Тень императора

Руки матёрого солдата дрожали, изнутри колотила крупная дрожь и даже фляга крепкого вина не могла унять ту тревогу, что мучала его уже долгие несколько дней. Укрывшись от лишних глаз, командир армии пытался глушить тревогу спиртным, но получалось плохо, однако он не упускал попыток. Его войско не должно видеть его таким: запуганным, затравленным, он командует величайшим войском будущего императора, он не имеет права на слабость и страх! И лишь здесь, под плотной тканью шатра, на короткие доли мгновений, командир мог позволить себе лёгкие порывы слабости. Его застали врасплох, хотя он должен был просчитать подобное стечение обстоятельств. Он проявил беспечность, возгордился, подставив тем самым своё войско, а главное, своего господина. Очередной глоток вина терпкой негой разошёлся по телу, но ни на миг не ударил в голову. Всё было плохо, очень плохо, и он столкнулся с опасностью, которую мог предугадать, но банально не счёл нужным этого делать. Его господин, его повелитель… человек, которому он обязан всем, от собственной жизни, до положения в обществе. Ради него он сделает всё, даже пойдёт на смерть, если понадобиться! - Командир! – голос подчинённого резко вырвал командующего из его дум, от чего мужчина тут же пришёл в себя и принял угрожающе уверенный вид. В палатку ворвался обеспокоенный солдат, и не удосужившись даже поприветствовать командира начал доклад. – Гонцы вернулись с вестью! Они обошли горный хребет со всех сторон, было выявлено три дороги, однако на всех стоят фронтовики! Так же мы нашли узкий лаз, войска там не пройдут, но мелкий пеший отряд вполне сможет. Что же касается численности солдат, то их куда больше, чем мы планировали, вход в Райскую Твердыню полностью отрезан, фронт плотный, а путь неприступен. - Дьявол. – тихо выругался командующий, подымаясь на ноги. – Подготовились, сволочи. - Обойти фронт не позволят горы, биться с ними придётся в лоб. – продолжал солдат, пытаясь спрятать очень неприятное волнение. – Другого пути нет. - Значит мы пойдём по этому. – коротко и ясно заявил мужчина. - Господин Бакус! - Что? – уже со злобой командир посмотрел на растерянного солдата. – Что ты хотел спросить? - Если мы пойдём в лоб, мы потеряем большую долю войска! - Это всего лишь кучка деревенских обалдуев, которые войны в глаза не видели! - Бросать войска на подобное, было бы высшей степенью расточительности! - … - вдруг Бакус замер и посмотрел в глаза солдату, что в вмиг растерял всю прыть. – Я тебя правильно понял? Ты хочешь пойти против воли своего господина? – командир начал наступать на своего подопечного, при этом не сводя бешенного взгляда. – Твой господин, Бикслоу, что дал тебе всё, от крова до хлеба… ты хочешь пойти против него? Против его воли? Ты не готов отдать за него свою жизнь? - Я верен своему господину. – дрожащим голосом попытался оправдаться мужчина, однако не спрятать глаза оказалось, как никогда тяжело. – За владыку я готов умереть, за нашего будущего императора, но бросать войско на смерть, когда оно более всего необходимо нашему господину… Холодный взгляд командира заставил парня съёжиться от неприятного ощущения собственной ничтожности, а колючие мурашки пришлись по всему телу. Бакус медленно подошёл к парню вплотную и посмотрел в глаза, после чего выпрямился во весь рост и очень недобро выдохнул прямо в лицо: - Ты боишься? Такого давления солдат не выдержал, после чего вмиг обнажил катану и упал на колени перед командиром. Протянув на вытянутых руках своё оружие, парень склонил голову и исподлобья посмотрел на Бакуса, что не менял гнева на милость. - В армии будущего императора нет места трусам. – с опаской, но довольно твёрдо изрёк солдат, протягивая командиру свой меч. – Если я чем-то заслужил подобное мнение о себе, то я готов принять смерть прямо сейчас. Господин Бикслоу, единственный господин в моей жизни, ради него я буду жить, ради него я выйду в поле в одиночку, но разве не это наша обязанность, как солдат, заботится о своём господине? Каждый воин является столбом и опорой, и никогда прежде наш владыка не был так близок к цели и так уязвим. С восходом тринадцатой луны на счету господина будет каждый солдат… солдат, а не меч! Что есть меч без воина, готового умереть безоружным за своего господина!? Если моя дальновидность лишь проявление трусости, то я готов принять смерть прямо сейчас от ваших рук, мой командир. С этими словами мужчина закрыл глаза, продолжая протягивать командиру своё оружие, не смея подняться с колен. Бакус был в бешенстве, он не потерпит неповиновения в своей армии, но ещё хуже он относился к слабости и трусам. Не сдержав наплыва эмоций, Бакус выхватил из рук меч подчинённого, после чего замахнулся для удара, а стоящий на коленях солдат лишь покорно вытянул шею. Будь что будет, после чего острая боль пронзила шею, но почему-то парень не ощутил дальнейшей боли. Медленно открыв глаза, мужчина вдруг увидел, что лезвие меча лишь чуть коснулось шеи, от чего тонкая струйка крови побежала вниз по ключице. Бакус ненавидел трусов, а потому лишь оценивающе глянул на солдата, после чего убрал катану от шеи, вытер от крови и протянул воину. - Не позорься перед своим командиром. – требовательно завил Бакус, отдавая оружие и направляясь в сторону своего рабочего места. – Мы не должны бояться смерти, рано или поздно она настигнет нас всех, но ты прав. Нашему владыке понадобиться много сил, а потому мы должны сохранить солдат для более суровой битвы. – Бакус передёрнул катану на поясе. – Собери лучших воинов, самый лучший отряд, который только можно будет вообразить, человек двадцать-тридцать, и направляйтесь в сторону узкого лаза. Зайдите с тыла врага и направляетесь в деревню, наведите вороху, сожгите всё, что сможете сжечь, убейте всех, кого найдёте, отрежьте войскам путь назад, и пусть эта кучка бунтарей содрогнётся, когда вернётся на пепелище. - Будет исполнено. – послушно поклонился солдат и вышел из шатра, оставив Бакуса в гордом одиночестве. Не так он представлял себе поход к северным землям за железом, ну ничего. Никто не посмеет встать на пути его господина, и, если для этого ему придётся выложить своему владыки ковёр из костей на пути к трону, он это сделает. Ни одна деревня не посмеет противиться власти Бикслоу, а если посмеет… она разделит участь Райской Твердыни. *** Холодные руки скользнули по коротким чёрным прядям и сжали в руке острый нож. От чего-то непослушные пальчики задрожали, а на лице брюнета лишь появилась добрая и немного грустная улыбка. - Всего лишь волосы. – повторял Гажил, целуя дрожащие ладошки Леви, что крепко сжимала острый нож. – Они отрастут. И всё равно, это ни в коем разе не умоляло ситуации. Было на редкость паршиво на душе, но привести в порядок это воронье гнездо всё же нужно было, а потому, собрав всю волю в кулак, миниатюрная девушка начала аккуратно срезать неровные пряди, пытаясь привести этот ужас в божеский вид. Да уж, часть из этой гривы была просто неровно срезана, часть выдрали эти дрожащие пальчики, и казалось, только Гажил особо не переживал, хотя внешность была крайне обманчива. Медленно острое лезвие цепляло выбивающийся беспредел на голове супруга, срезая чёрные колтуны где-то больше, где-то меньше, но под одну длину, что придавало некое подобие аккуратности, однако, чем короче и аккуратнее становилась шевелюра супруга, тем громче Леви хотелось плакать. Что-то неправильное было во всём этом. А пока Леви силилась сдержать горячие слёзы, среди глав обеих деревень стоял очень и очень нехороший вопрос – что делать дальше? И вроде бы ничего сложного в нём не было, но вот уже несколько часов главы обеих деревень смотрели на карту за большим столиком и думали далеко не о чаепитии. Вот уже почти неделю они держали оборону, отражая атаки, тесня врага к