Если будем падать - закроем глаза

      Арсений целовал его слишком отчаянно и слишком ярко, словно вкладывал в этот поцелуй что-то больше, чем просто свою любовь, преданность и самого себя. Он целовал бывшего мужа так, будто больше не сможет жить без него, будто от этого поцелуя зависит всё. Как на этот трепетный поцелуй было не ответить? Ваня, конечно, сильный духом человек, но не настолько же. И он ответил. Так же отчаянно, но ещё и жадно, властно, сразу показывая, кто главный. У Попова ноги подкосились, сердце остановилось, а потом сразу же забилось, как сумасшедшее, стоило только Ивану резко и уверенно притянуть его к себе.       Этот необходимый, как чистый воздух, поцелуй по ощущениям длился вечно, не меньше, но на деле — не больше минуты. Пока бывший муж судорожно не отстранился от алых губ, начал жадно глотать воздух, а потом и вовсе руки опустил, на пару шагов назад отошёл.       — Этого не надо было, — очень тихо проговорил Ваня, замотав головой в разные стороны, — Не нужно было.       — Чего? — так же тихо спросил Арсений, обняв себя руками за плечи: слишком некомфортно ему было без таких правильных и нужных рук, — Целовать тебя или отвечать мне? — вовсе шёпотом спросил он.       — Всего, — выдохнул Иван, посмотрев на дверь, что вела в детскую, и вернул взгляд на него, — Пойдём на кухню, там поговорим.       Он сразу скользнул мимо потерянного Попова, быстро скрылся на кухне, где, видимо, включил себе свет над рабочей зоной и затаился. Арсений прикрыл глаза на мгновение, сделал глубокий вдох и отправился следом за бывшим мужем. Тот стоял к нему спиной и никак не отреагировал на его появление. Импровизатор смотрел на прямую, напряженную спину, и ему ужасно хотелось подойти, крепко стиснуть в объятиях и зарыться носом в его волосы, чтобы почувствовать запах мужского шампуня. Но он как прикованный стоял на месте и только смотрел.       — Ваня, — очень тихо позвал его Попов, решившись на это, только потому что от звенящий тишины готовы были лопнуть барабанные перепонки.       Иван повернулся медленно, поднял голову и кинул на него взгляд. Абсолютно пустой взгляд карих глаз. Там, в этих самых любимых глазах, не было ничего: никаких эмоций, никаких чувств, ни капли тепла. От этого все мысли Арсения рассыпались и превратились в кашу. Кажется, он забыл все что хотел сказать, но нужно было хотя бы попытаться сформулировать в слова хоть половину всей палитры чувств, что сейчас испытывал. Если, конечно, это возможно.       — Вань, я… — слишком резко начал Попов, поэтому сбился, но сделал глубокий выдох и попробовал снова, — То, что я сказал десять минут назад — чистая правда, каждое мое слово. Я не могу без тебя, я не хочу без тебя. Всё, что происходит вокруг меня, стало каким-то пустым и ненужным, когда из моей жизни ушёл ты. Я прошу тебя… Нет, я умоляю. Хочешь я встану на колени? — Ваня лишь стиснул зубы в ответ, и Арсений, не колеблясь ни секунды, опустился на колени и подполз к его ногам, — Пожалуйста, давай мы хотя попробуем…       — Прекрати, — жёстко одёрнул его Иван, — Встань и сейчас же прекрати, — Арсений сразу же подчинился, успев поругать себя за лишние действия, — Ты закончил? — уже спокойнее спросил Ваня, не поднимая головы.       — Почти, — негромко выдохнул Попов, — Просто, давай попробуем начать всё сначала, ничего страшного ведь не случится.       — Ты действительно так думаешь? — грустно хмыкнул Ваня, сложив руки на груди, — Ничего страшного не случится? — как-то обречённо спросил он, — Боюсь, уже случилось, — совсем шёпотом сказал Иван, но бывший муж всё-таки услышал, — Нет, Арсений. Мы не будет начинать сначала, — значительно громче сказал он, повернувшись к Арсению лицом.       — Но… — начал говорить Попов, только его быстро прервали.       — Я тебя не перебивал, а теперь ты послушай меня, — твёрдо произнёс Иван, делая шаг назад от него, — Посмотри на себя, что с тобой стало? Ты только что валялся в ногах. И перед кем? Передо мной! Перед человеком, что чуть ли не вытер об тебя ноги. Куда делась твоя гордость? Раньше ты из-за любой херни шёл собирать вещи с уверенностью, что больше не вернёшься ко мне, а теперь ты валяешься передо мной в ногах.       — Прости, — выдохнул Арсений, не решаясь поднять взгляд на него, — Я не знаю, зачем так сделал. Видимо, совсем отчаялся. Просто мне так невыносимо плохо с момента нашего расставания, так сильно больно, что я уже не знаю, что мне делать. Только вот в эти выходные я смог почувствовать себя живым… — он и так говорил это негромко, а под конец голос и вовсе стих.       — Новые отношения не пробовал начать? — спросил Ваня, смотря прямо перед собой и стараясь медленнее дышать.       — Я тебя люблю, — тихо выдохнул Попов, аккуратно посматривая на его профиль. Бывший муж сразу же замотал головой в разные стороны.       — Нет, — произнес Иван, начиная потирать глаза пальцами, — Мы не будем начинать сначала, потому что в этом нет совершенно никого смысла, — чётко сказал он, убирая руки от лица, — Какие хочешь приводи сюда метафоры: про русло реки или воронку, хоть про кино с плохим концом. Нет никого смысла начинать сначала, потому что всё закончится так, — Арсений молчал, словно воды в рот набрал. Даже если бы он попытался что-то сказать, вряд ли бы смог, — В нашем возрасте люди не меняются, я не смогу опять жить от одного твоего приезда до другого, я просто не смогу дергаться от каждого уведомления на телефоне с мыслями «неужели это Арсений соизволил написать хотя пару слов». Я снова устану от ожидания тебя. Пойми, мне нужен человек, который будет со мной, вот здесь, — Ваня показал двумя руками на место рядом с собой, — Чтобы я шёл с работы домой и знал, что сегодня, завтра, всегда мы ужинаем вместе, обсуждая прошедший день и планы на выходные. Мне нужен человек, на которого я смогу положиться, если что-то вдруг случится. Человек, который будет рядом. Рядом со мной, а не где-то там, — он махнул рукой в сторону, после чего шумно выдохнул, словно передохнул от бурной речи, — А ты не сможешь не уезжать, потому что это твоя работа: все эти концерты, съемки и прочая часть твоей деятельности — это всё твоя жизнь, в которой мне нет места.       — А если я уйду? — негромко спросил Попов, поднимая взгляд на него, — Если я уйду из Импровизации…       — Нет, ты не уйдешь, — замотал головой Ваня, — Ты слишком долго к этому шёл, слишком долго добивался этого и слишком сильно старался, чтобы просто уйти. Я был рад за тебя тогда, я гордился тобой, даже когда твоя работа оттеснила меня, вернее даже когда твоя работа стала занимать большую часть твоего внимания, — голос у него был такой грустный, но при этом хриплый, словно ком мешал говорить ему. Арсений невольно думал, что сейчас бывший муж говорил о чём-то очень болезненном, — Я не хочу опять чувствовать себя ненужным или думать о том, что тебе где-то там хорошо без меня, пока я тут захлёбываюсь в тоске и безнадежности. Поэтому мы расстались Арсений. Я не могу сидеть и ждать тебя, а ты не можешь не уезжать.       