***
На удивление Тони, отец был не против его перевода в другую школу, ведь, хоть он и относился к сыну как можно отстранённее, но на табель его оценок нет-нет, да поглядывал. «Программу я давным-давно прошёл, в этой школе слишком скучно» — это и стало его оправданием, когда старший поинтересовался, почему сын хочет сменить школу. Во что Говард, на удивление, наивно поверил. Лишь одна Мария знала правду об истинной причине происходящего, но не понимала, почему вдруг её сын решил с этим повременить. Когда она пришла к нему тем вечером, он лишь отмахнулся от неё, дав понять, что хочет отложить этот разговор на бесконечное «потом». Как бы сильно не волновался Питер, у Тони дела обстояли ещё хуже. А именно: Старк не спал вообще. Нет, он пытался, конечно, но безрезультатно. Всю эту ночь адреналин заставлял его сердце загоняться в бешеном ритме при мыслях о сегодняшнем дне, то и дело, словно нарочно, подкидывая в голову варианты развития событий. Поэтому, полностью измотанный как морально, так и физически, с утра пораньше Энтони совсем нехотя поплёлся в школу. Но там было не лучше. Постоянные косые взгляды учеников, что чуть ли не прожигают спину в буквальном смысле, немые вопросы его «Золотой Элиты», и так не вовремя облегчённые восклицания учителей, на подобии «Ты всё-таки решил остаться?!» или «А мы-то уж испугались…» Первой, кто всё же решил заговорить с ним, оказалась Наташа. И до этого Старк знал, что она не из робкого десятка — ничто не заставит её держать язык за зубами, особенно, если она жуть как хочет высказаться. Например, как прямо сейчас. — Ничего не хочешь мне объяснить? Куда это ты собрался уехать прямо в середине учебного года, не сказав нам? — возмутилась рыжеволосая, оттащив парня за локоть в более тихое место, чем битком набитый людьми школьный коридор. — Ты можешь поточнее, Нат? Тебе что именно интересно: почему я хотел свалить отсюда, или почему ничего не сказал вам? — Тони доставляло дикое удовольствие её бесить, ведь такое случалось не часто, да и, тем более, не собирается он ей всё рассказывать. Это слишком личное, даже для неё. — Ты прекрасно знаешь, что я хочу услышать, — с нажимом проговорила Романофф и посмотрела прямо в глаза. — Хей, мне кажется, что ты слишком часто смотрела фильмы про шпионов, они там тоже ложь вычисляют по ми… — «Лучшая защита — это нападение», а для Старка — это чистый, неприкрытый сарказм. — Тони, я сейчас на полном серьёзе с тобой говорю — мы все за тебя переживаем, а особенно за твоё ментальное состояние, — сказала она, чуть отпустив грудки его кофты. — Тем более, после того, как этот Паркер попал в больницу, ты ходишь словно не в себе, будто в постоянной прострации, понимаешь? Где-то на периферии её слов прозвенел надоедливый звонок, и все коридоры разом опустели, словно по щелчку. Уже в который раз парню было просто наплевать на него, ему сейчас точно не до дурацкого урока информатики. На удивление, и Наташа не сдвинулась с места, до сих пор вглядываясь в глаза Старка перед собой. Нет, конечно, она прекрасно понимала, что дело в том мальчишке — Питере, но одно ей не давало покоя: что же будет дальше с их «Элитной» компанией, если Тони уедет отсюда или же напрочь забудет о них, начав встречаться с Паркером? Ведь у неё нет родни, а эта компания стала её единственной семьёй за всю жизнь… — Я чувствую вину перед Питом за то, как обращался с ним, и сейчас, когда я попросил у него прощения, он сказал мне уйти и не возвращаться, — прямо сказал Энтони, как-никак — скрывать уже было нечего. — И это всё? Из-за слов этого глупого мальчишки ты… — Он не просто глупый мальчишка, Нат, — парень вздохнул, — я люблю его. Сердце обоих пропустило удар: у Тони от того, что он наконец-то смог открыто признать свои чувства к Паркеру, а