Югу, но что-то главам казалось, что это далеко не конец. - Укрепим основные позиции, бросим всё на передний фронт. – твёрдо командовал Фернандес, украдкой погладывая на Эльзу и Гилдартса. – Их больше, но мы на своём поле. Я предлагаю загнать их в ущелье, они будут ограничены по манёвренности, мы же нападём сверху лучниками и каменными обвалами. Эта наша земля, мы ориентируемся на ней лучше, чем они! Мы сможем подготовить засаду! - Мы не сможем загнать такое войско в ущелье. – обречённо выдохнул Гилдартс, периодически касаясь затылка и косо глядя на девушку с алыми волосами. – План, конечно, очень хорош, но мы физически не сможем оттеснить такой объём войск. - Значит мы все умрём. – твёрдый голос Нацу заставил всех присутствующих смолкнуть и повернуться к выходу. Первенец Игнила выглядел даже хуже, чем когда его привезли в деревню. Раны зарубцевались, синяки потемнели, но хуже всего был взгляд: холодный, острый и до жути яростный. Казалось, будь он в силах поднять топор, он бы незамедлительно кинулся бы в бой. - Тебе нужно отдыхать, Нацу. – снисходительно, но твёрдо заявил Гилдартс. – Ты ещё слаб. - Пока я тут прихожу в себя, эти твари копят силы и изучают местность. – медленно, пережёвывая каждое слово продолжил Нацу, шаткой походкой внаглую приближаясь ко столу совещаний. – Вы думаете они там сидят и помышляют о том, как скоро вы на них нападёте? Они пришли сюда с конкретной целью, а раз ещё не развернули войска, значит они намерены продолжать. Их пришествие в деревню лишь вопрос времени и ресурса, которые на это будут затрачены, а значит, пока они ещё не ориентируются на местности, у нас есть шанс. Мне нравится план Жерара, нужно оттеснить их в ущелье, а там уже разделаться с ними будет проще. - Нацу, не забывайся пожалуйста. – Гилдартс начал медленно выходить из себя. - Или что? – издевательски и с некой брезгливой иронией фыркнул Нацу, с вызовом глядя на главу. – На моих глазах были убиты Сё и Симон, а меня на несколько дней прибили гвоздями ко столбу… Вы действительно верите, что сможете меня напугать? – Нацу перевёл грозный взгляд в сторону Жерара. – Хотите я вам правду скажу? Их войско больше и сильнее, чем все ваши деревни вместе взятые, и единственная причина, почему они ещё не сровняли это место с землёй, это потому, что им мешает непроходимый ландшафт. Они жмутся на перевалах, истощая провизию, но рано или поздно, они попрут напролом, и к этому времени они найдут дорогу. У нас нет шансов выстоять против них, но у нас есть главное преимущество – горы. Вы живёте в этих горах веками, знаете каждую тропу, вы можете мобильно передвигаться по ним, так используйте это! Бросим все силы, загоним войско в ущелье, а дальше природа всё сделает за нас. - И как ты предлагаешь это сделать? – Гилдартс поднялся на ноги и посмотрел дерзкому юнцу в разбитое лицо. – Ты на ногах не стоишь. - А я сяду на коня. - Я надеюсь ты пошутил. Потому что если нет, то ты – конченный псих. Сначала в порядок себя приведи, а потом уже в бой кидайся. Нацу ничего не ответил, лишь коварная улыбка озарила самодовольную разноцветную мину. Он словно принял брошенный ему вызов, после чего молча удалился из помещения. Ноги подкашивались, тело ныло, но уже не столько рассудок, сколько неистовый гнев держали парня на ватных ногах. - Опять тебя обидели? – ехидный голос, на который Нацу уже даже не оборачивался. - Что ты припёрся опять? - Вопросом на вопрос, не очень-то вежливо. - А я вообще малость тактичность растерял за последнее время. – Нацу злобно повернулся к уже настолько привычному неприметному знакомому. – Я занят. - И чем же? - Пытаюсь придумать, как объяснить трём упёртым баранам, что если мы срочно не примем какие-то меры, то мы все нахрен сдохнем! - Не понимаю. - Что ты, блядь, не понимаешь!? – надо признать, парень уже порядком вышел из себя. - Нахрена ты пытаешься им это объяснить? – улыбнулся мужчина, а серые глаза блеснули недобрым огоньком. – Зачем тебе три барана, если тебе нужна армия? - И где я её возьму!? - Ну… как говорится, это уже твои проблемы. - … - в глазах юноши заблестела тоска, но проблески надежды всё же искрились. – Помоги мне собрать войско. - Нет. - Почему? - Я не друг тебе. – улыбнулся мужчина и развернулся куда-то в сторону. – Однако имей ввиду, миротворцы никогда не попадали в историю. Только тираны и безумцы. Определись уже хотя бы для себя, кто ты на самом деле. С этими словами неприметный мужик ушёл куда-то вдоль по коридору, а Нацу то и дело глядел на перевязанную руку. Друг он, или враг, Драгнил не знал, да и, честно говоря, не очень хотел вдаваться в подробности. Сейчас ему срочно нужно было что-то сделать, обратится к человеку, которому доверял как самому себе, самому дорогому и лучшему на свете… или нет. Одинокий стук по косяку разорвал тишину и Полюшка недовольно оторвалась от своих склянок. При виде вошедшего женщина не знала с чего начать разговор: с брани или мата, а потому решила совместить. - Ты какого хрена с койки вылез, паскуда малолетняя!? – вопила не своим голосом старуха, глядя на хромого парня. – А ну быстро в койку, пока я тебя туда силками не потащила!!! - У вас есть что-то от боли и слабости? – тихо прохрипел парень. - Я тебе сейчас такой пендаль пропишу от боли и слабости, мало не покажется!!! - Полюшка. – с каким-то хищным, и даже немного эротичным придыханием проворковал Нацу, а на разбитом лице мелькнула пошлая ухмылка. – Вы сегодня просто изумительно выглядите. - Беру слова назад. – волна колючих мурашек пробежалась по спине знахарки. – Пендель тут не поможет. Лёд и постельный режим. - Постельный режим повсеместно в деревне введут войска, когда пересекут линию фронта. Когда это произойдёт, всем женщинам этого захолустья, включая ваших обожаемых подопечных, введут «постельный режим», и судя по их количеству, по восемь солдат за раз. Представили? А вот тут табун колючих мурашек был вызван уже не столько самим Нацу, сколько ситуаций. Рвано выдохнув, старуха не теряла зрительного контакта с побитым мальчишкой, но непонятная улыбочка на его лице не давала покоя бабке. Он явно что-то задумал. - Хотите такого исхода для своих девиц? - Что ты удумал? – осторожно переменялась с ноги на ногу Полюшка. - Вы умете трупы с могил подымать? - Смотря в какой степени разложения. - Значит с живым у вас проблем возникнуть не должно. - Что ты задумал? - Мне нужно что-то от боли и слабости, причём желательно так, чтобы порхал, как бабочка. Полюшка с минуту смотрела на парня, после чего, не сводя взгляда попятилась назад и достала из коробки какую-то довольно большую бутылку. Крепко сжимая в руке непонятное пойло, Полюшка оценивающе глядела то на Нацу, то на склянку: - Полетишь далеко, я бы даже сказала ни как бабочка, а как дракон… правда ширму с неё сносит, сынок. - Очень на то надеюсь. – ехидно улыбнулся Нацу. *** В деревне было введено военное положение, а, как известно, когда народ напуган, он верит в богов больше всего. На огромной площади собрались сотни жителей обеих деревень: солдаты, крестьяне, вдовы, дети, и все взахлёб слушали проповеди местного служителя храма. Среди этих людей так же были и Леви с Гажилом. Не любил генерал императорской армии подобные собрания, но даже для такого закалённого жизнью воина секунды слабости были свойственны ему, да и супруга молодя извелась вся. Именно в такие моменты и нужна вера, надежда и любовь. Хрупкое тельце молодой голубоволосой девушки дрожало в руках, и всё же Гажил продолжал упорно вслушиваться в речи проповедника, пытаясь успокоить толи себя, толи Леви. - Боги любят нас, они милосердны, а потому не оставили нас в тяжёлое время. – глашатай разносил весть на всю округу, заставляя и без того понурый народ вставать на колени перед богами. – Обратите свой взор в свои души, покайтесь в грехах, и боги откликнуться