***
Утро выдалось ещё паршивее, чем вчерашний вечер. Мало того, что настроение было ниже плинтуса, так ещё и опять зарядил дождь. И, судя по свинцовым облакам на небе, закончится эта слякоть не скоро. От горьковатого привкуса кофе выворачивало наизнанку. Всё-таки нужно было купить молоко, хотя бы в другом магазине. Он долго сидел в абсолютной тишине на кухне, пытаясь отыскать в себе силы. Ехать трудиться в офис не хотелось, а оставаться одному в квартире тем более. Тут его как будто по голове обухом ударило. Ваня даже с места подскочил, ведь чуть самое главное не забыл. Мужчина судорожно принялся искать свой телефон по всем комнатам. Кинул его куда-то вчера, всё равно ему никто звонить не собирался. Гаджет быстро нашёл в гостиной на диване, куда сам же уместился, когда поверял свой рабочий график на сегодня. В первой половине дня ничего важного не было, это даже прибавило настроения. По пути к гардеробу, Иван сообщил своему первому заму, что приедет только ближе к обеду. Лёха зачем-то спросил о приезде его муженька, хамить лучшему другу не хотелось, потому он просто нажал на кнопку отбоя. Уже в машине он поймал себя на мысли, что, если бы Попов действительно приехал, то вряд ли ему бы удалось добраться до офиса не раньше понедельника. Хотя так было бы раньше. Как было бы сейчас Ваня не знал. Приедет ли брюнет вообще? Может, просто отправит ему сообщение с известиями, что уходит от него. Наверное, это многое бы решило. Если Арсений действительно захочет уйти, то он, скорее всего, не расстроится. Может, даже обрадуется. Так стало бы понятно, что они друг другу больше никто. А то это бесконечное ожидание оставляло после себя ощущение ненужности. Напротив нужного здания он ещё посидел немного в машине, даже радио выключил. Руки почему-то ходили ходуном, и к горлу подступал ком. Каждый раз по одному сценарию, а мужчина всё равно удивлялся. Выскочив из машины, Ваня быстро закрыл её и оказался на крыльце дома, на котором висела табличка. Слишком длинное название для детского дома. В вестибюле его уже ждали две милые женщины разных возрастов. Опять наблюдали в окно, как он подъехал и сидел минут пять, собираясь с духом. Иван выдавил улыбку, когда поздоровался с ними, а после снял с себя верхнюю одежду и взял в корзине новые синие бахилы. — Вы как раз вовремя, Иван Витальевич, — сказала заведующая центра, которую вызвала одна из работниц, — Детишки как раз позавтракали, Вас отвести в ту же группу или другую? — В ту же, — негромко ответил кареглазый, когда закончил с бахилами. В игровой комнате было шумно, потому что дети только начали свои игры и ещё толком не определились, что именно будут делать. Несколько десятков глаз уставились на него, но, увидев знакомое лицо, почти сразу же вернулись к своим делам. Взгляд тут же зацепился за светлую голову мальчишки, что сидел в отдалении от других за маленьким столиком и чем-то увлечённо занимался. Ваня кивнул головой заведующей и медленно двинулся к нему. — Привет, малыш, — шепотом сказал он, уже хотел сесть на маленький стульчик, но мальчик, увидев его, прыгнул в его объятия. Пришлось подхватить его хрупкое тело на руки, а после всё же опуститься на этот стульчик, только вместе с ним. — Я думал, ты уже не придешь, — так же шёпотом произнёс Никита, удобнее устраиваясь на него коленях. — Как я мог не прийти? — спросил Ваня, проводя ладонью по коротким волосам ребёнка, — А что ты делаешь? — Рисую, — ответил мальчик, пододвинув к ним лист бумаги, где был ещё не дорисованный дом. — В таком доме можно жить большой семьёй, — хмыкнул Иван, наблюдая как он узенькими пальчиками водил карандашом по бумаге. — Пап, а когда ты уже меня заберёшь? — спросил Никита, повернув голову в его сторону. Он смотрел в эти чистые голубые глаза, и ком в горле нарастал сам, так что дышать становилось невозможно. Как сказать этому маленькому человечку, что документы на усыновление завернули ещё на первом этапе по причине отсутствия жены? Как сказать этому чуду, что называл его папой, да