Вольный город Дейл

Два дня Арагорн размышлял, прикидывал и все никак не мог принять решение. Куда ему податься? Остаться в Дейле? Вернуться домой? Или… или отправиться по следам орочьей орды и попытаться узнать что-нибудь о Повелителе? На первый взгляд, разумнее всего было остаться в Дейле. Тем более что Эминдил, забежав проведать болезного, сказал ему с ухмылкой: «Раз уж ты лишил меня помощника, ты должен взять на себя его работу, справедливости ради!». Теперь следопыт не был в городе чужаком. Его новые друзья — Магор, Ясколка, Нейл, знакомцы из стражи — только обрадовались бы, реши он поселиться здесь. Да, но Ясколка… Она не докучала Арагорну и даже сторонилась его. Но все же он то и дело ловил на себе ее грустный взгляд... Нет, не стоит ему болтаться у нее на глазах. Чем скорее они расстанутся, тем спокойнее будет обоим. Если бы можно было вернуться домой!.. Но Арагорн не представлял себе, что скажет Элронду и как встретится с Арвен — теперь, когда он до конца понимал, чем обернется для Вечерней Звезды любовь к человеку. Он жаждал ее любви едва ли не сильнее, чем раньше, но не был вправе добиваться ее. Он должен положиться на волю судьбы — если им суждено быть вместе, они соединятся, так или иначе. Следопыт все же не выдержал и написал письмо матери, в котором сообщал, что он жив и здоров, добрался до Дейла, что, возможно, зиму проведет здесь, а домой наведается весной. Он упомянул и о сражении с орками, рассудив, что слухи об этом дойдут до Ривенделла вместе с посланием и утаить это событие не удастся. О ранении он не обмолвился ни словом — оно того не стоило. Он просил также передать сердечный привет Элронду, его сыновьям и прекрасной дочери, ибо продолжает любить и почитать их как ближайших родичей. Не прибавив ничего больше, он сложил лист бумаги и запечатал его. Неизвестно еще, удастся ли переслать письмо… Кто решится отправиться за Мглистый сейчас, после внезапного вторжения орков? Вдруг проклятые твари затаились в окрестностях Эсгарота или снова прячутся в горах? Начальник стражи тоже не забывал о врагах. Сразу после битвы он отправил в Озерный город нескольких воинов — соседям надо было сообщить о случившемся и заодно убедиться в том, что дорога и окрестности безопасны. Другому отряду Эминдил наказал проследить путь орков по восточным пустошам: он хотел точно знать, откуда те свалились на головы горожан. Следопыт же, коль скоро ему не удалось отправиться с разведчиками, пошел в дом стражи и засел за карты Менельдура в надежде хоть так сообразить, откуда могли явиться разбойники. Карты были хороши, ничего не скажешь! Столь изящное и тонкое начертание воин видел раньше только у эльфов. Знакомые ему места были отображены точно; надо думать, предатель запечатлел без огрехов и другие земли — карты ведь могли пригодиться и ему самому. Арагорн рассматривал изображения безлесных холмов, русла безымянных ручьев и речушек… Невозможно представить, чтобы орки могли сколь-нибудь долго таиться в этих бесприютных местах. Судя по картам, Менельдур в своих одиноких путешествиях доходил аж до отрогов Железных гор, где жили гномы. Неизвестно, есть ли орки за Железными горами, но вряд ли они пробрались бы мимо гномов незамеченными. Скорее, они явились из обширных степей на юго-востоке или же с юга. Но тогда… как бы не в Мордоре собрались эти рати! Тут Арагорн вспомнил, что и Менельдур, и Мердок пришли в Дейл с южным караваном. И Джодок провел годы своего мнимого посмертия на юге, иначе он не сумел бы так ловко притвориться харадским купцом. Если заговорщиков вдохновлял Повелитель, значит, надо искать его там. И скорее всего, именно он натравил на Дейл орков. Не он ли направляет их полчища и на Гондор? Не обрел ли Мордор вновь правителя и полководца, наделенного колдовским могуществом? Длинные же у него руки, раз дотянулись так далеко на север! Неуютные это были мысли, от них хотелось отвлечься — расставшись с картами, Арагорн бродил по городу в задумчивости и беспокойстве. Осень прочно водворилась в Дейле. Низкие тучи затянули небо, моросил нудный частый дождь; ручей вздулся и помутнел, деревья по берегам его вдруг расцветились золотом и багрянцем, ярким даже в пасмурной хмари. В воздухе пахло печной гарью, а может, это долетал с пустоши дым костров, на которых сжигали орочьи трупы… Но горожане отнюдь не сидели по домам сложа руки. За время смуты и Праздника у них накопилось изрядно дел, а нашествие орков только добавило хлопот. Надо было срочно отстраивать сожженные склады, восстанавливать разбитые Северные ворота, да и городскую стену не мешало бы поскорее довести до ума. Люди в плащах и теплых накидках торопливо сновали по улицам. На площади у северных ворот под временным навесом обтесывали бревна и соединяли их новыми скрепами и гвоздями, на крепостной стене заново устанавливали блоки, чтобы поднимать строительный камень… Увы, многие мастера — плотники и каменщики — были ранены или убиты. Оставшимся нелегко было бы справиться со спешными работами, если бы не помощь гномов. У подгорных жителей слова не расходились с делом: они приняли решение остаться так же быстро и безоглядно, как до этого рассорились с людьми. Воины, явившиеся на битву с орками, сняли блестящие доспехи и снова обернулись искусными кузнецами и строителями. Вместе с людьми они собирали створки ворот и работали на стене. И гномий квартал оживал: в домах открывали ставни, разжигали огонь в печах, из трубы кузницы валил густой дым, пони тащил к ней повозку, доверху заваленную поломанными и зазубренными орочьими мечами. Жизнь в Дейле определенно налаживалась! Пожалуй, теперь горожане управятся и без помощи следопыта… Хорошо бы посоветоваться с Леголасом. Но тот вместе с Эминдилом с утра и до темноты пропадал в Ратуше — лекарю по-прежнему требовалась помощь с тяжелоранеными. Усилия сведущих людей и эльфа-целителя не пропали зря: за три дня большинство недужных окрепли достаточно, чтобы их можно было передать на попечение родичей. Тех же, кто еще нуждался в постоянном присмотре врачевателей, перевезли в лечебницу и продолжали выхаживать там. Начальнику стражи и посланцу Трандуила пришлось все же отвлечься от лекарских дел ради разбирательства с преступниками. На третий день после битвы Джодока и других — Ангуса, Корина и обманщика, пойманного Эминдилом во время Праздника, — допросили в присутствии Барда и всего Городского Совета. Позвали и Арагорна, и он изложил всю историю своих поисков и приключений. Бывший градоначальник Эсгарота опять юлил, он вовсе не спешил признавать свою вину в заговоре и в покушении на Правителя и его гостей. Однако Эминдил рассказал, что в кладовых дома, где поселился мнимый купец, среди пряностей нашелся сверточек с непонятным порошком. Лекарь испытал его на крысах, и оказалось, что это яд. Леголас, макнув губы в вино с крупинкой этого зелья, подтвердил — яд тот самый, какой разливал из своего кувшина Мердок. Вина «торговца пряностями» в попытке отравления подтвердилась. Он, однако, забыл свои угрозы в адрес горожан и обещания покровительства от Властителя, и отрицал, что вообще знал о приближении к городу орочьего войска — дескать, Менельдур не предупредил его об этом. Тут же он приписал дунадану-предателю главенство в заговоре и клялся как на духу, что сам был лишь покорным исполнителем его воли. Верилось в это слабо, уж больно изворотлив был хитрец. Да и Леголас объявил твердо, что клятвы его лживы и преступник сам не верит своим словам. И без того бывший градоначальник натворил более чем достаточно.  