вам! Все эти россказни о богах порядком утомляли, и всё же народ упорно слушал, веря в то, что боги явятся к ним лично, дабы спасти от напасти. Как ни странно, но боги услышали проповедника и послали вестника, осталось понять только какой бог это сделал: Виноделия или Хаоса? Тяжёлая рука упала на плечо мужчины и тот обернулся. Перед ним стоял весьма бодренький парень, чьё лицо было всех цветов радуги, розовые волосы задорно торчали, а в серых глазах мелькнула лёгкая усталость. - Не напрягайся, мужик. – тихо выдохнул Нацу и хлопнул глашатая по спине. – Боги нас оставили, и, кстати, уже давно. - Да как ты смеешь изрекать нечто подобное!? – возмутился праведник. – Да я являюсь самим… Но не успел мужчина закончить свой великолепный рассказ о том, как он пересёк три горных хребта и восемь долин, как Нацу бесцеремонно вытолкнул его с пьедестала, на котором он стоял и встал на его место. От подобной наглости толпа опешила, однако одного взгляда серых глаз было достаточно, чтобы даже у самых матёрых отморозков язык был прикушен. - Так я ещё не позорился. – тихо, чтобы никто не услышал, констатировал факт Драгнил. – Ну ладно, как говорится: «Всё бывает впервые». С этими словами Нацу театрально прочистил горло и посмотрел на толпу. Варево Полюшки вштырило, страха, как и не бывало, так же, как и стыда с совестью, а значит самое время начинать. - С Юга сюда идут войска. – разжевал каждое слово парень, глядя в толпу и убеждаясь, что все в шоке от его выкрутасов. – Они идут сюда, как хозяева, и делают они это, потому что считают себя ими! Они пришли сюда, на эту землю, потому что им нужен конкретный ресурс, а точнее: сталь! Им всё равно, что с вами будет: живы вы, мертвы, им наплевать на ваши семьи, на ваши цели и устои, они пришли забрать металл, а заодно поживиться всем, до чего смогут дотянуться! А потому уже вскоре, каждая жена, вдова, сестра и дочь будет брошена на игрища целого легиона, что пришёл лишь поживиться на эти земли! Толпа замерла, Леви вжалась в Гажила, а вот брюнет и вовсе потерял связь с реальностью. Взгляд брата явно давал понять, что теперь он настроен воистину серьёзно и только Полюшка, где-то на затворках толпы с надеждой глядела на парня. - Войска больше нас и сильнее, а потому, в прямой битве вам не выстоять против них… Но у нас есть то, чего нет у них! Горы! – громогласно выкрикнул Нацу, от чего толпа вздрогнула и тихо зашепталась. – Это наша земля, мы живём здесь многие поколения, и никто не знает эти горы лучше, чем мы! Они не знают опасностей, они не знают троп, а потом они уязвимы и дезориентированы! Это они пришли на нашу землю, и они же об этом пожалеют!!! Толпа медленно, но, верно, начала закипать и раскачиваться, кое где начали слышаться гневные, но поддерживающие возгласы, от чего Гажил лишь крепче прижал супругу и начал медленно двигаться прочь из гущи. - Эти люди считают, что могут просто прийти и взять, что им хочется: скотину, металл, женщин, но они не знают, с кем связались!!! – надрывался Нацу, который уже разошёлся не на шутку, а за ним и приходила в бешенство толпа. – Но мы докажем им, что они не правы!!! Они убили Симона, Сё, но им не сломить нас и нашу волю!!! Они бросили нам вызов!!!??? Ну что ж… МЫ ЕГО ПРИНИМАЕМ!!! Толпа заревела, люд в бешенстве и требовал кровавой расправы прямо сейчас, а большего Нацу было и не нужно. Гажил с трудом вытолкнул Леви из озверевшего очага безобразия, а вот что касается первенца Игнила, он был более чем доволен. Времени в обрез, а значит, прежде чем он схлопочет от глав, надо успеть экипироваться. И только Полюшка смотрела на всё это безобразие, толи с шоком, толи со смирением, толи просто хотела выпить, правда не знала за что: за победу, или за упокой. - Что за шум!? – на улицу выбежал Гилдартс. – Что происходит!? - Да, толи ополчение, толи бунт. – как-то задумчиво ответила знахарь и понюхала бутылку. – Кажись у меня мухоморы забродили. - Какие мухоморы!? – бесновался уже Гилдартс. – Кто устроил это безобразие!? - Нацу устроил. - Нацу… как Нацу мог устроить!? Он почти не ходит, когда успел!!!??? - Да, за пять минут где-то управился. Это надо признать, красавчик. Язык подвешен хорошо. У Гилдартса не было слов, одни эмоции, и один сплошной мат. Деревня на взводе, точит ножи и рвётся в бой, это ополчение уже не остановить, и все попытки призвать народ к порядку не увенчались не чем. - Что тут творится? – опешил Фернандес, выйдя в след за Гилдартсом и пропуская Эльзу. - А ты не видишь!? Народ бунтует!!! Увижу Нацу – башку откручу!!! - … - Жерар посмотрел на весь этот хаос. – Я так понимаю нас ждут большие перемены? - НАС ЖДЁТ ВОЙНА!!! – кричал Гилдартс. - Нам всем пиздец? – наивно поинтересовалась Эльза. - Мухоморы забродили. – печально констатировала Полюшка. А пока Гилдартс рвал и метал, а главы пытались сориентироваться в происходящем хаосе, Нацу с упорством забродивших мухоморов в крови пытался натянуть доспех. Боли действительно не было, хотя, наверное, она была, он просто её не чувствовал, только лёгкость, свободу и нескончаемое чувство приближающегося ненастья. Руки слушались плохо, да, боли не было, но из-за явной примеси наркотических веществ в пойле Полюшки, какая-то часть моторики давала сбой. Он не знал, сколько ещё продлится действия варева этой ведьмы, но искренне желал, чтобы она не пожадничала и дала ему с собой хотя бы пол фляги. - Нацу. – тихий и настолько родной голос, что казалось даже мухоморы выветрились из головы, чтобы получше его расслышать. – Ты куда собрался!? В проходе стояла взволнованная блондинка, с ужасом глядя на то, как парень непослушными руками пытается перетянуть зашитые раны. Не теряя ни секунды, девушка бросилась останавливать обезумевшего, толи от происходящего, толи от мухоморов парня, однако так легко мужчина сдаваться не собирался. - Нацу, остановись, я прошу тебя! – уже чуть ли не плакала Люси, пытаясь отобрать от израненного парня доспехи, и напрочь не понимала, откуда в нём столько прыти и силы с его-то ранами. – Я понимаю, ты собрал это ополчение, но ты не можешь никуда идти!!! Ты ранен, ты можешь погибнуть от переутомления или от инфекции!!! Остановись, прошу тебя!!! Борьба за доспех была жаркой, но недолгой. Резко оттолкнув от себя обезумевшую девушку, Нацу замахнулся для удара, но что-то в последний момент щёлкнуло в голове, и мужчина сжал кулак, после прижав к себе. Только этой истерики ему сейчас не хватало, он и так с трудом пытается удержать свой отравленный мухоморами рассудок, а тут ещё Люси со своими концертами. Медленно подняв, виноватый, но всё же твёрдый взгляд на заплаканную девушку, в груди что-то неприятно защемило. Ну почему, как только ему кажется, что хуже быть уже не может, тут же появляется эта заплаканная мордашка, которую просто невозможно проигнорировать! Хотелось обнять её, поцеловать, но сейчас он не имеет на это право, сейчас он должен быть твёрд, как скала. - Помоги мне надеть доспех. – холодно и почти в приказном тоне потребовал парень. - Нацу, я… - Или помоги мне, или уйди отсюда! Холодный и такой колючий взгляд серых глаз заставил Люси вздрогнуть, но она не посмела сказать что-то против. Сейчас он ждал от неё конкретного действия, одного из двух, и, как ни странно, она выбрала далеко не то, на что он рассчитывал. Молча, ни сказав ни слова поперёк, Люси осторожно взяла бинт и начала перетягивать зарубцевавшиеся раны Драгнила. Слёзы катились из карих глаз, но девушка боялась даже лишний раз шмыгнуть носом или издать лишний звук. Сейчас она должна сосредоточиться на том, чтобы раны под доспехом не разошлись, или что ещё страшнее, не стали гноится или преть. Бинты заняли где-то минут двадцать, после чего молодая послушница внимательно осмотрела свою работу и так же оценивающе и молча глянула в глаза парня. Он молчал, просто молчал