Вольный город Дейл

Беспокойные предчувствия Арагорна оправдались: еще до света его разбудил громкий стук в дверь. Он вскочил, спросонья ожидая напасти, но это Леголас пришел звать его на охоту. Быстро снарядившись, друзья вышли из ворот в предутренние сумерки. В воздухе свежо и остро пахло осенью, из глубины леса доносились трубные призывы — начинался уже олений гон. Охотники прошли по лесу лиги полторы и затаились с краю поляны, где бычки мерялись силами и крепостью рогов. Друзья долго сидели в зарослях бузины, прежде чем подстрелили бычка-трехлетку в красно-рыжей пятнистой шкуре. Арагорн подманил бы оленя на звук рога, но эльф предпочел просто дождаться, когда зверя приведет к ним случай. Пока они освежевали, разделали и на слеге дотащили добычу до Чертогов, день перевалил за середину. И первыми, кто встретил охотников у ворот, были Эктарион и Халатир. Эктарион не поленился съездить к приятелю и сообщить ему о появлении Арагорна. Халатир тоже не стал ждать, пока тот соберется в Дубраву, и явился сам. В подарок он прихватил бочонок хмельного меда, который жители глубинки предпочитали всем другим веселящим напиткам. Недолго думая, друзья решили пиром отметить встречу, а заодно и успешную охоту. Эльфы умели сражаться насмерть и трудиться не покладая рук, и веселились они с тем же жаром и воодушевлением. В сумерках жители Чертогов собрались на Ясеневой поляне. Пылал костер, звучала музыка, звенели девичьи голоса, раздавались взрывы смеха… То и дело возглашали здравицы, мед и вино лились рекой. Вместе со всеми Арагорн танцевал до упаду и пел до хрипоты, а выпито было столько, что он не помнил, как добрался до постели. С утра же не ему одному было худо — даже эльфы имели слегка помятый вид. Отдохнуть после пира Арагорну не удалось. Едва он пришел в себя, как его нашла Сильвинет и безжалостно напомнила о неуплаченном долге. Следопыту велено было сопровождать деву и ее подруг в поход за ежевикой и орехами — дескать, больше некому оборонять их от волков и медведей. Этому он не поверил, но оспорить приказ не посмел и даже взял с собой лук и стрелы. Ради прогулки среди колючек девицы оставили расшитые платья в сундуках и оделись в куртки и штаны. Однако невзрачная одежда не умалила ни красоты их, ни звонкости голосов. Они болтали, пересмеивались и подтрунивали над Арагорном — он был точь-в-точь как ворон в стайке певчих птиц! Конечно, волки и медведи разбежались кто куда, едва заслышали их веселый щебет. Воин пригодился для другого — выпутывать неудачниц из цепких плетей ежевики, нагибать ветки с самыми крупными орехами, а на обратном пути его всего увешали корзинами и мешочками. И за целый день ему ни на миг не пришлось загрустить или хотя бы задуматься. По возвращении же Сильвинет со смехом объявила, что считает долг погашенным, а Арагорна — свободным от повинностей. Несколько дней пролетело незаметно. Следопыт охотился с друзьями, сидел в мастерской у Леголаса, болтал с Сильвинет о пустяках или вел глубокомысленные беседы с Линдиром. Пару раз они с Леголасом ужинали у короля; тот был настроен благодушно и больше не пытал человека неудобными вопросами. За время беспечной жизни у эльфов Арагорн отдохнул, отъелся и ясно осознал, что, как ни хорошо ему в Чертогах, он ни на шаг не приблизился к заветной цели. Арвен снилась ему каждую ночь. Сны эти волновали не только его душу, но и мужское естество, оттого были сладостны и мучительны. Они не могли стать явью, пока Арагорн прячется в Лесу. Надо было двигаться дальше — сейчас, пока не начались еще осенние дожди и холода. Арагорн сказал об этом Леголасу, и тот со вздохом согласился, попросив задержаться хотя бы на пару дней. — Наши плотогоны должны вот-вот вернуться из Эсгарота, — сказал он. — Может быть, у них будут новости, полезные для тебя? Новости были. Плотогоны вернулись на следующий день перед полуднем, а после дневной трапезы за Леголасом и Арагорном пришел посланный от короля. Друзья отправились к королю без промедления, гадая, что за дело появилось к ним. Но они никак не ожидали увидеть Трандуила в столь сильном раздражении! Король вперил в вошедших взгляд, который мог бы и в камне прожечь дыру. Губы его были сжаты в линию, тонкие ноздри