спать, но делать было нечего, кроме как направляться в сторону единственного очага безопасности. В груди ужасно болело, ноги подкашивались, но остановиться означало либо погибнуть, либо замёрзнуть. И всё же, через пол дня Гажил таки выбился из сил и решил устроить привал. Он не знал, что его напрягает больше: положение, в котором он находиться, или же тот факт, что Нацу за весь день не проронил ни слова. Со старшим творилось что-то страшное, он молчал, как рыба, а непонятное сжимание и разжимание кулаков вызывало нервный тик уже у самого Рэдфокса. Сухие попытки разговорить брата не привели ни к чему, да и банальные ответы: «Да/Нет», Гажил услышал от силы раза два, в остальных случаях Нацу либо молчал, либо коротко кивал, а то и вовсе напрочь игнорируя родственника. Дело близилось к вечеру, и, спустя около получаса Гажил поймал местного сурка, однако тут же возникла сложность с употреблением местного жителя в пищу. Проблема была далеко не в том, что возникли сложности с тем, чтобы освежевать или выпотрошить, тут была более неприятная ситуация. - Нацу. – тихо позвал брюнет, глядя в стеклянные серые глаза. – Разводить огонь очень опасно, могут заметить дым. – первенец Игнила словно не слышал брата. – Нацу, ты потерял много крови, более того, ты ничего не ел несколько дней! Тебе надо срочно что-то съесть, или ты можешь не дойти до деревни! - Что с твоими волосами? – отрешённый вопрос выбил брюнета из колеи, а Нацу наконец поднял совершенно бездушный взгляд на брата. - Нацу… - Я спросил: «Что с твоими волосами?». - … - младший лишь опустил голову и рефлекторно коснулся короткого ёжика когда-то бывалой гривы. – Нужна была нить, чтобы зашить твои раны… всего лишь волосы. Нацу ничего не ответил, а лишь посмотрел на освежеванную тушку, и в серых глазах вспыхнуло истинное пламя ненависти. Столько Злобы, Ненависти и Безумия Гажил не видел даже в глазах отца, но не успел брюнет и слова сказать, как Нацу схватил тушку и впился в сырую плоть зубами. Уподобившись голодному зверю, Драгнил отдирал от несчастного сурка куски мяса, порой даже дробя зубами тонкие кости и слабые хрящи, а Гажил смотрел на это, не в силах вымолвить ни слова. Руки не слушались, кровь стекала по дрожащим пальцам, а ладони раздирала невыносимая боль, и от этого Нацу лишь сильнее впивался в зверька зубами, переламывая хребет пополам, а порой глотая целые позвонки и пережёвывая кости. Не было в нём ничего человеческого, ничего цивилизованного, только страх, животный голод и ярость. - Я сожру сырую крысу. – загробным голосом прохрипел Нацу, пока серые глаза глядели куда-то в пустоту пытаясь испепелить невидимого врага взглядом, а с открытого рта стекали холодная кровь и куски пережёванного мяса вперемешку с дроблёными костями. – Я сожру не только её. Я буду жрать падаль. Я буду жрать траву. Я буду жрать землю, если понадобится. Я буду хлебать воду из выгребной ямы, капать уголь на шахтах до конца своих дней, а если понадобиться, то уподоблюсь шлюхам, что торгуют телом, чтобы прокормиться. Я сделаю всё, Гажил, но я клянусь, я дойду до Столицы и займу своё место… но не ради империи. – тут Нацу перевёл озверевший и полный безумия и ненависти взгляд в сторону брата, от чего впервые в жизни парень испугался старшего по-настоящему. – Я сделаю это, чтобы найти тварь, которая зовёт себя Бикслоу, и клянусь тебе, я заставлю отца дрожать в ужасе, после того как он узнает, что я собираюсь сделать с этой тварью. Я не дам ему умереть, он будет жить, но поверь мне, я сделаю так, чтобы он возжелал смерти, как высшего милосердия. Бикслоу хочет обезглавить Огненного Дракона? Ну что ж, пусть попробует. На этом диалог закончился, а Нацу вновь впился зубами в сырую плоть. Вкус был просто отвратительным, рвотные позывы то и дело грозились опорожнить желудок, но ярость то и дело накатывала вновь и вновь. Хотелось спать, очень сильно, но серые глаза