и неотрывно глядел на неё с каким-то сожалением, словно смотрел на неё в последний раз и пытался запомнить каждую деталь. Он не знал, что сказать, как быть, да и нужно ли? Вдруг Люси резко отвела глаза, утерев слёзы и словно что-то обдумывала для себя. Ей почему-то хотелось верить, что это не последняя встреча, что-то внутри подсказывало, что у неё есть все шансы ошибиться, а потому, резко засунув руку за пазуху, девушка достала оттуда приличного размера свёрток и протянула первенцу императора. Надо признать, Нацу малость опешил, но не подал виду и развернул то, что ему протянули. Развернув подарок Люси, Нацу пытался понять, толи мухоморы Полюшки перестают действовать, толи на душевную боль они не распространяются. В свёртке лежала совершенно новая жилетка из овчины, выделанная не только с особой аккуратностью, но и с неким трепетом, однозначно вкладывая в работу много труда. Прекрасный пошив, великолепная работа, но вовсе не одёжа заставила сердце мужчины пропустить удар, а рисунок, что был вышит на спине. Дракон, вырывающийся из пламени, вышитый алыми нитками по коже и отливающий немного металлическим блеском. Такие нитки не так легко достать, да и стоят они не малых денег. - Ты рехнулся на своих Драгнилах. – укоризненно сквозь слёзы и ком в горле пробубнила Люси, пытаясь не разреветься опять. – Как человек, с таким образованием, может ходить в такой отвратительной одежде!? Я не могла больше смотреть на твою жилетку, это был просто кошмар! - Ты сама это сделала? – Нацу словно и не слышал, что ему сейчас сказали. - Тот кошмар, который ты называешь одеждой, должен был сгореть дотла! - Я про дракона. - … - Люси смутилась бы, если бы могла, а так она лишь обречённо опустила голову. – Я не знаю, за что ты так любишь этих Драгнилов, для меня они не больше, чем просто династия, что стоит у власти, но для тебя… я не знаю, почему ты так хочешь облепить себя этой атрибутикой, но ты так вцепился в эти флаги и в эти архивы, что я подумала… Грубая и тёплая рука коснулась щеки, от чего Люси вздрогнула и подняла голову. Нацу смотрел ей прямо в глаза, не в силах отвести взгляда, от чего на душе блондинки немного потеплело, и она прижала руку Нацу к себе ещё сильнее. Такая тёплая, сильная, казалось, что пока он тут никакие войска не придут, да и вообще бояться ей нечего. Нехотя отбирая руку от не хотящей отпускать блондинки, парень развернул обновку и хотел, толи улыбнуться, толи убиться башкой об стену. Работа была воистину искусной, а потому Нацу, недолго думая, надел её, после чего не выдержал и болезненно схватился за голову и жалобно заскулил. - Нацу, что случилось? – перепугалась Люси и попыталась поднять лицо парня. – Тебе плохо? - Мне хорошо. – горячие слёзы капали на пол из серых глаз. – Мне так хорошо, что, мне кажется, я этого просто не смогу пережить. Почему-то Люси казалось, что она знает о чём он говорит, а потому, ни сказав ни слова, девушка лишь подняла голову парня и поцеловала в лоб, что сделала, конечно, крайне необдуманно. Медленно подняв серые глаза на девушку, Нацу с минуту буравил заплаканные карие глазки неотрывным взглядом, после чего сгрёб девицу в одну охапку и намертво впился в алые губы. Крышу снесло окончательно, и забродившие мухоморы тут не причём. Чёрт подери, не хотелось ничего и всего сразу. Хотелось просто взять эту белобрысую вредину, закинуть на коня и гнать скакуна, похер в каком направлении, главное подальше отсюда и как можно скорее! Лишь бы не догнали, лишь бы не хватились, лишь бы не нашли. На миг парню показалось, что он дотянулся до звезды, когда Люси, пусть и наивно по-детски, но ответила на поцелуй, а тонкие пальчики запутались в розовых слипшихся колтунах. Абсолютно всё было неважно, абсолютно всё и все шли лесом, в жопу, в пешее эротическое и куда только можно было послать! Лишь бы сразу и не возвращались! - Нацу. – с лютой неохотой и буквально за волосы, девушка оттянула парня от себя. – Не надо. - … - честно говоря, отцовские гены громко кричали и толсто намекали, что иногда женщину спрашивать не нужно, и всё же… Нацу хотелось искренне заплакать. – Почему? - Потому что ты идёшь на фронт. – нежно перебирая немытые жирные пряди, девушка с трудом сдерживала слёзы. – И если я сейчас подпущу тебя ещё хотя бы немного ближе, а завтра ты не вернёшься, то этого уже не смогу пережить я. С этими словами, девушка с трудом разжимая хватку у себя на талии, нехотя выскользнула из рук Драгнила и кинулась придаваться истерике там, где её никто не увидит. Нацу же сидел и около пятнадцати минут тупо пялился пустым взглядом в стену. Никто не говорил, что будет легко, а это значит, что доспех придётся всё же одевать самому… может оно и к лучшему. А вот пока Нацу мучился с доспехом, отважные воины рвались в бой. - Почему я должен остаться вместе с женщинами!!!??? – бесновался маленький Ромео, что отчаянно рвался в самую гущу событий. – Я, между прочим, тигра завалил!!! - Вот именно поэтому ты мне нужен будешь здесь, защищать женщин и детей. – красиво слукавил Гилдартс, глядя на маленького, но уже такого достойного мужчину. – Если ж все мужики уйдут, кто же будет заботится о женщинах? - Можно я тоже останусь и позабочусь о женщинах? – с дрожью в голосе выдохнул Локи, глядя на то, как ему всучили огромный меч. – Ну и нахрена он мне!? Я не умею с ним обращаться! - Жить захочешь – применение найдёшь. – коротко и ясно ответил Гилдартс, выдавая такие же мечи Джету и Дрою. – Дрой, я думаю тебе тоже будет лучше остаться. - Не ну зашибись вообще! – съязвил Локи. – А если я буду жирным меня тоже помилуют? - Ты начинаешь испытывать моё терпение. – огрызнулся Гилдартс, всучив парню ножны и смерив его презрительным взглядом. – В одной такой бойне я потерял руку. - Как меня должно это успокоить!? - Никак. Меня просто вымораживает, как ты себя ведёшь. - Спасибо, Гилдартс. – тихо отозвался Дрой и взял меч. – Обещаю сделать всё, что в моих силах. Мужчина лишь одобрительно кивнул и направился дальше, оставив тройку бывших глав в гордом одиночестве со своими страхами и сомнениями. Локи упорно глядел на катану и пытался понять, что ему вообще делать дальше. Идти на поле брани ой как не хотелось, а деваться было некуда. - Почему тебя оставили? – почти проскулил Локи. – Дрой, какого хрена!? - Прости, Локи, если тебя это обидело. – виновато ответил виновник сего скандала и направился в сторону укрытия. – Удачи на поле брани. - Он сейчас издевается? – Локи посмотрел на Джета. - Заткнись, и без тебя тошно. – Джет же в панике оглядывался по сторонам. – У меня есть одна мысля, но её я поведаю тебе позже. А пока по коням. Гилдартс неспешно шёл по улице и оглядывал свою деревню и почему-то ему казалось, что в таком виде он её видит последний раз. Суета, все нервничают, прощаются, неприятное зрелище. - Всё будет хорошо. – тихо шептал Гажил, целуя Леви в голубую макушку, пока та не в силах оторвать руки, до дыр держала любимого мужа. – Я вернусь, обещаю тебе, мы уедем в Столицу, и я подарю тебе оранжевое кимоно. Леви не плакала, она словно не осознавала, что вообще происходит, но единственное что она понимала, это то, что если отпустит Гажила, то случится что-то невообразимо страшное, а потому девушка намертво вцепилась в доспех, не в силах даже на миг ослабить хватку. Затравленные карие глаза смотрели куда-то в пустоту, голубые волосы шевелились на голове от страха, но что-то внутри говорило, что пока она держит Гажила, он ещё какое-то время будет тут. Раздался недовольный рык, от чего и без того обречённый мужчина был вынужден терпеть ещё и когтистые объятья своего любимого «приданного». Лилейный ластился, облизывал руки и напрочь не понимал, зачем его хозяин опять чёрт знает куда уходит. Но если в прошлый раз Леви тихо спала, то сейчас она дрожит от ужаса, и пантера не может