После недолгого обсуждения советники большинством голосов решили, что он повинен смерти. Бард колебался. По размышлении он объявил, что утвердит приговор, если никто не выскажется в защиту обвиняемого завтра, когда горожане соберутся для общей тризны. После приговора главарю другие участники заговора растеряли все свое нахальство и принялись уверять, что знать не знали о коварном замысле подвести город под лапу орков, а то бы никогда… ни за что… ни в коем случае!.. Смотреть на них было противно. Арагорн сомневался, что они искренни в своем раскаянии. Но заслужили ли они смерть за свои преступления? Советники, как видно, не были уверены в этом и в конце концов присудили смутьянам отработать три года в каменоломнях — пусть трудятся на пользу города и тем исправляют нанесенный ими вред. Итак, заговорщики понесли заслуженную кару. Хотелось бы надеяться, что у них пропадет желание строить такого рода козни. Но могут появиться новые лиходеи, особенно если их будет соблазнять и подзуживать неведомый Властитель — так, как он соблазнил Менельдура и Джодока. Повелителю стоит уделить самое пристальное внимание, и неважно, колдун он там или кто еще… Вечером, когда постояльцы трактира собрались за ужином, Арагорн завел об этом разговор. Выслушав, Леголас задумался и долго молчал. — Все сходится, — сказал он наконец. — Ты прав, источник наших бед надо искать на юге. Вот только не уверен я, что это следует делать тебе одному. И что сейчас самое время пускаться в дальний путь. — Одному проще, — заметил Арагорн, — Я ведь снова не знаю наверняка, кого и где искать. Что толку тащить за собой целый отряд? В одиночку я смогу пробраться там, где отряд уж точно не спрячешь. И потом, если на юге под руку предводителя-колдуна собираются полчища орков, с горсткой дружинников их не победить. А прежде чем созывать войско, надо разведать, что к чему. — Мы не узнаем, что к чему, если ты сгинешь там в одиночку, — возразил эльф. Арагорн пожал плечами — он и не думал погибать… но, на худой конец, лучше сгинуть одному, чем вместе с доверившимися тебе людьми. — Мало радости по распутице тащиться невесть куда, — заметил Халатир. — Спешки-то нет. Мы турнули орков отсюда так, что они и ног не унесли. Зуб даю, оставшиеся до весны из своего логова и носа не высунут! И сомневаюсь, что так уж умно совать голову прямо им в пасть! — Сидеть сиднем за стеной и ждать, пока они снова обложат нас, тоже не слишком-то умно, — пробормотал Арагорн. — Ты так уверен, что это случится? — спросил Халатир с сомнением. — Все может быть, — ответил за человека Леголас. — Сам знаешь — надейся на лучшее, готовься к худшему… Халатир вздохнул, нахмурившись — готовиться к худшему ему не хотелось. Заслышав разговор на синдарине, к ним подсел хозяин. — Блажь все это — под зиму идти за тридевять земель, — заявил он, выслушав пересказ Арагорна. — И ты попробуй, собери войско, чтобы выкуривать орков из их нор. Наши вряд ли согласятся на такое — зачем будить лихо, пока тихо? — Погоди беспокоиться, почтенный Магор. Пока об этом говорить рано, — проговорил Леголас. — Но если дойдет до дела… Тогда одной дружиной Дейла там не обойтись. — Хочешь сказать, что нам придется воевать на юге? — Халатир совсем помрачнел. — Там-то вроде и без нас есть кому постоять за себя! — Как знать… — вздохнул посланец короля. — Бродяжник, возьми меня с собой! — встрял Нейл, который теперь каждый день приходил в «Щит и меч» помогать Ясколке. — Я тебе в дороге пригожусь, кашеварить буду. И я знаешь как умею прятаться — днем с огнем не сыщешь! А ты меня драться научишь, как сам умеешь. — Ох, нет! — воскликнул Арагорн с испугом. Только того и не хватало, чтобы приставучий мальчишка увязался следом. — Я и сам-то еще не решился! Ты подрасти сначала, окрепни, а там посмотрим…  — Давно в чулане не сидел? — грозно вопросил хозяин. Нейл напоказ насупился, но Магор без всяких церемоний отправил его работать — посетителей в трактире прибавилось, Ясколка одна едва успевала разносить еду и собирать тарелки. Хорошо, что она не слышала разговор, он бы ей точно не понравился… Эльфы и Арагорн поспорили еще, каким путем лучше идти на юг. Лесные жители считали, что быстрее и безопаснее вернуться по Старой дороге к Андуину и без затей сплавиться по реке; человек предпочел бы спуститься вдоль Быстротечной и дальше идти по восточной окраине Лихолесья — по его прикидкам, там проще будет отыскать следы орочьих ратей. — Ну да. Или они сами тебя найдут, — пробормотал Халатир. — И все-таки лучше бы ты поехал с нами, — сказал Леголас твердо. — Сейчас мне надо вернуться в Лес — король должен узнать обо всем, что случилось в Дейле. Но потом… думаю, он не запретит мне сопровождать тебя в путешествии на юг. Арагорн молчал, колеблясь. Конечно, лучшего спутника и желать нельзя… Однако затея тут же показалась ему еще более сомнительной. Одно дело — лезть на рожон самому, но вынуждать к этому друга… надо было подумать хорошенько. Воин открыл было рот, чтобы высказать все это, как вдруг стукнула дверь, послышались удивленные возгласы, и звонкий голос воскликнул на синдарине: — Леголас! Привет тебе! А мы уж не знали, что и думать — эти бестолочи твердят, что тебя в Дейле нет! Шум в трактире мигом стих. Арагорн обернулся — у входа стояли двое эльфов, насквозь мокрых, в забрызганных грязью плащах. Спустя мгновение воин узнал их — это были Камилот и Талион из воинов Лихолесья. Рядом с ними смущенно топтался городской стражник. — Что ты так кричишь, Камилот… — вместо приветствия вымолвил тихо Леголас и вдруг залился краской, даже уши у него заалели. Стражник выступил вперед. — Достопочтенный Олварин, — поклонившись, начал он озабоченно, — почтенные господа эльфы прибыли вот только что и потребовали немедля проводить их к Леголасу, сыну Трандуила, каковой, как утверждают они, гостит в нашем городе. Мы сказали им, что ничего не знаем о королевиче… но они стоят на своем! Я решился проводить их сюда — ведь ты приехал к нам совсем недавно, может, тебе известно что-нибудь о Леголасе? Камилот с изумлением слушал речь дружинника. — Известно ли ему о Леголасе?! — с заметным акцентом вскричал он на вестроне. — Конечно! Он-то и есть Леголас! Олварин! Это ж надо выдумать! .. Леголас встал и выпрямился с самым царственным видом. Правда, щеки у него все еще горели. — Да. Я и есть Леголас, — недрогнувшим голосом объявил он. — Но у меня были причины назваться другим именем. Я рад приветствовать вас, друзья. Должно быть, вас привело сюда спешное дело? — Весьма спешное, — на синдарине отвечал Камилот. — Леголас, король призывает тебя: война вновь у нас на пороге. В Дол-Гулдуре опять водворился враг, мы уже выдержали сражение на границе. Кровь отхлынула от лица Леголаса. — Как?.. — только и спросил он. — Вскоре после вашего отъезда Линдир почуял неладное, — стал рассказывать Талион. — Он сказал, что с юга приближается угроза, и убедил короля усилить стражу у Гиблых Дебрей. И вот девять дней назад случилось… с юга налетел небывалый ураган. Ветер нес с собою ледяной холод и страх. Деревья ломались как прутья, а от воя и визга бури обмирало сердце… Всю ночь там, над замком, полыхали зарницы — бледные, как взгляд мертвеца. А утром из дебрей полезли орки. Нам нелегко пришлось, прежде чем мы загнали их обратно — они дрались свирепо, как одержимые, и кажется, больше боялись отступить, чем погибнуть от наших рук. Время мира для нас оказалось недолгим, Леголас. Ты нужен дома. — Что ж, значит, мы возвращаемся, — после краткого молчания произнес посланец короля бесстрастно. — Но прежде я должен сообщить об этом Правителю Барду и известить наших