Крылья свободы

      Вечером марлийские корабли уже отплывали, скрывая белое дерево носов судов в бурлящей солёной пене.        Кристофер, узнав, о неподобающем поведении Гайлса, долго и горячо извинялся перед Ханджи и капралом, так как сам не имел возможности увидеть королеву Хисторию.       Зое только слабо улыбалась, говоря, что обязательно передаст извинения юноши её величеству. Но командор не намерена была на все сто процентов верить молодому исследователю. И оставлять его для дальнейшего изучения их общественного строя нельзя было. Ни в коем случае. Мелвилл хоть и создавал впечатление хорошего и добросовестного парня, но являлся марлийцем.       Поздней ночью синие паруса империи были едва различимы в сумерках. Только порой на палубах вспыхивали искры-факелы, тут же потухая.       Лагерь на берегу не убирали. Разведчики продолжали следить за кораблями, что медленно возвращались на свою Родину. Вдруг у этих имперцев скрыт какой-нибудь козырь в рукаве?       В штаб Легиона стали возвращаться служащие. Арден ещё вечером выехала из дома, надеясь добраться до корпуса к ночи.        Свежий ветер трепал собранные в плотный пучок волосы, выбивая тёмные прядки. Свежесть ночи заставляла кутаться в плащ, натягивать по самый подбородок капюшон.        Девушка с нетерпением ждала рассказов от Урсулы. Как только гости из-за моря вышли на берег, Торрес и Майера приставили в качестве охранников к Кристоферу. Наверное, он рассказал им много новых и замечательных вещей!        Прошло несколько часов, прежде чем Арден спустилась на землю с коня.       В корпусе Легиона почти во всех окнах горел свет, некоторые, как и шатенка, вечером возвращались из дома и только сейчас добрались до замка.       Для Арден, как и для других офицеров, были отведены комнаты на четыре человека. Вместе с ней отдыхали Ингрид, Урсула и другая разведчица, Мила.       Комната была просторной, не то, что комнаты рядовых солдат. Если те «казармы» на десять человек можно было назвать комнатами.       Напротив двери было огромное окно, которое украшали лёгкие занавески, что сшил сам Пайнс. Странная любовь Осберта к ткачеству и вышиванию порой даже пугала, но юноша продолжал вечерами заглядывать к девушкам и учить их вышивать.       Арден это казалось немного странным. Осберт, будучи парнем, мог учить их лучше обходиться с ружьями и клинками, но вместо этого занимался с девушками шитьём.       Старшие по званию подшучивали над Пайнсом, говоря, что такое дело является исключительно бабским. Но когда на праздник или поездку в столицу на рубашки требовались белые и аккуратные воротнички, сразу же обращались к Осберту.       Даже капрал Леви, известный всем любовью к безупречной чистоте и галстукам-жабо, обращался к юноше за тем, чтобы он подшил его растрепавшуюся шейную повязку.       Дверь тихонько скрипнула, Арден заглянула в комнату. Она думала, что её соседки по комнате уже давно отдыхают, ведь утром командор Ханджи собиралась отправиться на очередную экспедицию в северные районы острова. Но девушки не спали.       Они сидели на разложенных на полу подушках и пледах, а Урсула, стоя на кровати, ярко жестикулируя и почти захлёбываясь воодушевлением, вертела перед носом девушек фотографию и без устали ведала о причудах Марлии. - А ещё у них есть такие громадные машины, как поезда! Они ездят как наши пушки, по рельсам! Только их толкают не люди, а огонь! – Урсула почти прыгала на жёстком матрасе. Мила и Ингрид недоверчиво смотрели на Торрес, у которой от столь горячей речи даже волосы растрепались, теперь укрывая острые плечи огненными кудрями. - Он выдумал это, Урсула. Огонь не может сдвинуть с места железо. – Скептично усмехнувшись, Мила поднялась с пола, потягиваясь.       Ингрид последовала её примеру, убирая свой плед на кровать. Урсула явно поникла, но в глазах ещё плескалась надежда на то, что подруги поверят ей и рассказам Кристофера. Арден сняла с плеч плащ и повесила его на крючок около двери. Она не понимала, о чём говорят девушки, но услышав незнакомое слово, навострила уши. - Но ведь это же правда! – Воскликнула Торрес, стиснув между пальцев фотографию.       Ингрид слишком серьёзно посмотрела на рыжую, становясь перед ней. - Урсула. Этот парень из Марлии, а мы все знаем, что они не отличаются любовью говорить правду. – Смерив Урсулу строгим взглядом, Эртон обернулась к Арден, улыбаясь. - О чём вы спорите? – Шатенка расправила волосы, снимая ремни и крепления. Белая рубашка сползла с плеч, вместо форменной и ровной девушка натянула чуть растянутую спальную сорочку.       