понять, почему в такой ответственный момент этот безответственный самец опять бросает его хозяйку!? - Сторожи Мелкую. Чтоб, пока я с фронта не вернусь, был с ней до последнего. – грозно велел Гажил, пытаясь разжать цепкие ручки на поясе. – Леви, мне правда надо уходить. - Тебе не нужно никуда уходить. – монотонно, без каких-либо эмоций произнесла Леви, отказываясь верить в происходящее. – Ты должен остаться здесь и только здесь, со мной и Лили, и нам больше ничего не нужно. - Леви, мне нужно идти. Я вернусь, обещаю, ты ведь веришь мне? - Ты должен остаться здесь, со мной и Лили. - Леви, ты вообще меня слышишь? - Ты должен остаться здесь. – уже громче, но с явными слезами в голосе, как заведённая повторяла девушка. – Со мной и Лили. - Леви. – грозный голос Полюшки вмиг отрезвил девушку, но короткого замешательства было достаточно, чтобы ловкие руки наставницы перехватили девушку и прижали к себе отодрав от мужа. – Всё хорошо. Иди, Гажил, тебя ждут. На этих словах у Леви едва не начался очередной припадок, но Полюшка резво заломала подопечную и увела подальше от войск. Обеспокоенный Лили метался по всему гарнизону, не зная кого начать успокаивать первым, но всё же кинулся к хозяйке. В конце концов она девушка, самцы уж как-нибудь сами разберутся. - Гажил! – довольно громко окликнул Гилдартс. – Подойди ко мне! И вот он опять военный, а военные должны выполнять приказы молча и быстро. А пока мужчины решали, как им лучше быть, Полюшка уже оттащила невменяемую Леви в свою палатку под недовольное фырканье Лили. - Какие люди? – иронично присвистнула знахарь, оценивая лежачую на столе блондинку и лужу слёз под ней. – Вот ей богу, как дети малые! Они ещё никуда не ушли, а вы их уже похоронили! С этими словами знахарь посадила замужнюю послушницу рядом с Люси и направилась заварить всем чая. Лилейный метался под ногами обеих девушек и всячески пытался найти виновника девичьих слёз, но он как на зло очень хорошо скрывался. И вот, со стороны горелки потянуло приятным ароматом трав, который невольно успокаивал, но на столе уже набежала вторая лужа. - Развели мне тут сопли. А ну пришли в себя! – скомандовала резвая бабуля поставила три чашки с чаем на стол. Вдруг в выцветших старческих глазах мелькнула тревога, которую Полюшка всеми силами пыталась спрятать, но похоже в этот чай придётся налить добрую долю забродивших мухоморов. – А теперь прекратили реветь и послушали меня. Да, мужики уходят на войну! Да, это нормально! Да, иногда они с неё не возвращаются… Договорить Полюшке не дал дружный и протяжный рёв боли двух убитых горем девиц, а две лужи слёз уже стали походить на приличное такое наводнение. Две девицы уже не плакали, а просто выли, как раненный зверь, от чего Лили прижал уши и ахренел по самый не балуй, а Полюшка смекнула, что, наверное, эту информацию надо было подать несколько по-иному. - А ну тихо! – старуха со всей дури ударила по столу, от чего чашки звякнули, а чай немного пролился. – А вы что хотели!? Чтоб дома на цепи, как послушный кобель сидел!? Чтоб кроме вас не было ничего вокруг!? Не бывает так! Мужики уходят на войну! Всегда уходили и будут уходить, и нечего тут… мне… эх… - Полюшка не выдержала и таки достала злосчастную бутыль, после чего плеснула в три чашки немного ядовитой браги. – Они с самого начала были воинами, с самого начала пришли с императорской армией, и с самого начала вы знали, что эти двое из себя представляют. Это Люси ещё тут может по вякать и по выпендриваться, а у тебя вообще права на это нет! Ты – жена солдата, воина, и ты знала об этом с самого начала, а жена солдата не устраивает концерты, когда муж отправляется на фронт! Она молча собирает ему узелок в поход, перевязывает раны, убеждается в том, что ему не будет холодно и помогает надеть доспех. А вот тут заревела уже Люси, от чего Полюшка лишь тяжело выдохнула и придвинула девушке чашку с горячительным успокоительным. Не любила она смотреть на девичьи слёзы, особенно такие, когда вроде и мужики нормальные попались, так и те сдохнуть должны. - Работа у нас такая, девочки. Обязанность наша, прямая: сыновей рожать, да с войны ждать. Ну в таком вот неправильном мире мы живём, хреново и долго, и ничего тут не попишешь. Мужики уходят на войну, иногда возвращаются, иногда нет, иногда сбегают, а что поделаешь!? Узелок связала, лишний кусок хлеба положила, прихорошилась, любимого проводила, гордой походкой домой пошла, ляльку в руки и ночами глаз не смыкать! Молиться, да детей воспитывать! Нет ляльки – значит просто молиться, чтоб вернулся живой. Раны залечим, откормим, оклемается… лишь бы живым вернулся… лишь бы просто вернулся. А ты сиди и жди, как проклятая, ночами глаз не смыкая, и гадая, что с ним: воюет, подыхает, подох, аль просто загулял… Вдруг в глазах бабки что-то мелькнуло, что-то настолько живое, что даже девушки прервали свои рыдания и уставились на наставницу. Выцветшие глаза смотрели куда-то в пустоту, явно вспоминая что-то давно забытое и, на удивление, ещё почему-то живое. - Вы провожали на войну? – тихо проскулила Леви. - … - Полюшка немного грустно и иронично усмехнулась, после чего подняла глаза на послушниц. – Одного… одного провожала… шесть раз. - Шесть? – удивлённо и с толикой страха выдохнула Люси. - Работа у нас такая, девочки. Работа. Мы её не выбирали. – старуха поднялась со своего места и отпила уже из бутыли, после чего направилась в сторону выхода. – Идите в убежище и осмотрите детей и кормящих. Может кому-то нужна помощь. - А вы? - … - бабка лишь тяжело выдохнула и с любовью посмотрела на послушниц через плечо. – А я скоро приду. Выйдя на улицу, женщина надеялась, что ей станет легче, а ей стало ещё хуже. Толпа снующих туда-сюда солдат, плачь молодых жён, очень угнетающая обстановка, правда не везде и не все были ей подвержены. Где-то в стороне стоял одинокий скакун с не менее одиноким всадников, который отрешённо смотрел куда-то вдаль. А вот и её клиент, которого она искала, а он похоже искал ответы на тайны бытия и потому смиренно буравил в небесах дырку взглядом. - Как настроение? – ехидно поинтересовалась старуха, глядя на то, как грязный ёжик розовых волос торчит из-под шлема. – Что такой кислый? Такую речь выдал на площади, я аж сама думала в бой пойду. Но Нацу ничего не ответил, а лишь понуро опустил голову и закрыл глаза. Тяжело выдохнув, женщина достала бутыль и протянула Нацу, после чего парень так же лениво и молча забрал и принялся переливать во флягу. - Спасибо. - Тебе стоит привести себя в порядок и воспрять духом. За тобой идут войска, а им нужен сильный лидер, а не полудохлая кляча. – укоризненно заявила Полюшка. – Ты хоть с Люси попрощался? - А по мне не видно? – не своим голосом прорычал парень и смерил знахаря испепеляющим взглядом. – Вот вы вопите, что все мужики – зло, так вот знайте! Ваш род бабий свёл в могилу всех, до кого смог дотянуться, но ни одному из них вы не дали сдохнуть спокойно! По изъеденному морщинами лицу скользнула коварная улыбка, а сама бабка тихо засмеялась, глядя на взбешённого парня: - Я тебя просто обожаю. - Нечего меня обожать! И ждать меня нечего! И вообще, я на фронт ухожу и возвращаться не планирую! - Вернёшься, как миленький. - Нахрена!? Меня тут никто не ждёт, никому я тут не сдался!!! - Люська плакать будет. – бабка издевательски посмотрела на всадника. – Ты ведь не хочешь, чтобы Люська плакала. У неё такое милое личико, зачем его портить слезами? От этих слов Нацу жалобно заскулил и рухнул на коня, от чего скакун нервно заёрзал. Казалось, он сейчас сам заплачет, но Полюшка лишь тихо засмеялась и погладила скакуна. - Ну вот что мне с вами всеми делать? Уже восьмой десяток, а времена не меняются. – старуха погладила жеребца и посмотрела на Нацу. – Что ты собираешься делать, как вернёшься? - Давайте мы доживём до