сородичей-мастеров. Посетители в трактире вполголоса переговаривались и перешептывались между собой: надо же, сын лесного короля живет с ними бок о бок уже не первый день, а они-то и не знали! И не узнали бы, если б не новые гости из Лихолесья. Что-то зачастили к ним нынче лесовики! Жаль только, что привезли они недобрые вести — то-то королевич так в лице поменялся! Магор, опомнившись, с поклоном обратился к вновь прибывшим: — Милости прошу, почтенные! Присядете? Что б там у вас не стряслось, в ногах правды нет, да и согреться и обсушиться с дороги не помешает. Он принял у Камилота и Талиона мокрые плащи, усадил их за стол и подал вина. Нейл, который разинув рот глазел на приезжих, вдруг со стуком бросил на стол грязные тарелки и опрометью выскочил из трактира. Арагорн обеспокоился. Он подозвал трактирщика и на ухо прошептал ему: — Магор, боюсь, нам у тебя оставаться не стоит. Проныра расстарается — утром сюда сбежится весь город, поглазеть на лесного королевича. Лучше я отведу эльфов к Барду — тот уже приглашал их поселиться у себя. Хозяин хмыкнул: — Да уж, сколь веревочке не виться, а все кончику быть. Олварин-то наш оказался совсем не прост. «Посланец короля», ну надо же! Ладно… Жаль мне с такими постояльцами расставаться, но тут ты прав — покоя ему точно не дадут. Придется-таки вам в другое место перебираться. Погоди. Пока приятели ваши перекусят чуток, Сид, — он кивнул на стражника, — как раз до Правителя добежит — его-то всяко надо предупредить. Кстати, что там у них в Лесу за дела? Арагорн в двух словах пересказал нерадостные новости лесовиков. — Да-а… — протянул хозяин, — получается, и к нам орки не просто так приперлись? Ох, вот же не было печали… Ладно, поживем — увидим. Похоже, его не очень напугало водворение неведомого зла в Дол-Гулдуре — все-таки для жителей Дейла и Озерного города далекий чародейский замок был скорее страшной сказкой, чем осязаемой угрозой. Талион и Камилот не отказались отужинать и с аппетитом поглощали пищу — они за один день проделали путь от Эсгарота до Дейла и очень проголодались. Арагорн тем временем объяснил Леголасу, что ждет его завтра, когда весь город узнает, что постоялец «Щита и меча» — не только воин и целитель, но и сын короля Лихолесья. Тот оглянулся по сторонам — точно! Люди в трактире разглядывали его с таким интересом, как будто видели в первый раз, галдели все громче и не собирались расходиться, а в дверь уже заглядывали новые. Поймав взгляд Леголаса, кто-то улыбался ему, кто-то с веселым возгласом поднимал кружку, кто-то отвешивал поклон… — Да, — оторопело пробормотал эльф, — и правда, лучше нам убраться отсюда… Он схватил свою кружку с элем и крикнул громко: — Прошу внимания! Люди примолкли. — Почтенный Магор, и ты, милая Ясколка, и вы, достойные жители Дейла! — начал уверенно Леголас. — Приношу вам свои извинения. Я ввел вас в заблуждение, назвавшись вымышленным именем. К этому меня вынудили необычные и печальные обстоятельства, по счастью, уже разрешившиеся. Нынче мой обман раскрылся, но я даже рад этому. Теперь я могу приветствовать вас от своего имени — от имени сына короля — и значит, от имени всего Лесного Народа! Люди радостно заголосили и захлопали в ладоши. «И тебе наш привет, Леголас, сын короля Трандуила!» — воскликнул кто-то. — Не так много дней провел я в Дейле, — продолжал Леголас, — но узнал его жителей, кои трудолюбивы, веселы и храбры, и с коими желал бы я оставаться в дружбе и взаимном уважении. — А уж как мы тебя уважаем! — Ты и твои земляки с нами вместе бились, себя не жалели! Ты наших раненых врачевал, как своих! — кричали со всех сторон. — Он сына моего от верной смерти спас! — со слезой в голосе добавила стоявшая в дверях пожилая женщина. Леголас слегка поклонился. — И снова я должен просить у вас прощения, — сказал он, — ибо вынужден покинуть гостеприимный дом почтенного Магора. Вести моих товарищей не терпят отлагательств, и нам следует немедленно сообщить их вашему Правителю и нашим сородичам. Боюсь, в ближайшие дни мне и моим друзьям придется покинуть Дейл — наш король призывает нас вернуться. Но, надеюсь, мне выпадет еще случай побывать в вашем городе и разделить с вами мирные труды, пиры и веселье! Да хранят Благие Стихии Дейл и его жителей! Да сопутствует вам удача в каждом начинании! Он поднял кружку и отпил из нее, завершая здравицу. Люди за столами последовали его примеру, прочие же снова захлопали в ладоши. Один горожанин — знакомый постояльцам сосед Магора — постучал кружкой по столу и влез на скамью, чтобы его лучше было видно. — Эй, народ! — зычно выкрикнул он. — Дайте и я за нас слово в ответ скажу! Собравшиеся одобрительными возгласами поддержали его. — Так слушай же, Леголас, сын короля Трандуила, — торжественно заговорил человек. — Правду молвить, и мы должны повиниться перед тобой и твоими сородичами, потому как случалось нам слушать охальные речи, и не было у нас к лесовикам полного доверия. Однако мы на своей шкуре узнали, чего стоят слова хулителей и каковы дела Лесного Народа и твои дела, королевич. Скажу — не ошибусь, — что честью для нас будет принять твою дружбу, и впредь не должно нам допустить, чтобы наветы клеветников встали между людьми Дейла и народом Короля Лесов. Не допустим, люди?!  — Не допустим! — дружно отвечали ему. Тогда горожанин поклонился эльфам: — Творец вам в помощь! Пусть леса ваши растут выше и зеленеют гуще с каждым годом! — и, закончив этим благопожеланием короткую речь, он слез со скамьи. Что ж, объясниться с людьми удалось как нельзя лучше. Но медлить не стоило. Арагорн подал Леголасу плащ и поторопил Камилота и Талиона, малость растерявшихся от всей этой суеты. Магор пообещал позаботиться о лошадях вестников и прислать вещи постояльцев. Вскоре воин и эльфы вышли из трактира в окружении восторженных почитателей. Уже стемнело, но люди с факелами и фонарями провожали их до самой площади. Завидев шествие, поздние прохожие спешили узнать, в чем дело, и в свою очередь приветствовали сына лесного короля, некоторые присоединялись к толпе. Леголас с непринужденной улыбкой отвечал на приветствия и поклоны. Но, когда перед друзьями распахнули парадные двери дома Правителя и они оказались внутри, посланец короля с облегчением перевел дух. — Ну и ну… Олварином-то быть куда спокойнее, — заметил он. — А ты что думал? Бремя славы нести нелегко, — ухмыльнулся Эминдил. Привратник сообщил ему о внезапном появлении гонцов из Лихолесья, и начальник стражи подоспел встретить эльфов. Когда следопыт пересказал «дядюшке» новости, веселья у того поубавилось. Он распорядился проводить гостей в их комнаты, сам же прошел к Барду. Арагорн едва успел осмотреться на новом месте, как вежливый слуга передал ему приглашение на «совет к Правителю». Несмотря на позднее время, в знакомом кабинете кроме Барда были и гномы — Ори и еще один, тот, которого Арагорн видел на поле боя. Он был рослым — по плечо человеку. Его светло-русую бороду, густую и очень длинную, украшала затейливо вплетенная золотая тесьма. Под косматыми бровями прятались синие глазки, блестевшие остро, как сапфиры. Поздоровавшись, Бард церемонно представил вошедших, назвав Леголаса его настоящим именем; длиннобородый в свою очередь с достоинством поклонился и произнес сочным басом: «Даин, к вашим услугам!» Точно, это ведь сам Подгорный Царь! Халатир рассказывал о нем. Арагорн с любопытством посмотрел на гнома, и тот ответил прямым, чуточку насмешливым взглядом. Присутствие гномов оказалось весьма кстати. Новости из Лихолесья были таковы, что их стоило узнать и жителям Одинокой