и он его уже сыном, что домой его так и не заберёт? Ваня ответа не знал. — Документы будут готовы и заберу, — хриплым голосом ответил кареглазый. — Правда заберёшь? — переспросил Никита, продолжая смотреть прямо в глаза. И сил, чтобы ответить снова, уже не было, оставалось только кивать головой, — А у меня будет своя комната? — опять спросил мальчик, уже рисуя траву вокруг дома. — Конечно, — выдохнул Ваня, целуя его в макушку. Внутри такая рвущая боль, что хотелось выть в голос и от злости лупить стену. Он упёрся лбом в руль, стискивая зубы до скрипа. Почему всё так сложилось? Почему именно с ним? Ваня всегда хотел семью, детей, дом и собаку. Даже после принятия себя и своей ориентации он всё еще надеялся, что когда-нибудь станет отцом. Папой, а не генеральным директором. Он бы душу продал, обменял бы эту должность с отличной зарплатой, только бы осчастливить этого ребенка. Может быть, Арсению тоже пришлось бы по душе такое, только он брюнету ничего не сказал. Сначала боялся, а после и смысла не было. Всё равно не получилось. Да и где Попов? Его рядом никогда нет. Ваня носил всё это в себе, делая вид, что всё нормально. И он чертовски устал жить с этой болью. Так сильно устал, что плакал сейчас, лежа на руле в трёх метрах от детского центра семейного воспитания. Плакал взахлёб, не держа в себе ничего. Плакал по-настоящему впервые за последние двадцать лет. Дал слабину, потому что просто устал быть сильным. Устал. А ведь уже через пару часов нужно быть на встрече, опять делая вид, что всё прекрасно.***
— Кофе, Иван Витальевич? — спросил его секретарь, при этом встав со своего места, чтобы поприветствовать генерального. — Пожалуй, — кивнул головой Ваня, находясь уже около двери своего кабинета, — И с молоком, пожалуйста, — добавил он громче, кинув быстрый взгляд на соседний кабинет, что принадлежал его заму. Пальто кинул на диванчике, на котором собирался ночевать вчера, а после открыл окно настежь, чтобы холодный воздух проникал в помещение и дул прямо в спину. Глеб бесшумно оставил рядом с ним чашку, пока мужчина гипнотизировал экран загрузки компьютера. Он секретаря даже не заметил. Мысли никак не текли в рабочее русло. Нужно было собраться или хотя бы попытаться. — Что-то случилось? — раздался голос Лёши, который, видимо, зашёл к нему, а он опять не заметил, — Ты как будто сам не свой, — он вальяжно расселся перед ним и внимательно изучал лицо. — Всё как всегда, — ответил Ваня, наконец замечая папку в его руках, — Что там у тебя? — Документы для сегодняшней встречи, — ответил Алексей, кинув папку с бумагами к нему в руки, — Только не думай, что я поверил тебе, — продолжил тему лучший друг, — Если ты как всегда ничего не рассказываешь, то это не значит, что мы ничего не видим. Это как-то связано с Волан-Де-Мордом? — Встреча, когда? — Иван проигнорировал вопрос про его гражданского мужа, — Через час? — опять спросил он, не отрывая взгляда от бумаг. — Да, — негромко ответил Лёша, поджав губы, — Может, перенесём на понедельник, а ты поедешь домой? — всё же предложил друг. — Там ещё хуже, чем здесь, — прошептал Ваня, а после поднял глаза на собеседника, — Нужно сделать правки в некоторых местах, — добавил он уже громче, — И кто приедет, как представитель? — Этот скользкий тип, — ответил Лёха, — Владик, — противно проговорил его имя. — Только его мне не хватало, — устало проговорил Иван, перечёркивая ручкой пару предложений в тексте. Встреча тянулась бесконечно долго, хотя на деле управились за тридцать восемь минут. Он считал. Каждую бесконечную минуту считал и старался не смотреть на часы слишком часто. Этот скользкий тип, как выразился Лёша, был в своём репертуаре: шутил не всегда уместно и не отрывал взгляда от него. Ваня точно не знал, что было в этом мужчине такого отталкивающего, но он многим не нравился, несмотря на приятную внешность. Он выскочил из конференцзала самым первым, оставляя прощаться с теперь уже компаньонами Алексею. Не было желания даже находиться в собственном