завтра. - Я спрашиваю, что у тебя в планах. - Я ещё не придумал. - Нет, придумал… Нацу! - … - убитый горем парень приподнялся на локтях и начал пальцами перебирать гриву. – Я не знаю. Я уже ничего не знаю. Я не знаю, что будет, я не знаю, что должен, а главное… я не знаю, что хочу. Во дворце всё было так очевидно, так понятно, всё шло своим чередом, одно за другим, без каких-то непонятных эксцессов и… почему за его пределами всё стало так сложно? - Что ты собираешься делать? - Я должен буду вернуться домой. Это… у меня просто нет права не попытаться добраться до Столицы. Я обязан. - А потом? - А потом… - вдруг парень улыбнулся и немного нервно засмеялся. – А потом я приеду и заберу Люси. - И что же ты собираешься с ней там делать, в своей Столице? - А это меня волнует в последнюю очередь… Писарем в библиотеку, служанкой во дворец, просто для декора. Кем захочет, тем и будет, за кого захочет, за того и выйдет, но на глазах чтоб была! - Замечательный план. Одобряю… правда для него надо выжить. – издевательски подмигнула бабка, хлопнула лошадь по спине и направилась прочь. – Странный ты мужик, Нацу. Я таких, как ты ещё не встречала, ты – редкий индивидуум. - И что же во мне такого редкого!? Сами говорили: «кобель обыкновенный»! - Да, Нацу. – бабка развернулась к парню и задумчиво вздёрнула бровь. – Вот только то, что обычно делает кобеля зверем, тебя почему-то сделало человеком. С этими словами женщина направилась прочь, а Нацу так и остался глядеть в след уходящего лекаря. Слова эхом отозвались от уголков сознания, но парень больше не мог стерпеть всего этого, а потому просто стегнул коня и рванул вперёд колонны. Дорога до перевала заняла почти весь день и до линии фронта ополченцы добрались уже к закату. Вот оно, место, где Нацу и Гажил едва не погибли, и вот уже неделю силами обеих деревень войска не дают чужеземцам пройти дальше по горной тропе, но сколько ещё времени враг будет топтаться на одном месте? - Мои люди пройдут по краю ущелья! – скомандовал Жерар, указывая на относительно узкий проход. – Ваша задача оттеснить туда войска, а после мы подожжём порох и завалим их. Если всё пройдёт гладко, уже к рассвету наша земля вновь станет свободной. - Значит так, выступаем на заре! – грозно заявил Гилдартс, украдкой косясь в сторону вражеских оппозиций. – План предельно прост, так что отдыхайте, но будьте начеку. Враг не на боевых позициях, а значит у нас есть немного времени, чтобы подготовится. Обстановка накалялась, причём не только в войсках двух деревень, но и во вражеском. Подоспевшее подкрепление ставило Бакуса в более чем неудачное положение, и глядя на то, как кони и огни уходят за гору, командир злобно шикнул и направился в свои покои, разворачивая карту. Всё становилось очень и очень плохо, и с каждой секундой Бакус осознавал это всё сильнее. Медленно, словно крадясь, генерал подошёл к сундуку и достал оттуда очередную бутыль вина. Холодное волна ужаса и отчаяния прошлась по спине, и даже тепло от горячительного не могло унять дрожи. Если он проиграет, он вернётся домой лишь для того, чтобы публично сделать себе харакири, но даже не это было самым страшным. Бикслоу, его господин, которому он служил верой и правдой все эти годы, милосердный владыка… он не может так его опозорить, так подставить своего хозяина в столь ответственный для него момент. Бакус всегда был воином, убийство его ремесло и погибнуть ему суждено на поле брани, но не так, не проигравшим. Он отдаст жизнь, всё что у него есть за того, кто всё ему когда-то дал… в этой битве Бакус либо победит, либо отдаст долг. - Генерал! – отрапортовал вошедший солдат и встал по стойке смирно. – Вы звали! - Звал. – обречённо выдохнул мужчина, откладывая бутыль. – Ты выполнил приказ, который я тебе отдал сегодня утром? - Да, командир! - Хорошо… у меня будет ещё один приказ для тебя. - Я слушаю! - Хм. – усмехнулся мужчина и повернулся к подчинённому. – Мы слишком хорошо устроились, не находишь? - Не много не понимаю вас. - Эти люди зажимают нас только с конкретных сторон. В случае отступления у нас только один выход, и он мне не нравится. – Бакус злобно вздёрнул бровь. – Я с детства не терплю душных помещений, а потому я хочу быть уверенным, что это узкая тропа не предоставит мне других неудобство, кроме боязни замкнутого пространства. - Так точно! – отрапортовал солдат и вышел из палатки. Бакус медленно сел на своё место и продолжил пить вино. Сегодня спать у него не получится, да даже если бы и мог, на кону стоит слишком много. Но не только командиру вражеского войска сегодня не спалось. Солнце уже укатилось за склоны гор, а Нацу таки продолжал смотреть вдаль, но не на войска, а на Запад. Алое зарево закрасило небо, отражаясь в серых глазах и сливаясь с розовыми волосами. Так тихо и спокойно… аж жуть берёт. - Затишье перед бурей невыносимо, не находишь? – раздался мужской голос, но Нацу даже не повернулся. Он знал, кому он принадлежит. – Что так раскис? Ты, между прочим, войско собрал без баранов! - Наверное это был комплимент. – тихо констатировал Драгнил и посмотрел на уже приметного неприметного мужика, что восседал на таком же скакуне. Волна иронии и сарказма прошлась по всему телу, на что Нацу лишь усмехнулся. – Спасибо что помог, я бы без тебя не справился. - О, ты себя недооцениваешь! Ты и ни такое учудишь, если захочешь. - Откуда тебе знать, что я могу, а чего нет… Ты вообще знаешь, кто я? - Конечно! – гордо провозгласил мужчина и выпрямился. – Ты – дебил, и этого достаточно. - Очень смешно! Шёл бы ты со своими шутками знаешь куда!? - Я же говорю! Как обычно не видишь своего преимущества. - Нет у меня никакого преимущества! – гавкнул Нацу, отворачивая взгляд от надоевшего советника. – Ничего у меня нет! Ни преимущества, ни опыта, ни даже банального плана, что делать дальше! Ничего у меня нет! - Ну, знаешь, Нацу. – тихо выдохнул мужчина и погладил жеребца. – Твои предки думали так же, и заметь, уже четыреста лет у власти. Голова вмиг прояснилась, а истерика отошла на другой план. Медленно, без резких движений, Нацу повернулся к собеседнику, что всё так же лицезрел темнеющий закат и мирно улыбался, словно ни сказал ничего такого. Вдруг хитрый взгляд мужчины скользнул на юнца, а улыбка стала шире. - Ты… - Я не знаю, чем всё кончится, Нацу, но я знаю, что у тебя только два варианта. – мужчина развернул скакуна и подошёл к Драгнилу вплотную. – Сегодня разразиться битва, исход которой решит для тебя и твоей семьи абсолютно всё. Ты либо станешь легендой, или умрёшь как безродный пёс. К сожалению, ты мало можешь повлиять на этот исход, и всё же… - вдруг мужчина резко подался вперёд и заглянул в глаза ошарашенного парня. – Когда все эти крысы начнут бегать в попытках спасти свою жопу, боль станет невыносимой, а рассудок помутнеет от страха, знай: твой враг напуган не меньше, и выиграет в этой битве тот, кто окажется страшнее. Так что, не пытайся сорганизовать кучу тараканов, сделай хитрее… Подари им ужас. Заставь врага обосраться, не веря в происходящее, и когда страх и ужас засядет в их головах и отравят волю, тогда будет достаточно малейшего щелчка, чтобы одолеть их. А даже если битва так и останется не выигранной, то заставь их вспоминать эту победу, как самое страшное, что им когда-либо приходилось пережить. - Как я это сделаю? – уже ничего не понимая выдохнул Нацу. - Ну… ты же читал архивы. Может там чего интересного написано было? - Кто ты? - Ну, дружок. – мужчина усмехнулся и направился прочь. – Для этого тебе придётся выжить. - Кто ты!? – уже громче крикнул Нацу в след уходящего мужчины. – Откуда… Но вместо ответа мужчина лишь поднял перебинтованную руку и немного виновато улыбнулся. Серые глаза мелькнули недобрым огнём, а улыбка стала шире. - Выживи, Нацу. – тихо попросил всадник. – Или поверь мне