Горы. Все расселись за длинным столом. Камилот повторил рассказ о возвращении лиха в Гиблые Дебри. — Значит, вы считаете, что в замок вернулся колдун, — помолчав, заключил Бард. — Неужели это тот самый Некромант? Камилот коротко переговорил с Талионом и без уверенности произнес: — Пожалуй, нет… нам кажется, это не он… Новое зло чем-то отличается от прежнего, в нем меньше мощи, но больше жути… Это чувствуется, но словами не объяснишь. — И что же вы теперь собираетесь делать, почтенные? — без обиняков спросил Даин. Камилот пожал плечами: — То же, что и раньше: крепить границу, не допускать в наши земли гоблинов… — Лучше бы собрались всем скопом да и турнули пакостника оттуда, пока он там не закрепился, — ворчливо посоветовал Ори. — Не больно-то вы торопились всем скопом турнуть дракона из Одинокой Горы, — сверкнув глазами, запальчиво отвечал эльф. Ори набрал в грудь воздуха, чтобы возразить, но Даин что-то сердито буркнул на своем языке — и гномий старшина осекся. Леголас же осадил Камилота взглядом (тот потупился) и сдержанно пояснил: — Не так-то просто подобраться к Дол-Гулдуру — болота и чащи вокруг не зря прозвали Гиблыми Дебрями. В придачу замок защищен колдовством, а среди нас нет никого, кто владел бы чарами, сравнимыми с умениями Некроманта. Впрочем, до сих пор нам хватало луков и мечей, чтобы защитить нашу землю. Наши воины знают свое дело. Речь идет не об этом. Помолчав, он продолжал: — После Битвы Пяти Воинств все мы жили мирно и надеялись, что мир продлится долгие годы. Ожидания не сбылись. Лес и Дейл подверглись нападению почти одновременно. И рассказывают, — он взглянул на Арагорна, — что на юге орки снова и снова атакуют страну людей. Ясно, что это не случайность. Сдается мне, Некромант или иной чародей того же рода вновь набирает мощь и пытается подчинить себе свободные земли. Мы отразили натиск, но вряд ли он окажется последним — отбившись от орков, мы ничего не сделали с силой, что движет ими. — Ты думаешь, орками движет особая сила? — протянул Даин с сомнением. — Разве мало им природной злобы и кровожадности? — Думаю, эта сила добавляет им свирепости и упорства. — Ну, если сделать мы с ней ничего не можем, какая разница? — проворчал Ори. — Воевать-то все равно с гоблинами. А под Гору им ввек не пробиться, как бы ни пыжились. — Если Лихолесье будет сковано войной на границе, а Дейл падет, вряд ли вы долго продержитесь в Горе, не в обиду будь сказано, почтенный Ори, — заметил Эминдил. — Даже царство гномов можно одолеть, если у него не будет союзников. А ведь дело шло к тому. Недаром здешние злодеи так старались вбить клин между нашими народами. Сейчас им это не удалось, но кто знает — не повторят ли они попытку? — Они не преуспеют, — пророкотал уверенно Подгорный Царь. — Мы получили предупреждение и урок. Глупо будет не усвоить его. Дейл всегда может рассчитывать на подмогу Одинокой Горы против орков, Государь Бард. — От души благодарю тебя, Государь Даин, — с поклоном отвечал Бард, — и знай — буде твоим подданным потребуется помощь людей Дейла, они всегда получат ее. Даин в свою очередь встал и молча поклонился. — Скажу и я, — молвил Леголас. — В случае нужды Дейл и Одинокая гора не останутся без поддержки из Лихолесья. Лес наш далеко, но мы явимся по первому зову и так быстро, как только сможем. С общим врагом и бороться следует сообща. Но я надеюсь, Государь Бард, что эльфы чаще будут посещать твой город ради совместного труда и веселья, чем ради общих битв. — Ворота Дейла всегда открыты для твоих сородичей, достопочтенный Леголас, сын Трандуила! — произнес Бард торжественно. Да, намерения правителя людей, царя гномов и посланца короля эльфов были обоюдными и благими. Какие бы напасти ни грозили Дейлу и Одинокой Горе, вместе справляться с ними будет легче. Неизвестно, правда, что скажет Трандуил — Лихолесью не приходится ждать особой помощи от гномов и людей в борьбе с Дол-Гулдуром. Но, взглянув на решительное лицо друга, Арагорн понял, что Леголас сумеет настоять на своем, даже если у короля найдутся возражения. Да и было бы что возражать — союзники всяко лучше просто соседей, к тому же они прикроют Лес с северо-востока… Бард предложил, чтобы устный договор был назавтра записан и скреплен подписями. «Век людей короток, — прямо сказал он, — а память не всегда безупречна. Я не отступлюсь от сказанного мною слова. Но, если оно будет написано пером, от него не отступится и мой преемник, кем бы он ни был». Даин и Леголас без возражений согласились соблюсти обычай людей. На том и порешили. Поскольку дело шло к ночи, дольше засиживаться не стали. Гномы с важностью откланялись и ушли к сородичам в гномий квартал. Камилот и Талион тоже распрощались: они собрались переночевать в эльфовом доме и заодно сообщить мастерам новости. Эминдил проводил друзей до их комнат и у двери задержал Арагорна вопросом: — Ну что, племянничек, выбрал, чем дальше будешь заниматься? — Не знаю… — начал было тот, и вдруг понял, что — да, выбрал. — Нет, знаю. Пойду на юг. Зараза наверняка пришла оттуда — и в Дейл, и к эльфам. Про Дол-Гулдур лесовики вызнают сами. Может, тот, кто вторгся туда, и есть Повелитель... но мне сдается, его надо искать на юге. Эминдил вздохнул: — Да… Я, признаться, надеялся, что ты останешься… Но ты прав, прогуляться на юг не помешает. Он вдруг улыбнулся и похлопал следопыта по плечу: — Да и не годится запирать орла в клетке! Что делают зимой вольные птицы? Улетают в теплые края!.. Ладно. Коли так, я передам с тобой письмецо — вдруг тебя занесет в Минас-Тирит? У Наместника хватает забот, но и ему не помешает знать, что тут у нас творится… Пообещав помочь со сборами, Эминдил отпустил ученика. Вещи Арагорна уже были в комнате. Он с сомнением заглянул в раздувшуюся сумку: ну да, там нарядная одежда, в которой он был на Празднике… Тащить ее с собой не стоит, в глуши она точно не пригодится. Да и особой помощи со сборами не требуется — Бродяжнику не нужна лишняя поклажа. Оружие его исправно и надежно, походное снаряжение при нем, а сверх того нужна только смена одежды… Следопыт вдруг ощутил нечто вроде зуда в пятках — дорога звала его, и он готов был откликнуться на зов. Утром Леголас первым делом заговорил об отъезде. Эльфы не могли покинуть Дейл сегодня: надо было подписать договор и вместе со всеми справить тризну. Однако посланец Трандуила был твердо намерен на другой же день отправиться домой. Халатир и вестники, конечно, уезжали вместе с ним. Арагорн без колебаний напросился в компанию друзьям — вместе с ними он доберется до Эсгарота и на их лодке переправится на Причальный берег, где начинается караванная тропа на юг. Леголас молчал, нахмурившись. — Ты же понимаешь, теперь я не могу идти с тобой, — наконец сказал он глухо. — Мне надо быть там… на границе. Арагорн пожал плечами: — Что поделаешь… Вдвоем, конечно, веселее. Но, будь я на твоем месте, и я не бросил бы своих ради прогулки с приятелем! — И ты пойдешь без попутчиков, совсем один? — озабоченно спросил Халатир. — Возьми, что ли, хоть меня… — Ну уж нет! — вскричал человек. — Ниэрет точно не скажет мне спасибо! Тебе и дома есть чем заняться. А я… будет ли хоть какой-то толк от моего путешествия? Может, я ничего не найду и только зря проболтаюсь в глуши. И потом, Эминдил дал мне поручение в Минас-Тирит. Там эльфов не видели невесть сколько лет. Ты хочешь, чтобы на тебя показывали пальцем, как на заморскую диковину? Он в самом деле не желал, чтобы его сопровождал кто-нибудь из эльфов. Южных земель лесовики не знали, а в людных местах только привлекали бы к себе внимание. И