могли лишь искать в темноте того самого Бикслоу, что разорвал в клочья привычную жизнь, и это напрочь отбивало рассудок. Всю дорогу до перевала братья молчали, каждый думал о своём: Гажил – о Леви и Лилейном, о том какую истерику ему подымет дражайшая супруга, а Нацу… мысли путались, в голове в хаотичном порядке всплывали обрывки прошлого: наёмное войско, меч в животе, как Полюшка наступила ему на голову с криками, чтобы он не смел приближаться к её послушницам, выгребная яма, Люси. Почему-то он не мог вспомнить день отъезда, и день до. Воспоминания до похода казались какими-то блеклыми, пустыми, словно его жизнь разделилась на «До» и «После», а может так оно и было? К полуночи братья достигли перевала, и вот тут ещё никогда прежде Гажилу не доводилось ощутить себя ничтожеством на поле боя. Огромный гарнизон бесчисленного войска, что находился на пересечении двух горных систем, не знал границ и располагался ближе к восточной стороне. Дальше путь только на Север или на Юг, и всё же перевал был очень большим, около пяти километров в ширину, а потому в голове созрел какой-никакой, а план. Надо было сделать крюк по западной стороне, он, конечно, занимал добрых километров десять, но в темноте это давало хоть какие-то шансы на то, чтобы остаться незамеченными. Ночь была холодной и безлунной, идти приходилось едва ли не ползком, но Гажил упорно шёл вперёд, пока Нацу болтался безвольной куклой на спине брата, пытаясь собрать, если не мысли, то хотя бы рассудок в кучу. Холодно, страшно, реально страшно, хочется плакать и забиться в угол, и единственная причина, почему Нацу ещё этого не сделал, так это лишь потому, что на этом грёбанном перевале не было углов. Лёгкое зарево коснулось неба, от чего брюнет слегка боязно глянул в сторону войск, что стояли в паре километров от них. В темноте различить он мог лишь огни, а потому удалённость солдат понимал лишь смутно, но тот факт, что начало светать ой как не радовал. Прибавить шаг было смертельно опасно, лишнее копошение могло привлечь внимание, а потому мужчина лишь мерно продолжал идти в сторону деревни. До нужного подножья оставалось не больше двух километров, а за ним можно кинуться в бег, рвануть что есть мочи и ни о чём не думать, ведь по пути их должны встретить, а там будет легче. Сейчас главное добраться до этой несчастной тропы, а там… Острая боль пронзила ногу, от чего Гажил в голос выругался и рухнул на землю вместе с братом. В рассветных сумерках было темно, но даже в них брюнет смог разглядеть, что из ноги торчит стрела, и после этого осознание ужаса ситуации накатило с головой, а в голове пронеслось лишь одно слово: «заметили». Горны разразили утреннюю тишину, земля содрогнулась от топота копыт, а Гажил не терял надежды подняться на ноги, и всё же стрела засела намертво где-то в районе голени. Попытка вытащить её привела лишь к тому, что наконечник засел намертво, а сама древесина обломалась. Попытка подняться на ноги так же не увенчалась успехом, ведь режущая поверхность острия разрывала мышцу изнутри при каждом движении. Вот теперь им обоим точно конец, но вдруг Гажил почувствовал непонятное облегчение, которое и вовсе вызвало нескончаемый ужас у и без того напуганного мужчины. - Нацу, что ты делаешь!? – кричал лежащий на холодной земле парень, глядя на то, как старший брат не слушающимися руками вытаскивает из его ножен катану. – Беги отсюда!!! - Знаешь, Гаж, а мне сон приснился. – как бы невзначай, спокойным тоном заявил Нацу, глядя на то, как войска сокращают дистанцию между ними. Он стоял спиной к Гажилу, а потому тот не видел, как изменился взгляд серых глаз. В них не было страха, только смирение и лёгкая улыбка. – Я стою такой посреди дворца, ору во всё горло, а меня никто не слышит. Нет меня в этом дворце, да и не было никогда, и лишь отец замечает меня. И ведь знаешь, что страшно-то в этом? Да то, что это правда. Я в