на слово, умрёт куда больше, чем две деревни. - Ты куда!? - Я тебе в няньки не записывался. - Не оставляй меня здесь одного. – голос парня дрогнул, но ему было всё равно, как он выглядит со стороны. – Пожалуйста. - Дурак ты Нацу. – улыбнулся мужчина. – Ты никогда не был и не будешь один. С тобой всегда целый легион. - Какой нахрен легион!? – уже едва ли не плакал юнец. – Где этот легион!? - Ух, как всё плохо. Легиона не видишь… а он есть. – мужчина проникновенно заглянул в глаза парня. – Он всегда был здесь, он всегда был с тобой, и самое главное, помяни моё слово, наступит день, ты пополнишь его ряды. - Я не понимаю. - Придёт время – поймёшь. А пока готовься, битва наступит раньше, чем ты этого ждёшь. С этими словами мужчина стегнул коня и направился куда-то в сторону. Глядя в спину жеребца Нацу вдруг заметил, что они всё это время тут были не одни, но этих солдат парень никогда не видел. Около пяти всадников стояли поодаль ото всех, к ним и направился неизвестный. Мужики средних лет, никаких явных примет, такие же невидимые в толпе, как и этот, но почему-то эти люди словно существовали в другом мире. Они были совершенно спокойны, совершенно тихи и словно всё дерьмо мира обходило их стороной, толи не замечая, толи боясь подойти. - Нацу! – резкий голос Гилдартса заставил парня вздрогнуть. – Я тебя искал. Честно говоря, мужчина хотел влепить ему крепкую оплеуху с протеза, но встретив малость растерянный и даже несвойственно напуганный взгляд парня, план по осуществлению пиздюлей был отложен на неопределённый срок. Нацу смотрел на Гилдартса, как в первый раз, словно пытаясь осознать что-то, но после розовая макушка похоже что-то вспомнила, и парень повернулся в сторону шайки воинов. Никого. Как и не было. Надо признать, от этого парень опешил ещё больше, надо же, а они шустрые, да и в сумерках разглядеть было кого-то крайне сложно, ведь солнце уже давно закатилось. - Что-то случилось, Нацу? – обеспокоенно поинтересовался глава деревни. – Предвоенный мандраж или чего посерьёзнее? Ты весь бледный. - Гилдартс, ты ведь всех жителей деревни знаешь!? – выпалил парень и подался навстречу наставнику. – Мужик тут такой, средних лет, неприметный… глаза серые. - Ну хоть глаза серые. – вздёрнул бровь глава. – Описание, конечно, тебе всех сероглазых перечислить? - О боги… ну у него татуировка на правой руке! - Ну это уже лучше. Что за татуировка? - … - парень виновато отвёл глаза. – Я не знаю. Он её всё время перевязывает бинтами. - Хм… значит сероглазый, неприметный, с татуировкой… Ну, человек сорок под описание подойдёт. Парень лишь обречённо выдохнул и вновь уставился на уже практически тёмное небо на западе. Повисла тишина, которую никто не смел нарушать, но Гилдартс не за этим пришёл, а потому, развернув коня и подойдя к парню вплотную, тоже уставился на закат. - Ты зачем всё это устроил? – укоризненно выдал глава и косо посмотрел на парня. – Я с кем разговариваю? - Мне есть что терять. - Поэтому собрал всех на погибель. - Я не жалею о том, что сделал, если вы об этом, и извинения просить не собираюсь. - Я не за этим пришёл. - А зачем тогда? - Эх. – тяжело выдохнул мужчина и смиренно упустил голову. – Никто не идеален, Нацу, времена меняются, устои рушатся, а главы сменяют друг друга. Кто-то добровольно, кто-то в силу обстоятельств, а кто-то по обеим причинам. Я не знаю, чем закончится эта битва, но я уверен в том, что ничто уже не будет, как прежде. Как глава, я обязан об этом думать, а потому, если мы победим, я оставлю пост главы. - Почему же? - Когда ты получаешь ножнами по башке со спины от человека, которому доверяешь, как себе, твоих гонцов режут на части, а народ слушает вздорного ополченца и рвётся в бой, это значит, что что-то в управлении ты упустил. Дисциплина – это то, к чему я стремился всю сознательную жизнь, но толи времена поменялись, толи я состарился, деревне нужен новый вожак, и я его назначу после того, как мы одолеем. - Я должен посочувствовать вам? – безразлично выдал парень, даже не глядя на мужчину. - Нет, ты должен дать мне ответ. - И какой же? - Желательно положительный. – эти слова заставили Нацу оторваться от своих дум и наконец посмотреть на Гилдартса. Взгляд главы был твёрд и решителен, но всё же в нём мелькали нотки смирения. – Я хочу, чтобы следующим главой Райской Твердыни стал ты. А вот от этих слов сердце Нацу на миг пропустило удар. Гилдартс не шутил, он говорил это совершенно серьёзно, но парню от этого становилось только сложнее дышать: - Я... Почему я? - Знаешь Нацу, я пиздил многих юнцов, но тебя я хочу отпиздить больше всех. С самого первого дня, как ты появился в нашей деревне, вся моя жизнь пошла через одно место, и нет на свете силы, способной тебя исправить. Ты вздорный, неуправляемый, да и порядком надоедливый хрен… но знаешь. – вдруг в темноте Нацу уловил, как губы мужчины тронула лёгкая улыбка, а в глазах мелькнула искра облегчения. – Тебя били, унижали, ломали все, кто только мог, и после всего этого… Моя деревня встала на колени перед ещё не подошедшим врагом, но поднял её с колен не я, а мальчишка, которого неделю назад распятого сняли со столба. Я не знаю, на самом деле, хороший ты лидер, или нет, но ты тот, за кем люди пойдут, а главное тот, кто не позволит им стоять на коленях. - Гилдартс… - Нацу долго пытался подобрать нужные слова, и даже на миг забыл о том, что у них скоро битва. – Я правда… нет, я польщён, это большая честь, но… но я не могу остаться в Райской Твердыне. После битвы, как только… я должен буду вернуться в Столицу, и чем быстрее, тем лучше. - Да что у тебя там в Столице такого, что ты туда так рвёшься? - Куда больше, чем ты можешь себе даже представить. - Хм. Знаешь, Нацу, в нашей деревне не любят шутки про Драгнилов, но хоть убейся, ты стал бы хорошим императором. – мужчина лишь немного разочаровано улыбнулся и развернул коня в сторону. – Не подкачай на поле боя. С этими словами Гилдартс удалился, оставив Нацу с тяжёлым, но, весьма неоднозначным осадком на душе. Его жизнь всегда имела огромный вес, как для судьбы империи, так и для него самого, но ещё никогда в нём не присутствовала толика принципа. Отчего-то на миг он прировнял своё существование к безродному крестьянину, и не было в его жизни большего смыла выжить, чем «тупо назло». Смерив уходящие далеко за перевал войска противника, в душе Нацу натянулась некая струна тревоги и сомнения. Сотни, а то и тысячи солдат, пришедшие за сотни километров, чтобы взять то, что хотят, но так ли прост его враг? Да, он готов выжить «из вредности», готов стоять до последнего, вцепляясь в глотку врага, и умереть за то, что ему действительно важно и дорого, но почему-то глядя на огромное полчище в сумеречном мраке, Драгнил вмиг осознал, что он не единственный на поле боя, кто может подобным похвастаться. *** - Почему они не взяли меня с собой!? – возмущался Ромео, начищая до блеска и так отполированную катану. – Я, между прочим, тигра завалил! - Перестань ныть! – взъелась Полюшка и отвесила не хилый подзатыльник. – Энергии много!? Вот иди и воды натаскай! Ромео злобно шикнул, но приказу повиновался и направился за водой. Полюшке не нравилось положение, в котором они находятся, а потому старуха пыталась всеми силами занять себя, чтобы отвлечься от мрачных дум. Да, мужиков она не любила, но с ними в деревне было как-то спокойнее. - Вы думаете, они победят? – понуро выдохнул Дрой, косо поглядывая в сторону Ромео. - Об этом лучше не думать. – старуха лишь окинула взглядом всех присутствующих в помещении. – Тебе так точно. - Забавно это слышать от вас. Это вашим послушницам не поздоровится, со мной они разберутся быстро. - С нами со всеми будут долго разбираться, если наши проиграют, подыхать раньше времени тоже смысла нет. Вот ты, например, ни жены, ни детей, наследника