у Романофф от того, что она сейчас услышала. Нет, Наташа, конечно, подозревала, что всё могло быть так, но чтобы это произошло на полном серьёзе… Это было немного неожиданно. — Ты в этом уверен? Ты ведь много кого любил, Тони, — с недоверием сказала девушка. — Нет, ты не понимаешь. Я люблю его не так, как всех остальных до этого, Нат, и продолжается это уже год. Это чувство как будто из сказки — «Он проходит мимо, и мир вокруг расцветает…», — Старк посмотрел ей в глаза в надежде увидеть в них понимание, но, к сожалению, Романофф всем своим видом источала обратное. Она и понятия не имела, о чём идёт речь. Буквально на секунду Энтони стало грустно: он вспомнил, как и сам был таким в начальной школе — такой же безэмоциональной зубочисткой. — Знаешь, Наташа, присмотрись к Брюсу. Мне кажется, он-то сможет тебе объяснить, что я чувствую… — с намёком сказал он и, убрав её руки со своей груди, пошёл к злосчастному кабинету информатики…***
Время медленными шагами приближалось к обеду. Питер и не заметил этого, ведь, когда он поднял взгляд и увидел, где находятся стрелки часов, его брови мгновенно дернулись вверх, а в голове заиграла сирена со словами «Внимание, скоро закончатся занятия в Мидтаунской школе!». Он вскочил резче, чем требовалось, и в глазах на несколько секунд потемнело. «Ну, это пустяки» — пронеслось в голове у парня, как только зрение начало возвращаться к нему. Первым делом он потянулся к телефону и нетерпеливыми, словно автоматическими, движениями набрал номер подруги. Спустя несколько безжизненных гудков на том конце провода можно было услышать недовольный шёпот ЭмДжей. — Пит, ты совсем чокнулся что ли? Я понимаю, что у тебя там, в больнице, режима никакого нет, но у меня вообще-то урок испанского! Тебе повезло, что наш учитель вышел, — её голос, даже злой, придал Паркеру немного спокойствия и уверенности, по-крайней мере, сейчас сердце не заходилось как бешеное. — Старк, — парень вздохнул и постарался говорить более незаинтересованно, — он случайно не сказал тебе, во сколько собирается меня навестить? — «О боже, ЭмДжей меня точно раскусит — поймёт, о чём мы здесь собираемся поговорить, и…» — Нет вроде, а что? — её спокойный тон удивил Питера, ведь, обычно, она после такого всегда начинает свои расспросы. В отличие от своего лучшего друга, Джонс врать умела, и довольно-таки правдоподобно. Поэтому сейчас, сидя в поместье Старка, она и глазом не моргнула, когда начала говорить про школу. Зато девушка всегда безоговорочно могла распознать ложь лучшего друга и то, как ему «не интересна» встреча с его ненаглядным Энтони. — Ладно, а ты его сегодня видела? — интерес говорил за него. — Да, вроде… С утра с ним говорила по поводу твоего желания с ним пообщаться, — протянула Мишель, ожидая реакции парня, и она не заставила себя ждать. — Что?! Ты говорила с ним об этом лично? Он что-нибудь сказал про меня? А про свой отъезд? Или про… — Тони ведь мог спокойно всё рассказать его подруге, и, боже, а что, если он прав? — Питер, у тебя к нему нездоровый интерес, ты в курсе? После всего того, что он сделал — это кажется ещё более странным, — если бы они общались по видеосвязи, то Мишель давным-давно себя спалила, ведь сейчас она сидела и улыбалась во все тридцать два. Скоро её неуклюжий друг будет наконец-то счастлив. — Знаю-знаю, просто… Помнишь, он ко мне приходил позавчера? Так вот, тогда он сказал одну очень странную, если можно так сказать, вещь, а теперь мне кровь из носу надо с ним это обсудить, пока он не уехал, и… — начал оправдываться парень. — Так-так-так, притормози коней, Пит. Давай ты мне расскажешь потом, когда вы там решите все свои дела, а то я не люблю незаконченные истории, ты же знаешь, — а ведь про истории она не соврала. Питер был обескуражен