Урсула показала девчонкам язык, усаживаясь на кровати. Не хотят верить – пусть не верят! Только когда им представиться возможность увидеть поезд, они поймут, как заблуждались.        Арден просеменила босыми ногами до кровати Урсулы, присаживаясь рядом с ней. Торрес сидела, насупившись, хмурила густые рыжие брови, всем своим видом показывая, что обиделась на высказывания соседок.       Ульв легко вытащила из ладони рыжей фотку, осматривая неизвестное изображение. - Это тот паренёк вас нарисовал? – Арден вглядывалась в ровные и тонкие линии чёрного цвета. Всё выглядело слишком идеально для рисунка на скорую руку.       Урсула отвернулась, падая лицом в подушку и жалобно завывая. - Да не рисовал он нас, а! Это фо-то-гра-фи-я! – Торрес мельком глянула на подругу, а потом снова уткнулась лицом в наволочку.       Арден приоткрыла рот, продолжая рассматривать квадратную картинку.       Урсула и Миллисент здесь вышли очень красивыми, хоть на их лицах проскальзывает полное непонимание ситуации.       Только к часу ночи в девичьей комнате погасли огни молочных свечей. Урсула рассказывала Арден всё то же, что ведала Ингрид и Миле, только вот они не внимали рыжеволосой так, как то делала Арден. Она слушала подругу с замирающим сердцем и раскрытым ртом.       Ульв впервые услышала о таких новинках, как фотоаппарат, и теперь Арден жаждала подержать сие устройство в своих руках, и даже подумала о том, что очень хочет сама сделать фотографию.                         ***       Рой укладывал тёплые куртки и пальто в повозку. До того момента, как они достигнут северной оконечности острова пройдёт около двух суток, и пока что эти тёплые тряпки не пригодятся.        Мортимер потуже затянул жгут, который стягивал одежду, чтобы та не раскидалась по телеге во время поездки.       Неподалёку от собирающихся в поездку офицеров стоял Йоханн, опираясь на костыли. Иногда мужчина заходил в штаб, не смотря на то, что ему было проблематично добираться сюда из Стохеса.       Левскому нравилось смотреть, как его бывшие ученики служат. Он гордился ими, гордился всем сердцем. Даже Осберт вызывал у Йоханна горделивую улыбку.       Бывший комендант огляделся. Арден и Урсула продолжали обсуждать фотоаппарат, выдвигая всевозможные теории о том, как же всё-таки он делает точные копии действительности. Осберт сидел в телеге: ему велено было следить за блоками взрывчатки, которую будут использовать инженеры в горах.       Йоханн вздрогнул, когда рядом с ним, словно вырос из земли, возник капрал. Леви поправил жабо, не смотря на Левского. А тот почти что простился с жизнью.       Он уже несколько лет не может отдать ему долг за чай! Ведь капрал помнит, просто не напоминает, надеясь на совесть Левского. Йоханн попросту забывает, не может никак выделить денег для этого чая. - Чай пьёшь? Или на молоко подсел? – Спросил Аккерман, а бывший комендант хотел вновь свалиться под землю. Как можно было забыть об этом дурацком долге на несколько лет?! - Водичку пью, капитан. – Йоханн проглотил ком в горле, чуть поворачиваясь в сторону капрала. Леви поправлял кожаные перчатки на руках, что защищали бледную кожу от грубых кожаных поводов. - Здоровый образ жизни, Йоханн? - Так точно, капрал. – Левский уже вздохнул с облегчением, надеясь, что разговор перешёл в другое направление, но опять вздрогнул, когда Леви прожёг его спокойным прохладным взглядом. - Я ещё жду, Левский. Надеюсь, до конца дней своих ты сможешь отдать мне долг за чай?       Комендант не мог понять, серьёзен ли Леви, угрожает ли или просто припугивает бледного Йоханна. Но то, что целая нога задрожала, Левский чувствовал отлично.       Аккерман отошёл к коням, запрыгивая в седло. На последок его хмурый взгляд вновь упал на Левского, а тот поспешил уйти из штаба.       Нужно расписать все стены в квартире словом «долг», чтобы наверняка не забыть!                         ***       К концу второго дня поездки Легион достиг границы зеленеющих равнин. Впереди виднелись редкие леса и беловатые поля, а за хвойным лесом темнели горы.       Они будто грозные титаны возвышались над лугами и пустошами, сгущая вокруг своих белых пиков облака. Чувствовался холод, порой снежинки долетали до остановившихся колонн, будоража ледяными касаниями разведчиков.       Каждому офицеру и рядовому раздали тёплые пальто, в которые военные немедленно укутались. Ханджи не хотела в один прекрасный момент получить кучу прошений о больничных.       