заделать не успел, а подыхать уже собрался. - Было бы что наследовать этому наследнику. – обречённо констатировал Дрой и поднял на Полюшку глаза. – Давайте, скажите, что я не прав. - Не скажу, ты абсолютно прав. – старуха гордо вздёрнула голову. – А вот это, как раз-таки, повод задуматься тебе. Ни наследника, ни наследства не нажил, а уже в могилу укладывается. Не дело. - Что у вас за любовь непонятная, из людей соки выжимать!? – уже не выдержал Дрой и подорвался на месте. – Посмотрите на нас! Посмотрите на МЕНЯ!!! Меня даже в армию не взяли, потому что за коня испугались! Какой наследник!? Какое наследство!? Смех, да и только. - Про смех, это ты тонко подметил. – буркнула знахарь и вздёрнула одну бровь. – Где меч? - Какой меч? - Так ты ещё и без меча. - Зачем мне меч!? Да даже если на меня кто-то нападёт, можно подумать, что я с таким брюхом что-то сделать смогу! Разве только закрыть своей тушей или навалиться сверху! - Дурак ты Дрой. – сплюнула бабка. – Вот поэтому Леви за Гажилом и увязалась. Потому что иногда надо отключить башку и просто сделать то, что нужно. Не было у Гажила никакого плана или идеи, он просто сел на коня и пошёл воевать. - … - Дрой лишь пристыженно опустил глаза. – Что я должен сделать? - Для начала, подобрал сопли и втянул своё жирное брюхо! А теперь пошёл на поиски меча, и чтоб с пустыми руками не возвращался! Лучше этот меч тебе нахрен не сдастся, чем, упаси боги, понадобится хоть один раз, и у тебя его не окажется. Что встал!? ПОШЁЛ ВОН!!! С этими словами парень медленно поднялся со своего места и отправился на поиски чего-то что может напоминать оружие. Все были на взводе, и хоть Полюшка с виду и имела обличие страшного и матёрого воина, глубоко внутри она дрожала от ужаса. Конечно, она знает, что будет, если войска деревень падут. Конечно, она знает, что ждёт её и её послушниц. А самое главное, она знает, что им некуда бежать, некуда податься, и от этого было страшнее всего. Беспомощные, загнанные в угол и дрожащие от страха, подобно крысам на тонущем корабле, которые осознают всю безвыходность ситуации, и которым ничего не остаётся, кроме как зубами вгрызаться в ускользающие островки спокойствия в ожидании неминуемой гибели. - Полюшка. – тихий голос маленькой девочки заставил старуху вздрогнуть, и она повернулась к Венди. – А где Ромео? - Он ушёл за водой. Кстати, что-то его долго нет. Опять удрал!? Не ребёнок, а катастрофа! А пока Полюшка потихоньку скатывалась в истерику, Ромео был уже далеко от общего скопа больных, раненных, женщин, детей и так далее. Выдавая речи не свойственные десятилетнему ребёнку, мальчик с матом натягивал тетиву на арбалет, украдкой оглядывая оружейный склад. Жалкие ничтожные людишки, которые боятся собственной тени и готовы жаться по углам, лишь бы не видеть врага, даже тогда, когда он стоит перед тобой в упор. Ромео ни такой, он будет бороться до последнего, сражаясь на ровне с Гажилом, и, когда вырастет, обязательно пойдёт в императорскую армию, но для этого нужно хорошо себя зарекомендовать. Крепление сухо щёлкнуло и зафиксировало арбалет в заряженном состоянии. Одно нажатие на курок и стрела пробьёт башку насквозь, а значит, надо быть аккуратным и не палить во всё, что движется… пока. Соорудив себе колчан из стрел, молодой воин был готов к битве, как никто другой в этой деревне, и сейчас он смело выхаживал в поисках врагов… однако появление незваных всадников вызвало не страх, а скорее… удивление? Два коня спешили в сторону деревни, и уж кого-кого, а этих ребят Ромео узнает даже в аду. - Вы что тут делаете? – опешил Ромео, глядя на то, как Джет и Локи спешно слезают с коней и куда-то очень торопятся. – На поле боя что-то случилось!? - Нет, там всё в порядке. – на «отвали» ответил Джет, пытаясь не пересекаться взглядом с Ромео. – У нас тут кое-какая заминка вышла. - Какая заминка!? - Ромео, помолчи пожалуйста. – нервно выдал Локи, пытаясь привязать скакуна. – У нас… так надо. Не лезь, и без тебя тошно. - … - Ромео с минуту смотрел на мужчин, после чего до маленького воина дошла суть ситуации, а крохотное сердечко пропустило удар. – Вы сбежали… сбежали с поля брани? - Не сбежали! – выкрикнул Джет, после чего маленько замялся и отвёл глаза. – Мы не сбежали… мы… мы просто осознали свою непригодность к подобному действию. - Ах вы сукины дети. – не по-детски выругался Ромео, после чего зачерпнул горсть грязи и швырнул в затылок Джета. Сказать по правде, Джет ахренел с подобного выпада, но стоило ему повернуться к Ромео, как запал доказывать своё превосходство резко улетучился. Мальчик был в бешенстве, а стоило Локи лишь вдохнуть воздух, чтобы начать говорить, как ребёнок перехватил арбалет и направил его в сторону незадачливых глав. Из глаз потекли слёзы, руки задрожали, и молодому воину стоило больших усилий не спустить курок, хотя, надо признать, ещё никогда прежде он не хотел пробить башку этим двоим так сильно. - Значит… как добычу делить, так вы – главы, а как реальный враг на горизонте показался, так всё, обосрались и «непригодны»!? - Ромео. – а вот тут уже не на шутку перепугался Локи. – Опусти арбалет, пожалуйста. - ЗАТКНИСЬ!!! – ребёнок направил оружие прямо в голову бывшего главы. – Вы… да вы не имеете права дышать этим воздухом! Жалкие трусы, клянусь, вы сдохнете, и если не на поле брани, то я найду способ вас отправить на тот свет!!! - Ромео… - дрожа выдохнул Джет. – Пожалуйста, давай без глупостей. Опусти арбалет. - Садись на коня. - Что? - Я сказал: «Садись на коня»!!! – кричал мальчик. – Вы оба! Седлайте коней и убирайтесь прочь из деревни, прямо сейчас!!! Иначе я вам клянусь, обоих я может и не завалю, но одному башку прострелю так точно. Пока не решил кому, так что валите прочь, трусы!!! А вот тут Локи и Джету стало реально страшно, ведь они видели, что Ромео не шутит. Да, обоих он не завалит, но стрела из этого арбалета запросто пробьёт голову даже быку, не то, что человеку. Они никогда не испытывали страха к этому ребёнку, потому что он никогда не мог нанести им урона, но сейчас он был хозяином положения, более того, от его настроения зависела их жизнь, а с настроением тут всё было очень и очень плохо. Поняв, что малой реально настроен грохнуть одного из них, Джет начал медленно пятиться к коню. Решив не испытывать судьбу, мужчина уже вставил одну ногу в стремя, после чего опять оценивающе взглянул на мальчика. Вот они, глаза воина, глаза того, кто погибнет за то, что ему дорого, и нет на свете силы, способной сокрушить его решение. Вдруг взгляд ребёнка устремился в сторону Локи, от чего мужчина вздрогнул и спустя пару секунд тоже направился к коню. Конечно, они не собирались покидать деревню, но с коней легче обезоружить ребёнка, хотя с таким оружием, будет достаточно просто отойти на предельно дальнее расстояние и затаиться, но… похоже у судьбы были другие планы. Вдруг взгляд Ромео уставился на что-то вдали, причём настолько явно, что Локи даже на миг решил воспользоваться заминкой мальчика и выхватить арбалет, но не успел. Зрачки Ромео расширились от ужаса, после чего мальчик вскинул своё оружие и незамедлительно выстрелил куда-то в темноту, и судя по звуку падающего тела… попал. Мужчины резко обернулись и увидели то, чего ну совсем не хотели видеть. Около пяти человек в расписных доспехах и явно «неместных», которые немного замешкались, глядя на стрелу, что торчала из глаза из соплеменника, но ступор длился всего несколько секунд, после чего все вскинули мечи и направились в сторону тройки мужчин и ребёнка. В этот момент сердце остановилось у всех троих, а Джет и Локи вдруг осознали для себя очень неприятную истину: Ты можешь быть трусливым, хитрым, умным, да хоть всё сразу, ты можешь сотни раз сбежать с поля боя, но… если судьба захочет кровавой расправы с тобой лично – она её получит.