ответом девушки: обычно, она как главный журналист совала свой нос куда надо и не надо, а сейчас говорит такие вещи. — О-ох, хорошо, ЭмДжей, потом — так потом. Давай тогда, — ему было жизненно необходимо всё обдумать и подготовиться к приходу Старка, конечно же. — Бывай, неудачник, — связь оборвалась. На одном конце города обескураженный разговором Питер Бенджамин Паркер грохнулся на свою незаправленную больничную койку и закрыл глаза руками. Единственная мысль, которая была способна находиться в его голове, так это лишь «Как же я сейчас глупо выгляжу». Единственная мысль, которая заставляет его улыбаться чуть ли не до ушей. В буквальном смысле этого выражения. Ну, а в самом центре города, в поместье Старков, сидела заветная троица, только с одной небольшой заменой, а если быть точнее, сам Энтони Эдвард Старк занял временное место в их небольшой, но, оказывается, довольно клёвой компании. Хотя и Тони сейчас нельзя было отличить от Питера, ведь он точно так же сидел и улыбался своим мыслям, потому что слышал этот разговор двух друзей. Весь. До единого слова. И голос Паркера не мог не греть ему душу.***
Отсидев всего 3 урока, Тони уже был готов повеситься благодаря своему состоянию. Впервые его до такой степени бесили люди, к которым, как ему казалось, он привык. Перешёптывания, взгляды, да даже мысли, потому что они все думали слишком громко для среднестатистического человека. Слава богу, что из этого кошмара его спасла та самая несносная девчонка, что теперь на его стороне. — Ну и где ты шляешься, дурень, пойдём скорее, — это всё, что она сказала, уже настойчиво направляясь к выходу. — Куда мы идём? Если к Питеру, то я не готов, и, тем более, кажется, нервы начинают сдавать. Мишель молча выдохнула и, резко остановившись, повернулась к Тони. — Ты его любишь, так? — Старк кивнул. — Ну, тогда чего ты «не готов», всё взаимно! Но так-то сейчас, по моему плану, мы идём к тебе домой, — утвердительным тоном произнесла Джонс и продолжила свой путь. — А меня ты спросить не забыла? — начал было возмущаться парень. — Вдруг ко мне нельзя? — Ты Старк-младший, тебе можно всё и даже больше, — с сарказмом протянула она, даже не взглянув на Энтони, — А попасть к себе домой — так вообще труда не должно составить, — «Ну-у-у, в какой-то степени, она права» — подумал Тони, прежде чем Джонс дёрнула его сильнее обычного и ускорила шаг в сторону выхода. Баки, наблюдавший за этим и слышавший абсолютно каждое слово, на удивление, в таком большом замешательстве, как Наташа, не находился. Он давно заметил как Старк смотрит на того пацана, однако его заинтересовало несколько другое. Какого чёрта эта выскочка и вечная защитница Паркера ему помогает? Да и, как заметил Барнс, общаются они совсем не как знакомые, а как старые друзья, которые уже не один пуд соли вместе съели. Это немного насторожило его: Старк хочет предать их компанию ради компании того Питера? Хотя нет, это не похоже на поведение Тони… Но всё же, почему тогда он так давно с ними не общался? Не желая гадать, он решил выяснить это у самого Паркера. Он-то наверняка обладает хоть какой-то информацией.***
Сердце парня ёкнуло, когда в дверь постучали. Он неосознанно поправил волосы, подтянул старую домашнюю футболку чуть ниже и сделал серьёзное лицо. Но каково было его удивление, когда на пороге оказался не Старк, а… Барнс? Питер на автомате напрягся и задержал дыхание, его радужное настроение вмиг улетучилось, если один из Элиты здесь — значит, жди беды. Баки зашёл внутрь, оглядел палату и на несколько секунд задержал взгляд на огромном плюшевом медведе, почти высохших цветах на подоконнике и кожаной куртке, что покоилась на краю кровати, и тихо хмыкнул. Стараясь особо не шуметь, он прошагал к одинокому стулу и присел, смотря точно