Попов не знал, что ответить на эти слова. В голове была полная каша, ни одной нормальной мысли или идеи, что можно было бы озвучить. Он понимал Ваню, понимал всё, сказанное им, понимал его боль. Он отлично понимал, что Ваня прав. Арсений вряд ли сможет уйти из шоу, хотя бы потому что слишком слаб для этого. Сделать это возможно, хоть и сложно: нужно очень захотеть и постараться, чтобы осуществить такое. Только хотел ли он закончить всё, что имеет сейчас, для того чтобы остаться на одном месте? Но ведь рядом будет его Ваня. Разве это не должно быть перевесом? Наверное, поэтому Попов молчал, толком не мог решиться ни на что.       — Это не самая главная проблема, — выдохнул Иван, облокотившись спиной на стену, облепленную плиткой, — Даже если мы попробуем снова, и ты каким-то невероятным образом научишься отвечать на звонки и выполнять свои обещания, то есть ещё Никита. Он тоже часть меня, с которой тебе тоже придётся мириться. И он ребенок, которого долго обделяли любовью и вниманием, который сейчас привыкает и цепляется к людям крайне быстро, стоить им только уделить ему время, — слишком усталый и грустный взгляд он кинул на бывшего мужа, — Уверен, что он уже к тебе привязался, а я не хочу смотреть в его большие глаза и не знать, что ответить на вопросы: «Где же дядя Арс?», «А когда дядя Арс приедет?». Потому что дядя Арс сам не знает, когда приедет. И я этого просто не вынесу, — голос у Вани сорвался, поэтому он перешёл на шепот, — Я не вынесу этого. Себя вовлечь опять в это я ещё могу, но мешать своего сына с этим дерьмом я не позволю, — он замолчал, опустил голову и спасительно прикрыл глаза. Он проговаривал это в своей голове не один раз, но говорить это вживую было совершенно другое. Арсений тоже притих, кажется, даже не дышал, — Я даже не хочу думать, что будет с детской психикой, когда Никита услышит, как мы собачимся. Напомнить тебе, как часто мы это делали, будучи вместе? — Попов медленно покачал головой в разные стороны, потому что ответ знал и так. Они ссорились чуть ли не через раз, — А что будет с моим сыном, когда у нас не получится во второй раз? Что будет со мной? Ты, конечно, об этом не думал.       — Я бы никогда не стал затевать ссору при нём, — смог наконец хоть что-то сказать Арсений, кое-как проглотив ком в горле, — Мы же знаем друг друга как облупленных, можем учесть все ошибки из прошлого и не допускать их снова, — тот лишь ухмыльнулся в ответ и сложил руки на груди, — Ты меня любишь? — тихо спросил Попов и псевдоулыбка с лица бывшего мужа исчезла в миг, — Просто ответь, если нет, то я уйду сейчас же, а если…Просто ответь: ты меня любишь?       — Это не имеет никого значения, — тихо проговорил Ваня, стараясь не смотреть тому в глаза.       — Нет, это имеет значение, — возразил Арсений, — Как раз именно сейчас имеет, — тот в ответ замотал головой, а потом и вовсе отвернулся от него, — Вань, — негромко позвал бывшего мужа Попов, попытавшись положить ладонь на его плечо.       — Не надо меня трогать, — выдохнул Иван, уходя от его вытянутой руки, — Я расписал тебе подробно причины, по которым нет никого смысла сходиться, и, думаю, на этом можно закончить этот разговор.       — Но ведь... — начал говорить Попов, но его быстро перебили.       — Поэтому ты сейчас покинешь мою квартиру и больше сюда не вернешься, — произнес Ваня, поворачиваясь к нему корпусом, — Будешь жить, как жил: сниматься в шоу, ездить по городам, шутить новые шутки, давать интервью и заигрывать со всеми подряд, а я останусь здесь. Буду ходить на работу, заниматься сыном и собакой, параллельно просматривая объявления о продаже дома. И мы больше никогда не встретимся и не пересечёмся, — его буквально выставляли, а Арсений не мог сказать и слова, — У тебя пять минут, чтобы уйти, потому что мне ещё нужно выспаться перед новым рабочим днём, — добавил Иван, перед тем как быстро покинуть кухню.