раздувались, на скулах затвердели желваки. Впрочем, не сын и его друг вызвали гнев государя. — Полюбуйтесь! — резко произнес он вместо приветствия. — Вот, что соизволил прислать мне мой друг и союзник Правитель Бард! Он протянул Леголасу пергаментный свиток. Тот с недоумением развернул его. — Читай! — приказал Трандуил. — И ты, Арагорн, прочти тоже. Леголас взял свиток так, чтобы видно было и следопыту. Письмо было написано на синдарине, и почерк показался Арагорну знакомым. Вот что он прочел: «Достопочтенный Государь Трандуил! Со времени Битвы Пяти Воинств я имею честь и удовольствие быть удостоенным твоей дружбы, и, смею надеяться, наши добрые отношения идут во благо обоим нашим народам. Благодаря этой дружбе девятеро твоих подданных, суть эльфов Лихолесья, почтили своим присутствием и трудом мой город, отчего он только украсился. До недавнего времени их пребывание в Дейле не омрачалось ни малейшими размолвками или недоразумениями. К глубокому моему прискорбию, в последний месяц произошло несколько странных и нелепых происшествий, к которым, возможно, имеют касательство и эльфы. Я не хотел бы занимать твое время и внимание описанием этих неурядиц, тем более что никому не был причинен необратимый телесный вред. Знай однако, что если происшествия такого рода будут повторяться, они могут нарушить мир и согласие в Дейле. Твоим подданным может грозить опасность, которую я не сумею предотвратить. Ни мне самому, ни моим стражникам негоже вмешиваться в жизнь подданных другого государя. Посему я был бы крайне признателен, если бы ты направил к нам посланца, облеченного твоим доверием и способного провести дознание и разобраться в запутанном деле. Со своей стороны я обещаю ему всяческую помощь и содействие для скорейшего разрешения всех недоразумений. Засим остаюсь твоим верным и преданным другом и союзником. Благополучия и процветания твоей державе и твоему народу! Бард-Лучник, Правитель вольного города Дейла» Письмо заканчивалось размашистой росписью Барда и оттиском его личной печати. Ниже была приписка: «На синдарин письмо переложил и записал Эминдил, начальник городской стражи». Дочитав письмо, Леголас в растерянности воззрился на короля: — Что это значит?.. — Я думал, ты разъяснишь мне это, — произнес Трандуил с сарказмом. — Бард даже не счел нужным сообщить, что именно стряслось! Судя по письму, его тревожат эльфы! Подумать только, они могут нарушить мир и согласие в Дейле!..  Он умолк, не находя слов, и нетерпеливо прошелся по комнате. — И сородичи наши тоже хороши! — гневно продолжал он после паузы. — Я узнаю дурные вести от посторонних! Мои подданные жалеют бумаги и чернил, чтобы сообщить мне, что с ними неладно! Я уж не говорю о том, чтобы явиться самим! .. — Постой, отец, — пробормотал Леголас. Он снова пробежал глазами письмо. — Тут не сказано, что с эльфами что-то неладно… — Хуже, — произнес король едко, — Бард намекает, что сами они могут быть причиной неурядиц! .. Арагорн помалкивал. Письмо озадачило его, и не только содержанием. Значит, Эминдил теперь — начальник городской стражи Дейла? А не поступить ли Бродяжнику под его начало? Тем более что у Барда в городе, похоже, не всегда все гладко… — Так вот, — жестко сказал Трандуил, — придется тебе, сын мой, отправиться в вольный город Дейл! Самому провести дознание и разобраться в запутанном деле. Ты и будешь посланцем, облеченным доверием короля. — Провести дознание?! — изумился Леголас. На лице его выразилось отвращение. — Уволь меня, отец, я никогда не занимался ничем подобным. Наши сородичи не могли совершить ничего предосудительного… — Сын мой, а кому еще могу я доверить такое дело?!  