Арден натянула на голову капюшон с пушистым мехом, расправляя свалявшуюся шерсть пятернёй. Колонны вновь двинулись, только вот когда лошади достигли снежных полей, им стало в разы труднее двигаться в рыхлом снеге.        Арден вскрикнула, когда её кобыла провалилась в глубоком сугробе, оказавшись в нём по самую могучую шею. Ульв замерла в нерешительности, только лошадь затопталась, взрывая снег копытами.       Чего уж говорить о движении повозок, которые пришлось оставить у подножий снежных холмов.       Но без лошадей движение совсем застопорилось. Животные стояли, погрязнув в рыхлой ловушке, а военные, потирая охладевшие ладони, расчищали дорогу дальше.       Ханджи ловко орудовала лопатой, перекидывая снег через плечо. Зое не смела просить помощи Леви, потому что прекрасно понимала: этот коротышка попросту провалится в снег, а военные засмеют его.       На лице женщины рассвела ухмылка, когда она, формируя руками снежок, прицелилась в Аккермана. Капрал не видел, что задумала Зое, но мужчина замер, сидя в седле и не смея поворачиваться к командору.       Он чувствовал, как скомканный снег прилетел ему прямо в затылок. Кожу обдало холодом, а после волосы намокли, неприятно прилипая к голове.        Воины разведки непонятливо стали оборачиваться, пытаясь найти источник дикого хохота. То была Ханджи.        Аккерман прожигал учёную стальным взглядом, офицеры тут же притихли, мысленно прося высшие силы уберечь Зое от неминуемых страданий.       Даже тот факт, что Ханджи является командором, не остановит Леви в желании отомстить ей.       Но ещё больший шок поразил военных, когда ответный крупный снежок прилетел Зое за воротник. Лицо Леви оставалось всё таким же неприступными, только уголки губ дрогнули в слабой улыбке.       Командор не переставала смеяться, растирая красные от мороза щёки и вытряхивая из-за воротника куртки остатки снежных хлопьев.       Рядовые, разинув рот, остановились, опуская лопаты в сугробы и наблюдая за коротким снежным поединком капрала и командора.       Ханджи никогда не скучала, даже в серьёзных поездках, как сейчас.       Когда неширокая дорожка до редкого леса, в котором можно было остановиться для отдыха, была очищена, воины вновь двинулись в путь.       Снег скрипел под лошадиными копытами, порой животные громко фыркали и поскальзывались на обледенелых лужицах .        Небо темнело, ветер поднимал ввысь лёгкий снежный туман. Звёзды сияли, переливаясь яркой россыпью на бархате сумеречного небосвода, а один раз их строгие ряды прорезала падающая звезда, что вспыхнула на несколько секунд, а после вновь исчезла.        Разведчики разбили лагерь, разделившись по небольшим компаниям и группам. Спать было велено на ветках деревьев, так как спать без тёплых тентов на снегу было не лучшим решением.       Арден протянула руки к костру, отставляя жестяную чашку в сторону. Горячее дно расплавило снег, из-под серого металла показалась промозглая земля и вялый травяной листик.       Разведчики ещё не отходили ко сну, сидели около костров и что-то обсуждали с друзьями.       Впервые можно было спокойно сидеть на открытой территории, не опасаясь титанов или других врагов.       Но всё-таки кое-что, а точнее, кое-кто, навёл шуму в рядах военных и инженеров. - Эй! Эй, командор, глядите! – Мужчина из компании на окраине поляны позвал Ханджи чуть громче, чем шёпотом, боясь спугнуть ночных гостей.       Зое взяла в руки лампу, неся её перед собой. В редком лесу мелькали небольшие чёрные тени, и слышалось еле слышное блеяние. Ханджи нахмурилась, направляя поток света в лесную тень.       На женщину тут же обернулось несколько пар янтарных глаз с прямоугольными зрачками. В свете огня засияла чёрная шерсть, и блеснули завитые рожки. - О-о, какие хорошенькие! – Ханджи умилялась, придерживая пальто рукой. – Эй, ребята, ложная тревога! Это всего лишь здешние обитатели.       Дикие козы расчищали снег, раскапывая пожухлую траву раздвоенными копытами, а после, ещё раз поблеяв, скрылись в густой темноте леса.       Командор обернулась к подчинённым, что уже залезали на крепкие голые деревья, устраиваясь на ветвях. На поляне остались только привязанные к брёвнам кони и догорающие угли.                         ***       Горы поражали. Правда, не так сильно, как неприступные стены Элдии, но всё же. Над ними сгущались и кружились плотные серые облака, не пропуская тонкие солнечные лучи. Когда отряды приблизились к горам на расстояние около ста метров, Ханджи крикнула, прислушиваясь.        