***

      — Прости, что? — спросил Стас, медленно поднимаясь с места, — Я просто не понял, что ты сейчас сказал.       — Мне кажется, что ты всё прекрасно расслышал и понял, — негромко произнёс Арсений. Посмотрел на застывших парней на диване, а после перевёл взгляд на креативного продюсера, — Я ухожу. Ухожу из шоу «Импровизация» и говорю об этом в начале декабря, чтобы мы спланировали последний концерт и последние выпуски в текущем составе, — тишина была звенящая, ведь молчали абсолютно все, даже Серёжа, что заранее знал, зачем они едут в офис, — Любая из сторон может расторгнуть контракт в любой момент. Это моё решение.       — Это сто процентов? Ты прям всё решил? — негромко спросил Дима, пока Шеминов хмурился и сжимал кулаки.       Он думал около трёх дней и ночей, примерно столько же решался на разговор со всеми. Если быть честным, то Арсений уже давно перестал получать удовольствия от того, что делал. Он уверял сам себя перед каждым выходом на сцену, что его деятельность приносит людям улыбки, хорошее настроение и даже счастье. Говорил сам себе, что так долго шёл к этому, что просто не мог уйти. А под конец все уговоры заканчивались самыми отвратительными эпитетами: «Это же твоя работа, тебе за это платят деньги, так что иди и делай». И если пару месяцев назад Попов ссылал это на депрессию после расставания с бывшим мужем, то недавно наконец-то понял, что пришло время заканчивать. Раньше казалось, что то, чем он занимается — это главное в его жизни, а всё остальное дополнения. Как выяснилось, главное в жизни совсем не работа. Самым главным в его жизни был Ваня, а когда тот ушёл от него, то всё остальное стало серым и ненужным. Арсений готов пойти за ним куда угодно и сделать что угодно, лишь бы снова почувствовать себя живым и любимым.       Он был уверен на все сто процентов, что Ваня ещё имел к нему сильные чувства. Иначе ничего этого не было бы на корпоративе, Иван бы не смотрел таким взглядом на него весь вечер, а потом не набросился в лифте с поцелуями. А то, что произошло между ними в гостиничном номере вообще нельзя описать словами. Как они судорожно сдирали с друг друга одежду, как они, изголодавшись по друг другу, страстно целовались и дарили ласку, как они стонали в унисон и вместе кончали. Разве такое происходит между людьми, которые друг друга не любят? Ответ очевиден. Ваня должен быть сильным, чтобы отвергнуть его не только для себя, но и для сына. Попов понимал бывшего мужа, как никогда, потому что долго ждать чего-то или кого-то просто невыносимо.       Сейчас он собирался закончить свою карьеру импровизатора, чтобы быть с ним всегда. Вариант, что его обратно не примут, Арсений не рассматривал, иначе не решился бы на этот шаг. Уверен ли он в том, что делает? Безусловно. Будет ли он жалеть? Вряд ли. Это шоу забрало у него слишком много времени, сил, да ещё и Ваню. Получается, он всё решил?       — Да, я всё решил, — выдохнул Попов, сунув руки в задние карманы чёрных джинс, — Я не передумаю, и вы меня не отговорите. В январе я больше не буду иметь никакое отношения к «ТНТ», а незаменимых людей нет, — абсолютно уверенно проговорил он, а после, словно почувствовав необходимость оставить их одних, мужчина развернулся и стремительно покинул офисное помещение.       