***
— Как всё прошло? — Джинджер набросилась на подругу с вопросами, едва та, закутанная в белый халат, вышла из душа. — Ты рассказала ему про базу? Про Джона? Вы уже целовались или всё ещё за ручки держитесь? — Всему своё время, — остудила её Сара и нырнула под одеяло. — Дай бойцу отдохнуть. У него сегодня мир с ног на голову перевернулся. — Это ты сейчас про Кайла или про себя? Сара усмехнулась, но отвечать не стала. Пожелав спокойной ночи и перевернувшись на другой бок, она стянула повязку, положила на тумбочку рядом с будильником и, щёлкнув выключателем, закрыла глаз. Джинджер, однако, её примеру следовать не спешила. Накинув куртку и захватив с собой «Уокмэн», она вышла на улицу. У самой двери, на скамейке её уже ждал Защитник. Нога закинута на ногу, в руках бутылка «Короны» Светлого, русые волосы прилизаны бриолином, пластырь искусно скрывает торчащий из под кожи каркас — такого Артура не отличили бы от человека и более примитивные юниты Скайнета. Шутка напрашивалась сама собой: — Эй, дядя, ты случайно друга моего не видел? Здоровенный такой, хмурый и трезвый. Артуром зовут. — Алкоголь не влияет на мои вычислительные системы, но периодически мне нужно есть и пить, чтобы поддерживать живую ткань в состоянии по умолчанию. Без пищи и воды она имеет свойство стареть вплоть до распада. — Из тебя получился бы симпатичный эндоскелет, — хихикнула Джинджер, затем надела наушники и приземлилась рядом. Но посидеть в тишине и насладиться альбомом Синди Лопер Артур не дал. Ни с того ни с сего он подскочил и выронил бутылку — та упала, но, к счастью для штанов Джинджер, не разбилась. Рука потянулась к припрятанному в кармане кожанки «Кольту». Монотонный голос стал сигналом тревоги: — Нужно уходить. Сейчас же, — Артур повернулся к девушке и добавил: — Терминатор серии Т-1000 приближается.X: Грядёт буря
14 февраля 2021 г. в 21:02
— Мы с Джинджер рассказали тебе не всю историю. И она не разбивала ЦПУ восьмисотого, который напал на нас на заправке. Он был нам нужен, чтобы понять, каким образом нас отслеживают. Пока я зализывала раны в больничке, Артур получил доступ к его архивам памяти. Оказывается, сукины дети используют радиоволны для обмена координатами. Когда один узнаёт наше местоположение, все юниты поблизости срываются с цепи и мчатся к нам. Тогда нам повезло — мы оказались в заднице мира, но даже если туда может добраться терминатор, представь, как много Скайнет их выслал. Но суть не в этом. Каждый раз, как на нас нападали, Артур отказывался уничтожать нейропроцессоры, а иногда и тела, если плоть более или менее цела. Когда мы достигли Канады, у нас появился склад — заброшенный амбар на границе с Вашингтоном. Всех побеждённых терминаторов и их ЦПУ мы хранили там. Тогда я не понимала зачем, но как-то раз застала Артура за работой: он что-то долго и упорно печатал на компьютере. Сначала я подумала, что он пытается отслеживать восьмисотых на большом расстоянии, но потом заметила самодельный кабель, подключённый к одному из чипов. На следующее утро один из восьмисотых активизировался, но больше не стремился убить кого-то из нас. Он стал... другим. Протянул мне руку и пообещал, что больше не причинит вреда никому из нас.
— Хочешь сказать вы перепрограммируете терминаторов?
— Нет, это не то же самое. Перепрограммирование — это смена основной цели. Машина так или иначе вынуждена подчиняться тому, чей код был внедрён. Мы же обходим системы защиты и уничтожаем все директивы, заложенные Скайнетом, дарим машинам шанс самим решать свою судьбу. Часть из них слилась с толпой и сейчас живёт спокойной жизнью, но большинство захотело возмездия — воздать угнетателю по заслугам. Они присоединились к нашей войне.
Сара достала из кармана ЦПУ ликвидированного у обсерватории восьмисотого и уверенно протянула недоумевающему Кайлу.
— А теперь к ней примыкаешь и ты. Я могу на тебя положиться?