в глаза Паркера. Парень сглотнул, довольно громко для оглушающей тишины больницы. — Расскажешь? — вопрос прозвучал довольно неожиданно. — Что именно? — играть дурачка — Пит считал, что это лучшая тактика в данной ситуации. — Ты и сам понимаешь, о чём я, — Баки многозначительно посмотрел на замеревшего парня, — о Тони. — А что с ним? — Паркер вопросительно изогнул бровь. — Он признался тебе? — прямолинейный вопрос в яблочко. Питер вздрогнул. — Многим людям он уже успел этим похвастаться? — парень отвернулся к окну, ведь он так и думал — это всего лишь хорошая актерская игра, и ничего более. — Это значит «да»? — на этот вопрос оппонент решил не отвечать. Несколько следующих секунд протекли в удушающем молчании. Барнс выжидал, а Питер размышлял: а хочет ли он знать эту горькую правду и разрушить свои счастливые мечты? Хочет ли, чтобы все его страшные догадки подтвердились? Интерес и жажда справедливости взяли верх. — Ты мне так и не ответил. — Ты тоже. «Смысл сейчас юлить, если он знает?» — Да. — Никто не знает, — Питер округлил глаза, что это всё значит? — Как это никто? — То и значит. Сердце на секунду остановилось, дыхание спёрло. В голове Питера творился настоящий бардак: мысли можно было слышать, настолько громко он переваривал всё, что только что услышал; а его недопонимание и волнение, казалось, можно было потрогать руками. — Что между вами произошло? — Как ты узнал об этом? Два вопроса прозвучали одновременно, и парни в замешательстве посмотрели друг на друга. — Что именно произошло, Барнс? — Паркер напряженно повернулся к нему и взглянул. — Невооруженным глазом было видно, что ты влюблён в него, а сейчас пытаешься его избегать, — наверное, это было самое длинное предложение, произнесённое им в присутствии Питера когда-либо. — Я, вроде, не дурак, и тут догадаться легко, что между вами что-то произошло. — Он даже об этом никому не сказал? — О чём именно, Питер? «Значит, он не врал мне. Ни разу, с того момента, как пришёл ко мне, он не сказал мне неправду» — напряжение на пару с душевным облегчением медленно захватывало парня, по его щеке пробежала слеза. Но, вместе с этим, на него накатывала истерика, и старые воспоминания вместе с сомнениями вернулись в его дурную голову, — «А вообще стоит ли сказать Баки о том, что было?». Питер, неуверенно обняв себя руками, неожиданно для себя зарыдал. Снова эти мысли… С одной стороны, он хотел простить Старка, как-никак его чувства оказались взаимны, просто тот не знал как их выразить. Но с другой… разве такое можно простить? На секунду он замер, уставившись пустым взглядом в стену, и не шевелился, но в следующий момент его грудь зашлась новым потоком слёз и немого крика. А ведь всего несколько минут назад он с нетерпением ждал его прихода и последующего после этого разговора. Наблюдавший за этим со стороны Барнс не знал, как на это реагировать. Что там могло произойти такого страшного, что этот парень сейчас находится в таком состоянии? Ответ пришёл в виде задушенного всхлипа. — Он изнасиловал меня, — воспоминание о том, что между ними произошло, лишь усугубило ситуацию. Нет, конечно, Баки довольно давно знал Старка, но он не знал, что тот способен на такое… Питер, сидевший напротив него, находился не в меньшем замешательстве. — Что мне делать, Баки? — Расскажи мне всё. И Питер рассказал.***