Стас проводил его тяжёлым взглядом, пока дверь за ним не закрылась, после перевёл этот же взгляд на скучающего Серёжу, что подпирал плечом дверной косяк, а под конец посмотрел на оставшихся импровизаторов, что все так же сидели на диване и молчали.       — Я так и знал, — выдохнул Шеминов, — Так и знал, что этим всё кончится! — возмущенного выкрикнул он, начав ходить по кабинету, словно дикий зверь, заточённый в клетке, — Прям чувствовал, что именно Попов соберётся уходить первым. Именно он! Слишком уж наш граф нестабилен, слишком тонкой духовной организации, слишком…       — Прекращай, — его перебил Матвиенко, — Прекращай беситься, потому что ситуацию никак не изменить, — проговорил он, усаживаясь в кресло.       — Ты знал, да? — негромко спросил Антон, подпирая голову правой рукой.       — Я узнал на день раньше вас, — спокойно ответил Серёжа, — Неужели я один заметил, что Попов начал сдавать, что шутки получаются через раз? — Позов закивал головой, — Что он больше не тащит импровизацию, а тянет её тот, с кем он в паре?       — Хотя раньше Арс был впереди планеты всей, — выдохнул Дима, ненадолго призадумался о чём-то, но вскоре продолжил, — Честно, я думал, что это пройдёт, и со временем всё придет в норму и наш загадочный и весёлый Арсений вернётся.       — Ничего не пройдёт, — покачал головой Матвиенко, — Потому что Попов больше не хочет этим заниматься и уже устал заставлять себя это делать, — их со Стасом взгляды встретились, — Уходить нужно на пике, пока наше шоу не скатилось в яму, изнасиловав проект.       — Зрители не примут замену Арсения, — произнес Шастун, прикрывая глаза.       — Да и мы будем очень долго её искать, — подхватил Дима, складывая руки на груди, — Так что искать замену не вариант, Стас, — продюсер в ответ лишь промолчал, — Всё всегда заканчивается, но зато теперь мы активно сможем заняться Командами, да и Ютуб у нас никто не отнимал.       — Значит снимаем последние передачи, даём последние концерты и всё, — проговорил Антон, поднимаясь с места, чтобы подойти к кулеру.       — У вас всё так просто, — раздраженно сказал Шеминов, разводя руками в стороны, — Осталось лишь мне всё это сообщить высшему руководству! Только как?!       — Кто-кто, а ты найдёшь нужные слова, — с улыбкой на лице сказал Сережа.

***

      «Дорогой Дедушка Мороз. Папа сказал, что ты исполнишь любую мою просьбу. Всё, что я попрошу. Только у меня, кажется, всё есть. Хотя.       Вот у Славика есть робот, что выполняет команды по голосу. Он хвастался и говорил, что ни у кого такого не будет. Вот подари мне его или новый лего. Чтобы мы с папой опять долго его собирали. Хотя нет. Вот Злата, та девочка, что была моей женой в прошлом месяце, сказала, что у всех должна быть мама. Не пойму, зачем она мне. Папа отлично справляется: он и готовит, и убирает, и работает и со мной играет. Может быть, мама нужна папе?       Нет, дедушка Мороз ничего мне не дари. Сделай, пожалуйста, так, чтобы мой папа был счастлив. Сейчас он, наверное, тоже счастлив, но как-то не до конца, а наполовину. Вот сделай так, чтобы мой папа был счастлив полностью. Я обещаю, что буду вести себя хорошо. Прочитаю много книг, не буду просить сладости, буду слушаться воспиталок и папу.

Никита».

