Сектант и его псина

      В такой суматохе было невозможно понять, что происходит вокруг, но девушка отчетливо поняла, что с ее телом что-то начало происходить не то. Жжение расходившееся от левого плеча, превращающееся в боль, которая становилась для Коё пыткой. Эта пытка была такой силы, отчего истошный крик, переходящий в писк, нереально было сдержать внутри себя. И несмотря на изматывающие болезненные ощущения по всему телу, силы не заканчивались: шатенка извивалась, билась в конвульсиях и постоянно молила Бога о помощи. Доума реагировал на все это с непринужденной улыбкой, наблюдая за обращением в нового демона.       Агёха мучилась, ощущая, как ее клетки умирают, гниют и перерождаются заново, становясь более крепкими и сильными. Демонический вирус расходился от места ранения медленно, тягуче, словно наслаждаясь пронизывающими эмоциями своей жертвы. — Не…нави…жу, — в никуда прошептала девушка.       Она действительно сейчас ненавидела всех вокруг, кто хоть как-то мелькал перед ее глазами. Размытая фокусировка хрусталика не позволяла понять, где она находилась. Новые запахи кружили голову, а голоса, которые, казалось бы, раздавались за десятки метров от нее, беспощадно давили на нервы.       Обезвоживание организма нарастало с каждой секундой, и со временем обычная вода стала для Коё мечтой. Она в истереке умоляла хоть о капле питья, но ее языка касались лишь собственные слезы. Такие жгучие и соленые.       Неизвестно сколько прошло времени. Создавалось впечатления, что мучения были вечность, но на деле не успело пройти и трех дней. Однажды, Агёха вновь обрела зрение и теперь могла видеть то, о чем раньше не задумывалась. В голове девушки промелькнуло, что наконец обращение завершено. Теперь же она чувствовала каждую частичку своего тела, как сокращаются ее мышцы, как слышит поток ветра и проносящиеся мимо ароматы. За спиной она почувствовала сладкий запах, сладкий запах человеческой крови. О’ни на инстинктах развернулась и набросилась на объект, от которого исходил искушающий запах. — Оп! — мужской голос раздался в тихой комнате, а затем хруст кости, ломающейся под давлением челюстей Агёхи. — Кормящую руку не кусают, Агё-тян.       Доума улыбнулся, его лицо прямо-таки светилось от счастья. Увидев радужные глаза, девушка ослабила хватку и в следующие секунды уже была прижата к полу мускулистым телом. Рука блондина сжала ее челюсть, заставляя открыть рот. — Приятного аппетита, выбрал самую красивую, — алая жидкость потекла в рот, обволакивая вкусовые сосочки языка. Прилив воодушевления придал Коё сил, и она стала юлозить под бедрами Доумы, желая лично впиться в лакомый кусочек. — Тише-тише, сразу кушать так много нельзя.       Постепенно голод утих, Агёха затихла, и тогда ее освободили из «заключения». Девушка встала и теперь уже пристально смотрела на дверь, которая вот-вот должна будет открыться. Навострив уши, шатенка насторожилась и сделала пару шагов назад. Доума положил свою руку на плечо новообращенной и легонько сжал ее, тем самым оказывая на нее давление.       Дверь отворилась, и внутрь зашли мужчины. Один из них внушал страх и уважение, пред ним Агёха инстинктивно приклонила колено. Доума позволил себе вести себя более расслабленно и ограничился лишь поклоном головы. — Видимо, ее очень любит Бог, раз обращение проходило так долго, — шутливо произнес сектант, покачивая головой, прикрывая рот стальным веером.       Мудзан осек его взглядом и следом посмотрел на Коё. Он с интересом рассматривал девушку, которая сидела перед ним, и не мог понять, почему обращение проходило так долго. Агёха позволила себе поднять голову и взглянуть в лицо прародителя, после чего замерла, будто бы не в силах двинуть пальцем. Мужчина подошел ближе, надменно посмотрел на нее сверху вниз, отчего у демонессы прошли мурашки по спине.       Изменилась Агёха не сильно, если сравнивать с большим количеством демонов: разве что волос стал блондинистым, зрачок приобрел кошачью форму. Ее тело было все той же комплекции, но приобрело некоторые метаморфозы. Теперь же у нее появился большой и пушистый хвост, а на голове теперь были мохнатые, острые уши. — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Кибуцуджи ледяным голосом, хотя его лицо все еще остается спокойным. Девушка нервно сглатывает слюну и прижимает волчьи уши к голове, чуть прижимаясь к полу. — Хорошо, — кратко отвечает Коё, настороженно осматриваясь по сторонам.       Демон немногословен, ничего не отвечает и уходит, оставляя троицу наедине. Тут уже Агёха могла спокойно вздохнуть, и от усталости она проскулила, прикрывая глаза. Сейчас ей хотелось поскорее убежать, спрятаться и сидеть не высовываясь. Девушка почувствовала, как ее плечи обвили мужские руки. Знакомый запах ударил в нос, который странно успокаивал, но тот, от кого исходил этот запах, неимоверно раздражал ее своей сущностью. — Отвали, — рыкнула девушка, пихнув Доуму в бок, а когда тот отпустил, Коё вальяжно прошлась по комнате, подходя к другому о’ни, вставая за его спину. Только он не представлял для нее никакой угрозы из всей шайки-лейки: Аказа вообще не интересовался ею, это очень подкупало. Да и запах, который исходил от него, напоминал о родственных узах. — Кажется, ты ей понравился, Аказа-доно! — восхищенно произнес Доума, указывая пальцем на хвост волчицы, который то и дело вилял из одной стороны в другую. Третья Луна схватил первое попавшееся под руку и швырнул в сородича с такой силой, что поток ветра от замаха чуть не снес девушку. — Ты должен радоваться, что понравился такой милашке.       Аказа раздраженно закатил глаза, осторожно обошел Коё и скрылся за дверью, дабы его не продолжили доставать нелепыми выражениями. Он точно знал, что если Доума не заткнется, то точно лишится рассудка.