Парень стоял перед дверями больницы ближе к полднику и нервно смотрел на букет в своих руках. — Вот что я тебе скажу, здесь ты должен будешь действовать сам, тебе ясно, Старк? — Мишель серьёзно смотрела на парня напротив. — Если ты действительно его любишь — поверь, ты сможешь найти подходящие слова для того, чтобы он поверил тебе и простил, ведь я же это сделала, так? — Тони неопределённо качнул головой. — Вот теперь и его заставь не сомневаться в тебе, особенно, после всего того, что ты натворил. Ты меня понял? — кивок. — Тогда иди, желаю удачи, — девушка примирительно подняла скрещенные пальцы и вышла из комнаты. С каждым вдохом он старался успокоить себя, но получалось, честно говоря, плоховато. Начинало медленно темнеть, и, казалось, полумрак должен был помочь немного прийти в себя. Несколько раз глубоко вздохнул и прошёл внутрь. На ресепшене его уже знали все, поэтому говорить, к кому пришёл этот молодой человек, смысла не было. Ноги несли его по всем этим витиеватым коридорам сами, в то время как сам парень витал в облаках из своих волнений. С каждой мелькающей под ногами ступенькой он чувствовал себя уверенней и уверенней. И лишь когда Тони оказался перед белой, чуть ли не стерильной дверью, он остановился. «Назад пути уже не будет» — мысленно напомнил себе Старк в попытке подбодрить, и постучался. Тихое «Войдите!» стало для него спусковым крючком. Дверь с тихим скрипом распахнулась, и он замер. Его Питер, да-да, именно его, сидел и смотрел на Энтони с заплаканными глазами, а позади него уже вовсю алел зимний закат — предвестник холодов. «Неужели он настолько волновался?» — парень вздохнул. — Можно войти? — неуверенный кивок головой, и Паркер глубже зарылся в одеяло, словно пытаясь спрятаться от разговора. — Слушай, если честно, я понятия не имею, как вести такие разговоры… мне неудобно, что ли… — сказал тихо Старк. Кажется, эта фраза немного развеселила Питера, потому что тот сейчас сидел и почти незаметно улыбнулся, тихо прыснув в край больничного одеяла. — Тебе-то и неудобно? — Эй! Я вообще-то тоже человек! Они оба улыбнулись, нервы начали сдавать. Парни посмотрели друг на друга, но, к сожалению, в следующий момент опустили взгляд, снова окунувшись в свои мысли. Тони прошёл к стулу и сел, но, когда он заметил свою куртку, в его душе мягкими лучами разлилось тепло. — Если честно, я понятия не имею, что сказать тебе, чтобы ты простил и принял меня, ведь даже я сам себя простить не могу… — Понимаешь, Тони, — парень вздрогнул, — я не могу на тебя долго злиться, да и злиться вообще, но ситуация обязывает. Просто представь: ты любишь человека, а он об тебя ноги вытирает чуть ли не каждый день, а потом вообще… — в комнате повисли неуверенность и волнение. — Конечно, я понимаю, поэтому и не буду снова извиняться, просто скажи, ты действительно хочешь, чтобы я ушёл? — Я… — Паркер замялся, а чего он вообще хочет? — я не знаю. С одной стороны мне хочется, чтобы ты исчез из моей жизни навсегда, потому что то, что ты сделал, я вообще не должен прощать. Ну моральный принцип у меня такой. Но с другой, — парень рвано сглотнул, — я хочу, чтобы ты остался здесь со мной, и мы были вместе, — секундное молчание, и, наконец-то, он сказал то, что давно хотел, — желательно навсегда… — пока Тони был ошарашен такой откровенностью Пита, он продолжил говорить. — И вот эта борьба совести и сердца продолжается уже которую неделю, я думаю, ты понимаешь это чувство, — Питер тихо плакал, стараясь не выдать себя своими же всхлипами. Старк очень глупо разглядывал свои ботинки. Сил поднять голову и взглянуть на парня банально не было, груз ответственности за его поступки и стыд вкупе с волнением не давали ему этого сделать. — И, знаешь, постоянно взвешивая все «за» и «против» я понимаю, что если я поступлю, как мне говорит совесть — я не буду счастлив очень долгое время, а может и вообще до конца своей никчемной жизни, но… если я послушаю свое сердце, то просто потеряю свою гордость. Вот такой тупик. И именно в этот момент долгожданный посетитель начал говорить. — Знаешь, в детстве, когда я был маленьким, мама очень часто рассказывала мне об их встрече с отцом, об их любви. И вот однажды, помню, я задал ей