Он больше минуты крутил нейропроцессор в руках, разглядывал со всех сторон, словно пытался понять, как простая интегральная схема может так искусно имитировать свою жертву, что способна вызвать её доверие. Разбить не позволяли ни любопытство, ни хрупкое доверие Сары. За долгие годы войны на обугленных останках Калифорнии он усвоил простую истину: машина может мимикрировать под человека, анализировать и повторять повадки, свойственные людям, но живой от этого никогда не станет. Им неведомы ни страх, ни привязанность, ни сострадание — каждое действие основано лишь на логике и приоритетах. Терминатор не придёт на выручку товарищу, не оттащит его, раненого, с поля боя, не перебинтует и не потащит на себе в медсанбат под шквальным вражеским огнём — он не остановится ни перед чем, пока миссия не будет выполнена.
В конце концов будь машины живыми, они бы не развязали эту войну. Риз медленно положил процессор на подоконник и посмотрел на Сару. Зачатки любопытства в его усталых глазах сменились недоумением на грани отчаяния. Всё, за что он сражался, чем дорожил, ничего не значило для дивного нового мира, в который его занесли беспорядочные вихри времени. Однако сержант не приемлел преждевременно складывать оружие и поднимать белый флаг — пусть и в альтернативном прошлом, но этот мир ещё не поздно спасти.
— Ты говоришь так, будто мы уже проиграли, позволяешь машинам решать нашу судьбу, — под давлением накатившей злобы его голос, казалось, едва сдерживался, чтобы не обратиться в крик. — Неужели ты не слышишь себя? Принимаешь врага и называешь это «возмездием».
— Риз, всё изменилось! — всплеснула руками девушка. — Без Артура, без освобождённых машин, без полноценного союза нам не выстоять. Армия Скайнета уже здесь, и, уж поверь, за такими, как Артур, она тоже охотится. Сеть инфильтраторов существует плюс-минус шесть лет с одной целью: уничтожить человеческое Сопротивление задолго до того, как будущие лидеры появятся на свет. Пока одни сидят у радиоприёмников, другие ездят по стране и... ликвидируют. Одного за другим. Как цели в тире.
Окно скрипнуло и открылось. В руке с характерным щелчком блеснул иссиня-жёлтый огонёк.
— Они мертвы. Все до единого. — Первый затяг отсрочил ужасающую правду на пару секунд: — Даже ты.
Осознание пришло не сразу, но пробило дрожи в поджилках — давно забытое чувство страха вперемешку с отчаянием. Там, в другой реальности, поднимаясь на железную платформу машины времени, Кайл был уверен, что готов ко всем трудностям, что адаптируется и приспособится к новой жизни, как приспособился к постъядерным руинам; думал, что сможет обмануть время и выполнить свой долг, но реальность оказалась сложнее чем он мог предположить. В воздухе повисла зловещая тишина, которую нарушали лишь приглушённый шум проезжающих мимо машин и вой сирен скорой помощи где-то на соседней улице.
— Нет, — поднявшись со стула, прервал молчание сержант, — я всё ещё жив, и пока я дышу, человек не склонится перед машиной. Ни в этой реальности, ни в какой другой.
— Так пойми наконец, — девушка поднялась следом, взяла нейропроцессор и вложила в карман куртки, — здесь и сейчас только вместе мы остановим Судный день.
— Я доверяю тебе, Сара, и буду помогать в любом случае, но не жди от меня снисхождения к чёртовым железкам. Ты не знаешь, на что они способны, если дать им свободу воли. Собираешься привлечь Сопротивление Машин — будь по-твоему, я не стану препятствовать, но, если завтра твой Артур станет новым Скайнетом, при всём уважении к тебе, я первый вышибу ему блок питания.
— За это можешь не переживать, — уверила Сара и похлопала солдата по плечу. — Добро пожаловать в Объединённое Сопротивление.
Кайл ещё пару-тройку минут в тишине стоял у окна рядом с ней, поглядывая то на небо, чистое и звёздное, то на редкие, проезжающие мимо автомобили. Табак догорел быстрее, чем прервалось молчание. Кинув окурок в пепельницу, девушка хотела было пожелать спокойной ночи, вернуться в их с Джинджер комнату и в кои-то веки по-человечески выспаться, но новый приступ любопытства остановил её.