вдруг с его спутником что-нибудь случится? Нет уж, хватит с него гибели Эктариона! — Ну, как знаешь, — пробормотал Халатир, отведя глаза. Видно, ему не больно-то хотелось отправляться в дальнее путешествие, когда беда грозила родному краю. Весть о возвращении зла в Дол-Гулдур взбудоражила и остальных эльфов. Когда друзья пришли к мастерам, те, собравшись в общем зале, слушали подробный рассказ Талиона. Долго обсуждать новость не потребовалось, и решение эльфов было единодушным — надо возвращаться домой. Работы в Ратуше закончены, а новые труды подождут, пока в Лесу опять установится мир и покой. Жаль только, сразу уехать могли не все: раненые не осилили бы дорогу до Лихолесья, а Вилварин и вовсе лежал пластом. Так что Эртуил оставался ухаживать за ними, Нельдор же, Таурендил и еще один мастер сразу по окончании разговора отправились собираться в путь. К полудню все оставили свои дела. В Ратуше и под полотняными навесами по краю площади расставили и накрыли столы для тризны. Горожане снова собрались плотной толпою, чтобы выслушать слово Правителя. Среди людей затесались и гномы, многие из них проталкивались поближе, чтобы не только слышать, но и видеть происходящее. Арагорну с Нельдором и Халатиром повезло занять местечко недалеко от входа в Ратушу, сразу за компанией гномов, и теперь балкон был виден им как на ладони. Когда пробило час, Бард появился вместе с Даином и Леголасом, их сопровождали Эминдил, Ори и Эртуил. В проеме дверей показались советники, и похоже было, что комната за балконом тоже полна народа. По площади разнесся одобрительный гул. Арагорн расслышал, как кто-то рядом сказал: «Во! Сам Подгорный Царь с нашим Правителем заодно!» — «А этот, длинный — видишь? — я с ним раненых таскал. Он, говорят, лесной королевич, — отвечал другой. — До сё не кичливый — я б и не подумал никогда!» Бард поднял руку. На площади быстро установилась тишина, и в тишине ясно и отчетливо зазвучал голос Правителя. Он говорил слова благодарности всем, кто защищал город, всем, кто не поддался страху и панике, всем, кто сейчас помогает ухаживать за ранеными и восстанавливать разрушенное. Добрым словом он помянул погибших, что отдали свою жизнь ради жизней своих друзей и родичей, обещал, что семьи их не останутся без внимания и поддержки. Не обошел Бард в своей речи и гномов с эльфами, воздав им хвалу за самоотверженную помощь соседям в трудный час. — И особенной честью почитаю я, — говорил он, — что бок о бок с нами сражались Даин, Подгорный Царь, и Леголас, сын короля Трандуила! Тут уж народ разразился приветственными криками, радостными и изумленными. Похоже, Нейл не успел сообщить свою новость каждому, и сейчас раздавались возгласы: «Не может быть!», «И как мы не догадались?!», «Мужики, да я с ним эль у Магора хлебал!». Леголас с достоинством поклонился и приосанился. И правда, странным казалось, что никто не угадал в нем королевича неделей раньше! Бард снова поднял руку. — К сожалению, мало надежды, что эта битва была последней, — громко произнес он, дождавшись тишины. — Мы победили врагов, но они могут снова собраться с силами и вновь испытать крепость наших стен и наших сердец. Коль скоро соседи наши не раздумывая пришли к нам на помощь, негоже и нам отказывать им, буде в том появится нужда. Согласны ли вы, граждане Дейла, в случае надобности оказать помощь Одинокой Горе и Лихолесью оружием или же мирным трудом? — Да-а-а! — взревела площадь. — Хорошо! И, чтобы обещание наше не было через годы утеряно или забыто, мы — Правитель Бард, Царь Даин и Леголас, сын и посланец Короля Трандуила, решили записать его и скрепить своими подписями здесь и сейчас. Чему свидетелями будут Начальник стражи Эминдил, старшина гномов Ори, мастер Эртуил и вы, жители и гости Дейла! Один из советников подал Правителю пергаментный свиток. Тот прочел громко текст договора, в котором изложены были взаимные обязательства Дейла, Одинокой Горы и Лихолесья. Затем при всех Бард, Даин и Леголас поставили свои подписи внизу пергамента, а после расписались и свидетели. Готовы были и списки с договора для Горы и Леса, их так же скрепили подписями. Люди на площади шумели и рукоплескали; но оказалось, что это еще не все. Бард снова знаком призвал к молчанию. Ори и Эртуил ушли с балкона, оставшиеся потеснились — и стражник вывел на всеобщее обозрение Джодока. Тот пытался держаться гордо и непринужденно, но то и дело зыркал по сторонам беспокойным, злым взглядом. Эминдил выступил вперед. — У нас осталось незавершенным одно дело, — объявил он. — Вы знаете, что в наши несчастья большой вклад внесли преступники. Они злоумышляли против гномов, эльфов и людей, лживыми посулами соблазняли горожан и покушались устроить в Дейле кровавую смуту. Из-за их происков мы едва не опоздали как следует встретить врага. Трое из них уже мертвы — они погибли, совершая свои злодейства. Но вот перед вами их главарь — Джодок, бывший правитель Эсгарота. Как известно, он явился в наш город под личиной и строил тайные козни. Доказано, что он вместе с сообщниками пытался отравить Правителя и его гостей. За его злодеяния Городской Совет приговорил его к смерти. Но он будет помилован, если кто-либо из вас выступит в его защиту. Люди молчали. Джодок, озираясь, видел лишь гневные, мрачные лица. Задрожав, он воскликнул: — Люди! Я старый, больной человек! Мне и так уж недолго осталось! Неужели вы лишите жизни немощного старика?! Над площадью поднялся возмущенный гул. — Что-то не вспоминал ты о немощи, пока тебя не поймали! — воскликнул кто-то. — Я видел, как ты на Празднике в три горла жрал! — Не хочешь жизни лишиться? А сколько наших из-за тебя полегло?! — возмутился другой. — Народ, да ведь если бы ему все удалось, орки нас всех бы схарчили! — У меня сына и мужа убили! — отчаянно крикнула какая-то женщина. — Не этот ли на нас вражин натравил?! — Я тут не при чем! — хрипло выкрикнул Джодок. — Я не знал!.. Но тут же он с ненавистью и страхом покосился на эльфа — этот взгляд выдал его. — Не ты ли нас напастями стращал? Нет уж, тебе веры нет! — с презрением высказался кто-то и продолжал твердо: — Государь! Я скажу — приговор справедлив! Пусть своей жизнью заплатит за наших убитых! Ведь он — как аспид ядовитый. Оставь его жить, он еще кого покусает! — Верно! Правильно! Заслужил! — кричали из толпы. Да уж, Джодоку не приходилось надеяться на снисхождение горожан! Бард ждал некоторое время, но слов в защиту бывшего градоначальника так и не дождался. Тогда он вопросил снова: — Люди Дейла! Согласны ли вы со смертным приговором, что вынес Джодоку Городской Совет? — Да-а-а! — в один голос ответила толпа. — Быть по сему! Я утверждаю приговор! — звучно проговорил Бард. Лицо Джодока исказилось, борода затряслась. — Ах та-а-ак! — прошипел он. — Вот он, милостивый Правитель! Присудил смерть беззащитному старику! И кто же будет палачом? Ты сам?! Кто еще из благородных воинов поднимет меч на жалкую жертву? — Я, — спокойно сказал Эминдил. — Мой меч не заржавеет от твоей крови, Джодок. Бывший градоправитель поперхнулся и несколько мгновений беззвучно разевал рот. — Ты пожалеешь об этом!.. — выдавил он наконец. — Все вы пожалеете! Голос его окреп и набрал силу: — Моя кровь падет на ваши головы! Властитель этого так не оставит! Придет час и с вас спросится за мою смерть! И когда он придет во всей своей силе, вы позавидуете мне!.. Да-а-а!.. Живые позавидуют мертвым! .. Леголас поморщился — это представление его не забавляло. Джодок перевел дух и раскрыл рот, собираясь вещать и грозить дальше… но вдруг пошатнулся и присел — на плечо ему