      Ваня прочитал, кажется, уже в пятый раз письмо, что написал его сын доброму дедушке Морозу. Писал Никита с большим трудом: почти все буквы были печатные, разного размера, а слова скакали по белому листку. Но сколько души в это письмо вложил мальчик, что тепло так и веяло с каждой строчки. Ваня же ещё раз убедился, что его сын самый особенный ребенок на свете, всё знающий, всё понимающий, всё замечающий.       Тяжело вздохнув, он опять пробежался взглядом по строчкам, где писалось о его счастье. До нового года ещё почти неделя, а Иван уже купил робота, что управлялся голосовыми командами, и новое большое Лего, которое собирать им вместе явно не один час. Только всё никак не мог понять, как же ему исполнить последнюю просьбу сына. Как же Ване стать счастливым не наполовину, а на все сто процентов? Он сам не знал, что вообще нужно сделать, куда пойти, что выпить или съесть, чтобы почувствовать себя счастливым. Конечно, мужчина был счастлив, ведь у него есть Никита, работа, а скоро в его жизни грядут перемены. Но, как верно подметил его сын — счастлив Ваня был как-то не до конца.       Он сложил в несколько раз письмо мальчика и спрятал его во внутренний карман пиджака, а после вернул свой взгляд на кучи документов, что хаотично лежали перед ним на столе. Декабрь сам по себе месяц сложный. Ведь конец года, и дел на работе выше крыши, вот Ваня и закапался в документации, планёрках, встречах, а ещё домашнюю работу никто не отменял. Как всегда, пытался найти кучу дел, чтобы не думать о бывшем муже и обо всём, что с ним связано. Получалось, к слову, не совсем успешно. Если днём чаще всего появлялось не одно важное дело, то вот ночью, перед самым сном мелькало несколько мыслей. А правильно ли он поступил? Правильно ли поступил, что опять оттолкнул Арсения? Может быть, всё же стоило попробовать? Только потом Ваня сразу вспоминал все свои доводы и аргументы, уверял сам себя, что так будет лучше для всех.       — Знаешь, что мы будем делать второго января? — с этим вопросом к нему в кабинет уверенным шагом вошёл Лёша, тем самым выдернув его из своих вялых мыслей.       — Доедать обветренные салаты? — тихо произнёс Ваня, лениво посмотрев на лучшего друга.       — И это тоже, конечно, — с улыбкой ответил Алексей, но у генерального директора лицо осталось таким же кислым, — Что-то случилось? — немного с опаской спросил он, — Ты какой-то грустный.       — Да я обычный, просто устал, — сказал Иван, прокручивая ручку между пальцами правой руки, — Так что там второго января? — живее спросил он, посмотрев на друга.       — В двенадцать мы с детьми идем на Ёлку, — ответил Лёша, опять широко улыбаясь и показывая билеты.       — Отлично, — выдохнув Ваня, взяв свои два, — Никите понравится.       — Вы вдвоём будете встречать Новый год? — спросил Алексей, присаживаясь на край стола генерального.       — Втроём, — спокойно произнёс Иван, — Я, Никита и Джек, — лучший друг лишь хмыкнул, — Он тоже член нашей семьи.       — Если хочешь, приходите к нам, — предложил Леша, обмахиваясь билетами как веером, — Все веселее.       — Да у вас там такая орава, — хмыкнул Ваня, — Мы лучше чисто втроём, в тишине и покое.

***

      Зрители громко рукоплескали, вставая со своих мест, при этом скандировали лишь одно слово «спасибо». Сколько это длится? По ощущениям уже целую вечность, но по факту не больше минуты. Арсений стоял на сцене, недалеко от своего первого кресла. Стоял и ничего толком не мог сделать. Стоял, смотрел на эти лица, слушал аплодисменты и выкрики, а сам вздохнуть нормально не мог. Сердце колотилось как бешенное, а в мозгу пульсировала одна простая мысль.       Это был его последний концерт.       Как-то быстро всё прошло. Два дня обычных съемок, затем новогодний выпуск, параллельно с этим снимаясь в большом влоге, отвечая на вопросы, а потом несколько концертов. И вот сегодня, двадцать девятого декабря, шоу импровизация дала два концерта, а тот, что начался в семь вечера, был последним. Все об этом прекрасно знали. Все всё прекрасно понимали. И если настроиться на рабочий лад у Попова как-то получилось, то этот момент ему давался слишком тяжело.       