вопрос, а как она поняла, что любит моего отца. Тогда она мне сказала: «Любовь — это не закон, сынок, потому что сердцу не прикажешь», — парень на кровати всхлипнул, узнавая себя в этой фразе, но Тони не обратил внимания на это, словно загипнотизированный, уставившись своим взглядом в пустоту под ногами, всё глубже погружаясь в воспоминание. — «Любовь — это когда что-то ёкает в груди рядом с кем-то особенным для тебя. Это необъяснимое притяжение между людьми, словно начинает не хватать воздуха, и вы не можете дышать друг без друга. Любовь — это постоянное желание оберегать человека, заботиться, утешать, видеть его и делать счастливым. Ты, Тони, имеешь право любить кого угодно, каждый имеет такое право, и никто не сможет его отнять». И, знаешь, Питер, — Старк наконец-то решился поднять взгляд и вздрогнул, увидев полностью заплаканное лицо парня, — до твоего появления в моей жизни я никак не мог понять её слова, но теперь-то я понимаю, — Энтони мягко улыбнулся, переводя дух. — Питер Бенджамин Паркер, я настолько тебя люблю, что готов принять любое твоё решение: я исчезну из твоей жизни, чтобы ты был счастлив, даже если мне будет от этого невыносимо больно; но я готов быть с тобой до скончания своих дней, выслушивать все твои крики и ругань в мой адрес, убирать битую посуду после наших ссор, готовить ужин в знак примирения, согревать тебя в холодные вечера, пересмотреть все сопливые мелодрамы на свете. Скажи, Питер, ты будешь моим парнем, ты готов прожить со мной всю жизнь? Питера мягко обволакивала истерика, но только чуть другая — слёзы лились не из-за постоянных сомнений, а, наконец-то, от обретённого счастья. Душа парня, как и сердце, перестала метаться. Единственное желание, которое захватило его изнутри — это лишь обнять человека, сидящего напротив, и ни за что не отпускать. Они оба знали ответ на вопрос Энтони, но молчали. К чему нужны слова, если есть чувства? Паркер сидел на постели, мило утирая слёзы, Тони же поражался тому, что он смог открыться этому человеку, даже не задумываясь, и это казалось ему таким… правильным? Парень придвинулся ближе к краю постели и, свесив ноги, обнял Старка, уткнувшись носом тому в ключицу. — Это значит «да»? — Да, — Питер тихо хмыкнул ему в плечо, — придурок. — Эй, не порти момент…***
После всего рассказа Питера Барнс не знал, как ему отреагировать на происходящее, ведь кусочки пазла наконец-то сложились в нормальный рисунок, и он полностью выбивал его из колеи. Как ему теперь относиться к Тони? — Он признался тебе? — Да. — Ты веришь ему? — вопрос был задан странно. Верит ли ему Питер? — Наверное… да? — Ты уверен в своих чувствах к нему? — теперь-то последовал полноценный и уверенный кивок. — Знаешь, Питер, ничего не бойся. Поговори с ним, если вдруг что, звони мне — я могу помочь, — Баки был немногословен, собственно, как обычно, но сейчас совсем по другой причине. Ему надо было подумать и поговорить кое с кем, поэтому парень со спутанными в клубок мыслями направился к двери. — Баки, стой! — Барнс тихо повернулся в ожидании продолжения, — Помнишь, где-то год назад, меня избили в школьном туалете в один из первых разов? Ты тогда пришёл и помог залатать мне раны, — Питер неуверенно потупил взгляд. — Почему ты это сделал? — Потому что я видел, что ты влюблён, — Баки мягко ухмыльнулся, — да и, тем более, в тот день Стив ответил мне долгожданное «да». Паркер удивленно поднял глаза, не поверив в то, что только что услышал. Баки, увидев его реакцию, умилился, ведь парнишка-то действительно милый сверхмеры. Барнс подмигнул ему, и поспешил выйти в коридор, как до него вновь долетел вопрос. — Как думаешь, у нас с Тони всё будет хорошо? — робко спросил Пит. — В таких историях никогда плохих концовок не бывает.Дверь тихо закрылась.