легла тяжелая рука. — Государь Бард, — раскатился над площадью сочный бас Даина, и люди притихли, — помнится, ты говорил, что этот хитрец злоумышлял и против гномов? И смерть Фарина — дело рук его соратника? — Да! — подтвердил Бард. — Значит, и у нас есть право судить лиходея, — произнес подгорный царь довольно. — Отдай его мне, государь! Ни к чему тебе пачкать руки об это… этот шлак. А мы-то уж измыслим, как употребить его с пользой... Говорят, ты любишь золото, — продолжал он насмешливо, обращаясь к Джодоку. — Отлично! К золоту мы тебя и приставим. Из тебя, пожалуй, получится неплохой цепной пес! — Ты не посмеешь мучить меня!.. — хрипло выговорил Джодок. — Властитель… — Пусть приходит, — разрешил Даин великодушно. — Вот и глянем, так ли он силен, как ты тут наобещал. И так ли ты нужен ему, как рассказываешь. А вот моим подданным страх как хочется на тебя посмотреть! Джодок отшатнулся, оглядываясь… но тут же совсем сник и съежился, натолкнувшись на суровый взгляд Правителя. — Что ж, я согласен. Государь Даин, я уступаю тебе право казнить или миловать преступника, — проговорил Бард. — Он должен быть благодарен тебе, ибо в Дейле приговор ему утвержден. Но смотри, как бы он лживыми речами не привнес смуту и беспокойство и в твое царство! — Не тревожься. В моем царстве его речи лишатся силы. Мы отучим его лгать, — пообещал Даин уверенно.  Арагорн задумался: так ли уж к лучшему повернулась участь бывшего градоправителя? Народ на площади вновь загомонил. — Ну здра-а-асьте вам! — разочарованно протянул кто-то. — За что гаду такая милость?! Он нам так напакостил, а ты, государь, свой же приговор отменяешь, гномам его отдаешь — пусть живет да радуется?! — Э, да ты не понял, — отвечали ему, — это не милость, а то еще наказание! Я бы вот подумал еще, что выбрать: легкой смертью от меча помереть или в гномьем подземелье до конца дней на цепи чахнуть? — Да ладно, пусть подземные его забирают, коли хотят! Они нам вон как помогли — неужто мы их просьбу уважить не можем? — Эй, государь Даин! Ежели твои там с лиходеем не управятся, возвращай его нам — мы ему окажем настоящую справедливость! Даин еще раз заверил, что не собирается миловать злодея. Его ждет вечное заточение в Горе, а может, и смертная казнь — если так решат старейшины гномов. С этим люди худо-бедно согласились. Так решилась судьба Джодока, бывшего градоначальника Эсгарота. Напрасно он заламывал руки, напрасно порывался угрожать и умолять — ни Бард, ни Даин больше не взглянули на него. Стражник увел его с балкона. Бард объявил, что остальным преступникам присудили работы в каменоломнях. Некоторые из горожан опять стали требовать крови лиходеев, но большинство не возражало против милосердного решения Совета. Когда этот приговор был утвержден, Правитель пригласил всех к поминальной трапезе. Да, это застолье сильно отличалось от шумного пира на Празднике Осени. Без спешки расселись, помолчали в знак памяти и скорби. Потом чинно и неторопливо вкушали простую пищу. Пригубляли чаши, поименно называя каждого из убитых, вспоминали, чем при жизни славились они, каковы были в семье, как трудились для города… И вот уже некоторые приглушенно всхлипывают, другие улыбаются сквозь слезы — многие из тех, о ком шла речь, ценили хорошую шутку. Не обошлось и без рассказов о сражении, о доблести и подвигах храбрых воинов. За столом Правителя больше всех витийствовал Даин, воздавая хвалу стойкости людей и силе, быстроте и выносливости своих сородичей — ведь они в полном вооружении за несколько часов добежали от Одинокой Горы до Дейла и сразу вступили в битву! Леголас поддакивал Подгорному Царю с самым вежливым и серьезным видом. Бард тоже успевал вставить слово — он, оказывается, лично знал многих из явившихся на подмогу гномов. Арагорн сидел рядом с Эминдилом, молча глядя в тарелку. Следопыта пригласили на почетное место не за его «родство» с начальником стражи, но за доблестное деяние: как-никак, именно он зарубил гнусного предателя — предводителя орков. Да только если б не Эктарион, славный подвиг пришлось бы совершить кому-нибудь другому, и Арагорна самого поминали бы сейчас за тризной… Не в обычае было затягивать скорбную трапезу. С наступлением часа пятого все встали. В тишине Бард произнес заключительное слово: он призвал на погибших милость Единого, чтобы в посмертии всем была дарована легкая и светлая участь. «Да будет милостив к тебе Намо Мандос, и да возродишься ты в Благой Земле», — про себя пожелал Арагорн Эктариону. Как ни странно, ему стало легче на душе. Жгучая скорбь первых дней улеглась, он словно отпустил от себя друга… и мог теперь в полной мере сосредоточиться на делах живых. Эминдил, как и обещал, помог «племяннику» со сборами: снабдил его теплым плащом, новыми крепкими сапогами, мелкой походной утварью гномьей работы — добротной, легкой, удобной в пользовании. Арагорн ни от чего не отказывался — мало ли, сколько продлятся и куда занесут его поиски? Готово было и послание Наместнику Гондора с изложением последних событий, запечатанное личной печатью Барда. К посланию прилагалась отдельная записка, представлявшая Торонгила — умелого воина и опытного разведчика, показавшего себя в Дейле наилучшим образом. Напоследок наставник вручил Арагорну тяжелый кожаный кошель. — Бери, — сказал он. — Ты как следует потрудился, отработал жалованье не хуже любого стражника. Городской Совет назначил вознаграждение кое-кому из моих ребят — и тебе в том числе. И потом, — добавил он, хлопнув ученика по плечу, — негоже будущему королю Гондора являться в свою вотчину без гроша в кармане! Воин покраснел — меньше всего он ощущал себя будущим королем. А впрочем, наставник как всегда прав: среди людей деньги точно не будут лишними, да и заработок был честным, не хуже прочих… Следопыт без колебаний взял кошелек. Чуть позже он вместе с эльфами торжественно и церемонно распрощался с Правителем — завтра на это уже не будет времени. Бард вновь благодарил посланца Трандуила и его товарищей за неоценимую помощь в предотвращении кровавой смуты, за доблесть и самоотверженность в бою с врагами. Он сожалел о тревожных событиях, из-за которых лесным жителям приходилось спешно возвращаться домой. «Для нас честью было трудиться и сражаться вместе с людьми Дейла, — отвечал Леголас учтиво, — и я надеюсь, никакие беды не помешают дальнейшей дружбе между нашими народами». Правитель вручил ему дар для Лесного Короля — искусно ограненный изумруд чистой воды. Леголас с поклоном принял подарок. И после новых уверений во взаимном уважении и благопожеланий в дорогу они расстались. Конечно, нельзя было уехать из Дейла, не попрощавшись с Рыжим Магором: хозяин трактира стал гостям из Леса настоящим другом и соратником. Ужинать в "Щит и меч" отправились большой компанией — к Арагорну, Леголасу и Халатиру присоединились Нельдор и Эминдил. Трактирщик и Ясколка встретили друзей с обычным своим радушием, а посетители все как один с воодушевлением приветствовали Леголаса. Горожане отчасти уже удовлетворили свое любопытство и не навязывались королевичу, так что друзья без помех уселись за столом. Они ели, пили и беседовали почти как обычно, только разговор спотыкался иногда, когда в нем всплывали имена погибших, да непривычно редко улыбалась Ясколка. В середине трапезы в трактир явился Нейл и вновь принялся умолять Бродяжника взять его с собой. Арагорн как мог отнекивался, но мальчишка вцепился в него клещом и никак не отставал. Эминдил некоторое время с интересом разглядывал паренька и наконец, подозвав к себе, легонько встряхнул его за