этом дворце нахрен никому не сдался, за его пределами – тем более, и нет на всём белом свете, кто не захотел был использовать меня и моё положение. - Нацу, что ты несёшь!!!??? – кричал Рэдфокс, глядя на приближающееся войско. – БЕГИ!!! - Знаешь, я всегда считал семью за нечто страшное, неправильное, опасное. Я ощущал себя, словно в клубке змей, которому стоит не малых усилий чтобы не увлечься и не задушить меня. Мне казалось, что будь их воля, и меня не станет. – Нацу словно и не слышал брата, продолжая стоять и силясь из последних сил поднять меч. – Мама. Каждый раз, когда она обнимала меня, мне казалось, что если я шелохнусь, она просто свернёт мне шею, но я в тоже время знал, то она этого не сделает. Что она не вонзит в меня клыки, хотя, бесспорно, ей очень хотелось. Наверное, так любят скорпионы, размахивая жалом над своим потомством, но в жизни не обидев их. Неверное, так любят гадюки, что обвиваются кольцом вокруг кладки… также меня любил отец: холодно, на вытянутой руке… но больше всего на свете. Моя семья – единственное настоящее, что было в моей жизни, единственное, что искренне желало мне счастье и любило меня таким, каким я был. Моя семья – это клубок желчи и ненависти, который за меня был готов убивать и умереть сам… Моя семья… всё, что у меня было. Вдруг Нацу повернулся, и столько боли было в глазах императора, а лёгкая улыбка никак не вязалась с той тоской и непонятной досадой в серых глазах. Говорят, каяться нужно при жизни, а глядя на войско, Нацу самое время об этом задуматься. - Знаешь, Гаж, если бы у меня была возможность что-то изменить, я бы сделал только одну вещь. Нет, я бы не остался во дворце, я бы не взял твоё войско, я бы даже не попытался бы спасти Венди или отказаться идти в разведку с Симоном и Сё… – Нацу вновь посмотрел на войско, до которого оставалось чуть меньше километра, а взгляд стал твёрже. – Я бы сделал только одно: в тот день, когда я вернулся, чтобы сообщить Гилдартсу о приближающихся войсках, я бы первым делом нашёл Люси… я бы ничего ей не сказал, я бы может даже не попался бы ей на глаза… я бы просто её увидел. Просто так, чтобы последний её взгляд в моей памяти не был наполнен слезами и отчаянием. Как мало на самом деле нужно для счастья, и как много, чтобы это понять. - Нацу… - Это моя земля. Это мой народ, мои люди, моё наследие и моя обязанность. – тихо, но твёрдо перебил первенец Игнила, после чего с нестерпимой болью крепко сжал катану в руках. – И пусть мой род пресечётся, пусть к власти придёт кто-то другой, пусть я не смогу убить, но ранить или нанести урон вполне. Боги хотят, чтобы Драгнилов на этой земле больше не было, я приму их волю, но это не меняет факта, что я ещё жив, а значит… Я – Император. С этими словами Нацу поднял меч над головой и уставился на приближающегося врага. Вот и всё, смерть обошла его столько раз, но и она не собирается играть с ним так долго. Если же его судьба пасть здесь и сейчас, то он примет её достойно, как владыка, а не как жалкий трус, что испугался неминуемой гибели. Каждый воин малость псих… а как известно, смерть боится ебанутых. Громкий горн заставил скалы задрожать, но на этот раз он прозвучал не с Запада, а… с Севера. Сначала братья даже не поверили, списав это на нервное, но уже всего через несколько секунд с горной тропы, что вела в Райскую Твердыню, хлынули войска, заставив вражеский отряд слегка опешить, а после и вовсе снести первые ряды войск наповал. То, что происходило, было необъяснимо, вражеские войска были взяты врасплох настолько, что даже не могли сориентироваться на местности, но в большем ступоре были братья, которые напрочь не понимали, что происходит. Нацу с Гажилом так и стояли посреди поля, глядя на происходящее глазами с блюдца, пока к ним не подлетел статный жеребец, а на нём до боли знакомая фигура. - Вам нужно особое приглашение!? – сварливый голос Полюшка вмиг вывел