кабинете, потому что он, как его квартира и весь Питер, пропах тоскливостью насквозь. Это состояние угнетённости висело на шее, как удавка, которая вот-вот затянется так сильно, что лишит его жизни за пару секунд. Казалось, он уже никогда не сможет перебороть это. Или же Ваня просто устал. Только остаться одному не получилось. Не успел кареглазый дверь за собой прикрыть и сделать пару шагов вглубь, как на пороге возник тот, от кого он пытался сбежать. Влад облизал губы, а после растянул их в яркой улыбке, оголяя свои белые зубы. Иван с опаской заглянул ему в глаза, в эти чёртовы почти чёрные глаза, которые будто засасывали в себя. — Владислав Дмитриевич, у вас ещё какие-то вопросы? — спросил Ваня, постаравшись сделать голос ровным. — Есть парочка, Ванечка, — ответил Влад, прикрывая за собой дверь и даже посмотрел в замочную скважину, проверил наличие ключа. — Если Вы всё о том же, — прохрипел Иван, вцепившись рукой в спинку стула, — То мой ответ вам известен. — Ты такой упертый, — опять улыбнулся Влад, — Это заводит ещё больше, — добавил мужчина уже тише, делая шаг вперёд. — Я попрошу Вас уйти, — немного грубо сказал Ваня, невольно поджав губы. — Этот твой актёришка совсем тебя не ценит, — Влад не обратил никого внимания на его слова, — Ты такой подавленный сегодня, — он сделал ещё шаг и оказался совсем близко, — Это из-за него. Поссорились или он давно не приезжал? — его голос звучал гораздо тише где-то над Ваниным ухом, — И ты ходишь неудовлетворенный? — рука мужчины скользнуло по его напряженному левому плечу, — А может, дело в том мальчике из центра? — Иван тут же поднял голову и встретился с его глазами, что блестели и манили, — Не удивляйся. Я о тебе знаю гораздо больше, чем кажется. — Зачем? — почти одними губами спросил Ваня. — Только в благих целях, — с улыбкой ответил Влад, положив вторую руку на правое плечо, — Я могу помочь тебе с усыновлением Никиты. Есть свои люди в комиссии, они помогут довести документы до конечного этапа, — мужчина говорил негромко и зачем-то подался ещё ближе, так, что между ними оставалось меньше пятнадцати сантиметров. — А какова цена? — шёпотом спросил Иван, продолжая смотреть прямо в глаза. Он очень давно узнал, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. — Взамен мне нужен только ты, — проговорил Влад, наклоняясь еще ниже к его губам, словно они сейчас сольются в поцелуе, но целовать он так и не стал, — Хотя бы на одну ночь, — добавил и тут же сделал шаг назад, — Подумай, времени много, — сказал мужчина и, не дожидаясь ответа, покинул кабинет генерального. Только после ухода компаньона Ваня расслабил руку, которая уже побелела от напряжения.***
Ключ умело вставился до конца в замок, но влево поворачиваться отказывался. Он нажал на ручку входной двери, и та легко подалась вперед. В коридоре было темно, только луч света из гостиной падал на тёмный пол, а на кухне тихо работал телевизор. Конечно, такой тяжёлый день не мог закончиться быстро. Ваня бесшумно шагнул вглубь квартиры, не забыв закрыть за собой дверь. Он буквально крался на кухню, а после застыл, как только шагнул за порог. Арсений стоял к нему полубоком, и мешал что-то ложкой в своей любимой кружке. Кофе, что же ещё. Рядом чайник стоял на плите, от которого поднимался пар. Атмосфера была такая, как будто так каждый вечер проходило. — Привет, — растянулся в улыбке Попов, — Чайник только вскипел, ты голодный? В холодильнике шаром покати, чем ты вообще питаешься? Или ты дома почти не бываешь?.. Он всё говорил, говорил, не останавливаясь даже на секунду. А сам Ваня стоял в промокшем от дождя пальто и молча смотрел на брюнета. Вот Арсений был перед ним и вроде бы всё как всегда, но от чего тоска душила его? Всё же у них стали абсолютно разные жизни, которые пересекались только в этой квартире. У них из общего осталась только постель и ничего больше. Ваня с ним даже поделиться ничем не мог, потому что тот его просто не услышал бы. У Попова своя жизнь, а у него своя. Тогда зачем им это продолжать?