плечи. — Что, парень, тоже хочешь стать бродягой? — весело спросил он. — Торонгил не бродяга! — горячо возразил Проныра. — Он воин и следопыт, мне дядька Магор рассказывал. Я тоже так хочу! — Хм. А ты знаешь, что это я его учил? Нейл, приоткрыв рот, хлопал глазами. — Мне нужны смышленые парни, — с серьезным видом продолжал начальник стражи. — Пойдешь ко мне в ученики? Обещаю, драться научишься не хуже, чем он, а прятаться ты уже умеешь лучше! Мальчишка зарделся, как девица при виде эльфа, и сумел только молча кивнуть. Эминдил обернулся к трактирщику: — Магор, не возражаешь — заберу у тебя помощничка? — Бери на здоровье! — охотно согласился тот. — Не пожалеешь — парнишка ушлый, далеко пойдет! Эминдил велел Нейлу назавтра явиться в дом стражи и дал несколько монет — «приодеться и подкормиться». Мальчишка торопливо заглотал ужин и тут же умчался прочь — ему не терпелось поделиться потрясающей новостью с теткой и похвастаться перед братьями и сестрами. Гости тоже мало-помалу разделались с едой. Подходила к концу трапеза, приближалась ночь… Так или иначе, пора было прощаться. — Да, повезло мне нынче с постояльцами, — сказал Магор. — Вот уж не скучно с вами было, почтенные! Что и говорить, жаль, что вам уезжать приспичило. Сейчас, когда все наладилось, самое время вечерами у камелька посидеть в хорошей компании! — У нас еще выпадет к этому случай, — пообещал Леголас. — Надеюсь, мы посетили Дейл в первый, но не в последний раз. Когда бы мы здесь ни оказались, будь уверен — мимо «Щита и меча» мы не пройдем! — Тем более что эль у тебя и правда лучший в городе, — осушив кружку, добавил Халатир. — Я тоже когда-нибудь вернусь, — сказал Нельдор. — Мне интересно с людьми. А потом, так здорово было украшать Ратушу! Вот бы Правитель еще что-нибудь этакое затеял — я со всей радостью поучаствую! Увы, сейчас руки мастеров пришлось занять оружием, и как знать, когда они смогут с легким сердцем вернуться к мирным трудам? Но о печальном говорить не хотелось. Друзья снова и снова благодарили Магора за теплое гостеприимство и помощь в их необычном деле. Леголас не забыл расплатиться за постой. Он готов был вознаградить хозяина сторицей, но тот не взял ни гроша сверх положенной платы. — Это я еще приплатить должен за оказанную честь, — подмигнув, сказал он. — У меня теперь от посетителей отбоя не будет — где еще люди узнают всю правду о приключениях в нашем городе лесного королевича и его приятелей? Арагорн вытаращился на трактирщика. Ничего себе! Того и гляди, по Дейлу разойдутся самые удивительные сказки об их похождениях! Леголас, видно, подумал о том же, лицо его озабоченно вытянулось. — О! Хотел бы я послушать эти истории, — пробормотал Халатир. Эминдил похлопал его по плечу: — Будь уверен, эти россказни точно будут в пользу Леса! Да уж, в следующий раз гостей из Лихолесья ждала по-настоящему теплая встреча! Но сейчас волей-неволей с горожанами приходилось расстаться. Некоторые из посетителей хотели лично пожелать лесовикам доброго пути. Речи и рукопожатия заняли еще немало времени. Эльфы ласково распрощались и с Ясколкой, воина же вдруг сковала странная неловкость. Он, поклонившись, с трудом выдавил: «До свидания…» Наконец друзья вышли в темноту и холод осенней ночи… и тут следопыта потянули за рукав. Он обернулся — Ясколка, накинув на плечи шаль, вышла следом. — Так ты все-таки уезжаешь… Торонгил? — спросила она. Факел у входа освещал ее лицо неверным, пляшущим светом и мерцающим блеском отражался в глазах. Арагорн кивнул. Девушка некоторое время молча смотрела на него. — Скажи… та… твоя дева… любит тебя? — спросила она вдруг. — Не знаю… — растерянно произнес следопыт. — Да только я-то ее люблю… Ясколка опустила глаза и стояла, комкая в руках концы шали. — Прости, Ясколка… — заговорил Арагорн сбивчиво, — я… если б у меня была сестра… я бы… я бы хотел, чтобы ты была мне сестрой… но… Девушка шагнула к нему, порывисто обняла и спрятала лицо у него на груди. — Я бы хотела, чтобы твоя дева полюбила тебя, — прошептала она, — тогда тебе не придется бежать от нее за тридевять земель… Она на мгновение теснее прильнула к нему, но тут же отпрянула и отступила. — Прощай, Торонгил, — сказала она твердо, смахнув с ресниц упрямые слезы. — Я буду помнить тебя. Храни тебя Творец. Она развернулась и вошла в дом, не оглянувшись. У следопыта в горле стоял комок. Меньше всего он хотел походя разбить девичье сердце! Может, ему на роду написано приносить ближним несчастья? Тогда ему и правда стоит поселиться в глуши, в гордом одиночестве, а в людские города и носа не казать! С этой мрачной мыслью он догнал товарищей. Те ни о чем не спросили его, только Эминдил пробормотал: «Ничего, для девицы слезы — что роса для розы, только краше станет…» Но вряд ли это сейчас утешило бы Ясколку…

***

Утром еще до рассвета друзья были готовы в дорогу. Подседланных лошадей подвели прямо к дому Правителя. На сей раз в путь отправлялся целый отряд — семеро эльфов и человек. Начальник стражи проводил их до ворот. Они ехали по городу шагом. Цокот копыт звонко отдавался между стен. Кое-где из окон выглядывали заспанные жители, ранние прохожие приветствовали путников кивками и взмахами руки. Арагорн накинул капюшон и плотно завернулся в плащ — ночью вызвездило и подморозило, и в серебристом утреннем воздухе витал еле уловимый запах будущей зимы. Перед Южными воротами Эминдил остановился и спешился, и то же сделали Арагорн, Леголас и Халатир. Остальные не торопясь проехали вперед. — Ну что, парни, вот вы и уезжаете, — грустно проговорил начальник стражи. — Сколько всего случилось, а пробыли-то вы у нас совсем недолго. Признаться, когда мы с Бардом писали письмо, я и помыслить не мог, чем все обернется… Ведь кабы не вы, может, и Дейл уже не стоял бы. Кто как, а я вам по гроб жизни благодарен. — Мы рады были помочь вам, — отвечал Леголас. — И не мы одни спасали город. Жаль, что приходится уезжать так — в спешке и тревоге. Хотел бы я когда-нибудь погостить в Дейле без приключений — с друзьями распить кружечку-другую эля, поболтать, да и самому послушать, о чем люди судачат, — добавил он с улыбкой. — Ну, не в последний раз видимся, — бодро сказал Эминдил. — Ты же обещал Правителю на будущий год приехать с посольством? Вот мы и встретим вас как подобает — хлебом-солью, пирами и весельем! — Да, надеюсь, у нас получится, — без уверенности пробормотал Леголас. — Получится, — пообещал Халатир твердо. — Лес теперь породнился с Дейлом — ведь земля людей приняла в себя и кровь эльфов. Значит, мы еще явимся сюда, и не раз. И… пусть бы поводом были только дружеские посиделки! Они помолчали. Эминдил повернулся к Арагорну: — Рад был повидаться с тобой, парень. Не зря, нет, не зря я в свое время потрудился! — он встряхнул воина за плечи. — Знай, место моего помощника за тобой, только свистни!.. Хотя… ты у нас птица высокого полета. Сдается мне, тебя ждут дела большие, чем командовать стражей в северном захолустье… Надеюсь свидеться с тобой еще не один раз — так что будь добр, веди себя осмотрительно! Арагорн кивнул, хоть и слабо представлял себе, как так «осмотрительно» он должен себя вести. — Спасибо тебе, Эминдил… за все, — пробормотал он смущенно. — Я пришлю тебе весточку, как доберусь до Гондора… — Да уж пожалуйста, — проворчал наставник. — Я, парень, верю в твою удачу — не вздумай меня разочаровать! Он обнял на прощание друзей и пожелал по обычаю доброй дороги и охраны Благих Стихий. Леголас отвечал как должно. Ни к чему было дальше затягивать проводы. Друзья снова поднялись в седло и направили своих лошадей прочь