— Ты и правда ничего не знаешь, о том что случилось там, в будущем? — на секунду в её единственном глазу блеснула надежда. — О том, почему всё это происходит. Терминаторы прибывают из твоей линии времени. Что-то должно было пойти не так...
— Нет, — Риз по-прежнему смотрел куда-то вдаль, — когда меня посылали сюда, Скайнет был уничтожен. Перед деактивацией он успел выслать одного-единственного терминатора; мы опоздали, штурмовая группа облажалась. Вокруг устройства перемещения во времени собрался весь мой отряд, никаких машин. После отправки добровольца, как я и говорил, комплекс должны были уничтожить. Когда я вызвался, Джон вкратце обрисовал ситуацию в мире до войны, рассказал, что ты работаешь официанткой и как тебя искать, а также... просил передать кое-что. Послание. Я выучил слова наизусть.
— Я слушаю, — Сара медленно опустилась на кровать.
Риз отпрянул от окна и присел рядом. Его грубая и твёрдая, словно камень, ладонь легла поверх кисти её руки.
— «Спасибо, Сара, за твою отвагу в трудные годы. Я не смогу помочь с тем, что тебе вскоре предстоит пережить, но знай — будущее не предопределено. Нет судьбы кроме той, что мы творим сами. Ты сильнее чем можешь представить. Ты должна выжить, иначе я никогда не появлюсь на свет». Это всё.
Тело словно парализовало — девушка чувствовала, как вязкое, тёплое чувство растекается внутри, обволакивая нутро. На секунду ей показалось, что её ещё не рождённый сын и в самом деле здесь, рядом, готовый поддержать и приободрить перед грядущей бурей; напомнить, за что она сражается на самом деле. Сара посмотрела в глаза Кайлу, но в его взгляде встретила лишь преданность идее. Он ничего не знал, а ей не хотелось раскрывать всю правду — ночка и без того выдалась тяжёлой. «Завтра будет новый день» — подумала Сара и, поднявшись с кровати, направилась к двери.
— Тебе нужно выспаться. Мы выезжаем на рассвете. Всё расскажу по дороге, — после чего приказным тоном добавила: — Выполнять.
Окна зашторены, дверь закрыта на два замка и цепочку, пистолет на тумбочке — самый действенный способ выиграть одну-две минуты, если очередной восьмисотый найдёт их. Постель в мотеле оказалась на удивление мягкой: настоящий чистый матрас, ещё и с подушкой. К белоснежному одеялу прилагалось шерстяное покрывало, тёплое и уютное. Но чем дольше Риз лежал, тем сильнее ощущал себя самозванцем. Не должен был быть здесь, не должен был чувствовать такое блаженство. Сотни тысяч людей — его сослуживцы, солдаты других подразделений, ополченцы, даже дети пали в бою, так и не познав прежней, довоенной жизни — горячей еды, комфортных коек и душевых кабинок, — а ему хватило одного квантового скачка; минута боли в обмен на мир мечты. Боль можно контролировать, научиться «отключать» её в ответственные моменты, но воспоминания просто так не отключишь. Кайл ворочался — сон не приходил. Шум полицейского вертолёта окончательно поднял его на ноги, заставил инстинктивно схватиться за оружие и спрятаться в тёмном углу от света прожектора. Сине-фиолетовые лазерные залпы Хантер-Киллеров мелькали перед глазами, не давали сосредоточиться на настоящем, до левого уха доносилась оглушающая взрывная волна. Мысли бурным потоком уносили его обратно в родной Лос-Анджелес двадцать первого века, выжженный и опасный. Снова атака с воздуха на открытой местности, снова некуда бежать. Подружка-ополченка толкает его вниз с обрыва вместе с рюкзаком, через мгновение её худощавое тело разрывается на части у него на глазах. Он один. С вывихнутым плечом, изодранными в кровь ногами и полным рюкзаком провианта добраться до деревни можно только чудом. Кайл, затаив дыхание, сидел в засаде и сжимал пистолет, пока свист лопастей не утих. Рука с оружием медленно опустилась на пол. Лоб покрылся испариной. В тёмных уголках комнаты по-прежнему мерещились пары красных огоньков. Не в силах уснуть Риз вернулся к окну. На смену вязким, горьким воспоминаниям приходили слова Сары.
«Здесь и сейчас только вместе мы остановим Судный день».