Парни, что стояли по левую сторону от него, тоже аплодировали и смотрели прямо на него. Серёжа открыто улыбался, даже одобрительно аккуратно кивал головой. Дима смотрел на него с каким-то пониманием в глазах, казалось, сейчас он резко обнимет брюнета, чтобы пожалеть и поддержать. Антон же улыбался лишь уголками губ, хлопая ладошками в своей манере. Попов повернул голову в сторону Стаса, и тот тоже аплодировал и смотрел на него с каким-то ожиданием.       Они прощались с ним.       Арсений кое-как смог проглотить комок в горле, сделать шаг вперед и низко поклониться зрителям. Аплодисменты стали громки, как и выкрики. Другие участники повторили этот жест за ним. И, простояв ещё не больше минуты, они дружно покинули эту сцену. Тоже в последний раз.       Уже в гримерке переодевались из чёрной одежды в обычную в полном молчании. Попов кое-как пришёл в себя, а пока менял штаны на джинсы, пытался сформулировать слова, которые скажет парням, видимо, тоже в последний раз. Наверное, нужно извиниться перед ними, ведь он, как ни крути, подвёл их. Хотя Арсений не знал, что такое произойдёт и даже подумать не мог, что всё закончится именно так. Когда с переодеванием было покончено, Попов развернулся ко всем лицом и уже открыл рот, чтобы начать говорить, как его перебили.       — Арс, ты готов? — спросил Шастун, заканчивая завязывать шнурки.       — На улице толпа, — выдохнула Оксана, надевая свою шапку, — Поэтому немного задержимся.       — А потом поедем кое-куда, — подхватил Дима, широко улыбаясь.       — У нас для тебя сюрприз, — хмыкнул Стас, похлопав его по плечу.       — Сюрприз? — немного не понял Арсений.       — Ну да, — пожал плечами Антон, — Небольшая прощальная вечеринка.       — У меня завтра поезд, — выдохнул Попов, подхватывая сумку.       — До завтра, думаю, мы закончим, — хмыкнул Серёжа.       — Вообще-то я хотел извиниться, — негромко произнес Арсений, опуская взгляд.       — За что это, интересно? — спросил Шеминов, что ещё приобнимал его за плечи, — Мы уже обговаривали это пятнадцать раз. Всё всегда заканчивается…       — Я всё равно чувствую себя виноватым, — сказал Попов, по очереди смотря на каждого.       — Мы все прекрасно знали, что рано ли поздно это закончится, — спокойно сказал Дима, — Никто никому ничего не должен.       — Было прикольно, — улыбнулся Антон, — А это самое главное.       — Нас ждут фанаты, а потом ресторан, — выдохнул Стас, медленно двигаясь к выходу.       — Ресторан? — удивился Арсений.       — Ну вот, — расстроилась Оксана, — Окончательно рассказали весь сюрприз.

***

      Утром тридцать первого декабря, который был выходным днём для всех сотрудников компании, уж он постарался, Ваня достал с высокой полки в гардеробной искусственную ёлку. А вместе с ней и коробку с ёлочными игрушками. Никита прыгал от счастья, ведь сегодня Новый год — самый волшебный праздник в году. Именно в Новый год сбываются все мечты и случается какое-нибудь чудо. Мальчик светился изнутри, бегал по квартире, замотавшись в яркую мишуру, пока Иван собирал довольно большую ёлку. Им сегодня ещё нужно съездить в магазин за продуктами, приготовить ужин и накрыть праздничный стол. Одним словом, день должен быть длинным.       Ваня успел повесить лишь две ёлочные игрушки на ветки искусственной ёлки, как раздался звонок в дверь. Джек, что до этого спокойно лежал на своей лежанке, подорвался в коридор и начал громко тявкать. Никита прекратил прыгать на диване и лишь удивленно посмотрел на отца.       — Ты кого-то ждёшь? — в шутку спросил у ребенка Иван, отправляясь открывать дверь. Какого было его удивление, когда на пороге квартиры оказался Попов, причём с вещами, — Что ты тут делаешь?       — Стою, как видишь, — выдохнул тот, улыбаясь краешком рта. Никита аккуратно выглядывал из-за ног своего отца и, увидев старого знакомого, сразу же обрадовался.       — Дядя Арс, ты приехал с нами встречать Новый год? — радостно спросил мальчик, широко улыбаясь.       — Если твой папа меня впустит, — спокойно ответил Попов, так же улыбнувшись ребенку.       — Пап, — громко протянул гласную букву Никита. Только это заставило Ваню прийти в себя.