из города. Арагорн все-таки не выдержал и обернулся — Эминдил взмахнул рукой и, развернувшись, двинулся вверх по главной улице. Едва отъехав от города, путники пустили лошадей в галоп. Они мчались по дороге под ярко-синим небом, мимо сжатых нив и убранных полей, мимо садов, где снимали поздние яблоки и сгребали палую листву, мимо опрятных хуторов и зеленых пастбищ. В лучах низкого солнца желтым, рыжим, алым полыхали деревца в осеннем уборе, золотилось жнивье, теплым красноватым оттенком отсвечивала вспаханная земля… В этом благодатном краю нашествие орков могло показаться страшным сном. Однако оно было явью, и новые опасности грозили северным землям — недаром Леголас так торопился. Эльфам не приходилось понукать лошадей, те словно чувствовали их настрой и неслись изо всех сил. Конь Арагорна поспевал за ними. Редкие прохожие и проезжие жались к обочинам, мелькали деревья и кусты, поля, холмы и рощи оставались за спиной… Иногда всадники придерживали коней и переходили на шаг, но ни разу не остановились для отдыха или еды. В ранних сумерках они достигли пристани у впадения Быстротечной в Долгое Озеро. По счастью, у причала стояла порожняя баржа. Несмотря на неурочное время, корабельщик охотно согласился перевести путешественников в Эсгарот — он уже слышал о битве в Дейле, о новой напасти на Лихолесье и страх как хотел узнать подробности. Гребцов задобрили щедрой платой, весла с плеском опустились в воду… В пути Арагорн рассказывал — корабельщик охал, ахал и ужасался. Время прошло незаметно, и еще до наступления полной темноты путники сошли на деревянную пристань Озерного Города. После целого дня скачки Арагорн был голоден как волк и сразу повел всю компанию в памятный ему трактир Гверна. Тот было опешил при виде нежданных гостей, но тут же преодолел растерянность, и очень скоро эльфы и следопыт уже сидели за длинным столом, им подносили эль и копченого белорыбчика, а хозяин распоряжался на кухне, поторапливая с горячим. Пока гости насыщались, он кое-как сдерживал свое любопытство. В трактир тем временем набивался растревоженный слухами народ. Когда с ужином было покончено, Арагорну пришлось повторить рассказ о предательстве бывшего здешнего градоправителя и о нашествии орков. Слушатели сначала внимали в потрясенном молчании, потом вопросы посыпались градом. Когда следопыт в изнеможении замолкал, отвечали Леголас и Халатир. Разговор грозил затянуться до глубокой ночи, но тут кто-то вспомнил, как эльфы пели здесь по дороге в Дейл. Народ принялся просить Халатира сыграть. Тот сначала отнекивался, и Арагорн вдруг понял, что после битвы — и гибели Эктариона — эльф ни разу не брал в руки лютню. Все же уговоры сделали свое дело: музыкант подкрутил колки, неуверенно тронул струны… Мелодия быстро окрепла, набрала силу — и Халатир запел. Никогда раньше Арагорн не слышал, чтобы он пел так. Голос его обрел чудесную звонкость и глубину, заполнил зал. Казалось, он легко проходил сквозь стены и крышу, разносился по городу и поднимался в небо. Эльф пел о страхе и храбрости, об отчаянии и надежде, о боли потерь и радости победы, о стойкости перед Тьмой и любви к жизни… Люди слушали не шевелясь, не издавая ни звука. У многих на глазах блестели слезы — горя или радости, кто знает? Когда Халатир умолк, отзвуки его песни будто еще какое-то время витали в воздухе. Нет, народ не разразился криками и рукоплесканиями, но среди собравшихся прошелестел вздох, как будто все разом перевели дыхание. Никому больше не хотелось ни петь, ни разговаривать. Посетители стали потихоньку расходиться, а Гверн, моргая покрасневшими глазами, снова захлопотал, устраивая гостей на ночлег. Ночь миновала даже слишком быстро. Утром Арагорн, зевая, снова проверил пряжки пояса и перевязи, подтянул лямки и ремни сумки — теперь ему предстоит лиги и лиги тащить снаряжение на собственном хребте, значит, все должно быть тщательно уложено и подогнано. Ему взгрустнулось было при мысли, что вот-вот он расстанется с друзьями и снова отправится в дальний путь один-одинешенек. Но воин тут же одернул себя: он сам этого хотел. А потом, каждое расставание — это шаг к новой встрече… Напоследок он передал хозяину письмо для матери — тот клятвенно обещал дождаться оказии и переслать его, когда кто-нибудь отправится на запад, за Мглистый. После плотного завтрака и теплого прощания с трактирщиком путешественники собрали свою поклажу и пошли на пристань. Старый Гахарит не зря получал свою плату: он успел снарядить для эльфов две лихолесские лодки. Нельдор сел к троим друзьям, остальные разместились в лодке гонцов. Эльфы и человек налегли на весла, с тихим плеском и журчанием суденышки заскользили по ледяной воде. Проплывали мимо берега; сосны стояли на утесах, как молчаливая стража на крепостной стене. Ближе к устью Лесной Камилот взял правее, а Леголас направил свою ладью к видневшейся вдалеке пристани Южного тракта. Не прошло и часа, как следопыт с веревкой в руках вылез на высокий причал. Друзья его тоже выбрались из лодки, чтобы попрощаться. Снова были объятия, рукопожатия, пожелания удачи и доброго пути… Наконец Арагорн навьючил сумку, приладил оружие, подвесил к поясу флягу с водой… Можно было трогаться в путь. — А я бы хотел пойти с тобой, — сказал вдруг Нельдор. — Интересно посмотреть на тамошние места. Говорят, Андуин в низовьях шире Долгого Озера, а Минас Тирит по красоте не уступит Чертогам… Знать бы, что за люди живут там? — Я расскажу, когда вернусь, — пообещал Арагорн. — И… у вас, эльфов, жизнь длинная — успеешь еще увидеть тамошние места! — Да… в другой раз… когда-нибудь, — задумавшись, словно про себя проговорил Нельдор. — Не болтайся там слишком долго, — попросил Халатир. — Жизнь-то у нас длинная, но даже для нас время ожидания иногда тянется чересчур медленно… Леголас же сказал: — Мы снова расстаемся в недобрый час, друг мой. Но если эльфам дано провидеть будущее… Мне кажется, судьба сбережет тебя в этом путешествии — для других славных и опасных дел. Мы еще встретимся, я уверен… Он вдруг осекся и другим тоном добавил: — Хотя… надо бы тебе быть поосторожнее. Арагорн хмыкнул — пожелание было пустым. То же он мог бы сказать и Леголасу. Но что толку говорить об осторожности, если один собирается в неизведанную глухомань, а другой — прямиком на битву с орками и еще с невесть какой нечистью? Конечно, он постарается не совать голову в пасть дракону… а дальше остается надеяться на милость Валар и самого Творца. — Эру не выдаст — волколак не съест, — пробормотал воин и произнес громче: — Ладно. Вам дорога не близкая, и мне пора. Пока мы здесь стоим, дело с места не сдвинется. А мне бы вернуться к будущей осенней охоте!.. Халатир с серьезным видом пообещал сберечь бочонок лучшего меда, чтобы отметить встречу. Леголас еще раз обнял человека и сказал тихо: «Да воссияет тебе путеводная звезда!», Нельдор просто молча стиснул руку друга… Эльфы отвязали лодку, прыгнули в нее — и вот уже она быстро удаляется от пристани, а Леголас поднимает руку в прощальном приветствии… Следопыт повернулся спиной к озеру и ступил на торную тропу, ведущую на юг сквозь сосновые леса западного берега. Он сделал свой выбор. Что ждет его? Новая дорога, новые испытания, новые потери… быть может, новые свершения? Удастся ли ему отыскать источник бед, что грозят мирным землям? Откроется ли ему, кто он — бродяга, следопыт, воин… или будущий король? Узнает ли он слова, которые нужно сказать любимой? Отыщет ли путь к ее сердцу? А может, он уже вступил на этот путь? Помедлив еще мгновение, Арагорн легко и быстро зашагал по тропе.