Послышалось эхо её звонкого голоса. - Что ж! Вот мы и у подножия гор. – Зое осмотрелась, натягивая чёрный шарф до самого носа. Если внизу было ещё тепло, то здесь мороз сдавливал румяные щёки, трещал и крепчал с каждым шагом вверх. – Так как мы не знаем этих земель так хорошо, как внизу, мы не будем разделяться на группы, это не безопасно. Будем двигаться по дороге в этой расщелине между горами, записывайте всё вас интересующее! Сообщайте об опасности и подозрительных вещах!       Военные кивнули, продолжая двигаться по относительно чистой дороге. По обе стороны нависали острые скалы, укрытые снегом. На некоторых уступах, вцепившись крепкими корнями в камень, вытягивались кривые стволы оголившихся деревьев.       Арден шла, придерживая лошадь сзади, передвигаясь маленькими шажками, чтобы ненароком не упасть. Рядом появился Осберт, подхватывая подругу за руку, когда Арден не могла устоять на расходящихся в стороны ногах.       Ульв покраснела, отворачиваясь.       Пайнс же оторопел, да как и все в колонне, когда в конце дороги, из-за выступа, послышался рёв и скрежет когтей.       Все подумали, что это титан.        Но в ту же минуту все с криком отскочили на два метра назад, содрогаясь.       На дорожку вышел, пошатываясь, бурый медведь. Огромный, косматый, со спутанной тёмной шерстью и раскрытой пастью. Его серповидные когти скребли лёд, противный скрежет неприятно резал слух.       Медведь встал на задние лапы, ещё шире раскрывая зубастую пасть.       Ханджи оторопела от страха, никогда раньше она не встречалась лицом к ли.. лицом к морде с такой громадиной! Лошади нервно затоптались на местах, вскидывая морды к небу. Это явно злило медведя.       Хищник опустился на четвереньки, чуть выгибая спину, отчего стал казаться ещё больше. Никто из военных не смел дёргаться, даже дышать все стали через раз.       Арден невольно прижалась к Осберту, не отрывая взгляда от лесного хищника.       Громкий выстрел заставил птиц, отдыхающих на верхних скалах, с криком взмыть в воздух. Медведь, зарычав в последний раз, упал на тропу, а снег медленно стал окрашиваться в красный.        Леви убрал ружьё за спину, оборачиваясь к офицерам. - Никто в штаны не наложил? – Тишина. Аккерман усмехнулся. – Вы крошили титанов, не боясь смерти. А сейчас до мокрых трусов испугались медведя.        Ханджи вздёрнула голову, несильно пиная Леви в плечо. - Ну, знаешь, это было неожиданно!                         ***       Когда Легион вернулся, Арден первым делом поспешила уединиться в добро натопленной бане. Хотелось отогреть оледеневшие руки и ноги, отмыть грязь, что чуть ли не коркой покрыла всё тело за время недельного отъезда.       В комнате отдыха на первом этаже теперь красовалась медвежья шкура. Было очень приятно зайти после обеденной тренировки или выговора у командора, налить себе в кружку горячий чай и вытянуть напряжённые ноги на мягком ковре. Правда, половина девушек, в том числе и Арден, всё ещё пугались клыкастой головы, что была направлена прямо на дверь.       Осберт как-то решил подшутить над девчонками из штаба, а Рой согласился ему в этом помочь.       Пайнс нацепил на себя медвежью шкуру, укладываясь на пол. Мортимер же спрятался за книжным шкафом. Он должен был имитировать грозное рычание хищника.       И вот, когда в комнату кто-то вошёл – а парни были свято уверены, что это была девушка – Осберт вскочил на ноги, махая «лапами», а Рой начал рычать.        Правда, в тот же день им пришлось убирать весь замок Легиона с подвала и до чердака, так как это была не девушка, а капрал Леви. Из-за вскочившего Осберта он пролил на свою белоснежную рубашку крепкий чай, да ещё и разбил маленькую фарфоровую чашечку.       С тех пор медвежья шкура была прибита гвоздями к полу.                          ***       В королевском дворце чувствовалось напряжение. Точнее, чувствовала его только Хистория. Покоя ей не давал Гайлс и его слова о том, что Марлийская империя не будет терпеть таких соседей, как элдийцев, под боком.       Девушка понимала, что стоит ожидать чего угодно от чужеземцев. Даже войны.       Мысль, что её народ вновь подвергнется смертельной опасности, заставляла Хисторию сжиматься, дрожать, ощущать неприятную тяжесть на плечах.       Но королева быстро собралась. Ей нельзя терять контроль над собой, иначе волнение передастся к мирным жителям.       Хистория не могла уснуть, лежала на большой мягкой кровати и прожигала взглядом в светлом потолке дыру.       Утром она позовёт к себе командоров, поделится своими переживаниями, и они вместе примут решение: готовится ли им к настоящей войне или попытаться отправить делегацию в Марлию.