Не ты ли у нас друг людей, знаток их обычаев и языка? И в придачу лицо, наделенное властью среди эльфов? Не ты ли настаивал, чтобы я отпустил желающих в Дейл? Кто еще должен быть моим посланцем в людском городе? Леголас, потупившись, молчал. — Или ты хочешь дождаться, пока кому-либо из наших сородичей — или, хуже того, по их вине — будет нанесен «необратимый телесный вред»? Боюсь, тогда нашей дружбе с Бардом навсегда придет конец. — Я понял, отец, — с поклоном тихо сказал Леголас. — Я сделаю, как ты прикажешь. Король кивнул и обратился к человеку: — Арагорн, ты ведь собирался в Дейл? Я буду признателен, если ты сопроводишь Леголаса до города. Я не прошу тебя далее участвовать в его поручении. — Ты дурного мнения обо мне, король, если думаешь, что я оставлю друга, когда ему нужна помощь, — вспыхнув и забыв учтивость, сказал следопыт. — Я тоже не любитель копаться в запутанных делах, но постараюсь сделать все для их благополучного разрешения. — Хорошо, — снова кивнул Трандуил и заговорил спокойнее: — Я рассчитываю на ваше благоразумие. Чем скорее вы отправитесь в дорогу, тем лучше. Друзья откланялись. Вернувшись к себе, Леголас упал в кресло и снова перечел послание. — Ничего не понимаю, — с досадой сказал он Арагорну. — О чем идет речь? Вряд ли случилось что-либо серьезное, тогда бы Нельдор обязательно сообщил мне… Может, Бард тревожится напрасно? Арагорн покачал головой. — Вряд ли, — произнес он в раздумье. — Бард не склонен к пустым страхам, и у него чутье на неприятности… И Эминдил приложил руку к этому письму — наверное, он согласен с Правителем… Без толку было бы гадать, что за неприятности предчувствует Бард. Раз поручение принято, надо выполнять его. Тут в дверь постучали, на пороге появились Эктарион и Халатир. Они были немало удивлены невеселым видом товарищей. Леголас рассказал им о послании и о сомнительном деле, которым ему отныне придется заниматься. — Забавно, — сказал Халатир, тоже прочитавший письмо. — С каких пор нелепицы могут нарушить спокойствие в городе? Что-то темнит наш друг Бард. А я-то считал его честным человеком! — Честен он или нет, мы узнаем на месте, — пробормотал Леголас. — Возьмите нас с собой, — вдруг сказал Эктарион. — Не нравится мне эта история. Хорошо, если все это и правда чушь, и Бард обманывается, придавая ей вес и значение. А если нет? Если эльфам там действительно что-то угрожает? Вы же знаете, кто из наших сейчас в Дейле — мастера, рисовальщики и резчики. Они умеют творить красоту и любят смотреть на звезды, но, боюсь, не заметят, что у них под ногами, пока не свалятся в яму. — Если эльфам в Дейле копают ямы, мне не следует без необходимости приводить туда друзей, — Леголас нахмурился, сжал губы и стал вдруг очень похож на Трандуила. — Правильно! Следует отправиться туда вдвоем с Арагорном! — хмыкнул Халатир. — Не говори чепухи, Леголас. Мы с Эктарионом сумеем постоять за себя. Да и не годится сыну короля являться к другому правителю совсем без свиты! — Если окажется, что все благополучно, мы просто погостим в Дейле, — добавил Эктарион. — Разве не любопытно увидеть, как живут люди? И должны же мы знать, на что идут наши деревья! — Надо посоветоваться с Линдиром, — предложил Арагорн. — Что скажет он? Они нашли целителя в его покоях. Линдир выслушал Леголаса, в свою очередь прочитал письмо и задумался. — Оставлять предупреждение и просьбу Барда без внимания нельзя, — сказал он наконец. — Что-то за этим кроется. Сдается мне, над делом придется как следует поразмыслить, раз уж Бард с Эминдилом не смогли разобраться сами. Эктарион и Халатир пусть участвуют в затее, коль скоро им явилась такая мысль. Возможно, вчетвером вам будет легче понять происходящее и бороться с напастями, если таковые случатся. Больше ничего сказать не могу — все это будут лишь пустые домыслы… — Вот если бы ты мог поехать с нами, — робко заикнулся следопыт. Ему казалось, что Линдир может разоблачить любые, сколь угодно запутанные козни одной лишь силой мысли. — Мне не место в городе. Там я вам помочь не смогу. К тому же я не очень хорошо разбираюсь в делах людей… Ты слишком высокого мнения обо мне, Арагорн. — Линдиру действительно лучше оставаться здесь, — хмуро сказал Леголас. — Если в Дейле все обернется плохо, он хотя бы удержит отца от необдуманных решений. — До этого не дойдет, если вы будете осторожны, — произнес целитель спокойно, — и будете помнить, что иногда опасная трясина кажется цветущей лужайкой, но упасите Стихии ступить на нее… Они все же попытались догадаться, что за нелепицы обеспокоили Барда, но так ничего и не придумали. — Хватит толочь воду в ступе, — наконец решительно заявил Халатир. — Сидя здесь, мы все равно ничего не узнаем. Вот окажемся в Дейле, там и посмотрим что к чему. А сейчас отпустите меня — надо же мне предупредить Ниэрет, а дом-то мой не близко! Распрощавшись с Линдиром, друзья разошлись. Эктарион пошел домой. Халатир умчался в Дубраву, не дожидаясь завтрашнего дня — дорога в ночи его не пугала, и он не хотел, чтобы из-за него откладывали отъезд. Леголас был мрачен — поручение короля сильно тяготило его. — «Дознание»... Что за слово! — бормотал он, снова перечитывая злополучное письмо. — И как только подступиться к нему? Как я сумею распутать «запутанное дело», если мне не хватает разумения понять письмо? Что бы Барду не написать прямо, что случилось и чего он ждет от нас! Ох, чует мое сердце, с нашим появлением неурядиц в Дейле станет только больше! Он в раздражении забарабанил пальцами по столу. — Ладно тебе, Леголас, не ворчи, — примиряюще сказал следопыт. — Халатир прав — надо сначала узнать, что там происходит. Потом будем думать, как к этому подступиться. Леголас вздохнул, но спорить не стал и отложил в сторону пергамент. Арагорна же не особенно удручали мысли о предстоящем деле. Он даже почувствовал некоторое облегчение — его путешествие обрело хотя бы временные цель и смысл. И теперь-то он точно встретится с Эминдилом! Ну, а трудности — у кого их не бывает? Надо только сообразить, как побороть их с наименьшими потерями… Следопыт размышлял об этом весь следующий день, пока они складывали вещи и снаряжали лодку. Вечером вернулся Халатир, и друзья снова собрались обсудить дальнейшие действия. — С дорогой все ясно: мы сплавимся по реке до Эсгарота, а оттуда до Дейла доберемся посуху, пешком или верхом, если найдем лошадей. Это не должно занять больше пяти дней, — сказал Леголас. — Что делать там, вот вопрос… — Для начала нам надо будет где-нибудь поселиться, — заметил Арагорн. Эльфы переглянулись — похоже, об этом они вовсе не подумали. — Разве у Барда не найдется для нас покоев? — с недоумением спросил Эктарион. — Он ведь обещал нам помощь и содействие! — Это верно, но, если мы хотим узнать, что творится в городе, нам не стоит сидеть во дворце. И вообще, жить у Правителя — быть всегда на виду. Лучше найти какую-нибудь гостиницу… ну, или постоялый двор… — Должно быть, ты прав, — сказал Леголас, немного подумав. — Ты бывал в людских городах, тебе виднее… Хорошо, сделаем так. Арагорн продолжал осторожно: — Дальше. В лицо нас там никто не знает, Эминдил и ваши мастера не в счет. Одно дело, если в город приезжают трое любознательных лесных эльфов и с ними — Бродяжник, искатель удачи. Эльфы нынче не диковина в Дейле, за нами не будут ходить по пятам, и мы успеем хотя бы оглядеться. Другое дело, если один из этих эльфов — сын короля Лихолесья, имя которого известно всем. Тогда от любопытствующих не будет отбоя, уж лучше сразу забыть о поручении… Тебе не стоит называться своим именем среди посторонних, Леголас. Тот нахмурился и некоторое время молчал, покусывая губы. — И тут ты прав, — нехотя признал он. — Мне претит брать чужое имя, но снявши голову, по волосам не плачут… Раз уж выпало участвовать в такой сомнительной затее… Назваться, что ли, хоть... Олварином… — он поморщился. — Но ведь Бард знает меня… — Не беда, вряд ли он будет трубить об этом на каждом углу. Да он и должен знать правду… Леголас вздохнул.  — Что-то не пойму я тебя, Леголас, — заявил Халатир. — О чем ты печалишься? Ничего страшного пока не случилось, надеюсь, не случится и впредь; а дело может оказаться интересным. Это же все равно, что разгадывать головоломку! — Вот-вот, — подтвердил тот, — того и гляди, сломаешь себе голову! — Нам ли этого бояться? — пожал плечами Халатир. — Эру не выдаст — волколак не съест! Тем и закончилось их совещание. На другой день рано утром они спустились в гулкую холодную пещеру и при свете факелов погрузили в лодку оружие, сумки с одеждой, свертки с припасами, а еще бережно спрятанную в чехол лютню Халатира. Трандуил распрощался с ними накануне, вручив Леголасу верительные грамоты и увесистый мешочек с гномьими монетами. Трое эльфов и человек разместились в лодке, провожающие оттолкнули ее, — и темный поток увлек ее вглубь тоннеля. Почти сразу забрезжил тусклый свет, заскрипела подъемная решетка, и лодку вынесло из-под Горы в серый предосенний туман. Новое путешествие началось.