мужчин из ступора, и старуха протянула руку братьям. – Ходу-ходу-ходу!!! Времени в обрез!!! Решив не вдаваться в подробности, парни мигом сориентировались и, на сколько позволяли физические возможности, запрыгнули на коня, и старуха дала дёру с поля брани. Такого подарка судьбы не ожидал никто, парни даже не знали, кого благодарить, богов или Полюшку, правда боги такие твари, которые приходят к нам в самых разных обличиях. На одной из отвесных скал стоял белоснежный скакун, на спине которого восседала молодая девушка, чьи алые волосы блестели в лучах рассветного солнца, а карие глаза гордо смотрели на перепуганное вражеское войско. Сегодня они разобьют фронт, оттеснят войска в глубь гор на Юг, но война ещё не выиграна. - В следующий раз реально увезу туда, где использую по назначению. – твёрдый, но всё же довольно снисходительный мужской голос заставил Эльзу развернуть скакуна в сторону Жерара. Взгляд его был недовольный, как и положено главе, однако нотки вины и сожаления в нём присутствовали. – Я не шучу, Эльза, в следующий раз увезу в чащу и мало не покажется. - … - Эльза лишь с грацией хищницы прогарцевала на скакуне к главе соседней деревни и довольно оскалилась, глядя в глаза, обрамлённые татуировкой. – Ловлю на слове. Сегодня они отобьют долину, сегодня они придут с победой, но что будет завтра никто не знает. А пока враг разбитый и взятый врасплох жался к южным горам, Полюшка, что есть мочи, гнала коня на Север вместе с двумя инвалидами. К обеду скакун достиг деревни, а уровень истерики Леви достиг своего пика. Видят боги, если бы Гажил не срезал волосы, Леви повыдирала бы ему всю его шевелюру. В этот момент новоиспечённый муж пожалел о том, что научил свою благоверную ругаться, потому что, мало того, что она вспомнила весь заученный в тот вечер словарный запас, так ещё и похоже припомнила что-то, чему он её не учил. Крики, вопли, истерика, девушка драла на себе волосы, и те короткие чёрные пряди, за которые могла уцепиться. А пока Гажил пытался утихомирить невменяемую супругу, Полюшка пыталась обработать раны Нацу боле тщательно. Надо признать, парень держался, как скала, и даже когда старуха вскрывала загноившиеся нарывы, Нацу не издал ни звука. Ему было больно, и только это имело сейчас значение, ведь если ему больно, значит он ещё жив, а это значит, что у него ещё не всё потеряно. Почти весь день Нацу проспал, но где-то к вечеру тревожный сон таки отступил и парню осточертело смотреть в потолок. Всё тело отзывалось болью, но в душе был необъяснимый покой, и это не на шутку удивляло, ведь парень не мог с точной уверенностью сказать, в порядке он или нет. Он был не в порядке, но необъяснимое чувство безопасности то и дело накрывало с головой. - Ну как, хорошо повисел? – издевательский голос раздался со спины, от чего Нацу тут же схватил рядом лежащую иглу и с бешенством повернулся к говорящему. – Тише-тише, какие мы нервные. Видимо всё же хорошо повисел. Нацу смотрел на мужика в проходе, на этого неприметного хрена, каких в деревне сотни, пройдёшь не заметишь, но этот задорный блеск серых глаз заставлял пламя в груди первенца императора заполыхать ещё сильнее. Он издевается, об этом говорило всё: и взгляд, и улыбка, и вот этот подонок стоит в проходе, глядя на изнеможённого императора и просто смеётся ему в лицо. - Что тебе нужно? – сквозь зубы прорычал Нацу, глядя на этого неприметного, но довольно интересного к запоминанию чудика. Пройдёшь – не заметишь, а не дай бог заметил – будешь помнить, будучи прибитым на шесте. – Какого чёрта ты за мной увязался!? - Мда, не хило тебя так потрепало. – издевательски констатировал мужчина. – Стало быть действительно хорошо повисел на том столбе. - Кто ты такой? – рыкнул Нацу. – Что тебе от меня нужно!? - Веришь? Ничего. - Не верю! Да и с какой стати я вообще должен тебе верить!? - У! – восторженно пропел незнакомец, а на лице расползся воистину зловещий оскал, после чего мужчина начал медленно наступать на парня. – Не веришь, что я, не знакомый тебе человек, знающий больше положенного, давший тебе весьма дельный совет, не представляю для тебя никакой угрозы? Да в этой розовой макушке начинают появляться мозги! Знаешь, а это вообще хороший вопрос, кто я: друг, или враг? Сам ты как считаешь? Нацу примолк, отступая назад, но всё ещё крепко сжимая в руках спицу. Ответить было нечего, но всё же толика надежды продолжала теплиться в душе. - Если бы ты хотел моей смерти, ты бы уже ни раз мог меня убить… что тебе нужно? - Слушай, да ты поумнел. Надо тебя почаще к столбам прибивать. – ехидно хихикнул незнакомец, начиная выхаживать по комнате. – Мне от тебя что-то нужно. Что я готов сделать, чтобы получить это от тебя, а главное, что я сделаю после того, как получу? Где у тебя гарантия, что я не всажу тебе нож в глотку, как только поставленная мною цель будет достигнута? Я друг, или враг, Нацу? Чувствуешь? Эта тонкая грань. - Что тебе нужно? – уже более спокойно, но ещё с опаской изрёк парень. - Мне нужно, Нацу, чтобы ты остался жив. - Зачем? - Ты умнеешь на глазах. – мужчина гордо вздёрнул голову. – Мотив. Зачем мне нужно, чтобы ты остался жив? А давай зададим вопрос интереснее: зачем это нужно Гилдартсу? Зачем это нужно Эльзе? Люси, Гажил, Леви, даже Полюшка, как-никак, но понятная причина, а остальные? Зачем это нужно Джету и Дрою? Зачем это нужно Локи? Почему из всех трёх гонцов выжил только ты? Мужчина довольно оскалился, глядя на то, как парня стала бить крупная дрожь. Всё тело ныло, но это не мешало волнам адреналина раз за разом будоражить и без того измождённый организм. - Чувствуешь, Нацу? – съехидничал мужчина. – Враги. Они повсюду. Каждый человек заинтересован в твоей жизни ровно до одного момента, а что будет, когда ты выполнишь свою роль? – с этими словами мужчина подошёл к парню вплотную и посмотрел в глаза. – Вот этим, Нацу, враги и отличаются от друзей. Вторые вытянут тебя из самой глубокой ямы, а первые всадят нож в спину, как только ты перестанешь быть им полезен. Но как понять, кто есть кто, ведь оба протянут тебе руку, пока ты будешь им нужен. - И что же сделаешь ты, когда я перестану быть тебе нужен? - Хм. – губы мужчины тронула улыбка и поднял перебинтованную руку из-под бинтов которой торчали куски татуировки. – Разрешу тебе набить такую же. - То есть, ты – друг? - Никто не говорит, что ты останешься жив после этого. - Я не понимаю. - Никто не понимает, Нацу. Всю жизнь мы ходим по лезвию ножа среди друзей и недругов, даже не задумываясь о том, а кем они являются. Всё, что нам остаётся делать – это верить, что наш выбор оказался верным, и не дай бог нам познать ошибку после того, как ощутим холодное лезвие под лопаткой. С этими словами мужчина развернулся и направился к выходу. - И всё же! – окликнул Нацу, которому почему-то хотелось верить этому человеку. – Кто ты? - А это, Нацу… - мужчина обернулся и посмотрел парню прямо в глаза, после чего немного грустно улыбнулся. – Тебе ещё только предстоит узнать. Отдыхай, у тебя впереди ещё много препятствий, гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Доброй ночи. С этими словами мужчина ушёл так же тихо и незаметно, как и появился, оставив парня с полной башкой непонятных мыслей. Что думать, Нацу не знал, заснуть ему явно не грозило сегодня ночью, и всё же толика доверия в душе парня оставалась. Верить, и только верить. Верить, что деревня не расценит его, как предателя или убийцу Симона и Сё. Верить, что он проснётся завтра утром, а не схлопочет кинжал в грудь, пока будет спать. Верить, что боги на его стороне. Верить незнакомому мужику, лишь потому что не убил, хотя мог. Верить в то, во что нельзя верить. Верить во всё, и ни во что. Всем и никому. Верить… только так он сможет сохранить свой рассудок… только так он сможет сохранить свою жизнь.